***
Устало переставляя ноги, Арсений старательно вытирал лицо полотенцем, пытаясь оттереть кожу от едкой краски, которой сегодня наградили импровизаторов в «Шокерах». Лампы, мимо которых он проходил, мигали и неестественно громко гудели, вызывая тягучую боль, что вспышками ударяла в разных частях головы. Совершенно забыв про «подарок» Шастуну, мужчина отворил дверь в гримёрку и, взглядом найдя свой пиджак в самом дальнем углу комнаты, направился его забирать, но не успел сделать и нескольких шагов, как дверь позади него с громким стуком закрылась, а помещение мгновенно погрузилось во мрак. На несколько мгновений мужчине даже почудилось, что кто-то невесомо дотронулся до его плеча. И, чтобы опровергнуть свои догадки, он пощупал руками вокруг себя, но кроме пустоты так ничего и не смог поймать. Неожиданно тихий смешок прозвучал где-то в комнате, заставив Арсения вздрогнуть, а после вновь ощупать воздух вокруг себя. Качнув головой, словно отгоняя сон, в который он внезапно провалился, Попов сделал шаг вперёд, но, запнувшись о чей-то ботинок, рухнул на диван, который находился поблизости. — Слушай, Серый, если это ты, то… — Меняй! — не дав импровизатору закончить, произнёс совсем тихий, но уверенный шёпот, заставивший кожу Арсения покрыться мурашками. — Шаст? — облегчённый вздох. — Какого чёрта? — Мой подарок — это ты… — даже не видя его лица в темноте, Арсений понял, что Антон расплылся в улыбке. Если бы не эта одновременно спасительная и губительная тьма, то Антон смог бы увидеть, насколько Арсений напоминал томат в данную секунду. Мужчине казалось, что его щёки пылают огнём. — …и ты должен мне всего одно желание, — закончил парень. Нервно сглотнув, Арсений сильнее вжался в спинку дивана, словно ожидая чего-то страшного, а после услышал, как парень сделал шаг вперёд, и затаил дыхание, прислушиваясь. Тихая поступь мягкими звуками оседала в голове, почему-то успокаивая и вселяя надежду на то, что его не будут пытать или убивать, или… Или на что там способен мозг Шастуна? Внезапно горячее дыхание опалило кожу мужчины, заставив того вздрогнуть, а после чертовски холодные пальцы дотронулись до запястья Арсения. Пытаясь рассмотреть хоть что-то в чернильной темноте, Попов и сам не заметил, как оказался в нескольких сантиметрах от Шастуна. Учащённое, рваное дыхание набатом стучало в голове, заглушая все мысли. Казалось, что тьма стала ещё гуще, окончательно убивая все надежды что-то рассмотреть. Очередное невесомое касание ледяными пальцами по коже, заставившее тело содрогнуться, а сердце забиться чаще и громче. Создавалось впечатление, что воздух в маленьком помещении стремительно заканчивался, словно его кто-то фанатично откачивал, не желая оставлять и глотка. Когда пальцы вновь дотронулись до кожи, Арсений перехватил запястье парня, ощущая, насколько учащённо бьётся под кожей тонкая ниточка пульса. Осторожно нащупав вторую руку, которая почему-то застыла в воздухе, мужчина медленно взял холодную ладонь в свою и потянул Шастуна на себя, вдыхая немного резкий, но всё же приятный запах табака, коим пахли волосы импровизатора. Первое, почти неощутимое касание губами разнесло по телу электрический разряд, обволакивая каждый миллиметр кожи, проникая в лёгкие и опьяняя разум. Следом последовало второе неловкое прикосновение, заставив что-то внутри остановиться на мгновение, а после запуститься вновь. Третье, окатившее тело ещё одним электрическим разрядом. — Одно желание, — тихий шёпот прямо в губы. — Это ты. Усмехнувшись, Арсений вновь накрыл губы парня своими, по-хозяйски вовлекая в поцелуй, а холодные пальцы Шастуна медленно проскользнули по майке вверх, провели по коже и зарылись в жёсткие волосы. Арсений, прикусив губу парня, немного оттягивая её, легонько надавил на плечо Антона, заставив того наклониться и лечь на пружинистый диван, который запросто мог оцарапать кожу. Холодные пальцы Шастуна вырисовали какой-то узор в волосах, а после спустились немного вниз, очерчивая хребет. — Почему ты такой холодный? — сипло поинтересовался мужчина и, отпустив губу парня и сумев разглядеть в темноте неяркое сияние, заглянул ему в