Лига выдающихся джентльменов

Поправив надетые для солидности очки, Гамеш пытливо обвёл взглядом комнату — все ли на месте? В дальнем углу Тарабас с Адемаро режутся в преферанс, на табурете перед камином сгорбился над листком пергамента Демиан, у окна недовольно постукивает ногой Ромуальдо. И да, новенький. — Итак, все в сборе,— возвестил Гамеш. — Начинаем сорок пятое заседание Клуба джентльменов, лишённых произволом создателя нашего Ламберто Бавы (да вылезет поскорее его борода) возможности эмпирического познания чувственной стороны бытия. Иными словами, приветствую вас на очередном сборище хронических девственников. Присутствующие привычно вздохнули. — Как это «все в сборе»? — опомнился вдруг Адемаро. — А как же Габриэль? — Габриэль, — сурово и значительно сказал Гамеш, — больше к нам не придёт. Над комнатой пронеслась волна восклицаний, полных одобрения и чёрной зависти одновременно. — Срослось, значит, у него с той азиаточкой? — протянул Тарабас. — Вот все бы они были такими сговорчивыми… — Потом мы тебя обязательно выслушаем, Тарабас, — отмахнулся Гамеш. — А сперва поприветствуем нашего нового члена… — А где ты очки взял? — перебил Гамеша Демиан, который традиционно включился в общее действие с опозданием. — У Эпоса, — с лёгким раздражением ответил председатель. Очки он стянул из учительского стола, и теперь немного переживал — господин мог обнаружить пропажу раньше, чем ученик вернул бы всё на место. — Разве у Эпоса проблемы со зрением? — удивился Тарабас. — Близорук, как крот, — доверительно ответил Гамеш. — А очки в присутственные места не надевает из кокетства. — А у тебя тоже проблемы?.. В очередной раз поразившись способности Тарабаса в кратчайшие сроки доводить до желания убивать, Гамеш повысил голос: — Итак, как я уже сказал, сегодня у нас новенький. — Здравствуйте, — сказал новенький. — Меня зовут Азарет, и у меня нет секса. — Привет, Азарет, — нестройно откликнулись члены клуба. — Как это — нет секса? — снова влез Тарабас. — Насколько я знаю, ты трижды был женат! — И кто сказал, что удачно? — Азарет поджал губы. — Кроме того, разве женатых вы не принимаете? Вон, король Ромуальдо стоит. — Я всё ещё не женат, — отметил король. Судя по интонации, он уже не знал, печалиться или радоваться этому факту. — Допустим, но ты ещё скажи, что ты девственник…по глазам же вижу, что нет. — У меня, — горько сказал Ромуальдо, — уже четыре сезона никакого секса нет. Навык утрачен. Это как с кандидатскими экзаменами и ЕГЭ — за давностью лет считается, что их вроде как бы и не было… — Ты врёшь, — возмутился Тарабас. — А как же Чёрная Ведьма? — Подумаешь, — отмахнулся Ромуальдо. — Лёгкий петтинг и связывание. — Простите, — Демиан смущённо дёрнул Адемаро за рукав. — А что такое петтинг? И с чем бы Вы его срифмовали? — С фистингом, — машинально вырвалось у Адемаро. — Ой, нет. Не слушайте. — Да, — задумчиво покивал Демиан. — Эта рифма — неточная… — Тихо там! — Гамеш постучал по столу молоточком. — Кстати, а почему у нас председатель — мальчик? — выступил Азарет. — Ему по возрасту не положено таких вещей слушать, да и в физиологическом плане он ещё далёк от осознания трагедии нашего положения… — А ты, стало быть, уже далёк? Ну, давай ещё возрастами померяемся, дядя, — огрызнулся Гамеш. — Я тут, может, постарше вас всех. А что выгляжу молодо — так это спасибо моему учителю-извращенцу. И когда я, наконец-то, сведу мой психологический и физиологический возраст к единообразию, я хочу быть во всеоружии. — Ты точно не старше меня, — самодовольно сказал Тарабас. — Мне триста лет… —….