Ночь и мы

Я, наверное, в сотый раз взглянул на часы. «Рано», — прошептал с досадой, хоть и понимал, что несколько секунд назад уже глядел на часы и ничего существенно не поменялось. Когда я последний раз так ждал чего-либо? Может, я сошёл с ума? Наверное. Да, точно, я сошёл с ума, я давно схожу по ней с ума, с самого детства. Тогда все, что я мог, это наблюдать за ней со стороны. Я замечал каждую мелочь, связанную с ней: то, как она лёгким взмахом руки поправляет волосы, ее звонкий смех, первый снег на ее длинных ресницах. Сейчас же я могу нечто большее — я могу говорить с ней, смеяться, придумывать забавные шутки только для того, чтобы услышать её смех, или увидеть её нежную улыбку. Для меня мир меркнет в её тени — гаснет, умирает, как снежинка на тёплой ладони в холодный зимний вечер… Для меня она Вселенная, а я для неё — просто друг. Друг, с которым можно просто провести день весело и непринужденно. И в этот день, пасмурный и холодный, я, собрав все чувства воедино, решил сделать шаг вперёд — либо в наше светлое будущее, либо в пропасть, откуда больше не выбраться. Я опять взглянул на часы. «Пора». Я не спешил, напротив: кажется, я пытался тянуть время, которое ускользало от меня так быстро, и казалось, что прошло всего несколько секунд прежде, чем я увидел её образ среди деревьев и цветов в парке, в котором была назначена встреча. Не знаю, что было прекраснее — она, или те красивые цветы? Наверное, она. Я сделал глубокий вдох и шагнул навстречу прохладному весеннему ветру и своей судьбе, стоящей в 20 шагах от меня и, кажется, ничего не замечающей. — Привет, а ты опоздал, — завидев меня она широко улыбнулась, обнажив ряд белоснежных зубов. В горле пересохло. — Привет. П-Прости, — прохрипел я и с виноватым видом подошёл к ней. Я не смел взглянуть в её чистые и невинные изумрудные глаза.  — Что с тобой? Почему ты ведешь себя так странно? — кажется, она действительно заволновалась. «Не смей её нервировать, не смей её нервировать…» — повторял я про себя и, собравши волю в кулак, выпрямился и улыбнулся. «Хватит тянуть. Пора», — с этой мыслью я повернулся к ней и…ноги мои подкосились. * * * Незаметно подкралась ночь. По темным улицам уже не мелькали люди, лишь иногда встречался одинокий зевака, либо сильно уставший, либо изрядно подвыпивший. Нам же не было до них никакого дела. Она постоянно болтала о чем-то, время от времени то хихикая, то переходя на шёпот. Я молчал и лишь кивал головой, что никак не могло быть чем-то нормальным. Обычный я и теперешний были настолько разными, что казались двумя отдельными людьми. Я думал о многом: то о кораблях, за которыми мы наблюдали с отцом на пристани, когда он был ещё жив, то о матери, которой на меня было ровным счётом наплевать, то о девушке, которая была сейчас рядом со мной, но в то же время так далеко. Когда я был маленький, то мечтал, что стану капитаном судна и мы все вместе, с мамой и папой, уплывем в далекое путешествие. Но папы нет, мамы, ровным счётом, тоже нет. И единственное, о чем я мечтаю сейчас, так это об этой маленькой темноволосой девушке, которая нуждается в защите и заботе. Не успел я очнуться от бури мыслей, нахлынувших на меня, как она сказала: — А вон и мой дом. Спасибо, что провел меня. Я люблю тебя! — и весело подморгнув, добавила: — Как друга, — и рассмеялась. Во мне что-то болезненно сжалось. Друг? Ах да, я же просто друг… Посмотрев по сторонам, она весело поскакала через дорогу к своей многоэтажке, а я, не в силах больше сдерживаться, прокричал на всю улицу о своих чувствах к ней. Она остановилась, повернула голову, и я увидел её испуганные удивленные изумрудные глаза и, пытаясь прочитать в них что-нибудь, серьезно уставился на нее. — О Боже. Наконец-то ты смог это сказать, — в ее глазах появились слезы. — Я тоже тебя л… Она не успела договорить фразу, которую я желал услышать больше всего на свете. Всего секунда и свет фар осветил её лицо. Еще секунда и я, еще ничего не успевший осознать, прикрываю её собой. Еще секунда и перед глазами мрак. И… Я проснулся. Дома. В своей кровати. В холодном поту. Поморщив свой и так немолодой лоб, я сел на кровати и в лицо мне ударил утренний свет. Почувствовав острую боль в голове, я взвыл и потянулся за болеутоляющим. — Доброе утро, любимая, — прошептал я, взглянув на молодую красивую девушку на фотографии, перетянутой чёрной лентой. Она как всегда не ответила. Нащупав костыли, которые постоянно падают за кровать, я кое-как встал. — Да здравствует новый день, — без особой радости промолвил я. — Да, любимая?