глаза. — Так согрей меня, — шёпот, больше похожий на мурлыканье. Улыбнувшись и ещё раз чмокнув парня в губы, Арсений укусил того за подбородок, но, услышав невнятный шёпот, спустился ниже, к шее, и начал целовать, невольно засасывая кожу, оставляя багровые отметины. Головная боль, ранее терроризирующая Арсения, медленно растворилась, пропуская на своё место чарующую пустоту, которая блокировала все мысли, позволяя работать лишь инстинктам. Услышав совсем тихий стон, сорвавшийся с губ Шастуна, мужчина остановился на пару секунд, словно не веря собственному слуху. Даже не имея возможности рассмотреть лица парня, Арсений понимал, что тот, прикусывая губы, с нескрываемым желанием смотрел на его макушку. Физика, химия и прочее, что происходило с людьми, казалось смехотворным, по сравнению с тем, что в одночасье поселилось в телах импровизаторов, подталкивая совершать безумные поступки и не бояться не отталкивать друг друга. Выдохнув прямо в губы парня, дразня, Попов медленно забрался руками под лёгкую материю майки и начал вести ими вверх, ощущая каждую родинку и неизвестно откуда взявшиеся шрамы. Тело Антона сотрясала мелкая дрожь от горячих прикосновений мужчины, а сердце отбивало рваный и частый ритм, отдаваясь эхом в черепной коробке. Когда мужчина задел затвердевшие соски, Антон вздрогнул всем телом, невольно хватая мужчину за запястья через майку. Попов удивлённо уставился куда-то в темноту, где, по определению, должна была быть голова Антона. Прошло несколько недолгих секунд, прежде чем парень опомнился, краснея. — Продолжай, — выдохнув, парень медленно отпустил мужчину, заводя собственные руки ему за спину, стараясь забраться под майку и не собрать всю краску, что осталась на вещах импровизатора. Медленно исследуя каждый миллиметр тела подушечками пальцев, огибая многочисленные родинки на спине, Антон подался немного вперёд, приподнимаясь, заставляя мужчину сесть, сделав опору на ноги, что находились по бокам от тела Шастуна. Поняв намёк, мужчина аккуратно поддел майку пальцами и потянул её вверх. Антон, в свою очередь, повторил действия за Поповым, поднимая его футболку. Когда ненужная одежда оказалась на полу, Арсений довольно резко толкнул парня на диван, а после, нависнув над ним, припал к его губам, начиная целовать, вновь прикусывая немного припухшие губы, оттягивая и смакуя, наслаждаясь мгновениями, когда тело Шастуна полностью в его власти; когда оно тихонько подрагивает от каждого его движения. Прерывисто дыша, ощущая, как плавится кожа от нереально горячих прикосновений, парни раз за разом всё сильнее сдавливали кожу друг друга, оставляя красные отметины, совершенно не заботясь о том, что будет потом, через несколько часов или минут. Их языки переплетались, танцуя, казалось, какой-то безумный, бешеный танец. На несколько мгновений Антону даже показалось, что воздух полностью исчез из комнаты, а после он вдохнул дурманящий запах одеколона Арсения, понимая, что даже если воздух и взаправду исчезнет, он всегда сможет дышать тем, кто так страстно целует его, и остаться в живых. Очередная обжигающая волна накрыла Арсения с головой, когда он почувствовал как что-то твёрдое упирается ему в бедро. Последний раз оттянув нижнюю губу парня, мужчина с улыбкой потянулся к ширинке штанов, пальцами скользя по рельефному прессу. До крови закусив губу, Шастун подался назад, вжимаясь затылком в пружинистый диван. Когда пряжка негромко звякнула, Арсений с нажимом провёл по ширинке Антона, заставив того прошипеть, а после издать продолжительный стон. Парню казалось, что через его тело только что пропустили ток, недопустимый для жизни; его тело сотрясала лёгкая судорога, а перед глазами неожиданно появились яркие искры. Уцепившись за шлёвки штанов, мужчина медленно потянул их вниз, давая возбудившейся плоти больше свободы. Антон облегчённо выдохнул, а после зашипел, когда пальцы мужчины вновь с нажимом прошлись по его паху. — Арс, — шипение, под конец сорвавшееся в очередной стон. Учащённо дыша, Арсений улыбнулся шире и продолжил стягивать с худого тела помятые штаны. Антон, прикрыв глаза, сильнее вжался затылком в диван и