Великий Чемпион

- Тебе нужно отдохнуть, Эстель, - произнёс архимаг, понимая, что это, наверно, единственное, что необходимо его ученице после ужасных дней в форте Телеман и в форте Онтус. – Но я хочу, чтобы ты была рядом – возможно, ты понадобишься мне скорее, чем тебе хотелось бы. Предстоит ещё много работы. Эстель склонилась и поцеловала его руку: - Как скажет мой учитель. - Я приказал, чтобы тебе приготовили место в нижних покоях, - продолжил Трейвен, подводя девушку к порталу. – И послал туда Мари – вряд ли ты её помнишь, впрочем, она совсем недавно поступила сюда – она будет помогать тебе. И вот ещё: утром, прежде чем подняться ко мне, загляни к Раминусу – я распоряжусь, чтобы он выдал тебе новую мантию: эта слишком сильно пострадала в боях. - Спасибо, господин. Доброй Вам ночи. - Да, всё забываю спросить тебя, - архимаг провёл рукой по наплечнику, - почему ты не пользуешься призванными доспехами? В Корроле тебя должны были неплохо обучить этому искусству. Неужели легче таскать всё на себе? - Привычка… - смущённо улыбнулась Эстель. Архимаг грустно улыбнулся в ответ и поднял руку, благословляя её на прощание. Эстель шагнула в портал. - Чем могу служить, госпожа? – невысокая девочка-имперка в зелёной робе ученика, потупив глаза, остановилась перед ней. Эстель, как бы ей ни было тяжко, заставила себя ласково улыбнуться – та выглядела слишком смущённой и растерянной от того, что сам архимаг доверил ей прислуживать такой высокопоставленной и могущественной волшебнице. - Помоги, если не трудно, - показывая жестом, что ей нужно освободиться от мантии и брони, Эстель тревожно следила за реакцией ученицы: только бы ей это не оказалось слишком тяжело или та не испугалась вида засохшей крови. Мари справилась вполне успешно. Чуть дрогнула, правда, но всего лишь на мгновение – скинула с неё тяжёлый бархат, аккуратно свернув его, чтобы не были видны пятна, затем стала ловко и умело помогать с доспехами. Выдержала даже, когда увидела раны – не отвернулась испуганно, а быстро принесла губку, смоченную в целебном зелье, и начала их промывать. - А ты и правда умеешь, спасибо, - удовлетворённо, даже с некоторым удивлением заметила Эстель, когда Мари, закончив, подала ей шёлковое ночное платье. – Тебе как будто и не в новинку. - Отец научил, госпожа. Я и ему часто помогала. - А кто твой отец? - Иероним Лекс, - горделиво ответила ученица. - Он был когда-то здесь капитаном стражи Имперского легиона, а теперь его перевели в Анвил, на службу к графине Умбранокс. Мама уехала с ним, только я осталась здесь, в Университете. - Тебе, должно быть, одиноко здесь? Ты скучаешь по своим родителям? - Да, конечно… Особенно вечерами, после занятий. Но мама сказала, что мне надо учиться. Да я и сама не хотела бы прерывать обучение, госпожа. Со мной ведь занимается даже сам господин архимаг. - И чему же ты учишься? - Папе не очень-то понравилось, что я поступила сюда, - смутилась вдруг Мари, - и он считал: раз уж так, я должна стать боевым магом. Но пока мне больше нравится алхимия и восстановление. Да и…, - она посмотрела на Эстель так, словно та была каким-то неземным существом, - боевым-то мне никогда не стать… таким, как Вы… это невозможно! - Отчего же? – ободряюще улыбнулась Эстель. – Вполне можешь, и даже лучше… - Ну – как отчего? Как? Ведь Вы – та самая Железная Дева! – восторженно воскликнула Мари. – Родители брали меня на Арену, когда я была ещё совсем маленькой. Я даже видела Ваш бой с Серым Принцем! Никто не мог поверить, что его можно победить – но Вам удалось, только Вам! - Я не побеждала его, Мари, - вздохнула Эстель. – Его и вправду никто не мог победить. Он сам победил себя. - Что… Вы имеете в виду? – удивлённо спросила ученица. – Как это – сам? Если бы Мари знала, до