Возлюбленная моя

Кто эта, восходящая от пустыни как бы столбы дыма, окуриваемая миррою и фимиамом, всякими порошками мироварника? Песнь песней

— Ты забавный, — шепчет Беллатрикс, гладя коротко стриженную макушку. Невилл льнёт к руке, ловя случайную ласку: обычно хозяйка его не балует. — Забавный маленький зверёк. Откинь голову. И молчи. Мальчишка покорно исполняет приказ. Беллатрикс разочарованно морщится и бьёт Невилла по щеке — пока легонько, примеряясь. — Подставь другую щёку. Следующий удар уже сильнее. Голова Невилла дёргается в сторону, на щеке выступает красное пятно. — Забавный зверёк. Становись на колени. Цепи звенят, когда мальчишка сползает вниз, на холодный каменный пол. Сама Беллатрикс давно уже сняла бы эти дурацкие железяки — Империус держит в повиновении куда крепче любых оков, — но Родольфус непреклонен. Никак не может забыть Фрэнка Лонгботтома, и не желает видеть, что сынок удался совершенно не в отца. Родольфус не возражает против забав супруги. У самого в соседнем подвале кто-то сидит. Беллатрикс никогда не интересовалась, кто именно. Два взрослых волшебника имеют право развлекаться с побеждёнными грязнокровками и предателями крови, как им заблагорассудится. Естественное право триумфаторов. Но осторожность мужа иногда переходит все мыслимые пределы. И Лорд его поддерживает, вот кто бы мог подумать! А Роул просто был дурак дураком. Не обновил Империус вовремя, на чём и погорел. Грязнокровки — они тоже умеют иногда устраивать сюрпризы... Похоже, все умеют устраивать сюрпризы, кроме этого тюфяка, стоящего на коленях у ног Беллатрикс! Настроение портится. Мальчишка глядит на госпожу преданными глазами, в которых клубится муть. И он руководил сопротивлением Хогвартса? Вот этот детёныш прятался в подвалах почти два года, убил Амикуса Кэрроу, переманил на свою сторону нескольких слизеринцев? Невозможно! — Ты скучен! — удар в скулу сваливает Невилла Лонгботтома на пол. — Скучен, бездарен, бесполезен! Скучен, скучен, скучен! Удары сыплются на безвольное тело, вздрагивающее и хнычущее. — Я велела тебе молчать! Ты даже на это не способен? Беллатрикс входит в раж. — На что ты вообще способен? Вот твой отец... Показалось, или в глазах валяющегося перед ней животного промелькнула какая-то искорка? — Твой отец сопротивлялся до последнего! А ты? Что можешь ты? Маленькое грязное животное! Ты забавлял меня поначалу, но сейчас я устала от тебя! Да сопротивляйся же ты, хоть иногда! Он не может, и Беллатрикс прекрасно знает это. Вся прелесть заключается в том, что существа, отданные волшебникам для развлечений, не в состоянии сопротивляться. Они любят своих хозяев, преданы им, как собачки... Ну то есть, это остальные находят в подобных отношениях какую-то прелесть. Беллатрикс смертельно скучно. — Я продам тебя, — сообщает она дрожащему мальчишке. — Надоел. Больше я тебя не люблю, зверёк. А ты — ты меня любишь? Отвечай! — Люблю, госпожа, — шепчет Невилл Лонгботтом, и Беллатрикс удовлетворённо улыбается. Нужно придумать ещё что-нибудь, а потом снова спросить о любви. Она разворачивается и идёт к двери — больше ей здесь делать нечего. А затем цепь внезапно захлёстывает ей горло, и она слышит прерывистый шёпот: — Я люблю тебя, госпожа. Я сделаю то, что ты хочешь. Нет-нет, молчи, я знаю, что поступаю правильно. Я делаю то, что ты мне велела. Я пойду до конца. Сознание мутится, Беллатрикс хрипит и пытается вырваться, цепь давит на шею, вышибая остатки дыхания и разума, а сумасшедшее, взбесившееся животное хрипит на ухо: — Я люблю тебя, я тебя