руками нашарил металлическую застёжку на ремне мужчины. Как ни странно, но она быстро поддалась, и Шастун, посильнее ухватившись за ремень, потянул Арсения на себя, припадая к его припухшим губам. Несколько рваных касаний, после чего джинсы Попова спустились с его ягодиц, а пряжки ремней ударились друг о друга. Шумно выдохнув, повторно ощутив, как член парня упирается в его живот, мужчина прикусил нижнюю губу и начал медленно спускаться вниз, опаляя кожу импровизатора своим чертовски горячим дыханием. Невольно жмурясь, Антон, благодаря своей слишком развитой фантазии, представлял огнедышащего дракона. Электрический разряд в очередной раз пронзил тело молодого юмориста, когда Арсений спустил тесные боксеры вниз, освобождая истекающий естественной смазкой твердый член. Облизнув пересохшие губы, мужчина так же медленно, стараясь не задевать собственную возбуждённую плоть, спустил к джинсам трусы, а после, помогая руками, и вовсе сбросил ненужные тряпки на пол. Нежно проведя пальцами по внутренней стороне бедра Антона, тем самым прося раздвинуть ноги, Арсений улыбнулся, хоть и понимал, что в темноте невозможно практически ничего рассмотреть. Немного смущённо выполнив немую просьбу, Шастун вздрогнул, ощущая, как палец Попова не спеша скользит по его члену вниз, шаловливо касаясь яичек. Оглянувшись вокруг, Арсений неожиданно понял, что ничего не сможет найти, а отрываться от любимого импровизатора не хотелось, поэтому он, плюнув на пальцы, а после вновь проведя по возбужденной плоти Антона, осторожно ввёл в него два пальца, заставив того прогнуться и зашипеть. Сжав пальцами обивку дивана, импровизатор шумно выдохнул, а после что-то прошептал, отчего Арсений вздрогнул, но всё же продолжил свою маленькую миссию. — Твою мать! — чрезвычайно громкое шипение, показавшееся криком, вырвалось из груди Шастуна, когда мужчина пошевелил пальцами, а после без предупреждения ввёл третий. Толкнувшись пальцами немного глубже, мужчина прокрутил их и замер, ощущая насколько тесно и жарко внутри парня. Чуть не потеряв голову только от мысли о том, что вместо фаланг пальцев внутри будет его собственный член, Арсений прикусил губу и почувствовал металлический привкус во рту. Внезапно Антон заскулил и поёжился, заставив Попова в ужасе остановиться, но в следующую секунду тот сам насадился на пальцы, исходя из чего Арсений понял, что нашёл чувствительную точку импровизатора. Когда Попов начал более активно двигать пальцами, каждый раз задевая его простату, Шастун начал негромко постанывать, прося о большем. Поняв, что с каждой последующей секундой ему становится всё сложнее сдерживать себя, мужчина, подумав, что достаточно растянул парня, медленно вынул пальцы, а после услышал разочарованный вздох, который, казалось, непременно должен был продолжиться какой-то фразой, но Шастун лишь продолжал учащённо дышать. Задрав ноги Антона к себе на бёдра, мужчина, приставив головку члена к разработанному колечку, резко вошёл, заставив молодого юмориста вскрикнуть от боли. — Успокойся, — нежно прошептал Арсений, проводя подушечками пальцев по торчащим рёбрам парня. Когда мужчина толкнулся второй раз, Антон до боли в челюстях сжал зубы, но не позволил себе выдавить и звука, терпя, пытаясь привыкнуть к новым размерам. Через пару толчков Шастун, не в силах сдерживаться, вскрикнул, а следом громко застонал, ощущая дрожь во всём теле и что-то невероятно приятное, растекающееся по всему телу. Вновь найдя чувствительную точку парня, Арсений, прикрыв глаза, начал вдалбливаться сильнее и глубже, входя полностью. Громкие стоны, словно бильярдные шары, ударялись о стены и резонировали в уши парням, оглушая, заставляя двигаться быстрее, полностью отдаваться накатившим ощущениям. Когда звуки достигли форте, в глазах загорелось настоящее звёздное небо, Антон, не выдержав, издал последний громкий стон и излился себе на живот. Жар ударил в виски, а после парень почувствовал, как что-то тёплое разлилось внутри него, а следом потекло по коже на обивку дивана. Зажмурившись, Арсений вышел из Шастуна и, шумно втянув жаркий воздух, упал рядом с Антоном, утыкаясь в его ключицу. В