Чёртов Кавилл

«Я от тебя кусок отожру. Выбирай, с какого места». «Да хоть всего съешь». «Значит, на выбор. От тебя крышу сносит, чёртов ты Кавилл». Аффлек резко откинулся на спинку своего стула, сжимая в ладони смартфон. И мебель под крепким телом, и несчастный аппарат грустно захрустели, но актёр этого не услышал – кровь в ушах стучала слишком громко. Пришлось приложить усилие, чтобы переключиться с мыслей в своей голове на стопку листов со сценарием, лежащую перед ним. Представители Warner Bros. задерживались, о чём Бена оповестила миловидная секретарша, в знак извинения от концерна поставившая перед ним большую чашку кофе с парой овсяных печений на блюдце. Стоило девушке выйти, как актёр взял одно, покрутил в пальцах и закинул в рот, чтобы хоть как-то отвлечься и перейти на деловой тон для начала внутренне, но сотовый вновь подал голос, оповестив о пришедшем сообщении. «Тогда мы квиты». Аффлек закатил глаза. Доподлинно зная, что Генри сегодня не на съёмках – к «Лиге» Зак ещё не успел приступить, дав своим людям передышку, Бен, засевший в помещении, душном, несмотря на включённый кондиционер, мог только представлять, как Кавилл, печатая это, одновременно… например, дрочит. А он вполне мог, и актёр заскрипел челюстями - блядское воображение! И блядские же тесные джинсы! «Твою мать, я ведь на работе, понимаешь это? Пусть кабинет пустой - тут камеры. А я сижу с неудобством в штанах». «За тобой там тотальная слежка? Мне сейчас с человеком разговаривать, а я весь на взводе, так что и тут квиты». «Когда ты с ним договоришь? Я на обсуждении нового сценария. Это закрытое мероприятие на студии. Тут везде камеры». «С ними – их двое. Через пару часов буду свободен». Бен посмотрел на часы, стягивающие запястье. Если представители WB скоро появятся, как пообещала секретарша, то его красноречия должно хватить для того, чтобы за полтора-два часа убедить их в необходимости снять сольный фильм про Рыцаря Готэма. «Я примерно так же. Ты ведь понимаешь, что я буду тебя ждать? Пусть я пока не участвую в разговоре, а просто жду, ты меня заводишь так, что я своим стояком скоро подниму стол». «Да. Я сделал для этого всё». «Ты последняя сволочь, Кавилл. И я тебе это припомню. Часа через два припомню». Запивая возбуждение быстрыми глотками кофе и не чувствуя его температуру, Аффлек расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке, порадовавшись, что счёл встречу достаточно неформальной, чтобы не надеть галстук. Тот сейчас сжимал бы глотку удавкой, а и без него одежда раздражала с каждой минутой всё сильнее. Когда через десять минут дверь в кабинет открылась, пропуская вперёд двоих с киностудии, Бен, сморгнув зависшую перед глазами картинку откровенного порно с Кавиллом в главной роли, втянул носом воздух, напомнил себе, что он, вашу мать, профессионал, и, поднявшись, приветственно улыбнулся вошедшим. *** «Совещание закончилось рано». Прокручивая в ладони руль и мягко вписываясь в поворот, Аффлек, ещё по пути в машину избавившись от пиджака, затормозил на светофоре, подворачивая рукава рубашки до локтей. Хрень, начавшаяся ещё перед встречей, не отпускала на протяжении всего общения с представителями WB. Раньше такой неусидчивости и невозможности мгновенно взять себя в руки Бен за собой не замечал. Раньше – это до съёмок киношедевра Снайдера, в котором Бэтмен столкнулся с Суперменом, а Бен Аффлек – с Генри Кавиллом. Всё случилось быстро, и иногда актёру казалось, что слишком быстро, но причин пожалеть о шаге, сделанном полгода назад, не было. Ненароком вспомнив о том, как в тот вечер после особенно изматывающего дня съёмок зажал своего оппонента по площадке около его же трейлера, Бен усмехнулся и потёр ладонью загривок: возбуждение, сбавившее было обороты, вновь их набирало. «Люблю, когда ты такой нетерпеливый». «Дай мне ещё полчаса, и я тебя сожру. Живьём. Поцелую тебя везде. Вылижу, как зверь зверя, чтобы был только мой запах». «Сожри. Сделай всё, что хочется». *** Полная свобода действий - то, что он желал получить. Чтобы ему не ставили ограничений - хватит. Он сам себе то ещё ограничение, а Генри хотелось взять так, чтобы потом ни один из них не смог встать или отдышаться. С трудом держа в памяти дорогу от студии до квартиры, которую на время съёмок