какой раны – незаживающей, кровоточащей – она вдруг дотронулась своими нежными маленькими ручками, она бы немедленно прекратила расспросы. Но как ей было это понять? Эту тайну не знал никто, кроме самой Эстель. - Потом… как-нибудь потом расскажу, - неуверенно, глядя в сторону, произнесла она. - Простите, госпожа… - пролепетала Мари. Эстель, уже овладевшая собой, ласково успокоила её: - Всё хорошо, дорогая. Просто немного устала. Она тяжело опустилась в кресло, ожидая, пока маленькая помощница приготовит постель. Прикрыла глаза – Мари, должно быть, решила, что она задремала. Нет. Она просто вспоминала… Отец Мари, капитан Лекс, когда-то мог бы поймать её. Когда-то он был её ночным кошмаром – она слышала, что от него невозможно скрыться. А теперь вот его дочь считает за честь служить ей. Как же странно порой поворачивает жизнь… …Это было ещё в те времена, когда она бежала из тюрьмы, где её звали не иначе как «Эстель-воровка». Всё вышло случайно. По какому-то нелепому, почти невероятному совпадению её камера находилась в тайном проходе, через который прошли рыцари императора – они пытались вывести из замка своего повелителя, которому грозила смертельная опасность. Она просто потихоньку пошла за ними. Просто нашла где-то отмычку. Отчаянно плутала в подземелье, думая, что лучше уж сгнить в тюрьме, чем умереть от голода в императорских катакомбах. И потом как-то выбралась на свободу. Всего имущества было – кожаная роба, в которой её держали там, несколько мелких монет, найденных где-то в катакомбах, да сломанная на последней решётке отмычка. Имперский город гудел – из разговоров на улицах она поняла, что император был убит неведомыми злодеями где-то в этом же подземелье. Казалось, её должны были схватить сразу же, да ещё и заподозрить в причастности к убийству – тогда бы она точно не отделалась заключением, а пошла бы на казнь. Но это было второе, почти невероятное чудо – её не искали. По всем бумагам стражи камера почему-то числилась пустой, а она сама – не то умершей, не то переведённой отбывать наказание куда-то в дальнюю провинцию вроде Морровинда… Потом она услышала, что по случаю смерти императора и вовсе объявили обширную амнистию, так что фигуры в таких же, как у неё, робах на улице хоть и настораживали добропорядочных обывателей, но не удивляли их. Как это было странно! Противоречило всякому пониманию… Видимо, стража всё-таки знала подлинных убийц, иначе откуда такое великодушие? Беглая заключённая – ну, или отпущенная на свободу, как она говорила, чтобы не вызвать подозрений. Отброс общества. Как же долго, ещё очень долго она по привычке в панике скрывалась, едва завидев издали фигуру стражника… Надо было жить. Не хотелось снова возвращаться к прежнему, хотя как-то раз одна женщина и протянула ей тайное послание от самого главы Гильдии Воров, таинственного и неуловимого Серого Лиса, с предложением присоединиться. Добропорядочные гильдии, вроде тех же магов, и на порог бы её не пустили. И она пришла туда, где никому не было дела до её, да и чьего-либо ещё прошлого – на Арену Имперского города. Нет, конечно, она не умела сражаться. Она и не собиралась. Она выполняла там всю чёрную работу под началом смотрительницы, Изабель Андроникус – отмывала арену от кровавых подтёков, бегала к оружейнику, чтобы он починил изношенные форменные доспехи или выковал новые, ходила к алхимику за целебными зельями, прислуживала именитым бойцам, да мало ли… Постель – брошенная на пол мешковина. Еда – похлёбка. Работа – тяжелая и однообразная. Может быть, это стало бы для неё продолжением тюрьмы… может быть. Но там она встретила его. Своего Принца. Это случилось неожиданно – кто-то из бойцов (она помнила, кто, хоть и пыталась забыть) попытался распустить руки, назвав её «милашкой» и напомнив, что она должна выполнять его приказания, а значит… Она отчаянно закричала. И вдруг за спиной бойца выросла гигантская фигура орка в Доспехах Мужества – самого Великого Чемпиона: - Не смей её трогать, слышишь? Нахал сразу же отпрянул, словно не веря своим ушам. Орк молча, но грозно глядел на него. Пробормотав что-то невнятное, тот поспешил ретироваться. - Ты в порядке? – заботливо глядя на неё, спросил нежданный спаситель. Глядя на него глазами, полными слёз благодарности и ещё не прошедшего ужаса, она сказала: - Да. - Как тебя зовут? - Эстель, - она впервые произнесла своё имя без прозвища. - А я – Агронак гро-Малог. Это и был тот самый Серый Принц. Её жизнь с этого дня изменилась. Дело было даже не в том, что никто больше не смел обидеть её (по Арене быстро разнёсся слух, что она под защитой «самого») и даже сама смотрительница уже опасалась загонять её лишней работой. Она обрела друга – верного, чуткого и отзывчивого друга. Агронак проводил почти всё время в тренировках, но когда бы она, среди своих забот, ни пробегала мимо него днём, у него всегда находилась и помощь, и добрая улыбка, и приветливое слово. А вечером, когда расходились зрители, можно было удалиться на задний двор или в какую-нибудь открытую галерею, сидеть рядом, смотреть на малиновый закат, на зажигающиеся звёзды, беседовать или просто молчать. Через некоторое время он стал учить её. Как владеть мечом и щитом. Как нападать и как парировать удары. Как находить слабые места противников и использовать их. Как оглушить, но не убить – он ненавидел убивать кого бы то ни было. Агронак объяснил Эстель, что хотя для привлечения зрителей и объявляют, что на Арене бьются только насмерть, действительно смертельные случаи здесь – редкость. Бойцов ведь, в сущности, не так много, чтобы каждый день терять двоих-троих. После поражения, подлечившись, они какое-то время не выступают, оставаясь прислужниками, как вот она сейчас, но потом, когда их подзабудут, а Овин раздобудет им другие доспехи и оружие, снова идут на Арену. Прошли ещё месяцы. Он долго убеждал, что теперь она вполне может выступать сама. Убедил. Она направилась к Овину – главе Синей команды. Тот рассмеялся ей в лицо, заявив, что даже его старая бабка, будь она жива, одолела бы её. Вдохновлённая Агронаком, она настаивала. Поиздевавшись над ней вдоволь, Овин всё же записал её как «бойцового пса» команды и выпустил на Арену в один из следующих дней. Она победила. Выиграла свой первый бой. Потом их было ещё много. У неё появились деньги – бои на Арене, в отличие от той тяжёлой работы, которую она прежде выполняла там, щедро оплачивались. Агронак советовал ей, прежде всего, обновлять оружие – она, в общем-то, слушалась, но как-то раз всё же не удержалась, истратив всё полученное золото на новую одежду. Стражники, которых она прежде так боялась, теперь отдавали ей честь, когда она появлялась на улице – среди них было много любителей боёв. Всё, в сущности, было хорошо… А потом пришёл роковой вечер. Как-то раз, когда они вместе отдыхали в одной из галерей Арены, Агронак объяснил, почему его называют Серым Принцем. Затаив дыхание, Эстель увлечённо слушала романтическую историю его рождения – историю любви некоего лорда Ловидикуса к его служанке-оркессе, бежавшей впоследствии с младенцем от гнева гордой жены лорда. - Я ведь только наполовину орк. Я не знаю, кем был мой отец, лорд Ловидикус. Но он был знатен родом, и поэтому я даже считаю себя аристократом. Принцем. Серым Принцем. Эстель это не удивило. Агронак и вправду выглядел не совсем так, как большинство его собратьев-орков – его кожа отливала не зелёным, а пепельным цветом, чуть светлее оттенком, чем у тёмных эльфов Морровинда, да и черты лица были куда тоньше и