Не уходи

Первый раз он приходит в среду вечером. Громко стучится, вырывая Эллиота из морфинового забытья, заставляя соскрести себя с дивана и на полусогнутых доползти до входа. Открыть обшарпанную дверь и встретиться с пронзительным взглядом выцветших глаз. — Хреново выглядишь, — бросает он и без разрешения входит в квартиру, бесцеремонно пихнув Эллиота к стене. — Чего тебе? — Ты мне нужен. Ты мне нужен… Вкрадчивый голос Тайрелла повторяет эту фразу каждый раз. Когда они взламывают Скотта Ноулза и Филиппа Прайса, когда в очередной раз обваливают сервера Корпорации Зла, когда целуются в кабине колеса обозрения на Кони-Айленде. Ты мне нужен. Эллиот не помнит, в какой момент это началось. Вчера, на прошлой неделе или два месяца назад, когда он впервые увидел Тайрелла в офисе AllSafe. Просто однажды пришло осознание того, что Тайрелл плотно вошел в его жизнь, и с каждым днем становилось все хуже. Он подчинял его себе, высасывал силы и душу, выворачивал наизнанку. Оставлял ссадины и зализывал их, бормоча что-то на шведском. Эллиот почти всегда был обдолбан. Морфин помогал принять реальность, когда становилось совсем туго. Эллиот потерял нить происходящего, заблудился в своих страхах, погряз в грехе. Он и до этого не был святым, но теперь стал еще более себе противен, еще больше нуждался в человеческом тепле. В Тайрелле. Под покровом ночи он задыхался от рыданий, пока Тайрелл мягко перебирал его волосы и по обыкновению шептал свой несуразный бред на шведском. Эллиот знал, что как только высохнут слезы, Тайрелл перевернет его на живот и жестко возьмет, кусая за плечо. А потом он уйдет играть роль примерного семьянина. Увлеченного карьериста. Человека. Только Эллиот видел, что на самом деле представляет из себя Тайрелл. Это не человек, а чудовище. Змей-искуситель, кормящий его отравленными яблоками из своего рта. Нашептывающий дикие планы отмщения. Эллиоту было некуда деться. Мистер Робот явно послал его, перестав появляться. Он остался с Тайреллом один на один. Иногда Эллиоту казалось, что в конце Тайрелл убьет его. Иногда Эллиот хотел, чтобы Тайрелл его убил. Иногда он просил об этом вслух, на что Тайрелл раскатисто смеялся и трепал Эллиота по голове, как послушную дворнягу. По сути, Эллиот и был ею. Он позволял Тайреллу все, и даже больше. Безмолвно подчинялся его извращенным прихотям, все еще надеясь на роковую случайность и летальный исход. — Я в душ. Будет неплохо, если ты присоединишься, — бросает он с порога, когда приходит в шестой, десятый, двадцатый (?) раз. Просьба? Приказ. Эллиот шмыгает носом и провожает взглядом высокую фигуру. Докуривает сигарету и медленно встает, расстегивая свою толстовку. Бросает ее на диван. Слышен шум льющейся воды. Эллиот скидывает джинсы и перешагивает их на пути к уборной. Тесная комната наполнена горячим паром. Эллиот видит силуэт Тайрелла через матовое стекло. Шлепает босыми ногами по плитке и залезает в ванну, оказываясь у Тайрелла за спиной. Он прислоняется холодным лбом к его разгоряченной коже, позволяя мокрым рукам шведа лапать свой зад. В висках пульсирует кровь, Эллиот нагревается от теплого тела развернувшегося к нему Тайрелла. Тот по-отцовски ему улыбается, берет в свои ладони его лицо и припадает к губам в почти целомудренном поцелуе. Эллиот словно проходит обряд причащения и будто чувствует вкус вина. Тайрелл отстраняется, все еще улыбаясь. Такие приступы маниакальной нежности пугают даже больше, чем проявления гнева. Эллиот не знает, что у Тайрелла на уме. На секунду он расслабляется, смотря на его мягкую улыбку. Думает, что все в порядке, что его еще можно спасти, он даже сможет поспать. Однако через мгновение лицо Тайрелла кривит гримаса отвращения. — Ты опять под кайфом, — злостно шипит он и заряжает Эллиоту влажную пощечину. Эллиот ничего не чувствует. — Гребаный нарик. Я говорил тебе прекратить. Говорил, что ты подохнешь, если меня не послушаешь. Откинешь копыта, валяясь в