Заиндевевшая смола

      Как ни хотелось мне придумать про этот момент красивую метафору о скалящем клыки ветре, что забирается под три медвежьи шкуры и волнами дрожи бегает от груди до кончиков пальцев (удивительно, стоило мне сочинить эту фразу, как стало будто холоднее), но все же подобных испытаний к вечеру природа мне не преподнесла.       Между толстыми, в колонну Королевского Дворца обхватом стволами легко насвистывал ветерок, скорее приятно освежающий после изнурительного подъема по отвесным скалам, нежели стремящийся заморозить насмерть. Деревья росли, не мешая друг другу, и между ними пухлой белой подушкой лежал снег, изрисованный цепочками следов, которые легко было отличить друг от друга: филигрань звеньев от копыт оленя перемежалась с тяжелым, но размеренным шагом лося; поодаль словно играли в чехарду сами с собой заячьи тропки, и не нужно было быть матерым охотником, чтобы приметить между ними осторожную и хитрую поступь лисы, выискивавшей по свежему запаху свой обед. Где-то в вышине голубое с оттенком рыцарской стали, будто заиндевевшее небо было в пятнах огромных раскидистых крон, спрятавших свою малахитовую голову под сахарным одеялом зимы. Морозный воздух, потрескивавший как огонь в очаге от звука моих шагов, полнился духом смолистой хвои; то и дело в отдалении барабанил по коре дятел.       Измотанно вздохнув, я расправил плечи, ноющие от котомки, в которую я столь предусмотрительно напихал втрое больше необходимого. Жаль, что учитель пока что не открыл мне заклинание пера и пуха – тогда бы можно было прихватить хоть двухсотфунтовый чугунный котел с собой. Оглянувшись, я быстро сообразил, что пьяная и тяжелая походка красноречиво говорит, что уже давно пора искать место для ночлега. А где же Ран?       Надув щеки, я оглушительно свистнул, разгоняя умиротворенность нетронутого леса. С соседней многовековой сосны осыпался снег: пара птичек (вроде клестов, хотя с такой высоты точно не различишь) явно не обрадовалась столь бесцеремонному нарушению таежного покоя.       Впрочем, мой свист можно было принять за изысканную игру на свирели, по сравнению с какофонией, что за ней последовала. Поднимая настоящие облака разлетающегося во все стороны снега и лесной подстилки, проламывая столь неудачно вставший у него на пути кустарник, сверху склона мчался огромный зверь. Не вырасти я сам едва не с рождения эту серую с рыжими подпалинами на воротнике бестию, точно решил бы, что мне конец. Интересно, он всегда так похож на волка, или в этом впечатлении виноват окружающий пейзаж?       Резко затормозив, мой верный спутник боком сбил и отправил в недолгий, хотя и изящный полет большую корягу. Проводив взглядом волшебных карамельно-карих глаз это путешествие по воздуху непризнанного пегаса, он совершенно по-человечески перевел взор на меня, словно говоря: «Я так и задумывал!». Если чем он и отличался от волка точно, так это бьющим от радости по бедрам хвостом, хотя сам же убежал вперед и не больше получаса назад.       – Ну, следопыт, нашел нам хорошее место, чтобы заночевать? – спросил я, погрузив пальцы в шелковую шерсть загривка. Симуран, как я его назвал в честь легендарного крылатого волка, духа таежных лесов, чуть наклонил голову и звонко тявкнул. – Ага, значит, нашел? Ну, веди.       Влчак крутанулся на месте, не хуже танцовщицы столичного театра, и рысцой пошел обратно по пропаханной им же только что тропе (ага, тропе – по сравнению с тропами других животных, что мощенная дорога от ратуши до собора!), периодически настораживаясь на шорохи высокогорной тайги. И буквально через пару сотен шагов вывел меня на уютную полянку, смахивавшую на лощину из-за останцов-булыжников, окаймлявших ее. В них даже будто угадывалась некая последовательность… Уж не набрел ли мой пес ненароком на алтарь какого-то культа полудикого племени этих лесов? Праотец-Дракон мне в свидетели, последнее, что я хочу – это проснуться с яблоком во рту, медленно поджаривающийся на вертеле!       