Кубарем

Шартрёз упала на колени, воздела руки к небесам и издала вопль, полный боли и разочарования. Больше она сейчас не была способна ни на что, и подразумевалось, что должно стать хоть немного легче… Не стало. Ситуация по-прежнему выглядела хуже некуда, а обратив взор в небо, Шартрёз убедилась ещё и в том, что день клонится к вечеру. В полный рост вставал вопрос: а что, собственно, делать дальше? Она находилась сейчас в самом центре природоохранного лесопарка, куда забралась для того, чтобы оценить распространение некоторых ужасно интересных литофитов… По официальной версии. На самом деле ей просто чертовски нравилось проводить здесь время: забраться по крутым каменным уступам, устроиться где-нибудь повыше, откуда открывается прекрасный вид на лесопарк, дышать таким чистым, пьянящим воздухом и наслаждаться отсутствием других людей. Такими темпами шансы написать приличную научную работу стремились к нулю, но время, проведенное в лесопарке, было для Шартрёз в сотни раз ценнее. И ещё десять минут назад всё шло просто замечательно, а теперь Шартрёз сидела на одном уступе скалы, в то время как её рюкзак со всем снаряжением лежал на другом, в обманчивой близости и абсолютной недоступности. Предприняв несколько попыток дотянуться до вещей, Шартрёз пришла к однозначному выводу: дело гиблое. Чтобы добраться до рюкзака, пришлось бы сойти с тропы, а это уже был неоправданный риск. Даже на таком не самом сложном маршруте один шаг в сторону мог обернуться форменным самоубийством, и Шартрёз совсем не хотела проверять, тот самый это шаг или нет. Бросив ещё один взгляд на небо, словно в надежде, что оно как-нибудь способно помочь, Шартрёз приняла самое мудрое решение: для начала спуститься. Этот пункт присутствовал в плане в любом случае, потому что ночевать на отвесном каменном склоне в принципе удовольствие для сильных духом, но, раз уж она лишилась рюкзака и палатки, придётся либо провести ночь без удобств, либо сразу двинуть к границе лесопарка, откуда можно выбраться к цивилизации. Шартрёз любила природу всем сердцем, и природа в целом отвечала взаимностью, однако для ночевки без палатки было всё-таки слишком прохладно. До границы между тем получалось ходу часов шесть, и это не вымотайся она сейчас после целого дня лазанья по скалам… В общем, поводов для боли и разочарования выходило предостаточно. Словно этого было мало, буквально на последних метрах камень вывернулся из-под ноги, другой опоры не нашлось, и Шартрёз сорвалась, проскользила по неровному склону, чудом не получив повреждений серьёзнее нескольких ссадин, и, наконец, завершила падение, влетев в куст. То, что это оказался прекрасный образец Juniperus foetidissima, также известного как «можжевельник вонючий», знаменитого остроколючими листьями и неприятным запахом, только подтвердил тот факт, что миру сегодня Шартрёз категорически не нравилась. Она бы непременно разревелась, если бы не услышала взволнованный голос: — Эй, ты там в порядке? — В полном, — заверила невидимого собеседника Шартрёз, тщетно пытаясь подняться и выбраться из куста. — Не самый подходящий маршрут ты выбрала для прогулок, — продолжал неизвестный, — в одиночку сюда лучше не соваться… Судя по нарастающей громкости голоса, он приближался. — А тебя пятеро? — огрызнулась не вполне настроенная на беседы с незнакомцами Шартрёз и обернулась к источнику звука, вытаскивая из волос запутавшуюся в них ветку. — Я один, — развёл руками парень и улыбнулся, как