Тёмное прошлое

В том месте, где он оказался, приятно пахло сухими травами. Какое-то мягкое тепло осторожно касалось его уставшего и измученного ранами тела, это тепло прокатывалось по его коже незначительными волнами ни с чем несравнимого удовольствия, какое было принято испытывать в нежных объятиях матери, когда в душу приходит смиренный покой. Мышечное и внутреннее напряжение сходило на нет, тонкие губы тянулись в лёгкой полуулыбке, а ощущение чьих-то тёплых пальчиков, скользящих с опаской по воспалённой плоти, заставляло забываться. Он не знал, как попал в это чудное место, где так навязчиво пахло сухими травами. Он не размыкал тяжёлых век, не желая расставаться со сладкой сказкой, пленившей его сознание, а потому не видел окружающей его обстановки. Чувствовал лишь, что лежит на чём-то довольно-таки мягком, напоминающем звериную шкуру, под головой жёсткая подушка, а само тело по пояс укрыто одеялом. На обнажённой груди жгло раны, тонкие, - вероятно, женские, - пальцы соприкасались с поражёнными участками плоти, покрывая её какой-то склизкой мазью, приносящей ощущение прохлады. - Сейчас может немного пощипать, но это быстро пройдёт, - разбавил гнетущую тишину звонкий голос, заставивший мужчину едва ощутимо вздрогнуть от внезапности. Незнакомка была приятной. Он всё ещё не видел её, плотно жмурясь и готовясь ощутить значительную боль, которая, впрочем, оказалась ничтожной на фоне общего умиротворения от аромата чудесных трав и беглых касаний девичьих пальчиков. Может быть, подобное состояние было связано с действием трав, которые благоухали на всю комнату, смешанные с запахом дыма и… чего-то сладкого, похожего на мёд. Может быть, он настолько долго был в бегах, что успел позабыть о том, насколько приятной может быть женская ласка. Как и обещала прелестная обладательница чарующего голоса, вскоре мужчина в полной мере ощутил довольно-таки сильную боль и жжение. Какая-то дурно пахнущая жидкость полилась на его раны, послышалось шипение. Эта влага, казалось, обожгла его внутренности, но он лишь слабо дрогнул, стиснул зубы до стука в висках и сжал руки в кулаки до хруста в костяшках. Впрочем, неприятные ощущения угасли столь же стремительно, как и возникли, а смущённый женский смех возвестил о том, что можно расслабиться. С любопытством приоткрыв один глаз, он глянул на эту владелицу нежных ручек, какие принесли ему, бывалому воину, поистине блаженное спокойствие. Невысокая, с бледной кожей и довольно симпатичной мордашкой, она напоминала чем-то лесную нимфу в окружении развешанных повсюду пучков травы, сушёных грибов и разных цветов, собранных в своеобразные шедевры флористики. Пухлые, розовые губы, невольно притягивающие взгляд, крупные карие глаза, обрамлённые длинными пушистыми ресницами, задорный блеск в этих самых глазах, прямой нос, остренький подбородок и огненно-рыжие волосы. Девушка смущённо улыбнулась, отчего её и без того невинный облик приобрёл нотки детской непосредственности. - Алиса, - протянула она ему свою узкую ладонь. Мужчина осторожно пожал её, посчитав грубостью соприкасаться с бархатной кожей губами, поскольку юная представительница прекрасного пола могла расценить это как откровенное домогательство с его стороны. Улыбнувшись ей в ответ, он произнёс своё имя. Ненастоящее, разумеется. Доверять кому-то воин разучился давным-давно. Даже девушкам. Особенно девушкам. - Анхель. - Какое звучное и красивое имя, - прошептала она восторженно, сложив ладони вместе и прижав их к груди, а после опомнилась, мотнула головой из стороны в сторону, из-за чего несколько коротких прядей спало ей на лицо, и тут же спешно направилась к небольшому столику возле стены. Пока Алиса с чем-то суетливо возилась в стороне, у Анхеля появилась возможность осмотреться вокруг. Они находились в небольшом помещении, являющимся спальней, кухней и гостиной одновременно. Несколько маленьких, скрытых светлыми занавесками окошек в бревенчатых стенах, тяжёлая дверь на кованых петлях. Какой-то венок из еловых ветвей и