ты бородат, и живёшь с мамой, ага, — фыркнул Гамеш. — Откуда только этот фанон берётся, хотел бы я знать? В смысле, про возраст. Про маму-то — чистая правда. — Уже не правда, — разозлился Тарабас. — Я с Анжеликой живу, и вообще… — И вообще у нас идёт заседание. Сядь на своё место и помолчи. Тарабас плюнул на пол. — А ковёр потом сам почистишь. — Да ладно, — махнул рукой Азарет. — Я вам Ализею пришлю, она убирать за всякими свиньями с детства приучена… — Ализею? — разволновался Адемаро. — Настоящую живую девушку? — МОЮ настоящую живую девушку, — встрял Демиан. — Так что я попросил бы. — Всё равно она у меня уже убирает, сынок. Так что извиняй. — Я…— принц побледнел. — Я вызываю вас на дуэль! Литературную! На некоторое время всё смешалось в комнате заседаний. Тарабас с Ромуальдо заключали пари на победителя, Адемаро пытался разнять Азарета и Демиана, а Гамеш сидел за столом, приставив руку к лицу. Наконец, всё успокоилось. Забившийся в угол Демиан обиженно сопел, а Азарет, примирительно подняв руки, сказал: — Ну всё, всё. Зачем мы так ссоримся? Мы должны быть заодно, у нас общие проблемы… Может, тройничок устроим? Ты, я, Ализея… Демиан смотрел на колдуна с подозрением, но пока не перечил. — Да, — оживился Гамеш. — Попробуйте объединится для большей эффективности. Разобьёмся в пары — Демиан с Азаретом, Ромуальдо с Тарабасом… Ромуальдо послал Тарабасу многообещающую улыбку. — Плохая идея, — мрачно сказал Адемаро. — Была у меня уже такая история. А Мирабелла только Леонардо дала, облом. — Ну, если хотя бы одному из рабочей пары дадут — уже неплохо будет. — Из нашей рабочей пары давали всегда только Леонардо. — А давайте пригласим его для проведения мастер-класса! — воодушевлённо воскликнул Гамеш. — Кто «за»? — Нет, — единодушно ответили члены Клуба. — Эх, — буркнул Гамеш в сторону. — Он бы ветчинки хоть принёс, жрать охота… — Меня таки всё равно тревожит факт принятия в наши ряды Азарета, — Тарабас продолжал гнуть свою линию. — Всем известно, что от его жён остались вполне функциональные части. Кто знает, как часто он прибегает с ними к физической близости? — Во-первых, это нельзя назвать полноценным коитусом. Так, самоудовлетворение. А подобное членам клуба дозволяется — иначе Адемаро среди нас уже не было бы, — задумчиво сказал Гамеш. — Ты что такое говоришь? — возмутился Адемаро. — А зачем ты к окну королевских купален ходишь в женский день? — Я на флейте играю! — Ну, если хочешь, можешь это так называть. — Да вы с ума посходили, — разозлился Азарет. — О каком самоудовлетворении идёт речь? Уста моих дорогих жён находятся у меня на груди, как вы вообще представляете возможность этого процесса с точки зрения физиологии?! — Я могу нарисовать, — с готовностью вызвался Тарабас и потянулся забрать у Демиана перо и пергамент. — Нет-нет, это моя ода, не надо на ней рисовать! — Ода? — заинтересовался Ромуальдо. — Очередная? Не о том ты думаешь, Демиан… — Это не очередная, — Демиан покраснел. — Это совершенно особенная ода… Я назвал её «Ода на первое соитие». — Оу, — Ромуальдо посмотрел на принца сочувственно, но комментировать более развёрнуто не стал. — Как интересно, — Адемаро заинтригованно посмотрел на Демиана. — А зачитай?... Я, может, музыку к ней напишу… — Да-да, — махнул рукой Гамеш.