будто бы извиняясь за это обстоятельство. — Точно не нужна помощь? — Да. Нет. Не знаю, — сдалась Шартрёз. Парень без лишних слов протянул руку и помог ей подняться. Шартрёз тщательно отряхнулась, стараясь по возможности незаметно разглядеть незваного помощника. Судя по снаряжению, скалолаз, один из везунчиков, выбивших разрешение полазить в закрытом лесопарке. Она всегда таких недолюбливала, не без оснований полагая, что вреда природе от их экстремальных занятий куда больше, чем пользы. — Большое спасибо за помощь, дальше я сама, — одёрнула куртку Шартрёз, сделала шаг — и рухнула в объятия парня. — Убедительно, — согласился он. В череде неудач последнего часа тот факт, что он всё-таки её поймал, казался почти чудом. Но ситуация менее неловкой от этого не становилась. — Щиколотка… — попыталась оправдаться Шартрёз. — Я догадался, — он помог ей опуститься на землю. — Кажется, помощь всё-таки ещё пригодится. Шартрёз стащила ботинок и осторожно ощупала повреждённую конечность. К счастью, не вывих, но шагать всё равно больно, а значит, о том, чтобы добраться до границы лесопарка к утру, можно и не мечтать… И она всё же разревелась. Шартрёз размазывала по лицу злые слёзы, а парень явно растерялся, не зная, как поступить; неуверенно протянул руку в успокаивающем жесте, отдёрнул её, снова протянул, несмело улыбнулся, замешкался… Его метания выглядели до того смешными, что Шартрёз даже немного полегчало. Она вытерла глаза, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. — Прошу прощения за сцену, — она постаралась, чтобы голос звучал твёрдо. — Но я действительно справлюсь сама. — Да мне совесть не позволит тебя тут бросить в таком состоянии! — возмутился парень. — Далеко твой лагерь? Шартрёз молча указала пальцем на оставшийся на склоне рюкзак. Парень оценил картину и присвистнул: — Да, неожиданное решение. Даже я бы не рискнул, а поверь, я люблю острые ощущения… — Он упал, — с достоинством пояснила Шартрёз. — А потом упала я. — Может, и мне упасть, чтобы ситуация приобрела приятную завершённость? — сверкнул улыбкой парень. — И что ты планируешь делать? — Не знаю, — Шартрёз окончательно успокоилась. — В смысле… у меня не так много вариантов, верно? Пойду в сторону северной базы, она ближе всех. — В таком состоянии? Ну уж нет, — покачал головой парень. — Переночуешь сегодня со мной, а с утра пойдём вместе. — Не стоит, — отказалась Шартрёз. — Стоит, — кивнул парень. — Я отказываюсь! — возмутилась Шартрёз. — Я не спрашиваю, — если бы фраза не была подкреплена улыбкой, прозвучало бы зловеще. — Может, я просто боюсь оставаться ночью в лесу с незнакомым мужчиной! — прислушалась, наконец, к голосу разума Шартрёз. — Если ты пойдёшь к северной базе, я буду идти следом, в полной темноте, ты не будешь знать, где я, я ли это, что вообще происходит!.. — парень проделал какие-то странные пассы руками. — Не так страшно будет? Шартрёз бросила на него короткий недовольный взгляд и принялась натягивать ботинок обратно на ногу. — Так что, договорились? — он снова протянул ей руку. — Договорились, — вздохнула Шартрёз, поднимаясь. — Надеюсь, тебе хватит ума не пытаться воспользоваться ситуацией, потому что я могу за себя постоять! — Мои намерения кристально чисты, — заверил её парень, подставляя плечо, чтобы она смогла опереться. — Кстати, меня зовут Жёлтый. — Шартрёз, — представилась она. До своего лагеря Жёлтый вёл её очень бережно и осторожно, так что Шартрёз почти поверила в его