благороднее. В конце концов, что удивительного в том, что он потомок двух рас? Про себя Эстель тоже знала, что, хоть она и считает себя человеком, в её жилах, как и у всех уроженцев Хай-Рока, есть и эльфийская кровь. Ей это даже нравилось. Это значило, что, если с ней ничего не случится, она проживёт значительно дольше обычных людей и состарится куда позднее их. Она слышала ещё, что её земляки обладали замечательными способностями к магическим искусствам, не уступая в этом даже самым могущественным – высоким – эльфам. В то же время, как все люди, она лишена эльфийской изнеженности. Очень удобно. Агронак снял с шеи тяжёлый золотой ключ на шнурке: - Это оставила мне мать, когда умирала. Ключ от ворот Приюта Ворона – старого замка лорда Ловидикуса, это к западу отсюда. Это ключ от тайны моего рождения, - он на минуту замолчал и добавил: - Ты ведь друг мне, Эстель? О, если бы она знала, к чему всё это приведёт… но тогда она просто кивнула. - Мои тренировки не позволяют мне долгих отлучек, иначе бы я давно поехал туда. Моё отсутствие заметят сразу. Я… доверяю тебе, Эстель. Ты свободно можешь покидать Арену. Я дам тебе денег на хорошую лошадь – прошу, поезжай в Приют Ворона. Там, должно быть, есть бумаги, подтверждающие моё происхождение. Я слышал от людей, что это место заброшено – видимо, лорд и его жена давно умерли. Но я верю, там должны были остаться какие-то следы. Может быть, тайник… или ещё что-то. Наутро у неё был очередной бой, и после её победы Овин сказал, что она может спокойно отдохнуть, пока команда противника набирает новых бойцов. Они с Агронаком направились на окраину города, где были конюшни. Орк отсыпал изрядную горсть золотых монет хозяину, и вскоре тот вывел прекрасную молодую кобылу белой масти. Это и была её будущая верная Белогрива. Ну да, та самая, которая привезла её сегодня из форта Онтус, где она… - Возвращайся скорее, друг! – воскликнул Агронак, когда она пустила лошадь галопом. Его тёмные глаза сияли надеждой, а лицо стало ещё более величественным. Она держала путь прямо на запад, изредка останавливая коня и расспрашивая встречных, не знают ли они поблизости какого-нибудь замка или форта, известного под названием «Приют Ворона». Довольно долго никто не мог сказать ей ничего вразумительного, так что она уже стала сомневаться, туда ли она едет. Наконец какой-то старик ответил ей, что знает это место и даже может подробно объяснить дорогу к нему, но он не советовал бы ей туда ездить. - Почему? – удивлённо спросила она. - Это заброшенные развалины. Люди не бывали там уже много лет. Там, должно быть, полно нежити, а твоё оружие даже не зачаровано. Простая сталь на привидений не действует… Впрочем, решать тебе… Расспросив старика подробнее, она повернула коня к ближайшему городу. В самом деле, не стоило рисковать – ведь Агронак и сам не знал, что может ждать её в этих руинах, которые он продолжал считать замком своего отца. Хороший клинок, зачарованный на удар огнём или молнией, никогда не помешает и потом, на Арене, даже если в «Приюте Ворона» и в помине нет никакой нежити. Обзаведясь этим прекрасным дополнением к обычной экипировке, она продолжила поиски замка, и на этот раз успешно. Это оказалась тёмная, полуразрушенная крепость на краю поля. Крепостная стена её, тем не менее, относительно уцелела, и ворота были накрепко заперты. Дрожащими от волнения руками она достала заветный ключ. За много лет замок должен был совсем заржаветь, подумала она. Сможет ли она открыть ворота, даже если это именно тот самый ключ? Она вставила его в скважину и невольно попятилась от неожиданности: ей даже не пришлось его поворачивать – створки ворот стали медленно расходиться сами собой. Должно быть, на замок были наложены какие-то чары. Крепость оказалась