голове набатом стучало собственное сердцебиение, а по телу продолжали бегать отголоски тока, время от времени заставляя вдыхать воздух полной грудью. По прошествии нескольких минут, когда звук перестал быть таким громким, теперь отдаваясь шёпотом в барабанных перепонках, Антон осторожно зарылся пальцами в волосы мужчины, переваливая их и немного сжимая у корней. — Арс, — тихий хохоток, — ты же гомофоб. Или я всё-таки пропустил твоё грандиозное признание, застряв в метро? — хриплый и сбивчивый, но удовлетворённый шёпот. Некоторое время мужчина молчал, то ли обдумывая ответ, то ли пытаясь вырваться из цепких объятий сна, которые, по правде говоря, так же связывали цепями самого Шастуна. — С тобой я забываю, кем был, — такой же хриплый голос. — Забываю даже свои мысли и решения. — О чём ты? — Знаешь, — усмешка, — я вообще-то тебе кольцо подарить собирался. — Сень, ты что, придурок, что ли? — на лице Шастуна медленно расползлась тёплая улыбка. Несмотря на всю его любовь к кольцам и разнообразным браслетам, из-за которых зачастую говорили, что парень ночует в ларьках с бижутерией, Антону намного больше понравился тот подарок, что преподнёс ему Арсений. — Я придурок — это факт, — сдавленное мурлыканье. — А дальше не меняй, Шаст. — Спасибо, Сень, — неожиданно грустно произнёс импровизатор, почему-то думая, что такого больше не повторится. Как там говорится, «Один раз — не пидорас!»? — Если ещё раз что-то услышу с такой интонацией… — начал было мужчина, но, зевнув, сладостно прикрыл глаза, утыкаясь носом в шею парня и втягивая его запах. — В общем, потом сам узнаешь, что будет. Улыбнувшись, ощущая тепло Арсения, парень закрыл глаза, уверенный в том, что их история только начинается и точно не закончится на всего одном разе. Ни один из импровизаторов даже не думал о том, что их может кто-то услышать или найти утром обнажёнными в обнимку на одном диване. Или же… — Слышал? — тихий хохоток прозвучал в коридоре, который, парни, конечно же, не могли услышать. — А ты всё «пошли, да пошли», — Сергей отчего-то улыбнулся. — Говорил же, что нужно остаться, посмотреть, что это за подарок. — Твоё любопытство тебя до добра не доведёт, — констатировал Позов и, схватив друга за руку, потащил в противоположную сторону, к выходу. — У нас их двое, — вновь улыбнулся Матвиенко, вспоминая давно заученную фразу. — Тогда уж трое, — гоготнул Дима и тотчас получил удар локтём в бок. — Четверо, — закончил Серёжа, кладя свою руку на плечо мужчины. Вскоре студия окончательно погрузилась во мрак, а во всём павильоне остались лишь двое и тишина.
19 апреля 2016 г. в 00:01
Закинув ногу на ногу, Арсений, украдкой посмотрев на перешёптывающихся друзей, достал из кармана серебряное кольцо и начал аккуратно вертеть его в руках, словно стараясь получше рассмотреть. Он до сих пор не мог понять, как именно к нему в голову пришла идея купить это ценное для Антона украшение, ведь он до последнего хотел подарить деньги, как это собирались сделать все остальные. Услышав весёлый смех Матвиенко, мужчина оторвался от созерцания подарка и перевёл взгляд на двух импровизаторов, которые продолжали что-то бурно обсуждать, смотря друг другу в глаза. Хмыкнув, неожиданно привлекая к себе внимание, Попов довольно резко засунул кольцо в карман, вызвав в глазах Позова любопытные огоньки. Но не успел Дмитрий и рта раскрыть, как дверь в гримёрку распахнулась, а на пороге появился Шастун. Завидев довольного Арсения, которого он, сам того не понимая, спас от опасных расспросов, парень незаметно улыбнулся и перевёл взгляд на «коротышек» в их компании.
Переглянувшись, Сергей с Дмитрием спрыгнули с высоких стульчиков, казавшимися неприметными в куче хлама, что накопилась за довольно небольшой срок. Чуть не споткнувшись о чей-то ботинок, тем самым вызвав улыбку Позова, Матвиенко протянул Шастуну аккуратно сложенные купюры и, пожелав не найти «блохастую суку», с интересом взглянул на Дмитрия, который не стал отличаться и без лишней пафосности протянул Шастуну деньги.
— Какие-то у вас подарки не оригинальные, — внезапно выпалил Попов и тотчас поджал губы, не понимая, как это получилось.