чистые намерения, но всё же расслабляться не спешила. Сам лагерь оказался до того аккуратным, что Шартрёз уже готова была заподозрить неладное. — Ни одного фантика в траве? Пожарная безопасность? — обозрела она палатку и обложенное камнями кострище. — Вежливость и предупредительность? Что-то не помню такого у скалолазов. Ты точно не маньяк, который выискивает в лесу одиноких, попавших в беду девушек, которых потом находят аккуратно разложенными в пять разных пакетов? Лицо Жёлтого обиженно вытянулось. — Прости, — Шартрёз почувствовала, что перегнула палку. — Просто выдался тяжёлый день, к тому же скалолазы обычно… В общем, несколько раз они крупно меня опечалили. — Тебе надо поесть, — заключил Жёлтый. — После еды все добреют. Я сейчас приготовлю ужин, а ты пока покопайся в аптечке, там должны быть и перекись, и мазь от растяжений, и эластичный бинт. — Я помогу! — запротестовала Шартрёз. — Не хочу быть обязанной ещё и за это! — Да ерунда, — отмахнулся Жёлтый. — Отдыхай лучше, восстанавливайся после тяжёлого дня. Темнота опускалась неожиданно быстро. Наблюдая за тем, как Жёлтый упоённо помешивает что-то в висящем рядом с костром котелке, Шартрёз отстранённо порадовалась тому, что он уговорил её никуда не идти на ночь глядя. У костра было тепло, спокойно и уютно, а в темноте посреди леса без хотя бы фонарика ей явно пришлось бы несладко. Да и ужин действительно поднял Шартрёз настроение, пусть даже самую малость. По всему выходило, что встреча с Жёлтым была на фоне прочего скорее радостным событием, и Шартрёз пребывала в более или менее приятном расположении духа, пока Жёлтый не хлопнул решительно в ладоши и не спросил: — Ну что, спать? Мысль, которая с самого начала билась где-то на границе сознания, наконец развернулась во всю ширь, растянула в голове у Шартрёз яркий баннер, на котором большими буквами было написано одно слово, тут же прозвучавшее вслух: — …Вместе?.. — Прости, не догадался захватить вторую палатку и запасной спальник, — развёл руками Жёлтый. — Я посплю снаружи, — категорично отказалась Шартрёз. — Люблю природу, не нуждаюсь в укрытии, погода хорошая… — Не глупи, — поморщился Жёлтый. — Уже не лето, чтобы дрыхнуть на открытом воздухе и на голой земле. Если мне не доверяешь, можешь спать с ножом под подушкой… Ну, не то чтобы у нас была хоть одна подушка, но нож я могу тебе отдать. В глубине души Шартрёз и сама понимала, что глупит, причём из чистого упрямства. Дело было даже не в том, что она не доверяла Жёлтому — она хотела ему не доверять. Её всегда раздражало, когда посторонние люди таскались по лесопарку, который она некоторым абсурдным образом считала своим; да ещё и таскались не для того, чтобы насладиться природой, а чтобы получить очередной бессмысленный всплеск адреналина в крови. Ей не хотелось быть кому-то обязанной, а особенно одному из них. А ещё… Да чёрт возьми, она не желала признавать, что этот парень слишком обаятелен! — Обойдусь без ножа, — вздёрнула подбородок Шартрёз. — Я же сказала, что смогу за себя постоять в случае чего! — Тогда добро пожаловать, — откинул полог палатки Жёлтый. — Иди первым, — покачала головой Шартрёз. — Я присоединюсь через пять минут. В голове нарисовалась отчётливая картина: гостиничный номер, Жёлтый без рубашки, а она, Шартрёз, обольстительно улыбаясь, говорит: «Иди в кровать первым, бэйби, я присоединюсь через пять минут», — и исчезает за дверью в ванную… То, что Жёлтый полез в палатку и выражения её лица не