пустынной – голые стены серого камня. Ни людей, ни привидений – никого и ничего. Будучи не в силах разочаровать Агронака, она обшаривала каждый метр стен и пола в надежде найти хоть что-то – всё было напрасным. Пробираясь всё дальше, она, наконец, наткнулась на покои, где, в отличие от прочих, сохранилась обстановка. Это был, по-видимому, небольшой личный кабинет – должно быть, он принадлежал самому лорду Ловидикусу. На письменном столе, среди прочих, ничем не интересных ей бумаг, она заметила толстую тетрадь в кожаном переплёте, на которой нервным почерком было написано «Дневник». Обрадованная, она бережно убрала его в походный мешок, как вдруг за спиной раздались чьи-то крадущиеся шаги. Она резко обернулась: в метре от неё стоял… она даже не могла понять, кто. Он был похож на высокого худого человека, но уродлив, смертельно бледен, с кроваво-красными глазами. Ярко-красные губы существа раскрылись, обнажив крупные клыки. Внезапно её осенило: это же вампир! Он набросился на неё. Бой был яростным, но недолгим – через минуту Эстель, тяжело дыша, осторожно стирала с меча тёмную кровь, внимательно осматривая руки и думая об одном – в ближайшей деревушке надо обязательно купить зелье лечения. Кажется, он так и не успел укусить её, но лучше перестраховаться: укушенный через три дня сам становился вампиром. Она ещё немного побродила по замку, но ничего больше не нашла. Что же, подумала она, если лорд так любил мать Серого Принца, в дневнике обязательно должно быть об этом хоть что-то. Ей даже захотелось самой его прочесть, но она сдержалась: это дело Агронака. Серый Принц был в восторге – для неё это было лучшей наградой за всё: - Дневник самого лорда Ловидикуса! Здесь я найду всё, что мне нужно! Спасибо, спасибо тебе! В тот последний вечер он особенно долго, весело показывая свои лучшие боевые приёмы, фехтовал с ней, временами прерываясь и увлечённо рассказывая о том, что, несомненно, он найдёт в этой тетради то, что ищет, и станет настоящим Принцем, и поселится в Приюте Ворона, а она, конечно же, будет с ним… Пришло утро. У неё не было боёв в этот день. Она подошла к тренирующемуся Агронаку. - Оставь меня, - только и сказал он, не глядя на неё. – Прошу, оставь меня. Она отступила. Лицо орка было необычно бледным, а в глазах как будто стояли слёзы. Что произошло? Неужели он ничего не нашёл в той тетради? Или нашёл… не то, что ожидал? Больше он не разговаривал с ней, да и ни с кем другим тоже. Не приглашал пройтись вечером и сам никуда не выходил. Упорно, настойчиво бил в тренировочный манекен, никого не замечая вокруг. Как-то раз она снова попыталась к нему обратиться: - Что случилось, Агронак? Прости же… прости меня. Я что-то сделала не так? Почему я больше не могу быть твоим другом? - Ты навсегда мой друг, Эстель, - тихо сказал он, пряча глаза. – И ты ни в чём не виновата… Это всё я сам… Это я – порождение зла. Оставь меня. Она тихо плакала по ночам. Мало кто поверил бы, что бойцы Арены вот так плачут. Через несколько недель Овин сказал ей, что выдвигает её, как самого искусного бойца, на бой за звание чемпиона. Если она сумеет противостоять сразу трём противникам из другой команды, этот титул по праву будет принадлежать ей. Она выстояла, конечно. Да, прекращение тренировок с Агронаком уже немного сказывалось, но странно было бы думать, что она не справится – она, лучший боец Синей команды. Только вот какая ей теперь была от этого радость? Но вечером случилось почти невероятное – Агронак снова пришёл к ней: - Ты ведь мне друг, Эстель? - Конечно… - на мгновение ей показалось, что вернулось прежнее счастливое время. Агронак уже не был бледен, его глаза смотрели прямо и сияли решимостью. Он как будто снова стал собой – непобедимым Великим чемпионом, благородным