в «На заре справедливости» они сняли на двоих да так до сих пор и не освободили, Аффлек припарковался на автопилоте, закрыл машину и взбежал по лестнице до лифта. Последний этаж, панорамный обзор на город, окна во всю стену – когда им только передавали ключи, всё это вызывало интерес и занимало, но уже через неделю стало понятно: друг друга они занимают куда больше. Потом прошла ещё неделя, и выяснилось, что смотреть, как один в очередной раз проходит подземелье в WoW, и второй при этом косит одним глазом в свой экран со сценарием, а другим – на яркую картинку онлайн игры, в разы занятнее, чем зависать в ночных клубах или тянуть коктейли в барах. Затворниками они не стали, но компания друг друга неожиданно оказалась куда более важной, чем компания кого бы то ни было ещё. Открыть входную дверь Бен не успел – она распахнулась сама, являя стоящего по ту сторону Генри. Кавилл, видимо, вернулся только что и не успел ещё переодеться, поэтому стоял на пороге при полном параде: костюм, белоснежная рубашка и галстук. Даже в самых простых шмотках англичанин выглядел охрененно, и Аффлек, быстро обежав его фигуру с головы до ног голодным взглядом, шагнул вперёд. - Привет, - вышло хрипло и низко, но от нетерпения уже потряхивало. - Привет, - Генри тоже не выглядел расслабленно – подобрался как перед прыжком, и Бен, глядя в сине-голубые глаза и чувствуя в воздухе зашкаливающее напряжение, хлопнул позади себя дверью, тут же оказываясь нос к носу с Кавиллом. Одного чужого выдоха, горячего и пришедшегося ровно на его, Аффлека, губы, хватило, чтобы гайки сорвало окончательно. Одна рука впечатала Генри в стену, а другая сухая жёсткая ладонь рывком выдернула рубашку из-за его пояса. Сейчас казалось удивительным, что ещё полгода назад он считал себя отвыкшим от брачных игр, от близости и открытости – развод, хоть Бен никогда бы в этом не признался, болезненно по нему ударил. Поэтому-то около Кавилла он и нарезал круги не день и не два – пытался понять: это серьёзно или банально захотелось понимания, тепла и – да, блядь, – отличного секса. Последний, конечно, можно было бы получить в разы проще: подцепить кого-нибудь проблемой никогда не было, но просто секс и секс, приправленный чувствами, – две большие разницы. Сейчас – как и всегда – всё шло на инстинктах, потому что больше ничего не осталось: когда происходящее касалось этого англичанина, держать себя в руках и включать мозги удавалось через раз или даже реже. Вместо этого хотелось разорвать на втором одежду, прижать к ближайшей ровной поверхности и просто взять. Губы Генри тем временем впились в быстро бьющуюся голубую жилку на шее Бена и скользнули ниже, обжигая кожу влажными крепкими поцелуями. В ответном желании Кавилл тоже был прям: вылизывать, целовать, кусать, чувствовать аромат чужой кожи и, в конце концов, окончательно сойти с ума. Всё, как в первый раз у того трейлера, который потом они хотели выкупить – на память, но не сложилось. Мотнув головой, Аффлек забрался в узел галстука на шее англичанина, медленно растягивая петлю. Медленно, потому что скольжение шёлковой ленты завораживало, но когда в воздухе звонко щёлкнула резко сдёрнутая в самом конце вещь, в голове Бена окончательно перекинуло рубильник. Боднув целующего его Кавилла подбородком в лоб, американец перехватил его ладонью под скулу и, шально улыбнувшись, накрыл губы Генри своими, кусая и целуя одновременно. Он не шутил, когда говорил, что хочет отмахнуть от него кусок. Чем ближе притирался в ответ англичанин, тем сильнее было это нетерпеливое желание, и Аффлек дёрнул край белоснежной рубашки. В сторону брызнули мелкие пуговицы, а под губами тут же оказалась ключица. Не перегрызть бы. Когда-то им приходилось быть осторожными: корректор гримёров, конечно, мог замазать любой синяк или засос, но лишнее внимание им обоим было не нужно. Сейчас же, в перерыве между съёмками, наконец, можно было не сдерживаться – к началу работы над «Лигой» все следы успеют сто раз сойти. Погрузившись в исследование крепкой выразительной кости на чужой груди, Бен упустил момент, когда нетерпеливые пальцы Генри расстегнули его ширинку, и ладонь забралась под грубую ткань, чтобы дразняще сжать сквозь тонкую ткань нижнего белья стоящий член. Этот момент касания