видел, было самой большой и серьёзной удачей за день! Шартрёз саму шокировал такой кульбит подсознания! — Мне надо снять повязку! — судорожно уточнила она. — Чтобы нога не опухла к утру, а то я никуда не смогу идти! — Я так и понял, — раздалось из палатки совершенно спокойно. Очевидно, странные ассоциации посетили только Шартрёз. Темнота опустилась совсем уж чернильно-непроглядная. Нормально рассмотреть можно было разве что тлеющие угли костра, перевязываться пришлось главным образом на ощупь. По ощущениям, хуже ноге не стало, и Шартрёз решила до утра довольствоваться этим. Аккуратно смотав бинт, она полезла в палатку. — Осторожно, — предостерёг её Жёлтый. — Давай правее. — Я ничего не вижу, — Шартрёз пошарила руками вокруг, наткнулась на Жёлтого и смутилась. — Помочь? — не дожидаясь ответа, он осторожно взял её за запястье и потянул в сторону. Не успевшая опереться на другую руку, Шартрёз тут же потеряла равновесие и рухнула вперёд — к счастью, нетравматично, но всё-таки неприятно клюнув носом во что-то твёрдое. «В твёрдого Жёлтого», — безжалостно подсказала интуиция. — Ох, ещё немного осторожнее, — попросил Жёлтый, потирая место ушиба. Шартрёз осознала, что глаза всё-таки немного привыкли к темноте, и она слабо, но различала силуэт в палатке. — Прости, очень плохое сумеречное зрение, — она смогла протиснуться на свободную половину палатки, почти не задев соседа по спальному месту. — Палочками меня природа обделила. — Надо было фонарик включить, да? — понимающе покивал Жёлтый. Шартрёз оторопела. — То есть у тебя с самого начала был фонарик?! — уточнила она. — Ну да, — пожал плечами Жёлтый. — Я в темноте отлично вижу, вот и не использую его почти… Шартрёз решила просто не думать о том, что можно было обойтись безо всех этих неаккуратных объятий и прикосновений в темноте. Ей не пришло в голову лучшего решения, кроме как лечь и постараться уснуть. — Так как я не планировал ночевать не один, второго спальника у меня нет, — объяснял между тем Жёлтый. — Зато есть плед, хоть и не слишком тёплый. В общем, надеюсь, за одну ночь в спальнике и под пледом мы не замёрзнем. — Отлично, — кивнула Шартрёз. — И да… спасибо за ночлег. — Залезай, — Жёлтый потянул на себя край пледа. Шартрёз неловко начала устраиваться. Палатка была совсем маленькой, вдвоём в ней могли бы ночевать только очень близкие и доверяющие друг другу люди, готовые к тесному физическому контакту. Шартрёз тщетно пыталась не соприкасаться с Жёлтым, однако для этого, кажется, пришлось бы просто вылезти наружу. — Ночь будет холодной, — предупредил Жёлтый. — Но я понимаю, что, если предложу тебе раздеться, ты окончательно уверишься, что твою потерю рюкзака, падение со скалы и даже подвёрнутую ногу подстроил я. — Зачем вообще раздеваться, если холодно?! — подозрительно прищурилась Шартрёз. — Не вижу логики! — К утру ты вспотеешь в одежде, — пояснил Жёлтый, — а снаружи будет холодно. Можешь простыть. — Всё будет в порядке! — решительно заявила Шартрёз. — Раздеваться никто не станет! Мало мне того, что мы с тобой тут вынуждены спать почти в обнимку!.. Фантазии о взаимном времяпрепровождении вернулись и закружились в голове самыми что ни на есть провокационными образами. — Давай спиной к спине? — предложил Жёлтый. — Чтобы никому не обидно? И тепло будет. — Отличная идея! — Шартрёз поспешила отвернуться от него. Надо было засыпать, но неловкость и лёгкое раздражение от этой неловкости никак не позволяли расслабиться. — Не