Серым Принцем. - Тогда – у меня к тебе ещё одна просьба. Пообещай, что выполнишь. - Обещаю – если смогу, конечно, - с сомнением произнесла Эстель. Что-то странное почудилось ей в его твёрдом, необычно настойчивом тоне. - Для такого бойца, как ты, думаю, выполнить её не составит труда. Ты ведь сегодня стала чемпионом? - Да. - Я тебя даже не поздравил, - грустно улыбнулся Агронак. – Ладно. Вот что я хочу… - Что я должна сделать? – ещё больше насторожилась Эстель. Тон друга ей уже не очень нравился. - Я хочу, чтобы ты вызвала меня. Как чемпион, ты получила право биться со мной за звание Великого Чемпиона. Я должен выйти на Арену. Отправляйся к Изабель Андроникус и пошли мне вызов! - Нет! – в ужасе вскричала Эстель. - Эстель! Ты обещала! - Я не знала! Агронак! - Эстель, ты должна… - он отчаянно схватил её руки. – Если я… хоть немного дорог тебе… или был дорог когда-то… Ты должна, понимаешь? Я хочу выйти на Арену. Я должен… Она очень смутно помнила, что было дальше – он уговаривал, грозил, убеждал, заклинал именем всего, что только может быть ей дорого. Он плакал, её непобедимый Серый Принц. И он всё же настоял на своём. Едва ли не силой потащил её к Изабель, где она машинально, с трудом понимая, что делает, произнесла за ним роковую формулу вызова. Ей дали псевдоним – Железная Дева. И назначили бой на следующее утро. - Зачем? Зачем, Агронак? За что? - Оставь меня. Так нужно, пойми. Эстель долго не могла уснуть. Она ничего не понимала. Конечно, наутро Агронак без труда одолеет её. Ей снова придётся стать служителем – впрочем, может, для проигравших чемпионов здесь найдут что-нибудь более почётное, чем мытьё Арены? Например, тренировать новичков. Да она и не против. Но – зачем? - Граждане Имперского города! – раздавалось на рассвете куда громче, чем обычно. – Наконец нашёлся смельчак, бросивший вызов непобедимому Серому Принцу! Приветствуем Железную Деву! Они вышли навстречу друг другу: Агронак – с мечом, Эстель – с лёгким кинжалом. С первого взгляда Эстель заметила, что Агронак надел какой-то странный доспех с широкой проймой, оставлявший незащищённой верхнюю часть груди. Для него, опытнейшего бойца, такое упущение было немыслимо. Он подошёл к ней вплотную. Она напряглась, ожидая удара. - Убей меня, - полушёпотом произнёс он. – Прошу тебя. Здесь я могу положить конец моим страданиям. Тебе будет достаточно одного удара. Убей меня! - Агронак! Нет! – она отпрянула было от него, словно забыв, что Арену ей покинуть всё равно не позволят, пока кто-нибудь из них не упадёт. Он схватил её за руку, удерживая. - Убей меня! Это же так просто, что ты стоишь? Ты станешь Великим Чемпионом! Пойми, я не герой и никакой не Серый Принц! Я просто воплощение зла, ты избавишь этот мир от монстра! Убей меня! Она попыталась вырваться – должно быть, со стороны казалось, что они и правда схватились в яростной битве. На самом деле он, чуть приподняв свой меч, перехватил свободной рукой её руку с кинжалом и, как она ни сопротивлялась, полоснул им по груди. Затем выпустил её руку и ещё несколько мгновений стоял, тяжело дыша… А потом он упал. Трибуны взревели, и глашатай глупо затвердил, что свершилось невозможное – Великий Чемпион был повержен! Эстель медленно опустилась на колени рядом с Агронаком. Нет… он жив! Он ведь жив? Да, ему удалось ранить себя, но разве этот лёгкий кинжал мог причинить серьёзный вред ему, могучему орку? Агронак уже не дышал. Его лицо было искажено смертной судорогой, на полураскрытых губах выступила пена. Как? На её смятение не очень-то обращали внимание. Видимо, когда она склонилась над телом, все сочли, что она просто хочет снять доспехи с поверженного противника. Арена недоумённо утихла, только когда победительница, пошатываясь, поднялась, так ничего и