был слишком неожиданным, и Аффлек, громко охнув, прижался плотнее к обхватившей его руке, бездумно потираясь об неё и срываясь дыханием: - Чёртов Кавилл, - выругался, утыкаясь лбом в плечо англичанина и порывисто кусая его, а после по-звериному мотая головой, словно и правда желая оторвать кусок. – Чёртов… - новое прозвище не придумалось – мысли спутались в клубок, и Бен подтолкнул Генри к столу, наваливаясь грудью на грудь, едва чужие бёдра упёрлись в край столешницы. - Я решил, - зубы американца клацнули около уха второго, всё-таки прихватывая мочку. – Я возьму тебя на столе. Прямо тут, - посмотрев в подёрнутые желанием глаза, Аффлек усмехнулся и махнул рукой, скидывая со стола на пол утреннюю газету и салфетницу, педантично расчищая место и бедром отираясь о пах Кавилла - чтобы не расслаблялся. Чужое горячее возбуждение накрывало парной волной – как в 3D, когда картинка накладывается одна на другую, вместе образуя объёмную фигуру. Вот и сейчас в ответ на укус простонал один, прогибаясь навстречу, а крыть сильнее начало второго. - Да. Возьми меня прямо здесь. Немедленно, - Генри инстинктивно толкнулся в бедро, притираясь сильнее, а потом ощутимо хватанул Бена за плечо, предварительно стянув с него рубашку, на что тот отреагировал мгновенно, толкнув англичанина в грудь и укладывая на поверхность стола, вероятно, холодную, но Кавилл, судя по всему, даже не обратил на это внимание. Лёг, тут же слегка выгибаясь в пояснице и приподнимая бёдра, чтобы стянуть с себя оставшуюся одежду. Смотря на это, Аффлек «подвис». Кажется, когда-то в далёкой жизни, оставшейся за завершившимися съёмками, он ходил в ночные клубы и видел, как могут извиваться женщины, стремясь показаться как можно более эротичными и так завлечь посетителя. То, что сейчас делал Генри, как прогибался, стаскивая с себя брюки, не шло ни в какое сравнение. Ходячий секс, разлитый в подтянутый, бугрящийся крепкими мышцами флакон. Застыв на секунду, Бен дёрнул головой, смаргивая наваждение, и спустил по ногам джинсы, переступая через них и откидывая в сторону, - лишние помехи раздражали. Хотелось скорее добраться до раскинувшегося на столе тела. Шаг вперёд - ближе просто невозможно, потому что стол не пустил бы. Вниз полетели вторые штаны, и Аффлек перехватил ногу Кавилла под коленом, наклоняясь и проводя языком по бедру дальше до стоящего члена. Собственный просил внимания, и немедленно, и мужчина обхватил его ладонью у основания, часто и рвано отдрачивая, пока язык вырисовывал что-то уже по чужой головке, солоноватой из-за выступившей смазки. - Бен, - неожиданный выдох комом встал в горле американца, - поцелуй меня. В том, как прошептал эти слова Генри, было что-то, из-за чего тяжело вздрогнуло сердце. Когда его просили о подобном? Когда кто-то желал близости с ним столь же сильно, сколь и он сам хотел этого? Аффлек не помнил, но даже если и было подобное когда-то, всё померкло, стоило вскинуть голову и посмотреть на англичанина, наткнувшись взглядом на его взгляд. Сглотнув, Бен опустил ладонь на чужую грудь, проводя ею выше, до его плеча, и сам поднимаясь следом за ней, но взгляда не опуская, словно примагниченный. И что этот Кавилл с ним делал? Топил в рвущихся наружу чувствах - Аффлек и не думал, что их осталось столько. Оказалось, ошибался. Очередной волной их накрыло, когда он навис над Генри. Приоткрытые губы, широко распахнутые глаза, сорванное дыхание... Хотел ли он когда-нибудь кого-то столь же сильно? Жену, например? Сгибая руки в локтях и накрывая поцелуем просящие об этом губы, Бен уже знал ответ - нет. Чужое тепло обволакивало. Это до сих пор было слишком непривычно. На несколько минут беснующаяся внутри страсть, острая и колющая всё вокруг, перетекла в нечто, что заполнило изнутри ровно в тот момент, когда губы одного прижались к губам другого. Кавилл как и в их первую встречу был везде, но сопротивляться этому больше не хотелось. Наоборот, проснулось желание обхватить в ответ и прижать к себе, вдавить в грудь, чтобы оттуда, наконец, полностью выбило всю тягостную херню из докучливого прошлого. Бен не знал, случайно или специально, но Генри в совершенстве владел языком тела. Слова были бесполезны, когда тебя просят даже не взглядом - прикосновением или выдохом, таким, что