***
Все оказалось не так плохо, как себе уже успела навоображать Венди. По крайней мере, в ближайшие несколько дней эти двое от яда точно умереть не должны были, хотя и тянуть с лечением не стоило. Хуже всего, как она и думала, дела были у трехлетного сына Огами, потому что у ребенка был более слабый иммунитет и, соответственно, он больше страдал от яда в отличии от матери, которая чувствовала себя не так плохо: лишь небольшую слабость и постоянное головокружение. Мать удалось вылечить быстро: девчушка лишь попробовала немного крови, где был растворен яд, и быстро составила противоядие (помнится, Полюшка-сан насчет этого ее гоняла чуть ли не шесть месяцев, пока она с первой попытки не научилась составлять противоядия). Остаточные следы яда Марвелл сняла магией, что далось ей не слишком легко: все же, она толком после лечения Гона восстановиться не смогла. С ребенком же возникли серьезные проблемы… Мальчишка уже долгие месяцы мучился от вечной тошноты, слабости, невероятно высокой температуры, которая зашкаливала за тридцать девять, медленно подбираясь к сорока. К тому же, он практически ослеп и плохо слышал, да и ел с трудом. Небесная, когда в первый момент увидела ребенка, чуть инфаркт на месте не схлопотала, а потом сразу же кинулась его лечить. Тут противоядие не помогло бы, потому что организм малыша был уже настолько слаб. Оставался только один выход: магия. И знаете, ей глубоко было плевать, насколько ее организм устал и что она практически не чувствует магии внутри. Ей было плевать, так что она просто вытянула вперед руки, чувствуя уже привычный ток эфириона по венам. Конечно, волшебница подозревала, что скорее всего после этого лечения она свалится с истощением и без сил проваляется еще несколько дней, но ей было плевать. Она не собиралась допускать еще хоть мгновение мучения этого маленького ребенка, который ей немного напоминал маленького Ромео и малышку Аску. Конечно, когда она встретила их, они были более взрослыми, но похоже ведь! С каждым проходящим мгновением использования лечения Хвостатая чувствовала себя все более слабой. Руки подрагивали из-за перенапряжения, перед глазами бегали черные точки и расплывались разноцветные круги, а в них будто насыпали песка, во рту пересохло, а язык, кажется, распух, голова болела, а виски будто сжали металлическим обручем. Венди морщилась и сосредоточенно рассматривала свои руки, стараясь не обращать внимания на свое состояние. Какой-то частью своего сознания она искренне радовалась тому, что этого не видит никто, потому что она благополучно выставила всех из комнаты, открестившись тайной лечения и прочего. Во рту внезапно стало солено, а из носа и уголка глаза закапала кровь. Хвостатая была настолько занята лечением, что не сразу и сообразила, что именно происходит. А когда поняла, лишь поморщилась и, слабо качнув головой, продолжила лечение. Помнится, давным-давно мама Грандина и Полюшка-сан говорили ей, что перенапрягаться не в коем случае нельзя. Помнится, тогда она согласна кивала и обещала, что ни в коем случае, ни-ни и так далее. Однако в таких вот ситуациях, когда больше способов не остается, приходится лечить даже во вред себе. Не то чтобы ее это серьезно беспокоило, но было несколько неприятно, что она нарушает обещание, данное когда-то давно. Однако Марвелл просто уверена, что и Грандина, и Полюшка-сан поворчали бы на нее, но были бы согласны с ее позицией. Ребенок не заслуживает таких страданий. А значит, его нужно вылечить. Ради того, чтобы спасти чужую жизнь, (вы только ребятам не говорите) Небесная готова была умереть. — Ты… к-как? — слабо проговорила волшебница, опираясь на ближайшую стену и чувствуя предательскую слабость, как только малыш осмысленно открыл