так люблю! *** Госпожа всегда появляется в дымке. Когда-то Невилл читал старую маггловскую книгу, там были строки: "И члены нежны ее, и строен и гибок стан. Зрачками прелестными пленяет людей она, И алость уст розовых напомнит о яхонте, И темные волосы на бедра спускаются, - Смотри берегись же змей волос ее вьющихся! И нежны бока ее, душа же ее жестка, С возлюбленным крепче скал она твердокаменных". Это про нынешнюю госпожу Невилла. Были ли когда-то другие? Невилл не помнит. Она является в дымке и приносит с собой боль. Невилл не нравится госпоже, как бы он ни старался. Наверное, виной этому два столба света, появляющиеся каждый раз, когда приходит госпожа. Они едва заметны; возможно, их видит один только Невилл. Свет почему-то приносит с собой ненависть. Невилл не желает ненавидеть, он хочет погрузиться обратно во тьму, ласкающую и дающую возможность забыться. Но тьма исторгает его обратно, потому что Невилл плохо старается угодить госпоже. Когда госпожа говорит об отце Невилла, один из столбов света вспыхивает ярче. Во тьме яркими буквами вспыхивают имена: Фрэнк и Алиса. Невилл не знает, кто это. Не знает и не хочет знать. Или хочет?.. В последнее время Невиллу часто снится змея с волосами госпожи. И острый меч, на котором выгравированы эти два имени. Фрэнк и Алиса, Фрэнк и Алиса... Имена преследуют Невилла, не дают ему возможности отдаться служению госпоже. Наверное, она знала его отца. Наверное, у него когда-то был отец, и он был хорошим, послушным... Столбы света качаются по обе стороны от госпожи, вызывая раздражение и прилив какого-то нового чувства, которое Невилл не может понять. Он знает ненависть, но это, исходящее из слепящего света, ярче, глубже и больнее. Тьма шепчет успокаивающе, что всё в порядке, что он должен подчиняться госпоже. От света болят глаза, а тьма нежна. Тьма ласкает, а госпожа бьёт. Он больше не нужен госпоже, она устала от Невилла. Нужно что-то сделать, что-то, о чём говорит госпожа. Нужно что-то сделать... Змеи шипят, и Невилл поднимается с пола, понимая: сейчас впервые тьма и свет соединились, советуют одно и то же. Гармония прекрасна. Госпожа хочет, чтобы Невилл сопротивлялся. Что ж, он будет. Ему помогут Фрэнк и Алиса. Столбы света покачиваются, словно соглашаясь с решением Невилла. Цепь захлёстывает удивительно белое горло госпожи. Чёрные волосы испуганными змеями мечутся по рукам Невилла, запутываются в звеньях его оков. — Ты прекрасна, госпожа, — шепчет Невилл. — Ты прекрасна, возлюбленная моя. «Кто эта, блистающая, как заря, прекрасная, как луна, светлая, как солнце, грозная, как полки со знаменами?». Это ты, возлюбленная моя! Молчи, я сам всё сделаю, ты только молчи! Я люблю тебя, молчи, госпожа, молчи, возлюбленная моя, молчи! Беллатрикс — госпожу зовут Беллатрикс, теперь Невилл вспоминает это — обмякает в его руках, и её можно аккуратно положить на пол, расправить платье, поцеловать в губы, как давно хотел... Глаза госпожи смотрят в никуда, чёрные, как тьма, и такие же прекрасные. Фрэнк и Алиса сияют по обе стороны от госпожи. Когда-то они были дороги Невиллу, хотя и никак не удаётся вспомнить, кто же они такие. Они довольны. И госпожа тоже довольна, ведь Невилл исполнил её пожелание. Ведь так? Сладкий туман рассеивается, а вместе с ним уходят и видения. Возвращается память. Невилл сидит на полу, бездумно гладя руку мёртвой Беллатрикс и улыбаясь так, как раньше улыбалась она. А потом достаёт из кармана платья волшебную палочку и ключ. Встаёт и выходит из подвала. Ему ещё многих предстоит убить.