пёстрых цветов над входом. По стенам развешаны разнообразные травки, цветочки и даже куриные лапки, на каминной полке красовалась небольшая коллекция старых книг, свечи повсюду, являющиеся единственным источником света, помимо дневного светила. Мебель в жилище Алисы была добротной, деревянной, по-своему роскошной. Массивный стол, на котором расположились в хаотичном порядке разбросанные овощи и остатки мяса на широкой доске возле внушительного тесака. Четыре стула, примечательный камин, служащий и для обогрева и для приготовления пищи, вязанка дров в углу, уютная кованая софа с резными ножками и «кружевной» спинкой, обложенная мягкими подушками. Собственно говоря, помимо этого разнообразия меблировки, присутствовала ещё кровать, укрытая волчьей шкурой, на которой и лежал воин. - Я нашла тебя совершенно одного, - нарушила первой воцарившееся молчание девушка, подцепив пучок какой-то травки и принявшись теребить его пальцами. – Тебя сильно ранили. Кто это был? Он глянул на неё исподлобья, но от созерцания столь прекрасного создания Венеры взгляд его смягчился, и едва заметная улыбка коснулась губ. - Враги. Времена сейчас такие, что того и гляди… - Анхель осёкся, глянув в сторону, а затем закончил: - … нож в спину всадят. - Это да, - согласилась Алиса, не прекращая своих манипуляций. Вновь невольная тишина заполнила пространство, позволив мыслям напряжённо пульсировать в раскалывающейся на части голове воина. Из того, что произошло с ним в лесу, он помнил лишь скудные фрагменты жестокой и стремительной битвы с магами из соседнего королевства, на подмогу к которым пришли головорезы. Ещё воспалённый мозг смог воссоздать картину момента получения самого ранения – огромный ледяной тигр с два метра ростом зацепил его своими острыми, пропитанными диковинным ядом когтями, а затем распался на ледяные осколки, чудом его не задевшие. Зрелище было, скажем, эпичное. И наличие яда на когтях объясняло то, почему враги не стали его добивать и бросили посреди леса. Отступник стал лакомым кусочком для всех охотников за наживой. Беглый воин, прославленный даже за пределами родного королевства, неплохой маг и попросту личность с сомнительной биографией. Чем он заслужил такую славу? Будучи маршалом родного королевства, Анхель удостоился награды за выигранную когда-то войну. После же стал преступником первого класса как неугодный человек для новой королевы. История тёмная и наполненная своими нюансами, но беглое знакомство с ней позволяет прояснить многое. Однако, мужчина не собирался знакомить свою новую знакомую с некоторыми аспектами своей биографии, полагая, что и она может оказаться предательницей. - Эм… Спасибо, Алиса, - промолвил он хриплым голосом, тут же кашлянув в кулак. – Ты мне очень помогла, и мне теперь пора, - воин попытался подняться, но самочувствие подвело его, и он фактически сразу сел обратно на постель, схватившись за рану. Кровь окрасила его пальцы, он стиснул зубы и негромко зарычал. Алиса склонила голову в сторону, а затем решилась приблизиться к своему гостю. Присев возле мужчины на корточки, травница осторожно отняла его руку от ранения, свободной отцепила со своего пояса склянку с зеленоватой слизью и протянула Анхелю. - Останься здесь, пока тебе не станет легче. Я не гоню тебя, - спокойно заверила его девушка, с любопытством заглянув в хмурые серые глаза мужчины. Красивые. Будто бы пасмурное небо, отражённое в кристально-прозрачных льдинках, застыло в его очах. Пожалуй, это показалось ему глупым в тот момент, но от этого ласкового и заинтересованного взгляда что-то глубоко внутри него затрепетало, на душе мгновенно потеплело, как будто бы после тысячелетней зимы наступила долгожданная весна. Вот так вот разом. Обрушилась на голову неподготовленного человека, а он теперь не знал, что ему делать – ходить в шубе или же скинуть её ко всем чертям. Во всяком случае, он принял протянутый флакон и уверил Алису, что через два дня будет как новенький и сразу же покинет её дом, чтобы не доставлять неудобств.

