Сухие цветы.

* * * Букетик засохших цветов бесшумно упал на пыльную степную тропку. Упавшие в грязь бесцветные чувства, подобно этому букету, всё боле черствели , превращаясь в истрёпанный блеклый лоскут грусти. На лице хрупкого существа отравленным настоём разлилась обида и смятение , врезаясь острыми кусками стекла в еле бившееся молодое сердце. Тело все больше изнывало, находясь в бочке с отравленным вином, но ужасно красивым вином. По жилам протекала жидкость цвета артерий - оттенка человеческого организма… Всё это выдавало боль, что разъедала зловонная сырость, разрывая невинный организм хрупкого существа,… превращая его в страдания. Мысль заполнена такой едкой тоской, её можно сравнить с чём угодно. Это может быть улетающая плачущая птица ветра, безвкусный цвет ветра, сопровождаемый мелодикой, голоса маленьких детей. Всё сплетается воедино, уходя вдаль мечтаний и соблазнов, пагубных для наивности. Ветер на крылья несёт белые травы полей и лугов, напевая серым небесам белую песню далёких от нас пращуров. Он залетает в голову, меняя в корне мысль о созидании прекрасного мира ,о его бытие, существовании и времени, томившемуся в часах прекрасного заката. По струнам гитары ходит рука, изощрённо выдавливая из тонких нитей инструмента что-то похожее на далёкую мелодию белой песни. Но со временем изгиб жёлтой гитары выводит из себя прекрасное мгновение эха, скрывшегося в облаках синевшего вечернего неба, цвета прекрасного перламутра - контраста жизни и лёгкого дуновения слабого ветра. Почему же боль не уходит? Почему же красивые,изящные мелодии белой песни, пропахшей цветами и вечерами, днями и ночами , людьми и низкими существами не могут излечить диагноз, несуществующий на этой планете?... Он не желает ретироваться, прибегнуть к отступлению, просто поддаться к осведомлению окружающего контраста бескрайнеё степи? Почему? Ибо она слабая, да?... Нет!...Ибо ему название – тоска… Нет! Белая песня, несущая букеты погибших оправданий и несчастий, не может вникнуть в насильственное подражание опустевшей тоски и прошедшей баллады. Ты улавливаешь красоту её мелодии?... Она протекает по твоим жилкам, воодушевляя на новые экспозиции мыслей. Ты слушал её один раз, точнее, слушаешь сейчас, осознавая, что букетик, лежащий на стеле пыльной, забытой временем могилой давно тлеет, превращаясь в прах. Сухая пыль, несущая длинный рассказ, давно улеглась на стезю, изнывая своим пагубным бездействием. Эта унылая пора воодушевляет на стихи и иные призвания вдохновения человека. Её притаптывают тяжелым мокрым сапогом дождь, небо, сопровождаемое природной влагой… Становится тёмно, холодно и сыро. Кто-то меняет чувство на рубли, избегая всякой человеческой искренность, кипя от отчуждения и чего-то другого. Где-то в дали, уже давно отошедшей от стихов прекрасной белой песни, пахнет распутными словами и дешевизной. Какой же маленький мир! Мир, где тлеют всякие людские чувства, полные обиды и нетерпения. Почему же в пёстрой дали невидимой музыки мы ощущаем себя другими людьми, наполненными искренностью и ароматом песен ушедших в прошлое менестрелей?! Легкодоступное аморальное чувство, владеющие нами, давно взяло вверх над разумом, полным негодования и лжи. Вразумить пытается еле слышная мелодия, пахнущая сухими цветами и золотом величественной степи. И уже чувствуется, что ни с чем несравнимая боль бесцветной души давно утихла, вылетая из организма чудеснейшим духом людской свободы выбора. Давай, ну же, задохнись свободой и тем, что она греет в своей тёплой утробе слов и состояний!... Долго и безутешно хочется выдавливать грудной смех, сопровождаемый мелодией, давно потерявшейся в веках…Искренний смех… Ветер всё ждет, когда ты дохнешь по-новому, сгорая от отчуждения и слабости. Но этого нет, ибо зловоние грусти давно растворилось в воздухе, не оставив от себя и следа. И ты всё слышишь белую песню?...Да?...Слышишь? И опять сырой вечер заполнит уголки губ прекрасным, сладким вином свободы и безудержного терпения. Снова хочется вдохнуть лёгкий запах засохшего прошлого, живущего посреди нас молчаливым, угрюмым стариком, пахнущим пылью давно ушедших годов. Всё меняется. Белую песню ведь тоже что-то заменило давным-давно?...И нас кто-то заменит иным и необъяснимым финалом сказки? Ах, как же обидно думать, что всё так быстро и уныло закончится в потных руках рвущейся свободы. И вот закончилась, казалось, бескрайняя степь, теперь виден только гладкий берег реки и дальнейшего продолжения мира. Рано или поздно всё кончается. Ведь правда, мелодия? Грустно, ведь мелодии больше нет…