опции не понять или отказаться просто не существует, - он и не хотел. Целуя и не отстраняясь, Аффлек крепче упёрся ногами в пол и перехватил под коленями Кавилла, сдвигая его ближе к краю, чтобы пристроиться головкой к входу и мягко толкнуться вперёд, жмурясь от накатывающего жара, - тепло стремительно перерастало в него, охватывая с ног до головы. Загнавший себя в тысячу рамок, американец сейчас одним махом сбросил добрую половину и не намеревался останавливаться на этом. Влечение к лежащему на столе мужчине пересиливало всё мыслимое и немыслимое. Его хотелось до дрожи, которая как раз появилась в напряжённых коленях, и эта эмоция была настолько сильной, что рвало крышу напрочь, не оставляя после себя и капли рационального. Выпущенный внутренний зверь взвыл от наслаждения, когда Аффлек вошёл на половину длины, но им обоим показалось этого мало. Под сбивчивый шёпот на чужое ухо сантиметр за сантиметром оказались преодолёнными, а дальше не пускали физические границы их тел. Бен замер, тяжело сглатывая зашкаливающее возбуждение. Он мог бы с места в карьер, но... Но чужое тело призывно прогнулось, и последние условности полетели коту под хвост. Он качнулся назад, неотрывно наблюдая за тем, как член выходит из плотно обхватившего его тела. Потом вновь движение, но навстречу Генри, и опять до максимального контакта - влажного удара паха о чужие ягодицы. Медленный ритм сразу не задался - он сорвался на всё ускоряющийся темп, кусая свои губы и ловя теперь чужой взгляд, - это заводило особенно: читать неудержимое желание в синих глазах, обычно лучащихся только доброжелательством. В какой-то момент Кавилл двинул бёдрами сам, выстанывая долго и хрипло, а потом, до этого покрывая беспорядочными поцелуями шею и плечо нависающего над ним мужчины, укусил за удобно подставленное ухо, и Аффлек навалился ближе: - Я понял... - английский обжёг глотку, а слова вышли каркающими и резкими. Дёрнувшись от болезненного укуса и тут же последовавшего спазма, скрутившего поджилки, американец упёрся в стол около головы Генри ладонью, ловя его безумный взгляд. - Ты сам чёрт. Это было на грани бреда и реальности, но Бен не мог уже удержать толчков внутрь принимающего его тела и слов, которые, казалось, не произноси он их - разорвут. - Вводишь меня в искус, невинный, а сам Дьявол, - шикнул у чужого плеча, прихватывая кожу на нём острыми клыками. Он уже потерялся, запутался в своих и чужих конечностях - казалось, что ближе уже не получится, но он сумел. Наклонился, закидывая одну ногу англичанина себе на плечо, а вторую - на талию, открывая его для себя ещё больше, прижимая, кусая и целуя попеременно. - Свёл меня с ума, - и новый укус, сильный, почти до крови и прямо в основание шеи, куда Аффлек тут же ткнулся носом, впитывая чужой запах полной грудью, - чёртов засранец. Стол под мужчинами протяжно скрипнул, раскачиваемый их обоюдными усилиями. Не подогнулись бы ножки - подумалось, но запоздало. Он не смог бы остановиться при всём желании. - Это… всё ты, - Генри, распластанный на столешнице и обезумевший от бесстыдного удовольствия, подал неровный голос, цепляясь за шею Бена, - …первый начал, - и поток слов вперемешку с неразборчивыми ругательствами, прерываемый протяжными откровенными стонами, сошёл на «нет», а пересохшие воспалённые губы открывались, хватая воздух и сбивчиво прося о продолжении. Бен не смог бы сказать, что именно подвело его к концу так быстро, но делал ставку именно на эти губы, хорошо обрисованные, потемневшие от поцелуев и укусов, приоткрытые, беззвучно произносящие одно и то же слово - "ещё". И он давал ещё. Забирал ещё. Делал ещё больше, чем могло бы его тело, - переступал через себя и за этой чертой вновь находил Генри. Круг смыкался всё плотнее, заключая внутри его и Кавилла, выгибающегося навстречу, подмахивающего бёдрами всё быстрее, в такт скрипу тёмного стола известной шведской марки. Выпрямившись и придерживая ногу любовника на своём плече, Аффлек поддался ещё одному желанию - с солнечного сплетения американца скользнул ладонью на его горло, сдавливая в пальцах. Он знал, как одним подобным движением пережать артерии в нужных местах так, чтобы человек больше не очнулся – опыт, полученный во время съёмок ещё в молодости, но сейчас убивать