***

Живущим во Тьме не знаком страх. Живущие во Тьме знают лишь жажду, всепоглощающую и разрушительную. Чувство, разъедающее изнутри и отравляющее кровь. Кровь, стынущую в жилах. Кровь, застывающую на лезвиях клинков… Его руки покрыты тёплой кровью по самый локоть. На лице выражение безразличия и лёгкая, проявленная в судорожном подрагивании правого уголка губ безумная улыбка. Как будто бы убийства доставляли его напрочь прогнившей душе райское наслаждение. Как будто бы чужая смерть давала ему новую жизнь. Он склонился над трупом поверженного врага, в котором уже простыл след стремительно ускользнувшей жизни. Кончиками пальцев коснулся испачканной в копоти, грязи и запёкшейся крови щеки, скользнул ладонью выше, запустил пальцы в золотистые вихры волос мужчины и, занеся меч для удара, безжалостно отсёк погибшему голову. Послышался хруст костей, кровь брызнула из порванных артерий, а жизнь, казалось, на мгновение вернулась в осквернённое тело, отразившись леденящим душу ужасом в остекленевших глазах умершего. - Так долго искал тебя, чтобы сделать это, - шепнул он, приблизившись к окровавленным губам поверженного врага. – И это надо же было тебе встретиться со мной именно здесь, как и много лет назад… Лаэрет…

***

Сон Анхеля резко оборвался под натиском брызнувшего в глаза дневного света, который полился из раскрытых окон. Мужчина закрыл глаза руками и зашипел, стараясь прийти в себя. Сознание упрямо отказывалось воспринимать действительность после знакомства с реальностью, трактованной Морфеем, однако, эта реальность встретила его в дальнейшем звонким голоском Алисы, которая была слегка расстроена сонливостью своего «пациента»: - Уже день. Ты так точно заработаешь себе пролежни, если будешь сутками спать! - Мои пролежни – это уже моё дело. А ты не переживай, - отмахнулся воин, положив на голову прохладную подушку. – Мне тут кошмары снятся, а она мне их смотреть не даёт. - И я ещё виновата… - с наигранной угрюмостью пробурчала девушка, после чего забралась на кровать к мужчине и обхватила колени руками. – Так что тебе снилось? - Прошлое, - лаконично отозвался Анхель, глянув на неё одним глазом из-под подушки. - Как содержательно, - всплеснула она руками. – Но можно немножечко подробностей? - Убийства. - Ты убивал? - Да. - Так ты убийца в прошлом? И тут воцарилось неловкое молчание, во время которого Анхелю пришло осознание того, что он невольно выболтал добрую половину своих военных тайн, о которых столь прелестному созданию знать не стоило бы. - Анхель… Так ты… - Нет, я сейчас всё объясню. – Он поднял примирительно руки и принял сидячее положение. И к его величайшему удивлению, Алиса не была напугана или сметена. – Я воин. И мне доводилось принимать участие в боевых действиях. - Вот оно как… - задумчиво протянула девушка, спустившись с кровати и коснувшись тыльной стороной ладони лба своего гостя. – У тебя и жар прошёл. - Это да. Так ты боишься меня? – он глянул на неё с осторожностью. - Нет. А должна? – довольно равнодушно спросила девушка, пожав плечами. – Сейчас такое время, что каждый второй мужчина убийца или насильник. И каждый третий - убийца невинных. Но я не думаю, что к таковым ты относишься. Раз убивал – то не удовольствия ради. Тут-то грустная улыбка впервые за столь долгий срок коснулась его уст. Простая, с отчётливым привкусом горечи. Не заметить её было невозможно. Он опустил голову, а Алиса отвернулась и решительным шагом направилась к столу, на котором дымилась заранее приготовленная чашка травяного чая. Она вновь вернулась к нему и протянула отвар. - Ты очень хороший. Он никак не ожидал услышать подобного, поэтому даже подавился целебным снадобьем, приготовленным Алисой специально для него ещё ранним утром. С неподдельным удивлением глянув на девушку, воин сперва непреднамеренно потянулся к ней рукой, но тут же отдёрнул её и покрепче обхватил чашку двумя руками, уперевшись взглядом в