Линии крови

ГРЕЙС Хёнкён уехал. Не знаю, куда, просто сказал, что нужно отлучиться по делам и он скоро вернётся. Выглядел он озабоченным, и у меня на душе стало еще беспокойнее, но что я могла сделать? Я никогда ещё не оставалась в поместье одна, не в смысле прямо одна, было ещё много людей, но... без Хёнкёна. Я поняла, что до сих не исследовала некоторые этажи до конца, и решила именно так убить время до его возвращения. Сколько могут занимать дела? Несколько часов, вот их и надо потратить. Начать я решила с дальнего конца третьего этажа, где как раз находится кинотеатр. Я села на диван, где мы обнявшись смотрели фильм, провела рукой по мягкому красному бархату, которым было обито здесь все, даже стены, и с тоской посмотрела на пустой экран. Надеюсь, мы проведём здесь вместе ещё много вечеров, правда? Я вышла и открыла дверь в следующую комнату. Это был спортзал, но спортзал необычный: я никогда не видела таких тренажёров (хотя, по большому счету, я не видела никаких тренажёров, кроме тех, что у меня дома и в спортзале, куда я ходила в средней школе с подружками). С первого взгляда я бы и не поняла, куда здесь вставать или садиться, поэтому я только обошла по кругу, взирая на все это металлическое великолепие с почтением, и увидела веса, которые, видимо, были выставлены по умолчанию на максимум: 200 кг, 300 - такое что, бывает? Я вздохнула и перешла дальше. В комнате все стены были в огромных шкафах и стеклянных витринах, где хранились какие-то коллекционные вещи: кубки, монеты, карты под стеклом. Я не так хорошо разбираюсь в антиквариате, но кое-что понимаю в искусстве, и могу точно сказать, что эти карты - настоящий шедевр. Потрясающе тонкая прорисовка, не типичная для времени, которым эти карты датируются. Очевидно, хобби его семьи - коллекционирование антиквариата, достаточно распространенное в нашем кругу. Я подошла к шкафам и открыла створки: там в вакуумных чехлах висела одежда, вернее, даже одеждой это потрясающие наряды назвать язык не поворачивался. Пышные платья из парчи, бархата, атласа, с кружевом, золотым шитьем и пышными подъюбниками. Насколько я смогла оценить, это тоже предметы уникальные и очень редкие, и то, что они сохранились в идеальном состоянии, делает честь коллекционерам, которые таким богатством владеют. Я закрыла створки с подсветкой и вдруг оказалась почти в полной темноте. Не успела я оглянуться, как наступил уже вечер, на улице стемнело, а Хёнкён все не возвращался. Я разволновалась и выглянула в окно: на горизонте собирались низкие, тяжёлые тучи, и меня поразил контраст безумно ярких красных и белых роз в саду и мрачного свинцового горизонта. Приближалась зима, а это значит, дождя не будет ещё долго. Я распахнула окно и вдохнула холодный воздух. С губ сорвалось полупрозрачное облачко пара. Надо же, всего несколько дней назад я танцевала босиком по лужам, а теперь в воздухе чувствуются надвигающиеся холода. Уже так поздно, где же Хёнкён? Он ведь сказал, что ненадолго, а уже почти весь день прошёл. Во дворе тоже никого не было, только пустая земля, готовящаяся ко сну до весны. Я поежилась и решила пойти к себе. Вдруг налетел порыв ветра, и створки с громким стуком захлопнулись прямо у меня перед носом. Я вздрогнула, но успела отскочить, чтобы мне не прищемило пальцы. Вот теперь точно пора возвращаться к себе. Я закрыла окно и повернулась к тёмной комнате. Со всей этой мрачной подсветкой предметы под стеклом приобрели какую-то зловещесть. Наверняка, у каждого из них своя история, и достаточно жуткая, скольких владельцев они успели сменить, прежде чем оказались тут? Я с замиранием сердца пробралась между стеллажами к двери, и тут за окном грохнуло. Это был тяжёлый, резкий удар грома, и сразу же ударил следующий, как будто на небесах Бог изгонял еще одного ангела. Ну где Хёнкён? В такую погоду можно угодить под дождь и простудиться. И вообще, сколько часов его уже нет? Я быстро пошла по тёмным коридорам, стараясь не ускорять шаг, хотя почему-то очень хотелось. Я изо всех сил пыталась не обращать внимание на портреты в массивных рамах, молчаливо взирающие на меня со стен. По мере моего движения свет автоматически включался в том участке коридора, по которому я шла, и