Не покидай меня

      Кикио, как назвалась недавно пришедшая, довольно быстро шла вперед. Венди семенила рядом, с любопытством вертя головой по сторонам и с горечью отмечая, что вокруг слишком мрачно. Старые серые стены, камни которых будто специально казались слишком холодными и темными.       Сумерки еле-еле разгоняли факелы, висящие друг от друга на таком расстоянии, чтобы пространство между ними терялось во мраке. Окон, по которым можно было бы определить день на улице или ночь, не было тоже. Просто пустые голые стены и еле слышный шелест платья и шагов. Этот коридор, казалось, сошел со страниц книги о средневековых замках, где обитают различные зловредные привидения.       Кикио же казалась легконогим призраком, абсолютно беззвучно телепортировавшимся между «островками» мрака. Почему-то она очень сильно напоминала ей про Миднайта, хотя эти мысли Марвелл старалась не показывать. Начинать знакомство с семьей Киллуа лучше совершенно точно не со страха. С уважения, доброты — да; но не со страха или ужаса. Иначе вся их затея обречена на провал.       Синевласка растерянно хлопала глазами и никак не могла взять в толк, как это у женщины получается ходить настолько бесшумно и незаметно. Впрочем, она же профессиональный убийца, так что не стоит этому сильно удивляться. Сама же девочка уже ни раз и ни два спотыкалась, но еще ни разу не упала. Небесную очень радовал тот факт, что сон отступил под гнетом новых для хозяйки впечатлений.       Ветер притих, напоминая о себе лишь еле заметным дуновением в области шеи. Возможно, это было связано с тем, что в коридорах не было никакого источника, а может, дело было в чем-то другом. Если честно, девчушка не особенно-то и интересовалась причиной, полностью сосредоточившись на своей спутнице.       Малышке хотелось задать множество вопросов, но она молчала, потому что разрывать эту тишину казалось… кощунственно. Лишь еле заметно сжимала в руках сумку-мишку, чувствуя пока еще непонятное ей волнение. Опасности не было, но… Что-то намечалось. Что-то очень интересное и необычное. Что-то… невероятное.       Тихо хлопает дверь за их спинами, и они оказываются в какой-то странной комнате. Темная, мрачная, пропитанная изнутри… гневом? Венди очень удивленно хлопает глазами, с недоумением рассматривая расположенные по периметру довольно странные штуки. Что-то царапает память изнутри, и она досадливо хмурится, когда понимает, что не может все до конца вспомнить.       Тартарос.       Это…       Что-то знакомое. Оно приносит боль.       Кажется, она плакала, когда…       Раскаленные наручники впиваются в тонкую кожу… Раздается детский крик, полный страданий и боли…       Она бросается вперед и голыми руками хватается за раскаленный металл, чувствуя себя так, будто ее окунули в кипяток. Они смеялись, пока маленький ребенок захлебывался слезами, а она была в отчаянии, потому что не могла прекратить его страдания…       Запах горелой плоти и страшные ожоги на руке, заживающие от легкого прикосновения чужих рук. Ожоги рассасываются быстро, не оставив после себя ничего. Словно на рисунок плеснули водой, после чего он просто растворяется.       Шеррия виновато улыбается и отводит глаза, потому что не успела и опоздала. Просто потому… что не оказалась рядом, хоть и обещала. Наверное, думает, что Венди будет сердиться.       Венди не сердится. О нет! Совсем нет! Она в ярости. Вот только не на подругу, а на то, что так и не смогла предотвратить гибели ребенка.       Демоны — совсем не люди. Особенно, если это демоны книги Зерефа. Они многого не понимают, а если и понимают, то стараются перековеркать и извратить до неузнаваемости.       Им ведь всего лишь… интересно.       Небесная понимает, что по идее она должна их ненавидеть. Должна, но… Почему-то не получается. Совсем не получается, хотя она и старается возненавидеть их. У нее…       Не получается.       Когда Эзель попытался съесть Шарли… она испугалась. Действительно испугалась, что лишится своей такой доброй и мудрой подруги. Испугалась. Она сражалась, хоть ей отчаянно не хотелось этого делать.       Так просто было нужно.       И несмотря на все то, что демоны сделали ей и ее гильдии, ненавидеть их у нее не получается.       Марвелл не умеет ненавидеть. Расстраивается, сердится, злится, грустит — да, но не ненавидит. Иногда она думает, что такая эмоция просто не входит в ее функционал. Интересно, могло ли случиться такое, что этой эмоции ей просто не досталось?       