мутную чайную жидкость. - Я уже целый месяц порчу тебе карму. - Неа, - улыбнулась она, щёлкнув его по лбу несильно. – Всё в порядке. Ты же не виноват в том, что твои раны слишком серьёзные. А тело истощено. Он угрюмо молчал, периодически глотая приторно-сладкую от добавленного мёда жидкость, стараясь не смотреть на так ласково улыбающуюся Алису. Это была какая-то совершенно необычная девушка: такая улыбчивая, с вечно искрящимися радостью глазами, и при этом умеющая быть серьёзной. Серьёзной, мудрой, но ласковой. Какая-то необычная женская особенность, к которой он никак не мог привыкнуть, даже прожив с ней под одной крышей почти месяц. Вернув травнице чашку, Анхель быстро собрал растрёпанные отросшие платиновые волосы в тугой хвост и сложил руки на груди, вопросительно взглянув на свою знакомую: - Вот где вы, такие добренькие, водитесь, а? - Такие добренькие? – переспросила она с недоумением, склонив голову вбок в привычном жесте. - Да, такие добренькие, - утвердительный кивок. – Я встречал много женщин за свой жизненный путь, но знаешь, ни одной такой… добренькой. - Звучит как оскорбление или упрёк, - шепнула она, понурив голову и уставившись в пол. И тут Анхель впервые понял, что звучало это действительно как упрёк. Наполненные какой-то не столь губительной, но завистливой злобой слова вырвались у него непреднамеренно. А сказанного было уже не вернуть, поэтому он, преодолев себя, поднялся с постели и, приобняв девушку за плечи, притянул её к своей груди. Она вздрогнула всем телом, но не отстранилась. Тонкими пальцами коснулась затянувшейся чёрствой корочкой раны, глянула на мужчину снизу вверх, а затем ненавязчиво отстранилась, стараясь унять учащённое сердцебиение. - Просто впервые сталкиваюсь с тем, что упрекают за доброту, - бросила она, натянуто улыбнувшись и вмиг утратив присущую ей беззаботность и весёлость. - Я не упрекал, - возразил воин, запустив пальцы в собственные волосы и тут же скривившись. – Прости… Я… Он не успел закончить фразы: топот конских копыт в клочья порвал окрестную умиротворённую тишину, прозвучали грубые мужские голоса, а после нахальный и настойчивый стук в дверь резанул по слуху. Мощный. Кулаком. Да ещё и так, что добротная преграда едва не сорвалась с петель. - Только этого ещё не хватало… - шепнула в ужасе травница, глядя на содрогающуюся от ударов дверь и прижав обе руки к груди. - Твои друзья? – криво ухмыльнулся мужчина, всё же сумевший окончательно побороть головокружение, кивнув в сторону незваных гостей. - Нет, они… - Открывай, ведьма! – гаркнул хриплый голос с улицы, а после увесистый камень разбил хрупкое оконное стекло. – Открывай, пока мы добрые. Она с надеждой поглядела на Анхеля, сложив ладошки в молящем жесте, а затем кивнула в сторону его меча, с которым он весь этот месяц тренировался, когда симптомы недуга смягчались и отступали на второй план. - Я, конечно, сильный, но уделать в таком состоянии человек пять бандитов – это из области фантастики. Ты же понимаешь? – рыкнул он, схватив из угла клинок и покрепче затянув свой пояс. - Да… Я… перенесу нас отсюда! – торопливо заверила Алиса, стараясь говорить как можно тише, чтобы недруги не узнали. – Главное – задержи их на какое-то время. Совсем немного… А потом я всё объясню! С тяжёлым вздохом Анхель перевёл взгляд на дверь, которая в этот самый момент отлетела в сторону, впустив в помещение прохладный воздух и яркий свет. Искажённые насмешкой и злобой лица заставили в памяти воина ярким пламенем вспыхнуть старательно захоронённые в глубинах сознания воспоминания. Битва… Война текла в его жилах вместе с кровью, поэтому, вмиг забыв о тяжком недуге, воин принялся ловко и виртуозно орудовать мечом раня то одного врага, то другого, отбиваясь от них даже ногами. Одним мощным пинком он вывел из строя одного щупленького бандита, нескольких ранил, а после всё исчезло в яркой вспышке, заставившей его мгновенно отключиться.