не взяв, и побрела прочь. Впрочем, глашатай продолжил, совершенно не смущаясь: - Новый Великий Чемпион может покинуть Арену и отдохнуть! Железная Дева заслужила это! Она сидела возле Источника Обновления, сжимая в руке окровавленный кинжал. Пальцы гладили лезвие, окрашиваясь в красный цвет. Они дрожали. Внезапно ладонь соскользнула, и… У неё потемнело в глазах, Кровавый зал закружился перед ней, холодный пот покрыл тело. Рухнув на колени, она бессильно уронила руки в исцеляющий источник – кинжал, зазвенев, упал на пол. Едва ладони коснулись воды, ей стало легче. Сознание прояснилось. Поднеся левую руку к лицу, она увидела на ней какой-то странный, словно гниющий шрам в том месте, где случайно порезалась кинжалом. Снова опустила руки в чудесный источник, промывая рану – гной исчез, шрам затянулся, оставив чистую кожу. Что? Что это было? Страшная мысль поразила её. Она в ужасе подхватила кинжал. Проверять было рискованно, но иначе она не могла. Низко наклонившись, чтобы можно было сразу опустить руку в воду обновления, она кольнула палец остриём кинжала. Почти сразу же вновь подступила дурнота, но, крепясь из последних сил, Эстель старалась не закрывать глаза. Она увидела, что источник на несколько мгновений помутнел до черноты и стал пузыриться в том месте, куда она погрузила раненую руку. Кинжал был отравлен! Но… кто мог это сделать? Кто знал, какое оружие она выберет для сегодняшнего боя – обычно ведь она билась длинным одноручным мечом? Кто знал, где она хранит этот кинжал? Кто и когда мог взять его так, чтобы она не заметила? Он. Только он сам. Только Агронак… Кому, как не ему, знать все её привычки – когда она уходит в город и когда возвращается, в каком сундуке что хранит и где оставляет ключи. Кому, как не ему, понять, что она не хочет с ним биться и выберет самое безобидное, на её взгляд, оружие. Впрочем, может, отравлено было всё? Отшвырнув кинжал от себя, она едва слышно застонала… Значит, он всё продумал. Отравил её кинжал, чтобы даже царапина стала смертельной, надел плохо защищавший тело доспех и вынудил её нанести ему рану. Он хотел умереть, и умереть на Арене. Пусть весь Имперский город говорит о том, что Великий Чемпион пал в честном поединке, от руки более достойного бойца. Только она будет знать, что на глазах у всех этих равнодушных зевак её Принц убил себя. Заставил её убить себя. Изабель подошла к ней: - Где доспехи Агронака? Я велела тебе их снять, если сумеешь победить. Принеси их мне, - она говорила привычным Эстель повелительным тоном, но вдруг смягчилась и закончила даже несколько подобострастно. – Надеюсь, это не доставит много хлопот новому Великому Чемпиону! Правила есть правила… Она побрела обратно на Арену – люди уже разошлись, и только ещё не остывшее тело Агронака лежало на сером песке. Эстель не спешила. Она знала: после того, как она разоблачит его, какие-то грубые, равнодушные служители Арены обмоют это тело и где-то похоронят, а ей не позволено будет даже приблизиться к нему снова. - Мой Принц… Мой Серый Принц… - шептала она. – Зачем? Зачем ты это сделал? Она гладила пепельную кожу, целовала полузакрытые глаза. Глядела в лицо, стараясь запомнить каждую чёрточку. Присланные Изабель служители с трудом оторвали её. - Отлично, отлично, - повторяла Изабель, рассматривая доспехи. – Я прикажу изготовить тебе такие же, но по твоей мерке. И лёгкие – ты ведь, кажется, не любительница тяжёлой брони. Если доспехи будут в точности такие же, значит, и она теперь будет носить ту же широкую пройму. Возможно, кто-нибудь воспользуется этим. Тогда она отправится следом за Агронаком. Рано или поздно, но это случится… - Слушай меня ещё, - продолжала Изабель. – Мы решили немного изменить правила, чтобы привлечь зрителей – теперь ты будешь