собственной моче и рвоте, — брюзжит Тайрелл, смотря на Эллиота сверху вниз. Эллиоту насрать. Тайрелл сыплет ругательствами и проклятиями, при этом лихорадочно трогая его плечи и лицо. — Ты конченый кретин. Зачем ты так делаешь? Ты не можешь меня оставить. Не сейчас. Ты мне нужен. Нужен. В его взгляде мелькает мольба. Эллиот криво улыбается и ничего не говорит. Слушает воду. — Сука, — цедит сквозь зубы Тайрелл и дает Эллиоту еще одну пощечину. — Я выбью из тебя эту дурь. Он в яростном порыве впивается в губы Эллиота, заталкивает ему в рот свой язык, хватает за шею, больно нажимая большими пальцами на кадык, и притягивает к себе, под струи воды. Эллиот не оказывает сопротивления, и Тайрелла это бесит. — Сволочь, — выплевывает Тайрелл, разрывая поцелуй. Он сгребает короткие волосы Эллиота в кулак и тянет его голову назад. — Я заставлю тебя кричать. Он присасывается к шее Эллиота, причиняя боль, ставя метки. Из груди хакера вырывается вздох, когда Тайрелл кусает его за ключицу, оставляя на коже следы зубов. Крепкие ладони Тайрелла гладят мокрое худое тело, он вжимается в него бедрами, облизывает коричневые соски. Эллиота бьет мелкая дрожь, Тайрелл одним сильным движением припечатывает его к кафелю, подставляя под горячую воду, вновь тянется к его шее. Рот и глаза Эллиота широко раскрыты, он смотрит на уродливую трещину в потолке, запрокинув голову, позволяя себе запустить пальцы в мокрые спутанные волосы Тайрелла. Тайрелл глухо, безумно смеется и говорит что-то на шведском. Одна его рука сжимает яички Эллиота, а вторая поглаживает влажную ягодицу. Он кусает Эллиота за мочку уха и сжимает у основания его наполовину вставший член, сам трется об его худое бедро. Эллиот тихо хрипит, в горле сухо, и он ловит ртом воду, пока Тайрелл водит рукой по его члену, вызывая волны возбуждения. Совсем скоро Эллиот нетерпеливо ерзает на месте, толкаясь в руку Тайрелла. Перед глазами плывет, ему душно, он не может дышать. — Не смей отключаться, — резко произносит Тайрелл, встряхивая его за плечи. Эллиот часто моргает, пытаясь зацепиться за действительность. Ноги подкашиваются, и Тайрелл подхватывает его под бедра, больно ударяя спиной об стену. Эллиот виснет на нем, скрещивая руки и ноги, потому что держаться больше не за что. — Смотри на меня, — велит ему Тайрелл, пристраивая свой член к тугому кольцу мышц. Эллиот подчиняется, старается сфокусировать затуманенный взгляд на лице Тайрелла, который внезапно толкается внутрь. Эллиот стискивает зубы. Только сейчас к нему начинает возвращаться сознание, морфин постепенно отступает. Тайрелл медленно двигается, заставляя Эллиота до бела сжимать пальцы на его шее от неприятного трения. — Смотри на меня, — повторяет Тайрелл, когда Эллиот отворачивает голову. — Пошел ты, — сипит Эллиот в ответ, морщась и скользя спиной по плитке. — Очнулся, красавчик. — В его голосе слышны довольные нотки. Он скалится и ускоряет темп, с остервенением вбивается в Эллиота, неотрывно следя за его лицом, ловя его дыхание. Эллиот сдавленно охает и прикрывает глаза, когда Тайрелл находит правильный угол. Дискомфорт смешивается с наслаждением, его член трется между их телами. Эллиот отлетает в иной мир, погружается в сладкое забытье, становится кем-то, чем-то другим. Вот почему он преданно ждет Тайрелла. Вот почему он покорно исполняет все его желания и теряет свою личность, рассыпаясь на «до» и «после» его прихода. Морфин не дает держаться слишком долго, быстро подводя к разрядке. Эллиот вскрикивает, бьет ладонью по плитке и, жмурясь, кончает себе на живот. Оргазм накрывает его с головой, оглушает. Он не чувствует конечности, лишь свой саднящий зад. Тайрелл все еще двигается в нем, вызывая несколько рваных судорог, после которых Эллиот обмякает в его руках, скатываясь в беспамятство. — Не смей отключаться, — недовольно рычит Тайрелл в районе его шеи, резко входя в обмякшее тело. Эллиот находит в себе силы приоткрыть тяжелые веки. Из размазанной