passengers

I am the passenger and I ride and I ride Iggi Pop.

Седовласый доктор расхаживал от одной стены к другой. Будто стараясь найти поддержку у молчаливых друзей, у беззубых холодных стен. Доктор - не человек с суетой в желудке, по началу собачьи глаза ослепила воронка времени, в которой крутятся пассажиры невозможной "Тардис". Два сердца функционируют чётко, без остановок и без замирания. Взгляд замечает больше, зрачки выворачиваются за уголки век. Молоточки в мозгу отстукивают хаотичную мелодию пространственной бесконечности, шаги аккомпанируют всеобщей тишине. Доктор не любит оставаться один. Его настигают кусачие кошмары. У стен вдруг вырастают клыки, их оскал слепит грязным светом чистоту зрения. Поэтому его планетой - фавориткой остаётся Земля. Самый густо-населённый шарик, облепленный облаками. Если стены приобретают языки и холодно облизывают ему шею, он выпрыгивает на первую же улицу. Неважно куда. Будь то чистая, упорядоченная, но чуть грубая Германия, с её мозговатыми и экономичными немцами, или утончённая Япония с цветущей по весне сакурой и такими же цветущими японками в кимоно. Рыжая и таинственная Ирландия с плясками до глубокой ночи, их нелепыми сагами и непонятным Доктору эпосом. Да будь это и Россия, обшарпанная с громоздкой историей, каждый кирпич в неприметном здании неистово желает рассказать прохожим тайну, и лишь Доктор останавливается и слушает как-то грустно качая головой влево и вправо. Потом идёт, спотыкаясь о кривой асфальт и тонет в голубых глазах остановившейся помочь девушки. Но как он любит Англию. За одну её невероятную черту - создавать ярчайший калейдоскоп воспоминаний. Задуматься на улице Лондона и быть вытащенным из ямы мыслей громким звуком Биг-Бена. Старик в костюме остановился и посмотрел на время. Закусив губу, предательски выдал себя пыле на полу. И всё таки волнуется, что она не придёт. Но к чему скрываться, когда даже слепой стул всё понимает? В безразмерное помещение вкатывается девушка, примерно так вылезает солнце из под горизонта. Пакет раскачивается в левой руке. Она ставит его стол. - А знаешь, что принесла? - с задором в горле спрашивает Клара, тёмные волосы нежно целуют её плечи. Доктор смотрит чуть приподняв брови. - Суфле! - Девушка разводит руки в стороны чуть склонив на бок голову. Красиво пробирается наружу ключица, стянутая бархатной смуглой кожей. И будто отпали у стен их противные, холодные языки и снова они стали беззубы. Но словно удавкой обхватила два сердца невесомая дрожащая мысль: " Клара тоже пассажир". Через рёбра отогнал он эту фразу. Повернул голову слегка вправо. Девушка с суфле. Как глупа была для него мысль, что он может её забыть. Что Тардис будет летать без неё. Без девушки. И без суфле.