Я уже думал было отправить Рана оглядеть окрестности, но тут же понял, что это совершенно излишне: вся прогалина была и без того вдоль и поперек изрыта его волчьими следами, некоторые места, где он принюхивался, разрыты едва не до недр земли. Что же, значит, просто любопытное чудо природы – будь здесь хоть что-то от человеческого присутствия, мохнатый уже взял бы след.       Скинув с себя поклажу, я прогнулся в спине едва не акведуком, слушая сладкий звук хрустнувших костей. По затекшим мышцам тут же прокатилась теплая волна, подступающую сонливость как рукой сняло. Не успели сомкнуться индиго сумерки, как я уже успел подготовить место для ночлега: расчистил от снега яму под костер, набрал хвороста, раскидал по местам весь свой скарб. Несколько элементарных формул, и можно не бояться ни диких зверей, ни продувающего ветра (ага, воля моего учителя, я бы эти заклинания узнал только через полгода-год).       К тому моменту, как окружающий мир совсем утонул в чернилах ночи, над нашей с Симураном стоянкой уже вился душистый дымок с привкусом смолы. Несколько кукурузных лепешек с палочкой вяленого мяса послужили мне прекрасным ужином (влчак и сам неплохо добывал себе еду, а позавчера так и вовсе принес нам на двоих невесть откуда зайца). Языки пламени таинственно поигрывали в танце, рисуя невероятные узоры. Глядя в них, я быстро забылся, погрузившись в невероятные и несбыточные мечты, стал тихо мурлыкать себе свою любимую колыбельную: «И не будет дракон человеку опасен…» Далеко внизу над долиной разлилась заунывная песня волчьей стаи, и Ран заинтересовано повернул морду на почти родной призыв.       С сосны неподалеку оглушительно громко для ночной тиши упал чуть не целый сугроб снега. Подавив первоначальный порыв вскочить на ноги, я глубоко вздохнул, успокаиваясь. За долгие недели ночлега в диких местах я уже почти научился не действовать поспешно в таких ситуациях, полагаясь сперва на интуицию своего мохнатого друга, потом на защитные чары, а уже в последнюю очередь на короткий меч, привязанный к ноге.       – Ну, малыш, что думаешь? – обернулся я к влчаку.       Симуран, словно зачарованный, смотрел немигающим взглядом вверх; туда, где исчезал в непроглядной мгле из шарообразного зарева костра ствол сосны. Странно, я думал, что знаю все жесты моего спутника. Но сейчас полуволк явно не выражал ни угрозу, ни беспечность, ни настороженность. Его будто загипнотизировали, красивая длинная морда слегка покачивалась в такт неведомой музыке.       Осторожно встав и на всякий случай нащупав рукоять своего клинка, я подошел к псу и слегка потрепал его за холку. Ничего. Темно-янтарные глаза осоловели, словно их заволокло туманом неясных грёз. Не происходи все у меня на глазах, я бы решил, что он налакался крепкого эля. Но как бы то ни было, очевидно, что Ран мне сейчас не помощник.       Тут же с другой сосны осыпалось еще больше снега. Тут я уже решил не медлить и, лязгнув сталью лезвия о кожаные ножны, извлек оружие. Откуда-то сверху послышался странный звук, что-то среднее между задиристым смехом юной девушки и уханьем филина. Внезапно мне в затылок что-то мягко, но достаточно чувствительно ударилось, разлетевшись в пушистую ледяную пыль.       От ужаса я чуть не обмер, взвизгнув и моментально развернувшись на носках к неведомой опасности. Следующий снежок размером с котенка прилетел мне уже в лицо, ослепив на несколько секунд. В вышине под пологом крон опять раздался ухающий смех и будто шуршание крыльев.       – Эй, а ну прекрати! Хочешь сразиться, так спустись и дерись, как подобает!       Очевидно, сказал я это совершенно зря. Следующий «снежок» уже размером с обеденный стол рухнул, сбив с ног. Черт! Вальт, сколько раз тебе повторять, сначала думай, а потом говори! Оглядевшись я понял, что невидимый враг явно издевается надо мной: Симуран по-прежнему лежал, вытянувшись и погрузившись в свои мысли, а прямо у него на макушке восседала, нагло глядя на меня, сова. Так, а ну хватит!       – Смешно, да? А если я сделаю так?       Метнувшись к своей котомке, я выхватил небольшой, но с натянутой до певучей музыки тетивой лук с колчаном стрел. Взяв сразу три и прицелившись в верхушку ближайшей сосны, выстрелил. Ухающий смех тут же стих.       – Ага! Не понравилось? А ну немедленно расколдуй моего пса, или я тебя…       Договорить мне не удалось, поскольку моего юмора сам шутник явно не оценил, и запустил мне в макушку уже не снежками, а шишкой величиной с белку. Перед глазами поплыли сиреневые круги со вспышками черного цвета, и я провалился в сон без сновидений. ***        Ощущения внешнего мира возвращались в сознание лениво, словно просыпающиеся от долгого сна коты. Лицо было мокрым и отчего-то липким, а голова раскалывалась от боли. Так, ну приехали. Поклялся же сам себе всего год назад, что больше со мной такого не произойдет! Ну и где я, позвольте спросить? В «Задире»? Черт, какой сегодня день, что я вчера отмечал-то?       С трудом разлепив глаза, я вскрикнул, когда ослепительно яркий свет пронзил меня болью в затылке. Вот мерзавцы, нет бы оставить меня в углу трактира, так выволокли наружу! А мне что прикажете делать, умереть от яркого неба над головой?       Тут пришло новое чувство: что-то шершавое и влажное вылизывало меня. Ага, Симуран! Хороший мальчик! Ну-ка, помоги мне встать! Во имя пояса Ориона, только бы учитель не прознал, что я так накуролесил.       Сквозь головокружение и легкую тошноту я, опираясь на огромную холку моего полуволка, смог принять сидячее положение. Щурясь, чтобы не ослепнуть опять, осторожно огляделся. Высокие стволы соснового леса обступали вокруг полянку, окруженную валунами, неподалеку тлели угольки костра, рядом с которыми валялись мои вещи.       Воспоминания сразу же затопили меня приливной волной. Полуночный шутник! Черт, мое оружие! Оглядевшись, я понял, что и короткий меч, и лук со стрелами исчезли в неизвестном направлении. Ну здорово! С чем мне теперь идти в Мертвый Лес? Камушками от волков защищаться?       Ран, уткнувшись мордой мне под локоть, настойчиво дал понять, что хочет стандартного утреннего приветствия с почесываниями за ушком. Карамельно-карие глаза смотрели просто и наивно, он явно не помнил ни секунды от вчерашней ночи.       – И что нам теперь делать? – сокрушенно спросил я, рассеянно поглаживая друга по голове.       Вдруг сзади раздалось знакомое мне уханье. Сказать, что я чуть не умер от ужаса – ничего не сказать. Мало того, что я остался без оружия, так и моих самых общих магических знаний явно недостаточно, чтобы расправиться с коварными лесными духами. А Симурана они вообще могут заставить прыгнуть со скалы!       Зато мой компаньон ничуть не робел. Задиристо залаяв и молотя хвостом по воздуху, он кинулся мне за спину, только я его и видел.       – Стой, Ран! Фу! Нельзя, малыш! – ну уж его я не отдам! Плевать – может, поломойным заклятием получится надраить одно место этим нахалам. Я вскочил на ноги и обернулся, готовый принять бой.       У дальнего края поляны, возле одного из больших камней, лежало существо такой красоты и мощи, что вообразить себе было сложно. Первая и ослепительно радостная мысль: «Дракон!» – тут же была отброшена, хотя пришелец на миг и показался мне похожим на величественных властителей поднебесья, магии и стихий.       Одновременно напоминающий зверя и птицу, размером c крупного тигра, он явно был меньше взрослого дракона (по крайней мере, судя по тому, что я читал). Отливающий одновременно и белизной горных вершин, и обсидиановым блеском мех искрился в лучах раннего утра как ни одна самая изысканно выделанная шуба королевских особ. Два огромных крыла, раскинув веерами перья длиной с руку взрослого человека каждое, слегка похлопывали по бокам. Четыре массивные лапы венчались изящными пальцами с аккуратными коготками (хотя что-то мне подсказывало, что при желании гость вполне может выпустить их куда больше, подобно льву); длинный пушистый хвост чуть поигрывал кончиком, как у насторожившегося кота. Два острых уха поворачивались навстречу каждому шороху, а массивный клюв растянулся в некоем подобии улыбки. Грифон…       Симуран же смело подбежал к ожившему герою легенд и… встал в игровую стойку, разрубая хвостом утренний воздух. (Мне в голову пришло забавное сравнение: два мифических создания, один по имени, другой по существу встретились в магическом лесу). Грифон улыбнулся еще шире и, протянув лапу, потрепал моего друга за ворот, что-то проухав себе под клюв, отчего полуволк дружелюбно тявкнул и, подойдя ближе, зарылся под крыло короля горных лесов, которое укрыло его с головой, лишь два серых уха остались любопытно торчать на фоне черно-белого меха и оперения.       – Забавный у тебя друг, – услышав человеческий голос на родном языке из уст грифона, я тупо уставился на мифологического зверя. Тихо засмеявшись и проухав что-то себе под крыло, грифон услышал в ответ протестующий лай Рана и вновь растянул в улыбке клюв. Мне почему-то представился диалог: «А он у тебя глуповат, да? – Нет! Просто иногда слишком долго и много думает».       – Забавный… – повторил я, не зная, как реагировать. – Я… Вы… Эмм…       – Информативно, – грифон чуть картавил, и в его человеческой речи, в отличие от совиного смеха, слышались резкие и величественные орлиные нотки. – Тогда давай проще. Я – Моргвайв.       – Доброе… Кхм! – я встряхнулся, пытаясь сбросить робость с оцепенением от ситуации. – Доброе утро! Я – Вальт Имлавальвет, ученик чародея, путешествую здесь в поисках…       – Великие звезды, ты еще зачитай мне кодекс своего королевства, – снова заухавши рассмеялся Моргвайв. – Вальт так Вальт, мне легче выговорить, чем Имлавальвет, ты не против?       – Да… конечно! А что я… Кхм… Чем я могу Вам служить?       – Ты – мне? – усмехнулся лесной покровитель, и в голубых глазах опять заплясали искорки. – Скорее уж наоборот, это же ты устроился на ночь прямо посреди моего гнезда, да еще и огонь развел, а от огня угли, а я терпеть не могу, когда зола пачкает мне шерсть, еще и в перьях застревает, и летать сложно!       – Вашего… гнезда?! – я огляделся еще раз, вспомнив, как вчера мне показалось странным, что валуны так аккуратно окружают поляну. Но почему, черт подери, Ран не учуял постороннего неизвестного запаха? – Но разве… Я думал, грифоны вьют гнезда высоко на склонах гор из лучей солнца и золотых нитей…       – Да ну Великое Небо, еще скажи, что я олицетворяю собой слияние добра и зла! Откуда же люди нахватываются всей этой чуши? Лично бы поклевал негодяя, распускающего эти слухи! – и в подтверждение своих слов, Моргвайв щелкнул клювом с такой силой, что легко расколол бы кокосовый орех. Это быстро отрезвило меня: в конце концов, я сейчас совершенно беззащитен перед этим несомненно сильным и могущественным существом.       Грифон, подняв крыло и выпустив Симурана, улегся поудобнее и с нескрываемым интересом оглядел меня. Полуволк же, поведя носом, одним большим прыжком перемахнул через ближайший булыжник и отправился не то на охоту, не то на разведку.       – Так чего же ради ты полез в такую глушь? Судя по твоему удивлению, не меня искал, это точно, ученик чародея, – Моргвайв, потягиваясь, расправил сперва одно крыло, затем второе, и я понял, что размером они не уступали длине его тела. Какой же у них размах?       – Нет, я вообще не думал, что здесь водится кто-то кроме волков да медведей… Я иду к Мертвым Лесам по ту сторону гор.       – Ого! Не слишком ли для ученика чародея, который и защитный купол-то вокруг своего лагеря наколдовать не может?       – Эй! Если бы я не оказался у Вас в гнезде… Эмм… Прошу прощения, кстати, – я неловко склонил голову. – Так вот, не окажись я именно здесь, Вы бы и не нашли меня!       – Да ну? Наложил заклятие против посторонних запахов? – я гордо кивнул. – И оглушающие чары?       – Ага!       – И я бы ни за что не увидел свет от костра, горящий не хуже Луны в безоблачном небе.       Тут я понял, что прокололся. Чары темноты (которым учат после чар невидимости и ослепления, поскольку они сочетают в себе и те, и другие) мне было суждено пройти дай дракон года через три-четыре. Мне до них как вплавь через океан к Западной Земле. Грифон улыбнулся и подернул ушами от удовольствия:       – Вот видишь. А ты знаешь, что тебя ждет в Мертвых Лесах? Я там был несколько лет назад, и даже мне не понравилось. Мертвыми их, знаешь ли, не только за абсолютное безветрие называют.       «Как будто я этого не знаю!» От обиды и злости я отвернулся и принялся собирать свои вещи обратно в котомку. На миг задумался, потом вырыл неглубокую ямку, ссыпал в нее золу и угли от костра, зарыл и сверху припорошил снегом. Оглянувшись, я увидел, что грифон с интересом наблюдает за мной.       – Ну уж простите, нет у меня дара повелевать животными. Но я и без оружия туда пойду, – огрызнулся я.       – Да нет у меня никакого дара повелевать животными, – усмехнулся Моргвайв. – Я с ними просто говорю.       – Но вчера Ран…       – Симурану я просто рассказал красивую и немного… – грифон усмехнулся в клюв, – эротичную историю про знакомую волчицу, потому он и замер так мечтательно. Ты бы его свел с кем-нибудь, волк томится без подруги. А что касается совы у него на голове, – предвидя мой следующий вопрос поспешил Моргвайв, – то это моя старая знакомая, я и впрямь решил подшутить над тобой. А ты в меня в ответ на снежки стрелами…       – Да, я… Простите, немного испугался просто. Спасибо, кстати, что не… Ну…       – Я убиваю только на охоте, – махнул лапой мой собеседник. – А по поводу оружия, так я его может быть и отдам. А может быть и нет, это как мне захочется!       Обернувшись к наглой черно-белой морде, на которой двумя сапфирами горели глаза, мне вдруг захотелось как следует наподдать этому чучелу, не взирая на всякий паритет и субординацию.       Наклонившись якобы свернуть подстилку Рана, я подхватил пригоршню снега и, наскоро скатав, не целясь кинул в сторону Моргвайва. Кажется, такого поворота горный владыка не ждал. Боги, я отдал бы многое, чтобы запечатлеть в портрете выражение его лица, когда прямо о клюв разбилось искристо-белое облачко.       – Вот как-то так, – довольно усмехнувшись, я вернулся к сборам.       Но стоило мне нагнуться за медвежьими шкурами, как нечто, крепко обхватив меня за талию, рывком подняло в воздух. Я еще и испугаться не успел, как оказался под самыми сосновыми кронами. И не успел закричать, как уже понял, что лечу вниз. К горлу подступил неописуемый ужас, я успел увидеть только лукавый взгляд игривых голубых глаз, и тут же мой мир взорвался ослепительным белым фонтаном.       Выбираясь из сугроба, я на ходу пытался вспомнить хоть какие-то заклинания-розыгрыши, на которые натыкался в манускриптах. От учителя-то такому не научишься никогда… Да, но сперва надо все же добраться до поверхности. Около поясницы послышалась возня, а следом чьи-то клыки схватили меня за пояс и, едва не оставив в одном исподнем, выдернули на свет. Отплевываясь от ледяных звездочек, я ошалело смотрел в преданные глаза Симурана, который, очевидно, решил, что это увлекательная игра. О да, малыш, ты даже не представляешь, насколько увлекательная!.. Вспомнил!       – Со мной соревноваться бесполезно, пока не выучишь чары левитации, – по-совиному смеясь, мой противник спустился чуть ниже, поднимая крыльями снежные вихри, в которых тут же, радостно лая, принялся носиться Ран.       – Я и двумя ногами на земле могу постоять за себя, – усмехнулся я. Моментально выведя огромную букву ‘D’ у себя на груди и направив спиралью поток воздуха вверх, я аж вскрикнул от восторга. Вообще не был уверен – я это пробовал только на одежде у городских задир, но, оказывается, и оперение грифона прекрасно красится в розово-пурпурный цвет! – Слушай, а тебе идет! Мне так даже больше нравится!       – А ну-ка быстро верни все, как было! – такого коварства от меня Моргвайв явно не ожидал, и азарт в голосе быстро сменился яростными нотками орлиного клекота.       – Да на здоровье! Давай меняться: ты мне мой меч и лук со стрелами, а я тебе твой мавзолейный черно-белый цвет.       «Переборщил я с "мавзолейным"», – запоздало подумал я. Не успел и глазом моргнуть, как опять оказался в воздухе; только в этот раз не прошло и нескольких секунд, как далеко внизу оказались кроны леса, еще миг – и они слились в сплошное, казалось, такое мягкое и пушистое одеяло. Выросли пирамиды гор, и я на долю мгновения забыл обо всем, любуясь пейзажем, увидеть который дано далеко не каждому. Но тут же взлет прекратился. Вспышкой пронеслось ощущение невесомости – эта вспышка отпечаталась в сознании неописуемо красивым пейзажем. Изломанные, неправильные и в то же время бесконечно точные изгибы и узоры ландшафтов горной тайги, похожие на облачную страну грез, в лощинах клубился парным молоком туман, далеко внизу изумрудно сверкало незамерзающее озеро горячих источников. И тут же мое тело, более ничем не удерживаемое, камнем рухнуло вниз.       Поборов первобытный ужас падения, я едва смог взять себя в руки. Он же меня просто запугивает! Мимо изящно проплыл Моргвайв, поигрывая в падении с потоками воздуха и делая изящные пируэты:       – Как думаешь, много от тебя останется после такого фантастического пике? По частям на полдесятка сосен раскидает же.       – Ну, мне-то умереть один раз и все, а тебе еще десятилетия жить в столь пикантном виде, – еле подавив дрожь в голосе ответил я.       В морском взгляде мелькнула досада, что его план раскусили. Верхушки сосен неумолимо приближались. Уже виднелись отдельные снежные шапки. Я моргнул – и вот уже могу различить мельчайшую снежинку в дивной природной мозаике. Дьявол, он не блефует! Ну, теперь-то уже что…       В последний миг мои бока (больно царапнув ребра, кстати) обхватили мощные лапы и крепко прижали к пушистому туловищу. Явно натренированное на такие трюки тело зверя изогнулось и прошло штопором в просвет между крон; тут же раскинув в стороны могучие крылья, Моргвайв изящно и плавно опустился прямо в центр своей поляны-гнезда.       Едва держась на дрожащих от коленей до пят ногах, я пришибленно обернулся к повелителю небес. Странно, в его глазах снисходительное любопытство уступило место задумчивости.       – Ты слишком храбр для человека… – медленно проговорил грифон.       – Скорее слишком беспечен, – якобы откашливаясь, а на самом деле просто чтобы не заорать от облегчения, ответил я. – У меня есть мечта, и уж прошу прощения, но никто меня на пути к ней не остановит, кроме смерти.       – Тебе за этим надо в Мертвый Лес? – аквамариновые глаза сверлили меня насквозь орлиным взглядом, только в нем уже не было былого высокомерия.       – Да… О, кстати, – проведя рукой в воздухе, словно снимая с крючка куртку, я вернул величественному зверю его великолепный иссиня-черный с белым окрас. – Извините, что сорвался. И… У Вас прекрасный цвет, даже чарующий.       Грифон удивленно оглядел себя, в шоке, что я отдал свой главный козырь так запросто, потом, словно размышляя о чем-то, подернул ушами и прищелкнул клювом. Расправил крылья, любуясь переливами черного и белого на перьях. Затем ухнул, подмигнув мне. Тут же на проталину примчался влчак, молотя хвостом в ожидании продолжения игры. Просвистев что-то насторожившему уши полуволку, Моргвайв вновь поднял голову:       – Я рассказал ему, где спрятал твое оружие. Думаю, теперь найти его не составит труда.       Я улыбнулся и, впервые за все это утро, почтительно поклонился в пояс своему нежданному знакомому. Грифон явно удивился, но все же гордо выпятил вперед грудь и принял донельзя важный вид. А потом, что-то вспомнив, хитро ухнул пару фраз Рану напоследок.       Полуволк тут же, повизгивая от предвкушения забавы, подскочил ко мне и, схватив за пояс, таки сдернув вниз штаны вместе со всем, что было под ними. Ахнув от такой наглости, я собирался было ответить поостроумнее мохнато-пернатому вредителю, но Моргвайва и след простыл, лишь откуда-то из малахитово-голубой вышины послышалось картавое: «Это тебе за покраску».       «Странно, – думал я к вечеру, когда далеко позади осталось и гнездо грифона, и яма меж корней старой поваленной сосны, откуда я забрал лук со стрелами и меч, – когда я падал, мне не было страшно разбиться. Как во снах, где я летаю вместе с Ней, под самыми облаками».       Очередной день замыкался закатом, но здесь, под пологом темнохвойного таежного леса, вместо красного золота лишь быстро разливались пепельно-сизые сумерки. Что ж, пора опять останавливаться. Только, надеюсь, на этот раз Ран не набредет на логово гарпий или еще кого-то.