он не хотел. Хотел забрать англичанина всего себе, загнать в угол, из которого выход будет только через острое удовольствие, которое ощущалось всё ближе. Пальцы перебрали по боковым сторонам шеи, сместились выше, почти ласково оглаживая края нижней челюсти, и неожиданно сошлись плотнее, запрокидывая подбородок Генри в потолок, но до его губ он всё-таки дотянулся, окончательно срываясь в безумный раж. Стол заскрипел ещё жалобнее, но Бен, выдыхая в поцелуй низкое рычание, этого не слышал - ловил сдавленные выдохи Кавилла. О том, что тот достиг пика, сказала не только крупная скручивающая тело судорога, в которой англичанин выгнулся, едва не подбрасывая на себе Аффлека. Американец понял это и по цепкой хватке сильных пальцев в своих волосах, и по громкому вскрику, и по вязкому теплу, залившему их животы. В этом прорезавшемся стоне Бен услышал то, от чего отстрельнуло что-то уже внутри него самого. Дрожа и чувствуя, как Кавилл обхватывает его невозможно плотно, что в нём почти не двинуться, Аффлек наклонился ниже, хватая зубами шею под своей ладонью и вбиваясь в подающееся на него тело. Такого стол уже не выдержал - подкосились сразу две ножки. Бен больно ударился коленями и локтем о пол, но второго уберёг, прижимая к себе, кончая и рыча куда-то в чужое плечо. - Чёрт... - то ли новое ругательство, то ли обращение. Припав на второй локоть, Аффлек упёрся лбом в подбородок Генри, пытаясь отдышаться, но накрывающие остаточные волны оргазма не давали даже нормально выпрямиться. - У меня такого... никогда не было, - тихий, чуть дрожащий хриплый шепот раздался следом, и англичанин обнял американца свободной рукой, оглаживая подрагивающей ладонью влажную спину. - У меня тоже, - эхом отозвался Бен, потираясь о шею Кавилла подбородком и поднимая на него взгляд, - чтобы ломать мебель. Усмехнувшись, мужчина попробовал привстать, но не смог - прострелило сразу оба колена, и Аффлек глухо рассмеялся, через минуту всё-таки приподнимаясь, чтобы заглянуть в глаза Генри. - И откуда ты такой свалился на мою голову? - неровно улыбаясь и надсадно дыша, актёр погладил второго по щеке костяшками пальцев, после проводя большим по нижней припухшей губе. - Нужно оставить за тобой кодовое имя, только не Чёрт, а Демон, - и вновь низкий хриплый смех напополам с крепкими объятиями. - Мы сломали наш стол, - чуть удивлённо констатировал Кавилл, отбрасывая со лба влажные волосы и словно только что это заметив. Слыша глухой смех, он сам усмехнулся и повернул голову навстречу ласкающей руке. - Если ты будешь так называть меня во время съёмок, тебе не отделаться от вопросов о происхождении этого имени, - Генри улыбнулся. - Кажется, завтра я не встану, - он прислушался к собственным ощущениям, уже начиная чувствовать тягучую боль в мышцах. - И я отвечу просто, что ты в постели круче самого Чёрта, - Аффлек прихватил поцелуем губы Генри и поднялся на ноги, стараясь не морщиться от боли - кажется, придётся наведаться в аптеку, а раньше он только слышал о растяжениях или синяках, полученных во время секса. - Это всё ты. Я не знаю, как ты это делаешь, но у меня сносит крышу напрочь, - когда Бен протянул руку, англичанин пошевелился и тихо зашипел сквозь зубы, но потом, собрав волю и оставшиеся силы в кулак, приподнялся - осторожно, сначала принимая сидячее положение, а потом встал на ноги, хватаясь за ладонь американца. - Твою мать, - он выдохнул. - Как будто танк проехал. Ты просто зверюга. - Есть немного, - притянув к себе второго за пояс, прижался к следу на шее, словно случайно раздражая прокушенное место кончиком языка. - Но в этом твоей заслуги - половина. Это ты меня возбуждаешь так, что я думать не могу. И запираюсь в перерывах между съёмками в туалете, - выдохнул сокровенное на ухо, уводя Кавилла за собой в сторону ванной. - Теперь я буду думать об этом, - вышагивающий рядом Генри прикусил губу, чтобы не улыбаться слишком явно. - Думай и помни, что это происходит каждый раз, когда я на площадке, а ты меня возбуждаешь, - Бен, выразительно поднявший брови, отпустил англичанина только для того, чтобы тот первым переступил борт ванной. - Мне совершенно не стыдно, - включив воду, Кавилл обнял американца сразу же, как только тот оказался рядом, и свободной рукой задёрнул занавеску.