биться с монстрами Сиродиила! Ну, там, гоблинами, минотаврами… много всяких есть… Конечно, их сложно поймать, так что не чаще, чем раз в неделю – пусть люди насладятся зрелищем! А пока – забирай своё золото, и на эту неделю ты свободна! Что же, хотя бы это хорошо. Теперь она может не бояться, что снова убьёт человека – к злобному минотавру она вряд ли станет испытывать жалость… И всё же – почему? Когда её наконец отпустили, она не вернулась к себе в уголок, а украдкой зашла в жилище Агронака. Служители, видимо, уже начали его обчищать, и многих знакомых Эстель вещей уже не было, но тетрадь-дневник лежала, раскрытая, возле изголовья его кровати, словно он перечитывал её прошедшей ночью. Видимо, ключ ко всему – она, эта тетрадь, на горе им обоим привезённая ею из замка Приют Ворона… Оставаться на Арене теперь было невыносимо, и, поплутав немного по Имперскому городу, она сняла на ночь комнату в одной таверне. Попросив, чтобы ей принесли ужин и больше не беспокоили, Эстель достала роковую тетрадь и углубилась в чтение. «Она прекрасна… О, эта зелёная кожа, эти тёмные глаза… я люблю её, хоть она и простая служанка…» Да, конечно, лорд написал это о матери Агронака – она ведь была оркессой. Наверно, красивой, хотя вообще-то орков сложно назвать красивыми. Но вот ведь Серый Принц… Он был красив – для неё даже очень! Наверно, он был похож на свою мать… «Она ждёт ребёнка… осталось всего два месяца, и я уже придумал ему имя… Его будут звать Агронак». Вот же оно. Здесь рукой самого лорда чёрным по белому написано, что он его сын. Агронак должен был прочесть это, как иначе? Это было подтверждением всех его чаяний! Почему же он не захотел жить? Потом записи стали более спутанными, а почерк – менее разборчивым. «Она покинула меня, когда узнала это!» Это – что? Она с трудом читала почти бессвязные фразы, среди которых повторялось: «Я голоден… я жажду крови…». Чуть более разборчивой была ещё одна запись: «Я замуровал себя здесь, в этом кабинете. Возможно, я умру от жажды…». Она, наконец, поняла. Тот вампир, которого она убила в Приюте Ворона – так это и был лорд, отец Агронака? «Я порождение зла… Ты избавишь этот мир от монстра! Убей меня…» - словно наяву она услышала его слова. Серый Принц не пережил известия о том, что он сын вампира… Он стал считать себя монстром, жаждущим крови… Но разве это было так? Кем бы ни был его отец, Агронак навсегда бы остался собой – добрым, смелым, благородным Серым Принцем… Она так и не легла в ту ночь. Возможно, измученная, она ненадолго задремала в кресле у камина. Её мучили кошмары – она не могла бы сказать точно, наяву или во сне стоял перед ней человек в чёрной робе, повторявший: «Ты убийца… ты убиваешь без жалости… Иди к нам… Стань тёмной сестрой…». Преследовало видение кинжала, который давали ей в руки. Нет, конечно, это был сон. Правда, она слышала какие-то истории о таинственной организации безжалостных убийц, которые именовали себя Тёмным Братством. Слышала, что их адепты являются людям, совершившим убийство, чтобы завербовать их в свои ряды. Но ведь она же не убийца… нет? Убийца! Именно она его убила. Только не кинжалом. А вот этой – проклятой – тетрадью! Эстель рывком поднялась и швырнула её в топившийся камин. Почему, почему она согласилась туда поехать? Почему нашла этот дневник? Почему не прочла его сама и не уничтожила? Почему, наконец, она не погибла там от клыков вампира, бывшего отцом Агронака? Почему она до сих пор жива и даже носит титул Великого Чемпиона? …Эстель сейчас так же сидела в кресле, как и тогда, в той таверне. Она всё же осталась жить. Не умерла от горя, не заколола себя этим же кинжалом. И вот уже давно – волшебница Гильдии магов. Сиятельная госпожа, любимица архимага. Неужели это было – и было с ней?