***

Уже знакомое чувство. Ему когда-то уже приходилось просыпаться от нежного касания этих женских рук. Ласкового, заботливого, самыми кончиками пальцев, будто бы опасаясь потревожить. Он быстро поймал её ладонь, медлительно движущуюся по груди вниз, притянул её к губам вполне осознанно. Соприкоснулся устами. - Алиса… - прошептал воин, приоткрыв глаза и встретившись со смущённым взглядом карих глаз девушки, нависшей над ним в нерешительности, но с твёрдым намерением поцеловать. - П-прости… - неловко выговорила она, попятившись назад, но крепкая хватка мужчины не позволила. Он нежно потянул её на себя, прильнул губами к нежной атласу её кожи на тонкой шее, а двумя руками прижал хрупкое тельце к себе. Властно, по-хозяйски. Ощущение женского тепла, её трепетной дрожи под его ладонями от столь непосредственной близости будоражили рассудок, заставляя задаваться немаловажным вопросом: а был ли у Алисы кто-то до него? Она такая невинная, нежная, хрупкая. Её хотелось исследовать неторопливо, внимательно, как нечто необычное, редкое, даже можно сказать диковинное. И её девственность была бы прекрасным дополнением к общей картине. Она смущалась до милого румянца на бледных щеках, до тихого и едва уловимого мурлыканья от неосторожных и жадных касаний воина, но при этом уже не предпринимала попыток высвободиться. Закат окрашивал стены пещеры, в которую она перенесла их, в золотистые тона, свет причудливо играл на её раскрасневшемся лице, а его улыбка казалась девушке отражением самого солнца, но... Убийца… Она была сейчас в руках убийцы… - С-стой! – выкрикнула Алиса, когда Анхель оказался над ней, ведомый животными инстинктами и притискивающий её к звериной шкуре, на которой доселе возлежал в бессознательном состоянии. – Осторожно, - шепнула она наставление, мягко коснувшись тыльной стороной ладони его щеки. Ей хотелось довериться ему. Отдаться полностью, не обращая внимания на угрызения совести или протесты собственной гордости. Хотелось вот так вот ненавязчиво гладить его плечи, задыхаясь от смущения при каждом его слове о том, насколько она прекрасна. Его дыхание вынуждало вздрагивать, после поцелуев стали оставаться следы, но ей это лишь нравилось. Носить его метки – это прекрасно. Она чувствовала, как нарастает его возбуждение, как в штанах становится тесно, и вместе с этим Алиса ощущала, как между её ног делалось влажно от нетерпеливого желания. Ногами мягко удерживала его за бёдра, руки скользят по плечам, ласкают широкую спину, не царапая, нет, лишь одобрительно поглаживая, пока он преодолевает невыносимую тесноту её девственной промежности. Толчки мощные, стремительные, но не жёсткие и сперва не слишком глубокие - он старался не навредить ей, хотя и поддавался собственным инстинктам. Нехватка женской ласки давала о себе знать этой нетерпеливостью, некой резкостью и неосторожностью, но ей это нравилось. Нравилось, как его руки исследуют контуры её стана, оглаживая бока и бёдра, за которые Анхель тут же тянул, впиваясь пальцами до синяков, чтобы войти немного глубже позволительного. Он рычал от непередаваемого удовольствия, вслушиваясь в её сладкие и протяжные стоны, чередующиеся с криками, когда он особенно резко входил в податливое тело, ввинчиваясь и заставляя её охотно срываться на эмоциональные выкрики. Это наслаждение казалось вечным, хотелось, чтобы это длилось всегда, но, почувствовав, как она рефлекторно сжалась и неестественно выгнулась, особенно нежным голоском застонав, мужчина понял, что дальше он не сможет контролировать себя. Резко подавшись назад, чтобы выйти из тесного нутра, он обхватил ещё стоящий и покрытый смазкой член и немало удивился, когда тонкие длинные пальчики его новоявленной любовницы коснулись его разгорячённой тверди. Всего несколько неуверенных, но старательных касаний хватило для того, чтобы её одежда оказалась непреднамеренно испачканной в сперме. Забавно, но он позабыл о надобности в снятии одежды: приспустил свои брюки, а вот на Алисе задрал юбку платья и избавился от белья, но та была и не против подобной бестактности. Анхель судорожно выдохнул, прижавшись щекой к мерно вздымающейся женской груди, а травница улыбнулась ласково и, запустив пальцы другой руки в его светлые волосы, стала смущённо слизывать с другой ладони остатки вязкого семени. - Маленькая и пошленькая девочка, - сделал он умозаключение, наслаждаясь даруемой ему лаской и едва сдерживая безумное желание замурчать сродни дикому, но покорённому зверю. Она промолчала, прижав его крепче к себе, а затем, спустя какое-то время вымолвила дрожащим голоском: - Останься… со мной...