С первого до последнего шага

      Даже сейчас, когда её мозг был напичкан ужасающим количеством имплантатов, а разумом руководит самый ненавистный после матери человек в Галактике, она думает о своём единственном друге, который был с ней почти с первого шага в её новой жизни. Друг – странное слово, очень непривычное для неё, слово вызывающее смешанные чувства, выдавливаемые из неё всеми силами чужих рук в последние дни. Последние дни. Все дни после пробуждения на операционном столе с управляющим чипом в голове она думала о друге, с которым они спасли множество жизней, уничтожаемых теперь. Мысли и оставшиеся воспоминания – единственное, что оставляло её в рядах разумных живых, не давая стать такой же, как те, кого ещё чуть менее года назад она убивала десятками. В первые дни ещё можно было вспомнить, кто этот друг, но сейчас… В голове остался лишь неясный образ, да, наверно, она бы вспомнила голос друга, если бы им снова удалось встретиться, но она не знала, чем обернется эта встреча – смертью или спасением.       Отряд, в котором она сейчас была, был поднят по тревоге полчаса назад, когда кто-то на радарах увидел корабли Альянса, приближающиеся к станции. Рядом с ней стояли её ученики, которых не спас тот самый Альянс, хотя все они когда-то были его научной и биотической надеждой, но на самом деле были никому не нужны, иначе бы их спасли, возможно… Или они вообще не были никогда к нему причастны? Ещё один массив забыт по чьему-то велению… Остается лишь одно: Альянс – враг, а дети рядом те, которых он был обязан спасти, но не спас. Дети. Они всегда будут для неё детьми, которых нужно защищать, которые нуждаются в её защите. Это одна из вещей, которые из неё не выбьют всеми устройствами мира. Это уже инстинкт.       От размышлений избавляет голос в наушнике: «Всем занять свои позиции. На станцию напали. Уничтожить любыми силами». И их делят на группы – она остается в команде с Родригес и ещё парой уже чисто хозяйских солдат. Именно хозяйских, потому что название того места, где она находится, ей не называют, даже те, кто младше по званию. «Командование запретило» - говорят ей постоянно.       Раздаётся взрыв, взвывает раненой тварью сирена, игла со стимулятором врезается в запястье, адреналин вскипает в крови. Теперь будет только бой, а после, возможно, её память не урежут, как делают это в последние недели. Все последнее время - это ожидание и резня. Ожидание схватки длится не долго – штурмовой отряд врага довольно ловок и успешен в стремлении прорваться на самый верх станции. Это странный отряд: всего четыре гуманоида, но действуют они с эффективностью целого взвода, оружие не стандартное, а подобрано индивидуально, броня явно дороже и лучше стандартной брони Альянса. Броня… Серая с красными полосами. Друг. Нельзя. Получение приказа на уничтожение. Схватка против воли. Броня Фантома не выдерживает шквала огня, и пули пробивают тело. Конец жизни и чужого контроля над разумом. Разум.       Девушка поднимает щиток шлема, и уже непослушными губами говорит всего лишь одно слово «Шепард». Серая броня оборачивается и бросается к ней, а один из гуманоидов, турианец, удивленно раздвигает мандибулы.       - Джек, духи, прости меня… мы тебя спасём, — говорящий тянется к аптечке на поясе, но его останавливает слабеющая рука.       - Не надо, я хочу остаться собой. В голове чип. Лучше умереть.       - Я сожалею, мы должны были тебя спасти из Академии, но этот сигнал турианского крейсера… Джек, мы похороним тебя на Земле, когда всё это закончится – ты заслуживаешь лучшего.       - Бритоголовая, я тоже сожалею, что не спасла тебя. Я могла же внимательней читать отчеты Призрака…       - Миранд…       Сознание покидает Джек только за тем, чтобы в её голове всплыли из самых недр закрытой памяти картинки счастливых недель: Она и Шепард впервые поднимаются вместе на корабль, на Нормандию. Нормандия. Корабль, являющийся чудесным примером того, что все расы могут жить в мире. Первые шаги её жизни, нормальной жизни, начались именно на этом корабле, собиравшемся совершить прыжок через Омега-ретранслятор, что до команды этого корабля не удавалось никому. Они сделали это: они прыгнули, спасли попавших в плен людей и разрушили базу Коллекционеров. После ей предложили роль инструктора в Гриссомской Академии, где могли учиться юные люди-биотики. Учиться, а не подвергаться каждодневным пыткам и опытам. Она согласилась, потому что так бы поступил(а) бы и Шепард. Человек, который дал её возможность снова жить, а не покоиться в криокапсуле на просторах космоса в ожидании неизвестного.       - Джеки, нет… - Из горла Миранды, когда-то офицера «Цербера», вырывались лишь непонятные звуки, но не связанная речь. Броня трещала. Память просыпалась. Металл признавал любовь.       - Мири, я полюбила тебя, но видишь, как получилось, - теперь я в «Цербере», а ты по своей воле с Шеп.       И новая вспышка в голове: они все вместе гуляют по ночной Цитадели, по самым верхним этажам и крышам, где обычным людям запрещено находиться, но Шепард все устроил(а). Это подарок на день рождения, который она впервые отмечала, как все люди, а не как главный преступник галактики. Ещё один подарок Шепард – полня амнистия за заслуги перед пространством Цитадели и всей Галактикой. Она свободна и может делать первые шаги, как человек без судимости и с моралью. Как человек, к которого есть Друг.       А теперь она умирает на руках своего главного друга, но всё ещё свободная…