Подожди пять минут

Запах гари мешает нормально дышать, шум вокруг мешает нормально сориентироваться в пространстве и найти, наконец, выход из горящего здания. Рядом с ним постоянно что-то взрывается, падает. У принца закладывает уши и он совсем теряется в пространстве. А ведь ему еще чертову лягушку вывесили отсюда надо! Проклятое задание, проклятый босс, его проклятое бессилие. Как же все это бесит. Фран окликает растерянного семпая и тянет его за руку, к дыре в стене, к их, возможному, выходу. Если Франу, все же, повезет, и второй этаж не рухнет до того, как они успеют выбраться. У Франа кружится голова и, кажется, он потерял слишком много крови, одни иллюзии сейчас и спасают его, одна, но сил все меньше и меньше. Как же он ненавидит подобное. Каваллини рычит от досады. Гений он, в конце концов, или нет? Он хватает Франа за шкирку и выталкивает из здания. Фран не особо-то и сопротивляется, однако и быстро идти в него не получается: у него нещадно болит нога. Бельфегор готов проклясть себя и всех, кто его в это втянул. В основном, конечно, себя. На вид Фран совсем плох. Бел резко подхватывает его на руки, от чего иллюзионист взвывает от боли, нога то по-прежнему болит. — Не смей умирать, придурок, — шипит Бельфегор, — это я должен убить тебя. Фран что-то мычит себе под нос. Ему слишком больно и хочется спать. Ну черт. Потрошитель аккуратно опускает юношу возле дерева, символично-то как. Нашел в лесу и тут же может потерять, аж смешно. Здесь вполне себе безопасно, хотя шум доносится и досюда. Бельфегор матерится про себя. Вот нельзя, нельзя этому идиота сейчас отключаться. Ни в коем случаи. — Как меня зовут? - спрашивает Бел, и почти рычит от досады, когда Фран ничего ему не отвечает. А Фран ничего и не может ему ответить, потому что в его голове — звенящая пустота. И слишком хочется спать; он потерял много крови, а во рту ее слишком много. Неприятно. Хочется сплюнуть ее, да сил почти нет. Бельфегор ненавидит свою немощность. В голове у Франа туман и он уже не может нормально соображать, ему хочется погрузится в спасительную темноту, однако надоедливый голос не дает ему этого сделать. Кто-нибудь, в включите его, он раздражает Франа. И дайте, наконец, поспать. На Бельфегора медленно накатывает паника, и, чтоб привести Франа в чувства, тот дает ему пощечину. Ну наконец. Глаза у Франа мутные, и он никак не может сфокусироваться. Светлое пятно так и мельтешит у него перед глазами. У Франа такое чувство, будто ему в уши натолкали ваты и залили воском. Наверное, ему что-то говорят, только вот он не может читать по губам, а жаль. Очень. Ему хотелось бы узнать, о чем говорит это светлое пятно. Наверное, о важном. — Ну же, Фран, — Бельфегор даже порыкивает от злости и трясет юношу за плечи. И плевать ему, что это может быть опасно. — Как меня зовут? — повторяет он чуть громче. Франу совсем не хочется отвечать, ему хочется пить и очень сильно спать. — Сейчас, — хрипит он, потому что в горле у него пересохло, — пять минут, отдохну. Каваллини и самому нужен отдых, однако его интуиция нещадно вопит о том, что если он перестанет приводить Франа в чувства, то потом об этом пожалеет. Хотя Бел и так достаточно устал, чтобы прислушиваться к себе. Поэтому он присаживается возле Франа, рядом с иллюзионистом уютно, но холодно. Фран всегда был холодный. И всегда мерз. Однажды он пришел к нему в комнату, и на вопрос о добровольном убийстве ответил, что замерз. А у Бела в комнате жарко. Тогда они так и не уснули, разговаривая до утра. Тогда-то Бел и узнал, что Фран не помнит своих родителей, но очень сильно любит бабушку. Что ему не нравятся орехи, но он любит изюм, что у него аллергия на его любимое сладкое. И что тот всегда хотел жить в горах. В ту ночь он многое узнал о Фране. В будущем им будет что вспомнить. Фран тихо вздыхает и пытается думать. Выходит из рук вон плохо, а голова отзывается сильнейшей болью. Темно. Очень, очень темно. И холодно. В пустой голове, неожиданно, мелькает образ Бельфегора. Их встречи, поцелуи урывками, пока никто не видит, долгие разговоры. И юноше становится так тепло, там, в душе, если она у него конечно еще осталась, что ему совсем не хочется умирать. Наверное Бельфегор будет злиться на него, но… Ему по-прежнему хочется спать.

***

Бельфегор просыпается от громкого голоса Скуалло. Боже, ему снился такой ужасный сон, будто его Фран умер. Хотя это всего лишь сон и лягушка опять будет бесить его своими подколами. Дверь в его комнату открывается с громким стуком, и со стены, кажется, осыпается штукатурка. В дверном проеме стоит до ужаса мрачный капитан, синяки под глазами ему совсем не идут. Вот только не говорите ему, что это был не кошмар, пожалуйста. — Давай, Бел, вставай. Через час похороны. — Пять минут вышли, семпай~.