спится, — словно прочитал её мысли Жёлтый. — Баранов считай, — посоветовала Шартрёз. — Ты же тоже не спишь ещё? Может, поболтаем? — предложил Жёлтый. — А то ты весь вечер на меня смотрела так, будто я лично три гектара травы тут вытоптал… Но я уверен, мы можем подружиться! Расскажи о себе? — Я с незнакомыми мужчинами в постели не разговариваю, — отрезала Шартрёз. Несколько секунд в палатке висела тишина, нарушаемая лишь звоном одинокого комара. — И часто… — начал Жёлтый. — О, нет-нет-нет, даже не вздумай! — попыталась перебить его Шартрёз. — И часто ты оказываешься в постели с незнакомыми мужчинами? — поинтересовался Жёлтый так невинно, словно в вопросе и в самом деле не было ничего провокационного. Шартрёз спрятала лицо в ладонях. — Да ещё и без разговоров? — добил Жёлтый. — Я хочу спать и поэтому заговариваюсь! — Шартрёз даже сама услышала отчаяние в своём голосе. — Ладно, давай спать, — не стал спорить Жёлтый. — Сладких снов. — И тебе, — буркнула Шартрёз. Щёки все ещё пылали. Дыхание Жёлтого было спокойным и расслабленным — кажется, он уснул почти моментально. И, видимо, действительно не собирался делать ровным счётом ничего предосудительного… Так какого же чёрта каждая вторая фраза, каждое третье действие вызывало у Шартрёз такие несвоевременные ассоциации эротического характера?! Засыпала она долго и промаялась всю ночь; смогла забыться только под утро. Несмотря на всё это, ухитрилась проснуться первой, ещё до рассвета, в серых утренних сумерках. Было действительно холодно! Шартрёз стучала зубами, одежда в самом деле промокла от пота. Взвесив всё за и против, Шартрёз споро стянула куртку, осталась в одной футболке и юркнула обратно под плед. Мысленно проклиная всё на свете, прижалась к тёплому боку Жёлтого и постаралась расслабиться и согреться. Жёлтый спал на спине, закинув руки за голову и приоткрыв рот. В отличие от Шартрёз, он разоблачился перед сном, остался в одной только майке-безрукавке, которая позволяла оценить мускулатуру рук, и Шартрёз мысленно застонала: ну почему и тут хорош?! Мало было милой улыбки и бескорыстной помощи?! Лицо Жёлтого оказалось очень близко, и Шартрёз могла рассмотреть каждую мелкую морщинку в уголках глаз — такие проявляются рано у тех, кто много улыбается, — каждый волосок пробивающейся щетины, длинные и пушистые «девичьи» ресницы… Только когда Жёлтый открыл глаза, словно почувствовав её взгляд, она спохватилась, что рассматривает его уже слишком долго, к тому же прижимается чересчур тесно. — Доброе утро, — голос спросонья у него был слегка осипший. Жёлтый сел и потёр лицо. — Доброе, — пискнула Шартрёз, тщетно пытаясь поймать соскальзывающий плед и одновременно с этим делая вид, что ничуть она к Жёлтому не прижималась. — Замёрзла? — понимающе улыбнулся он, ухватил Шартрёз за плечи и принялся интенсивно растирать. Шартрёз от неожиданности даже сопротивляться не смогла, только смотрела в ответ потрясённо, хлопая глазами. — Теплее? — как ни в чем не бывало поинтересовался Жёлтый. — Потерпи, сейчас разожгу костёр, вскипятим воды. Правда, у меня только кофе, чая нет. — Кофе подойдёт… — пролепетала всё ещё не вполне пришедшая в себя Шартрёз. Сквозь откинутый полог палатки она видела, как Жёлтый подхватил котелок и зашагал в сторону ручья, почёсывая на ходу подбородок. На Шартрёз накатила неожиданная слабость. Надо было перестать юлить перед самой собой и сознаться уже: ей ужасно, просто неприлично симпатичен этот парень. Кажется, единственной