глаза и огляделся по сторонам. Ее снова потянуло в сон, но девочка упрямо держала глаза открытыми, не давая себе заснуть. Сначала маленький пациент, а потом уже все остальное. — Мама!!! Папа!!! — закричал ребенок, вскакивая с кровати и уносясь из комнаты. Хвостатая проводила его мутным взглядом и начала размеренно дышать, медленно сползая по стене. Она еще понимала, что ее друзья не оценят, если она прямо тут рухнет на пол. Хотя, девчушка уверена, они-то и ее нынешнее состояние не оценят. Однако сил хоть что-то сделать уже не осталось. — Венди? Венди, говорил же, что не надо было!!! — со стороны входа послышался настороженный голос Киллуа. Мальчишка мгновенно метнулся к ней и, подхватив ее на руки, принялся ей что-то говорить. Она попыталась было дернуться, но не преуспела и обвисла в руках друга безвольной куклой. Кажется, он ее ругал. Вот он что-то прокричал Гону и… В ушах нарастал противный звон, от чего она то и дело морщилась. Кажется, ее вырвало. Лица коснулась тряпка с водой, стирая кровь и рвоту. А потом ей дали попить, беспрестанно что-то бубня. Синевласка попыталась было улыбнуться, но внезапно на нее накатила такая сильная усталость, что ей даже не удалось приподнять уголки губ. Ей только и оставалось, что держаться на грани яви и беспамятства, пытаясь разобрать хоть что-то. — Венди, спи. — Внезапно она очень четко услышала то, что ей говорит Киллуа. — Но… — проговорить это простое слово настолько сложно, что она даже не уверена, что его получилось сказать разборчиво. — Венди, спи. О твоем поведении мы поговорим позже. Девочка покорно перестает сопротивляться и медленно уплывает в темноту, позволяя отдохнуть измученному сознанию. Последней мыслью проскользнуло: «Похвалил бы меня Нацу-сан, если бы узнал?». Нацу, мрачно сверливший взглядом переход в Эдолас неожиданно громко чихнул, перепугав всех окрестных жителей, вызвав недоумение у Люси и ехидную усмешку у Грея.***
— Спасибо вам! Спасибо! Спасибо! Спасибо! Спасибо! — Огами беспрестанно благодарил друзей за помощь своей жене и сыну, который уже гиперактивной ракетой носился по участку. Кажется, мужчина даже не особенно обращал внимания на мрачного и злого, как бешеный пес, Киллуа. Гон на все эти благодарности лишь улыбался и кивал, с беспокойством поглядывая на спящую на руках у Золдика Венди. Девочка выглядела откровенно плохо. Ее то и дело бросало то в жар, то в холод, а лоб блестел от пота. Губы потрескались и запеклись, да и дышала она слишком тихо и практически незаметно. Конечно, она им объясняла, что подобное будет происходить довольно часто, но… это все равно заставляло волноваться. По крайней мере, ни Гон, ни Киллуа не чувствовали себя спокойно, пока их подруга была в таком состоянии. — Я бы не рекомендовал ее беспокоить. Могу выделить вам комнату, чтобы вы подождали, пока она придет в себя. Все же, я тоже виноват в том, что она настолько плохо себя чувствует. Ребята переглядываются между собой и смеривают стоящего перед ними мужчину внимательным, почти сканирующим, взглядом. Наконец, они приходят к выводу, что действительно не стоит пока тягать Венди и лучше дать ей отлежаться. — Киллуа, ты, надеюсь, понимаешь, что это был ее выбор? — спрашивает Фрикс, когда они уже остаются одни в выделенной им комнате. Небесная лежит на кровати и дышит настолько тихо, что с первого взгляда ее можно принять даже за мертвую. — Понимаю. Именно поэтому они до сих пор живы. — Золдик холодно сверкает голубыми глазами и немного пугающе улыбается. Наверное, если бы Марвелл увидела эту улыбку, она бы испугалась. Мальчик не знает, какая точно реакция будет у нее, так что он никогда не покажет ей этой своей стороны. Нет уж, его друзья его точно бояться не будут. Никогда и ни за что.