картины мира он выхватывает напряженную складку между бровей Тайрелла и мокрый лоб, с прилипшими к нему волосами, дергающийся перед глазами в такт животным фрикциям. Тайрелл снова низко рычит, толкается еще два раза и замирает, с протяжным стоном изливаясь внутрь Эллиота. От ощущения спермы внутри себя Эллиоту становится противно. Он слабо отталкивает плечи Тайрелла, стремясь встать на ноги и смыть с себя следы их близости. Пытается ударить шведа, но не в силах сжать кулак. К горлу подступают слезы, Эллиоту мерзко. Главным образом, от самого себя. Переведя дыхание, Тайрелл аккуратно отпускает ноги Эллиота с красными следами на тех местах, за которые он их держал. Эллиот смывает липкую сперму с живота и бедер, надеясь, что вместе с ней в сток утекут его позор и никчемность. Тайрелл любовно наблюдает за ним, оглаживая его спину и плечи, Эллиот уворачивается от его рук и спешит поскорее вылезти из ванны, сбежать и спрятаться. Когда Тайрелл входит в комнату, Эллиот, все еще голый, лежит на скомканной простыне в позе эмбриона. Он в оцепенении смотрит на круглые таблетки морфина, рассыпанные по невысокому столику в полуметре от него, и никак не реагирует, когда матрац прогибается под весом крадущегося к нему Тайрелла. — Как ты? — осторожно спрашивает он, оказываясь рядом, ласково целует Эллиота за ухом и ластится к нему, обнимая сзади. Эллиот прижимается к голой теплой груди Тайрелла, от волос которого пахнет дешевым шампунем из его ванной, закрывает уставшие глаза и еще ближе подтягивает к себе ноги, боясь спугнуть момент. После испытанного оргазма Тайрелл всегда преисполняется нездоровой нежности. — Я говорил серьезно, тебе пора заканчивать с этой дрянью. Хочешь, я выкину на улицу эту шлюху Шейлу? Я найду тебе врача. Я… Дай мне помочь тебе. Эллиот слушает голос Тайрелла, отдающий искренней заботой, и старается удержать этот миг, запомнить объятия сильных теплых рук, горячее дыхание на своей шее. Эллиот хочет сохранить исходящее от Тайрелла уверенное спокойствие и свою личную, робкую надежду на лучшее будущее. Скоро Тайрелл уйдет, кинув его обратно в бездну к демонам, которые уже раскрыли свои голодные глотки. Тайрелл продолжает что-то говорить, водя носом по его коже. Эллиота потряхивает, и он кидает обеспокоенный взгляд на желтый бутылек Сабаксона, отражающий свет единственной включенной лампы. Тайрелл замолкает и тянется за скомканным одеялом, чтобы укрыть Эллиота. — Мне пора, — говорит он и встает, чтобы одеться. Эллиот чувствует пустоту и холод, справиться с которыми не поможет ни одно одеяло. Он снова остается один. Вновь не хватает воздуха. — Не уходи, — едва слышно произносит он, разлепляя ссохшиеся губы. — Что? — Тайрелл сосредоточенно застегивает пуговицы на рубашке, вместе с костюмом надевая личину старшего вице-президента технического отдела, превращаясь обратно в бесчувственного руководителя, яппи шведского происхождения. — Не уходи, — уже громче повторяет Эллиот и смотрит на Тайрелла через плечо. — Ты знаешь, что я не могу остаться. — Тайрелл завязывает галстук, отвернувшись от Эллиота. Несколько секунд Эллиот смотрит на его спину, обтянутую рубашкой, а потом переводит взгляд на морфин, лежащий на расстоянии вытянутой руки. Он шумно втягивает воздух. Тайрелл застегивает пиджак и проверяет свой телефон. Недовольно морщится, раздраженно тыкая большим пальцем по экрану. Эллиот безучастно следит за ним. Тайрелл ругается себе под нос, возвращает телефон в карман и подходит к Эллиоту, наклоняется и гладит его по щеке. — Bonsoir, Эллиот. Он целует его в лоб и уходит, тихо закрывая за собой дверь. Оставляя лишь тепло в месте, которого коснулся губами, и запах дешевого шампуня. Эллиот чувствует, как его внутренности сжимаются в тугой узел, и словно со стороны слышит свой всхлип. Тайрелл ушел. Опять. Он один. Совсем один. Снова. Раскрошенный в порошок морфин все еще щиплет нос, когда Эллиот закрывает глаза и предается забвению.