— Ты зачитай нам избранный отрывочек. Может, хоть угомонятся все. Смущенный Демиан залез на табурет и, расправив дрожащей рукой пергамент, с чувством продекламировал. Я направляю свой линкор В твою пылающую гавань И, глядя на меня в упор, Ты открываешь свои ставни. Как соки сладостно текут Как естество дрожит, вонзаясь Я тех божественных минут И жаждаю, и опасаюсь. Воцарилось молчание. — Ну что ж… — протянул Гамеш, — очень, эээ, образно. Ёмко. — Талантливо, безусловно талантливо, — уныло пробормотал Адемаро, складывая пальцы крестиком. — Правда, понравилось? — воодушевился Демиан. — Так у меня ещё есть! Мой жезл в руки ты берёшь И пальцы бабочкой порхают А после языком ведёшь, И я совсем изнемогаю… О, наслажденья страстный пик! О, милой розовые груди! Я из груди исторгну крик, Излившись на лицо подруги… — Ну, это, конечно, уже про дальнейшее развитие отношений, — Демиан кокетливо завозил по табуретке носком сапога, но не удержался и упал на пол. — Демиан, — Ромуальдо подобрал принца с пола и привёл в вертикальное положение. — Где ты всего это понабрался, приятель?.. — У мамы в ванной комнате была полочка с такими романами в розовой обложке…— смущённо засопел Демиан. — А ещё про петтинг спрашивал, дурачком притворялся, — возмутился Адемаро. — В маминых романах не было таких сложных слов. Там всё больше иносказательно… — Эх, молодой человек! — поцокал Азарет. — Ну кто сейчас так пишет? Ближе надо быть к народу! Стиль задорней, подход актуальнее… — и, вскочив на освободившийся табурет, запел: Только милую завижу — Мачтой сразу хер встаёт. А она его оближет, И меня в кровать ведёт. Привяжу девицу крепко, Чтоб сподручнее ебстись. В жопу ей засуну репку — Хороша пейзанки жизнь! Ну а если обкончаю Мраморный красивый пол — Ализея выручает, Как всегда до этих пор! Хорошо живётся с нею — Веселимся целый день. Холю я, её, лелею, И ебу, ах, старый пень! Демиан подумал и упал в обморок. Ромуальдо молча вытянул из-за пазухи фляжку. Глотнул, передал по кругу. Потом поднял лицо куда-то к потолку и заорал, раскинув руки: — Бава, Бава, что с нами сделали сценарии твои проклятущие?! Нормальными бы людьми были, так нет! Куда не посмотришь — сплошные эмо, колдуны с половыми извращениями, да жертвы сперматоксикоза! За что нам всё это, дай ответ?! — Не даст он тебе ответ, этот козёл старый, — меланхолично произнёс Азарет, сползая с импровизированной трибуны. — А вот пойти и ответ этот выбить было бы неплохой идеей, свежей. — А что, господа, — Гамеш впервые за время заседания вскочил со стула, — идейка-то здравая! Нагрянем-ка, дружно, всем клубом. Ты, Тарабас, заклинания там всякие подготовь поизощрённей. С намордниками у тебя, помнится, хорошо получилось. Ты, Ромуальдо, не забудь взять меч. И растолкайте кто-нибудь Демиана, нам пригодятся его оды. Зачитаем Создателю, пусть порадуется... Комната заседаний наполнилась воинственными криками одобрения. — … и флейтой его, флейтой! — прорвался сквозь общий шум надсадный выкрик Адемаро. *** В темноте своей квартиры, обливаясь холодным потом, проснулся режиссёр Ламберто Бава. — Нахуй, — отдышавшись, сказал он. Сценарий нового фильма ужасов был готов уже к утру. Занудный голос за кадром: «К производству приключенческих фильмов и волшебных сказок Ламберто Бава так и не вернулся.»