Человеческое тепло

      Лиза не помнит, что такое нежность.       Она настолько привыкла к равнодушию и грязи, которыми полны человеческие души, что иногда в нее закрадываются сомнения: а приходилось ли ей вообще знать хоть когда-либо такое чувство, как нежность?       Гарри гладит ее бедра через юбку и его руки проникают ей между ног: Лиза не может сдержать хриплый стон и раздвигает их шире, приглашая не останавливаться; он подчиняется и проникает в ее влагалище двумя пальцами. И Лиза благодарит все сущее за то, что они сейчас одни в этом чертовом городе, и никто их не слышит. Кроме, разве что, тех существ, что бродят по улицам и коридорам больницы.       Он не особо деликатничает, когда входит в нее — но это тот тип грубости, против которого Лиза не возражает.       В любом случае Гарри лучше доктора Кауфмана — тот насилует ее как хочет и когда хочет, потому что Лиза слишком зависит от него и готова принять все, что он захочет ей дать.       Сегодняшний секс — лучший в ее жизни. Мужчины, которые трахали ее раньше, не особо заботились о потребностях Лизы, никогда не давали ей почувствовать человеческое тепло. И пока Гарри толкается в нее все сильнее и интенсивнее, вот-вот готовый кончить, Лиза отчаянно цепляется за него, пытаясь поглотить столько тепла, сколько этот ласковый человек может ей дать. Пусть даже это тепло, эта нежность предназначены не ей. Он не любит никого, кроме дочери, которую потерял в этом проклятом городе. Лиза без труда читает это в его глазах.       Но ей хорошо и так, она не просит большего — разве что ощутить это чувство всепоглощающей нежности еще хотя бы один раз в жизни.       А потом опять раздается звук сирены.       — Лиза!       Одно мгновение — и она снова одна, в темноте, среди монстров, во власти страха.       Дрожа, она сворачивается в комочек, пытаясь сохранить это тепло как можно дольше...