претензией к нему стало то, что он скалолаз, которых Шартрёз недолюбливала всем скопом, но уж с таким обстоятельством можно как-нибудь ужиться. Если бы не одно «но»… Почему так глупо и нелепо началось их знакомство?! При других обстоятельствах всё могло получиться совсем иначе, а теперь выходило, она сама всеми силами настроила против себя парня, который понравился ей больше, чем все встреченные раньше мужчины вместе взятые! У неё никогда особенно не ладились отношения с людьми; со скалами и растениями получалось лучше. Предложить продолжить знакомство и так-то оказалось задачей не из лёгких, а уж после того, как она весь вечер была такой колючей и только огрызалась… Без шансов. Можно сразу похоронить эту затею. Шартрёз всё утро просидела притихшей, пока они завтракали кофе и галетами, пока собирали лагерь; в путь двинулась тоже молча. В итоге к обеду Жёлтый разволновался. — У тебя жара нет? — поинтересовался он, заглядывая Шартрёз в лицо. — Нет, — от неожиданности она отшатнулась. — Точно? — не желал отставать Жёлтый. — Дай лоб пощупаю? — Всё со мной в порядке, — подалась в сторону Шартрёз. — Ты вчера то же самое говорила, а потом упала, — справедливо заметил Жёлтый, нависая над ней. — Не бойся, я только проверю! Желая избежать лишнего физического контакта, Шартрёз попыталась увернуться — и тут же была поймана в крепкие объятия. Прижимая её к себе, чтобы не вырвалась, Жёлтый прикоснулся щекой к её лбу и заключил: — Действительно, всё в порядке. Ну и хорошо. Отпущенная на волю Шартрёз надеялась только, что её щёки не пылают так сильно, как ей это чувствовалось. Жёлтый уже шагал вперёд, а ей надо было как-то прийти в себя. Всё, чего сейчас хотелось, — скорее добраться до северной базы, вызвать транспорт, уехать и как можно быстрее забыть Жёлтого, его улыбку и всю связанную с ним историю. Это казалось самым правильным. Да и он, поди, ждёт не дождётся, когда сможет избавиться от свалившейся на голову истерички, которой пришлось помогать из чувства долга… Шартрёз захромала вперёд так быстро, как позволяла травмированная нога, даже Жёлтого обогнала. — Эй, куда бежишь? — он нагнал её. — Не волнуйся, если не успеем дойти до вечера, переночуем в лесу, не проблема. — Нет, спасибо, — сдержанно отозвалась Шартрёз. — Как-то не хочется стеснять тебя вторую ночь подряд. — Учитывая, как я разваливаюсь во сне, это, скорее, я тебя стеснил, — тон у Жёлтого был одновременно весёлым и извиняющимся. «Стеснил, смутил, сбил с толку», — мысленно перечислила Шартрёз. Обаял ещё. Много интересных слов приходило в голову. — Я надеюсь, мы всё-таки доберемся до базы к вечеру, — сказала она вслух. — Поэтому не мог бы ты, пожалуйста, поменьше болтать и побыстрее идти? Последняя фраза вышла грубоватой, Шартрёз поморщилась. Впрочем, терять было нечего, а значит, одной фразой больше, одной меньше — разница невелика. Да и Жёлтый не выглядел обиженным. Кивнул согласно и ускорился без лишних слов, так что сама Шартрёз едва за ним поспевала. — Понимаю, ты хочешь быстрее попасть домой, — сверкнул сочувствующей улыбкой через плечо Жёлтый. — Обещаю, будешь там до ночи. «Да почему ж ты такой милый?!» — едва не простонала вслух Шартрёз. — Наверное, я всё-таки поеду в травмпункт, — поделилась мыслями она. — Нога болит? — вскинулся Жёлтый. — Не сильнее, чем вчера, — покачала головой Шартрёз. — Не думаю, что с ней что-то серьёзное, но перестраховаться не помешает. — Тоже верно, — кивнул Жёлтый. Дальше