Если хочешь остаться

Он проиграл. Снова проиграл. Хайзаки ненавидел проигрывать. Искусно научившись делать вид, что ему наплевать, самому себе лгать все равно не получалось. Акаши, Кисэ… Эти поражения ломали его, как старую куклу, оставляя в глубине души немое сожаление, более свойственное кому-то другому, нежели Хайзаки Шого. Держа на вытянутой руке кроссовки за перевязанные между собой шнурки, он на автомате просчитал траекторию для броска, чтобы попасть в высокую металлическую урну с прямоугольной дырой для мусора. Неужели не было сразу понятно, что баскетбол – это не для него? В баскетбол играли другие парни и, в некотором смысле, они ужасали Хайзаки. Акаши Сейджуро, с его прямым холодным взглядом алых глаз и невероятной силой, которая таилась внутри этого тщедушного тела. Мурасакибара Атсуши, вечно жалующийся на скуку, но готовый ради победы раздавить кого угодно. Аомине Дайки, сросшийся с баскетболом, как со своим вторым «я», сила удара которого отпечаталась болезненным фингалом на лице Шого. Мидорима Шинтаро, помешанный на своих гороскопах, который никогда не промахивался. Кисэ Рёта, такой раздражающе веселый, и такой раздражающе упрямый, когда разговор шел о том, чтобы избавиться от Хайзаки. Куроко Тетсуя, которая… Куроко остановилась, словно почувствовала, что в этот самый момент его мысли вдруг обратились к ней. Она обернулась через плечо, натыкаясь взглядом на стоящую в отдалении фигуру Хайзаки. Девушка застыла в замешательстве: у неё не было ни одной причины подходить к нему, как не было и в прошлый раз. И все же, смотря на Хайзаки, она чувствовала, что должна попробовать остановить его. – Куроко, ты идешь? – Кагами обернулся, чтобы поторопить отставшую девушку, но Тетсуи уже и след простыл. Невидимка умела ускользать незаметно, когда это было необходимо. – Хайзаки-кун. Рука Шого, держащая кроссовки, слабо задрожала. Она снова была за его спиной, словно года назад, в Тейко, когда он стоял перед мусоросжигателем, точно также держа кроссовки над прямоугольной прорезью, сквозь которую прорывался огонь. Он не знал причин, по которым Шестая пришла тогда, и не знал, почему она пришла сейчас. – Тетсуя? – парень фыркнул, не соизволив даже обернуться. – Какого хера надо? Куроко сцепила руки в замок, в упор рассматривая спину Хайзаки. Волнение и легкий страх холодом полоснули по сердцу. Она никогда не понимала причину этого феномена, но нутром чувствовала, что даже кому-то вроде Хайзаки баскетбол необходим. Так бывало со всеми талантливыми людьми: когда они отказывались от того, где чувствовали себя, как рыба в воде, они словно отрывали кусочек себя. И пусть Шого никогда не показывал, что значил для него баскетбол, теперь девушка была абсолютно уверена в том, что она права. Тогда, в Тейко, она сомневалась в правильности своих ощущений, но теперь все было иначе. Теперь она видела, что однажды он вернулся… и вернулся не просто так. – Хайзаки-кун, ты правда хочешь бросить баскетбол? – А? – Шого выдохнул сквозь сжатые зубы. – Да, хочу. Я много раз говорил – в отличие от вас, ебучего Поколения Чудес, мне срать на эту игру. – Ты правда так думаешь? – упрямо спросила Тетсуя. Ему захотелось её ударить, наплевав на то, что Тетсу – девчонка. Развернуться и впечататься кулаком в это маленькое милое личико, чтобы один из её спокойных голубых глаз закрылся под тяжестью набухающего кровоподтека. – Конечно я так думаю, тупая идиотка! – рявкнул Шого, и вытянутая рука задрожала ещё сильнее. – Зря приперлась! – Хайзаки-кун… – Куроко поколебалась с мгновение, а потом продолжила. – Шого… Собственное имя полоснуло по мозгу парня, как удар ножом. Чертово Поколение Чудес снова пыталась сделать с ним это. Переломать, подстроить в угоду себе. Даже эта голубоволосая девка в конце концов стала такой же, вытворяя своими словами в мозгу Хайзаки такие кренделя, что Акаши Сейджуро уписался бы от зависти. – Отъебись, Тетсуя, – огрызнулся он. – Ты ведь не хочешь этого делать, – Куроко обошла парня и встала сбоку от него. – Не хочешь бросать баскетбол. У тебя руки трясутся, Шого-кун. Хайзаки бросил мимолетный взгляд в её сторону, глухо выматерившись. Куроко словно бы почти и не изменилась с того момента, как они виделись в последний раз. Все тот же раздражающе спокойный взгляд, все такая же маленькая и худенькая, что, кажется, её можно сломать напополам двумя пальцами. Только её лицо немного вытянулось, делая чуть более похожей на взрослую девушку. Хайзаки подумал, что лучше бы он пережил еще пару ударов Аомине, чем спокойный пристальный взгляд Куроко Тетсуи. – Бля, Тетсуя, съебись, а? – без особой надежды предложил Шого. – Мы уже даже не в одной команде. – Просто это грустно. Смотреть как кто-то талантливый отказывается от того, без чего не может, из-за одного поражения, – произнесла девушка. «Врежу, убью, покалечу» – пронеслось у Хайзаки в мозгу. Ярость огненным вихрем взвилась вверх. У Куроко была ужасно бесячая черта – все её слова попадали точно в цель. Хайзаки развернулся, одновременно с этим почти с ужасом понимая, что не сдерживается. Даже у него был негласный кодекс чести, утверждающий, что девушек нельзя бить по-серьезному. Дать пощечину, придушить, но не бить, как он бил парней. Однако, были моменты, когда тело реагировало вперед Хайзаки. Прошло несколько секунд, и он с облегчением понял, что не ударил её. Сжав Куроко в крепких объятиях, парень чуть сгорбился, чтобы чувствовать носом мягкость её волос, и зажмурился, пытаясь сдержать слезы внутри. Она была права, черт возьми, как же она была права… – Шого-кун, – Куроко протянула руку и погладила парня по волосам. – Я бы очень хотела когда-нибудь сыграть с тобой. Он не ответил, лишь сильнее сжимая её в объятиях. Сейчас он был не в состоянии отвечать. Мягко приподняв двумя пальцами девушку за подбородок, Хайзаки поцеловал её. Куроко вздрогнула в его руках, прежде спокойные голубые глаза немного расширились, но рот податливо открылся, впуская его язык. Он целовал её, думая, что когда сжимаешь её тело в объятиях, оно кажется еще более хрупким и беззащитным. Шого подумал, что мог бы сделать с ней что угодно, и в средней школе, и сейчас. Мог бы, но не станет. – Сыграем, – серьезно произнес парень, отрываясь от губ Тетсуи. – Но с одним условием. – С каким? – непонимающе спросила Куроко, нервно облизав губы. – Если выиграю – ты будешь моей, – хмыкнул Хайзаки, улыбнувшись своей обычной гаденькой улыбочкой. Он выпустил девушку из объятий и бросил кроссовки в расстегнутую сумку. Куроко задумчиво смотрела на Шого, прикидывая все «за» и «против». Её обычно спокойный взгляд стал таким сосредоточенным, словно она проектировала ядерное оружие. Скрестив руки на груди, девушка чуть вскинула голову, чтобы смотреть Хайзаки прямо в глаза. – Хорошо, – произнесла она. – Но у меня тоже будет условие. – Че? Какое? – Ты расплетешь эти дурацкие косички.