от этого становилось ещё более жутко, потому что казалось, что из темноты на меня кто-то смотрит. И как назло, никого нет, чтобы спросить, когда уже приедет Хёнкён. Почему я не догадалась взять его номер? Хотя что, я бы решилась ему сейчас позвонить? Не знаю, может, уже и решилась бы. Я неслась по коридору, свет с громкими щелчками включался передо мной и выключался за мной, играя на натянутых до предела нервов. Дом, казавшийся таким гостеприимным вначале, вдруг оказался каменной клеткой, где я задыхалась. Спустившись на первый этаж, я заметила в конце коридора промелькнувший силуэт Сокмина и кинулась к нему. - Сокмин! Ты не знаешь, когда вернётся Хёнкён? Он удивленно посмотрел на меня и почему-то сказал фразу, от которой у меня по спине пошли мурашки: - Миледи, в такую грозу вам лучше не ходить по этим коридорам одной. Я постараюсь узнать, когда вернётся милорд, а пока советую вернуться в Вашу комнату. Не ходить одной? У него было странное выражение лица, а обычно добрые глаза сейчас были напряженными и уставшими, как будто у него сильно болела голова или ныл зуб. Я затравленно огляделась, пытаясь сориентироваться, где лестница, и побежала к себе на этаж. На улице снова громыхнуло, когда я залетела в комнату и захлопнула за собой дверь. Не паниковать. Все будет хорошо. Хёнкён вернётся... Он ведь уехал по делам, верно? На миг представив, что в эту секунду он может быть со своей сногсшибательной невестой, я почувствовала подкатывающую истерику, и решила отвлечься. Оторвавшись от двери, я шагнула в темноту и нащупала на кровати телефон. С самого приезда я ни разу не позвонила домой. Конечно, в моей семье меня, мягко говоря, заботой не балуют, но должны же они хотя бы немного переживать, как я устроилась на новом месте. Я набрала номер сестры и постаралась не смотреть за окно, где ветер безжалостно рвал кроны деревьев. Гудки в трубке ещё больше действовали на нервы, пока я наконец не услышала до боли знакомое ленивое: - Алло? - Элизабет! - я постаралась не сильно показывать волнение и уж тем более не создать впечатление, что я соскучилась. - Я тут решила позвонить, узнать, как вы там... Тишина. - Ты что, серьезно? Это было лучшее время в нашей с мамулей жизни, а ты опять объявилась. Ты когда-нибудь оставишь нас в покое? Я чуть не рассмеялась в трубку. Чего я вообще ждала? Оказывается, я им мешала самим своим существованием! От злости мне удалось только выдавить: - Что ж, больше не буду беспокоить свою драгоценную семейку. - Значит, мы поняли друг друга. И, пожалуйста, делай что хочешь, но никому и никогда не говори, что мы имеем к тебе какое-либо отношение. Ладненько? - Даже не сомневайся, - процедила я. - Тогда чао, сестричка, и если ты ещё раз... Дослушивать я не стала, и телефон полетел на кровать. Мне казалось, что закипающий в душе гнев, который я столько прятала внутри, сейчас вырвется наружу и уничтожит все вокруг вместе с этой бурей. Дождь все никак не начинался, просто гремел гром и бушевал ветер. Я так люблю дождь, почему он не начинается? Он тоже оставил меня одну, как семья и как Хёнкён? Что если тот, кого я люблю, сейчас с этой длинноногой обсуждает детали свадьбы, пока моё сердце тут разрывается на части? Как же я её ненавижу! Ненавижу все вокруг! Тут моей ноги коснулось что-то мягкое, и я чуть не взвизгнула от неожиданности. Энжи, мой ангел! Нет, как я могу все ненавидеть, когда так люблю тебя? Я нагнулась и взяла её на руки. Она выставила лапку с коготками, и я стала щекотать ее, отчего она лапку отдергивала, но потом возвращала на место. Я поняла, что улыбаюсь. Ради тебя, малышка, я буду сильной и больше не буду так срываться. Тебя подарил мне самый дорогой человек на свете, и, когда я слишком сильно за него переживала, ты дала мне силы прийти в себя, моя маленькая радость. Вдруг по комнате прошёл отблик от фар приближающейся машины, и через мгновение я уже летела к лестнице мимо растерявшегося Сокмина, плача от облегчения, а в голове билось: "Ты вернулся! Вернулся!" Когда я увидела радостную улыбку Хёнкёна и он обнял меня, на свете не было никого счастливее меня. Я прижалась к его груди и закрыла глаза. Я так люблю тебя! И я убью твою невесту, определенно. Но сначала обними меня.