Комната пыток. По крайней мере, Венди думает, что она называется именно так. Возможно, ей стоило бы переживать или, хотя бы, бояться, но… Предыдущий накал эмоций был слишком силен, а сейчас на его место пришло только тупое равнодушие, так что девочка лишь безразлично осматривает место, где оказалась, слушая успокаивающий шелест над ухом.       Кикио смотрит внимательно, выжидающе. Молчит. Ну, Небесная только думает, что выжидающе, потому что этот странный шлем на голове полностью перекрывает весь обзор на глаза женщины, поэтому хрен его знает, куда именно она смотрит. Может, вообще спит, хотя это было бы совсем из области фантастики. Возможно, малышке стоило бы хоть немного поволноваться о своей собственной судьбе хотя бы ради профилактики, но…       Не хочется.       Наверное, ей стоило бы что-то сказать или сделать. Впрочем, Хвостатой не особенно-то это и важно. Обморок совсем не отдых, так что синевласка почти что не удивляется, когда ее спустя несколько минут выжидающей и крайне тревожной тишины потянуло в сон. Возможно, спать сейчас не самая светлая ее идея, но…       Волшебница подумала и здраво определила, что пока что ее смерть никому невыгодна. А раз не выгодно, то и убивать ее не станут. А значит, можно поспать хотя бы немного. Ну, в самом-то деле, не таращиться же ей преданными глазищами в сторону матери Киллуа? Родственные черты прослеживаются, к тому же у нее совершенно не дремлет интуиция, так что в этом она уверена практически на все сто.       Кикио молчит, когда Венди, осмотревшись, направляется к ближайшей странной конструкции и с удобством устраивается на ней, кладя рюкзак под голову. Возможно, такое положение не слишком-то и удобно, но… Временами, Марвелл умудрялась засыпать даже сидя или рядом с дракой Нацу и Грея (или Гажила), что было той еще опасностью.       Небесная не знает, чего именно пыталась от нее добиться эта странная женщина. Тихий, еле слышный, какой-то удивленно-усталый выдох разносится по помещению. Хлопает дверь. Девочка недоуменно моргает, когда осознает, что Кикио куда-то ушла. Синевласка осталась в одиночестве.       Впрочем, сейчас бы поспать нормально… Малышке даже удается ненадолго задремать, когда дверь снова хлопает, и тишину прерывает мелодично-холодный голос: — Пойдем.       На самом-то деле она с куда большим удовольствием сейчас бы поспала, но… Как говорится, хозяин — барин, так что Хвостатая покорно поднимается на ноги и, не обращая внимания на небольшую заторможенность, покорно идет вслед за женщиной. Все же, игнорировать ее было бы… неправильным.       Они снова идут по мрачным коридорам, петляют, проходят практически бесконечные лестницы. Венди задумчиво моргает и пытается понять: они ходят кругами или, все же, их поместье действительно настолько огромно. Но несмотря на все свои размышления, к однозначному выводу Марвелл прийти так и не смогла.       Периодически тихими тенями возникали слуги, проходя мимо совершенно бесшумно. Они, вроде бы, смотрели на нее с неким удивлением, но Небесная была слишком сосредоточена на спине идущей впереди женщины и на том, чтобы не упасть, так что мало обращала внимания на любопытные взгляды. Все же, стоило бы ей уже к этому привыкнуть…       ВМИ — место, где этому учат лучше всего.       Наконец, они доходят до какой-то двери. Кикио снова оборачивается к ней и смотрит так, будто пытается понять какое-то уравнение, решения у которого нет и никогда не будет. Синевласка удивленно расширяет глаза и склоняет голову набок, не совсем понимая столь пристальное внимание к своей персоне. Наконец, придя к каким-то одной ей известным выводам, та распахивает дверь: — Заходи.       Волшебница пожимает плечами и входит. Вернее, влетает, так как все-таки умудрилась запнуться о порог и грохнуться на каменный пол. Пожалуй, это было бы обидно, если бы девчушка к такому положению вещей давно уже не привыкла. Что поделать, если неуклюжесть — чуть ли не визитная карточка Небесного убийцы Драконов (Впрочем, как и Богов).       Венди совсем немного стыдно, потому что она упала прямо на глазах у незнакомых людей. Ей стыдно и до слез обидно, но… Все мгновенно отходит на задний план, когда она слышит недоверчиво-счастливый голос, где слышится столько надежды и боли… — Венди, это… Это правда ты?