путь снова продолжился в молчании. Шартрёз постаралась выкинуть из головы вообще все мысли и сосредоточиться только на ходьбе, тем более что с травмой этот процесс действительно требовал внимания и контроля. Они прошли лишь половину пути, и всё-таки важнее любых обаятельных парней сейчас было добраться до цивилизации. *** Как бы Шартрёз ни старалась держаться, закусывать губу и думать о чём-то другом, нога болела сильнее с каждым шагом — видимо, сказывалась усталость. Она даже пыталась вернуть фантазию в так смущающее её неподобающее русло, но и это не помогло отвлечься, улыбка Жёлтого не казалась такой тёплой и солнечной, и вообще мир вокруг как-то потускнел. — Эй, смотри… — обернулся к ней Жёлтый. — Всё, — не дослушав его, выдохнула Шартрёз и опустилась на землю. — Я больше не могу. Жёлтый в два шага оказался рядом, присел на корточки и участливо заглянул в глаза: — Очень больно? — Да, — призналась Шартрёз. — Весь последний час очень больно. — Чего ж ты молчала? — укорил её Жёлтый. — Но смотри: мы уже почти дошли! Если очень напрячь глаза и фантазию, можно там впереди базу рассмотреть! — Ура, — вяло порадовалась она. — Сейчас передохну пять минут — и доползу. — Сейчас, подожди секунду, — Жёлтый принялся расстёгивать стяжки на рюкзаке. Шартрёз безучастно наблюдала за этим, не вполне представляя, что он задумал. Жёлтый опустил рюкзак на землю перед Шартрёз и скомандовал: — Надевай! — Это шутка такая?! — со смесью потрясения и возмущения отреагировала она. — Нет, сделаем, как в том анекдоте: ты понесёшь рюкзак, а я — тебя, — пояснил Жёлтый. — Ещё хуже! — отрезала Шартрёз. — Это уже перебор! — Тут идти два шага осталось, — махнул рукой Жёлтый. — Это самый быстрый способ закончить все наши мучения! «Наши», — отметила про себя Шартрёз. Конечно, ему уже страшно надоело всё происходящее, и он хотел быстрее сдать её на руки врачам и забыть как страшный сон. То есть, выходит, сейчас эгоизмом будет не прокатиться у Жёлтого на закорках, а отказаться? А значит, ничего не поделаешь, и вовсе ей не хочется прижаться к его спине, и вовсе боль не отступила от одной этой мысли… — Ты и так много для меня сделал! — предприняла последнюю попытку Шартрёз. — Мне просто стыдно использовать тебя ещё и как ездовую лошадь! — Всё нормально, — сверкнул улыбкой Жёлтый. — Я же сам предложил. Отстранённо осознавая, что, в принципе, согласилась бы на вообще любое предложение, подкреплённое такой улыбкой, Шартрёз молча кивнула и потянулась за рюкзаком. Жёлтый помог ей застегнуть стяжки, затем развернулся спиной и присел на корточки. — Ездовая лошадь, э-э-э… готова, — возвестил он. — Оседлана? Как правильно сказать? — Я тоже не знаток терминологии, — Шартрёз взгромоздилась ему на спину, ощущая себя чудовищно неловкой и неуклюжей. — И не слишком опытный всадник… — Опыт приобретается прямо сейчас! — объявил Жёлтый, распрямляясь — и чуть не завалившись назад. Шартрёз испуганно вскрикнула, судорожно хватаясь за его шею. Однако Жёлтый поймал равновесие, устоял, придержавшись за ствол ближайшего дерева, и сдавленно попросил: — Не души, пожалуйста! Шартрёз испуганно вцепилась в его плечи и пролепетала: — Прости, я от неожиданности! — Не бойся, не уроню, — Жёлтый удобнее перехватил её под коленки. — Ну что, ты готова? Двинули? Иго-го? — Да, — кивнула Шартрёз, борясь с искушением ткнуться носом ему в шею. Сильно наклоняясь вперёд для удержания равновесия, Жёлтый зашагал к базе. — А ты вообще лошадей