Печенье с ксенофилией

      Когда наступает ночь, диван приходится расстилать, смешные шутки и горячие споры про Россию утихают и превращаются лишь в храп.       Перед нами предстает другая Россия: пафосная, с важными такими зданиями, затмимыми умом питерских хипстеров. А также вся зеленая, полная лесами медведей под мышку с горькой водкой, пропитанная звонкими мелодиями, отыгранными на балалайке. И, конечно, шумящими старушками-березками, говорящими, мол, «Россия уже не торт, раньше было лучше».       Зато Терезе Ивановой было вовсе не до политики или гармоничного сочетания имени и фамилии. Тереза — молодая женщина, работающая в отечественной кондитерской. На трудную работу или маленькую зарплату она не жаловалась, ведь ее муж — большой взяточник. Она стремительно поднималась по ветхим ступенькам, подходя к лысой обшарпанной серенькой двери, в сотый раз разглядывая вывеску «Confectionery», Тереза восхищалась патриотизмом архитекторов здания — все было выполнено на русский лад. Войдя в уютную кондитерскую, женщина сразу принялась за работу: она выпекала различные изделия, украшала выпечку специальной присыпкой, глазурью, ванилью, и прочими вкусными вещами. На кухне фантастически пахло, хотя Терезе все это уже жутко приелось. Она любила готовить, но от выпечки буквально тошнило. Работая довольно долго, женщина в очередной раз не заметила, как прошел новый день, за что и любила свою профессию. И как не любить, не зря же проучился в уважаемом ПТУ на окраине города.       Вдруг встал вопрос о том, что обычные печеньки разных форм никто не удостоился купить, находясь в активном поиске кондитерских излишеств. А так, как кондитерская была уважаемой в городе, надо было либо есть печенье, либо выкидывать. К сожалению, Роспотребнадзор не поверил, что золотой стафилококк и кишечная палочка проходили мимо, поэтому нужно было забирать эти пресные кондитерские изделия домой. Ну, мать Тереза, обладающая двумя детьми и поспешила нести печеньки домой во имя любви. Когда Тереза Иванова оказалась в своей миленькой квартире, она была обречена видеть обычную картину, ее дети — Арабелла и Валерий, были заняты неизвестно чем. Сегодня дети Терезы ничего не ели, объясняя это тем, что обжорство погубит их. Позже, прочитав о том, что анорексия возглавила рейтинг среди смертей от психических заболеваний, они были даже рады печенью. Однако Белла и Валера были очень критичными, и это неудивительно — их жизнь была полна всего нового и хорошего, а почему нельзя критиковать печенье?       И началось. Мать Тереза достала из пакета совершенно разные печеньки: они были хлюпенькими и твердыми, круглыми, квадратными, треугольными, наконец, вкусными и невкусными. Какие дети не любят сладкое? Те, что любят критиковать. Валерий долго вертел в руках одинокую штуку песочного печенья, уж очень ему не хотелось ее есть. Он решил спросить, дескать, почему не хлеб и соль, а слабое печенье. — Мам, я будущий мужчина, или кто?! Почему мне досталась какая-то непонятная разваливающаяся печенька? — вопил критик. — Скажи спасибо, что вообще досталась! — фыркнула снисходительная к своим детям женщина. — Валер, а по чему нужно судить печенье? Разве не по вкусу? — добавила она. Валерий взыскательно откусил кусок простенькой выпечки. Через секунду ухмылка исчезла, мальчик послушно ел сладость. Арабелла поспешила выразить свое мнение: — Мам, ты только посмотри, печенье подгорело, пока ты его готовила! Я, что, должна есть печенье, на котором есть какие-то черные пятна? — возмутилась огорченная девочка. — Белла, милая, не бери пример со своего брата. Печенье подгорело всего ничего, не будь такой придирчивой, — просто сказала мать Тереза. Девочка выслушала речь матери, быстро отступив от спора: она уже давно забыла про подгорелую часть печенья и ела его с удовольствием. Вдруг мать Тереза поморщилась, видя явно непропекшееся изделие. Тем не менее, нужно было есть. — Дети, эта печенька сырая, а это намного хуже, чем недостатки вашего печенья! — воскликнула Тереза, приобщаясь к общему мнению. — Тогда зачем ты их вообще взяла, мама? — в один голос задали вопрос дети. Внезапно на кухню квартиры вошел глава семьи Ивановых, он слышал весь разговор. — Эй, россияне. Давайте будем есть, что дают, — а то пойдут санкции и муку ввозить не будут, там и покритикуем печенье, когда есть нечего будет.       Но реплика отца не требовалась. На кухне наконец царила тишина: все наслаждались печеньем. Если кто-то зорким глазом критика видел недостаток — он превращал его в достоинство.       А как иначе жить — другого печенья, увы, не будет.