Переглянувшись вновь, Серёжа с Димой неоднозначно хмыкнули, а после с улыбкой обратили своё внимание на Арсения, который продолжал держаться одной рукой за карман, куда ранее спрятал кольцо. От одного взгляда парочки становилось не по себе. Нервно сглотнув, мужчина ощутил огромный ком в горле, который не давал нормально дышать. Сердце учащенно забилось, а ладони в одночасье вспотели, когда Позов незаметно похлопал по карману собственных штанов и кивнул на карман мужчины, который тот крепко сжимал ладонью.
— А чем же ты порадуешь Шаста? — опередив Диму, немного хриплым голосом поинтересовался Матвиенко.
Сердце Арсения забилось ещё более учащенно, когда Антон, решив, что теперь можно пялиться, не опасаясь косых взглядов, с улыбкой всматривался в лицо озадаченного мужчины. Мысли в голове Попова метались с бешеной скоростью, не давая сконцентрироваться на чём-то одном, подбрасывая всё новые и новые варианты ответов. Когда мужчине показалось, что прошло уже несколько минут молчания, хотя пролетели считанные секунды, он отпустил карман и, стараясь выглядеть как можно увереннее, поднялся с диванчика, улыбаясь присутствующим.
— В отличие от вас, дорогие друзья, — голос предательски дрогнул, выдавая импровизатора с головой, но он тотчас исправился, прочистил горло и продолжил: — Я не стал останавливаться на чём-то житейском и проверенном, а решил подарить Антону кое-что необычное — себя, — гордо заявил мужчина, но, заметив реакцию друзей и прокрутив в голове сказанную фразу, тотчас почувствовал больной укол в сердце.
Переглянувшись, Матвиенко с Позовым громко засмеялись, выводя из ступора Антона, который так и замер с широкой улыбкой и удивлённым взглядом. Тряхнув головой, словно избавляясь от мыслей, парень открыл рот и собирался было что-то сказать, но звуки не могли вырваться из груди, будто бы рыбной косточкой застряв в горле. Щёки Арсения стремительно залились ярким румянцем, а кончики пальцев похолодели, окончательно избавляя голову от мыслей, оставляя лишь звенящую пустоту.
— Я же тебе говорил, что они педики, — сквозь смех выдавил Серёжа, хватаясь рукой за близстоящую вешалку, с которой тут же свалилось несколько сценических шляп и чей-то чёрный шарф.
— Не, не, не, — опомнившись, Арсений хаотично замахал перед собой руками, однако не привлёк внимания друзей. — Я не это имел в виду, просто… — схватив ртом воздух, мужчина покачал головой и направился к Антону, который по-прежнему беззвучно открывал рот.
Заметив позади себя Арсения, Серёжа одёрнул Позова и, глубоко вздохнув, зажал рот ладонью, стараясь унять смех, что всё ещё рвался из грудной клетки, не желая оставаться взаперти.
— В общем, — заглянув в зелёные глаза Шастуна, мужчина, не сумев сдержаться, расплылся в улыбке, а его щёки вновь покрылись румянцем. — Сегодня я буду твоей золотой рыбкой и исполню три твоих самых сокровенных желания.
— Любых? — неожиданно осведомился Антон, немного прищуривая глаза.
— Любых, — согласился мужчина, уверенно кивая.
— Пожалуй, я выберу только одно, — сипло произнёс Шастун, невольно прикусывая внутреннюю сторону губы.
Услышав разочарованный вздох, парни обернулись на Серёжу, который, сложив руки на груди, не без доли разочарования смотрел на своих коллег.
— А я уж надеялся на что-то более пидорское.
Неожиданно за спиной импровизаторов послышался смешок.
— Единственное, Серёжа, что является пидорским в этой комнате — твоя причёска, — усмехнулся Воля, осматривая комнату. — О, а вот и карточки! — воскликнул Паша и, завидев аккуратно сложенную стопку на столе, схватил её. — А теперь в ритме вальса, ребята, — обернувшись к импровизаторам, он взмахнул рукой, указывая на длинный коридор. — Съёмки через две минуты.
Что-то недовольно буркнув Позову про вечные подколы насчёт его причёски, Матвиенко первым вышел из гримёрки, а следом за ним последовали и другие. Слушая громкое «Раз-два-три» Воли, Попов незаметно косился на Шастуна, стараясь разгадать, о чём парень думает и на что он, Арсений, собственноручно подписался несколько минут назад.
Примечания:
Присутствует совсем прозрачный намёк на Дирёжу.
P.s Дальше — больше. *маленький намёк*