любишь? — поинтересовался он. Судя по голосу, тащить и рюкзак, и Шартрёз ему было всё-таки трудновато. — Я всех животных люблю, — тактично ответила Шартрёз, отгоняя мысль о том, что одна конкретная «лошадь» сейчас только и крутилась в её голове. — Надо, пожалуй, научиться ездить верхом, — продолжал Жёлтый. — Мало ли что в жизни пригодится, да? — Это камень в мой огород? — уточнила Шартрёз. — Если тяжело или неудобно — скажи, я не обижусь. — Это светская беседа, — пояснил Жёлтый. — Чтобы идти было веселее. — Куда уж ещё веселее, — почти беззвучно пробормотала Шартрёз. Путешествие подходило к финалу, и теперь ей до абсурда не хотелось, чтобы оно заканчивалось. Она молчала, когда Жёлтый тащил её до базы, пытаясь развлечь «светской беседой», когда помогал осторожно слезть со своей спины и опуститься на стул, когда вызывал ей скорую помощь. И только когда настало время прощаться, Шартрёз очень убедительно сказала себе, что ей совсем не грустно и не обидно, повторила это пару раз и, убедившись, что почти поверила, обернулась к Жёлтому: — Правда, спасибо за всё. И прости, что тебе из-за меня пришлось изменить планы и что я вела себя, как… — приличных слов не нашлось, и Шартрёз смешалась: — В общем, надеюсь, ты понял. — Шутишь? — Жёлтый удивился так искренне, что Шартрёз заподозрила неладное. — Это было неплохое приключение! Кстати, с чего это ты прощаешься? Я еду с тобой. — Со мной? — изумлённо переспросила Шартрёз. — Во-первых, я должен убедиться, что с тобой всё действительно в порядке, — принялся загибать пальцы Жёлтый. — Во-вторых, выбраться отсюда будет проще на скорой, чем пешком. Ну и в-третьих, я бы не отказался продолжить знакомство… Если ты не против, конечно. — Я?.. — кажется, речевые способности Шартрёз внезапно ограничились озадаченными переспрашиваниями. — Мои намерения всё ещё совершенно чисты! — выставил перед собой руки в успокаивающем жесте Жёлтый. — Но у нас теперь есть совместное приключение, общие интересы, раз уж мы оба оказались в одно время в одном месте… В конце концов, мы провели вместе ночь, и, кажется, никто из нас не остался этой ночью недоволен! Так, может, попробуем сходить на более традиционное свидание? — Но… Я… Ты… — залепетала окончательно сбитая с толку Шартрёз. К такому развитию событий она совершенно не была готова! — Да наше знакомство с первой же минуты не задалось! — Ну да, как-то кубарем всё получилось, — кивнул Жёлтый. — Примерно как ты скатилась практически к моим ногам. Тут впору в судьбу поверить! — Не скатывалась я к твоим ногам! — возмутилась Шартрёз. — И да, я постоянно на тебя огрызаюсь и даже сама не могу понять, почему! — Волнуешься, наверное, — заботливо подсказал Жёлтый. — Но вообще, это даже по-своему мило. Ты такая… такая… о, колючая, как тот куст, из которого я тебя достал! — Ты же не знаешь, как он называется? — подозрительно уточнила Шартрёз. Жёлтый с очень искренним видом помотал головой и удивленно заметил: — Ничего себе сравнения пошли. Да я прям поэт! — Не совсем, — покачала головой Шартрёз. — Я тебе как-нибудь потом объясню, почему. — Как-нибудь потом — это на свидании? — хитро уточнил Жёлтый. У Шартрёз вдруг закралось подозрение, что он не так прост, как кажется. Впрочем, по-прежнему безумно обаятелен и… Да какого чёрта? Она мечтала об этом весь день! — Но не раньше, чем на третьем! — кивнула она. Пусть и дальше всё катится кубарем, пусть даже шипастые кусты по пути встречаются — приключение определённо того стоило.