***
Учитель Кан Дэсон. Предмет: психология (И учитель, и школьный консультант) Все в школе знают - если у тебя какая-то проблема, то пойди и поговори с учителем Каном, и станет легче. Он всегда поможет советом, поддержит и подставит плечо. А если проблемы нет... то взяла, придумала проблему и пошла к учителю Кану ;) За свою открытую яркую улыбку получил прозвище Ангел. Но самые смышленые в школе подумывают, что не всё у Ангела так светло, потому что, как он сам и говорил: "Глаза - зеркало души". А свои глаза (то один, то даже оба) он часто прячет за волосами, не пуская туда любопытных учеников. Лучше слушателя, чем учитель Кан - не найти. Хотя, иногда ему даже не надо ничего слушать - он может прочитать любого, как открытую книгу. Тихий и спокойный на личных консультациях, он громкий и веселый на уроках. Всегда старается поделиться с учениками самым интересным из психологии, всегда проводит самые оригинальные и необычные тесты (в которых ученики выдают всё о себе, и даже не догадываются об этом). По школе ходит слух, что о йоге и масках для лица он знает больше, чем о психологии, но ни за чем таким в школе замечен не был, потому... доказательств нет =) Лучший друг учителя искусств и тоже состоит в компании "красавчиков-гуманитариев". В последнее время все больше времени проводит в мастерской друга, банально прячась от учителя литературы. Пылкая душа уже до неимоверного достала терпеливого психолога своими витиеватыми изысканиями о том, как ему надоел этот новенький "наглый омерзительный чурбан, читающий экономику". http://vk.com/public117211203?w=wall-117211203_660***
И Сынхён (представляется ученикам как Сынни и просит себя называть не иначе, чем Сынни-хён или Сынни-оппа, что, кстати, приводит в восторг всю школу) Предмет: экономика. Самый молодой из преподавательского состава, и, пожалуй, у него самая интересная история. Успешный бизнесмен-предприниматель И Сынхен (в прошлом успешно окончил экономический) в школу попал случайно. Поспорив со своими друзьями и деловыми партнерами о том, что он сможет продержаться учителем в школе год, он наскоро (связи решают все) прошел курс психологии и всего необходимого, чтобы получить разрешение преподавать, и устроился на работу. Ученицы мгновенно приплюсовали его к "тусне красавчиков-гуманитариев" и их вообще не волновало, что экономика... это немного не гуманитарный предмет. Добродушный и открытый, он иногда имеет проблемы в общении с учениками. Случайно может выдать нечто типа "Ты что дурак? Ты же так просадишь все деньги!" в ответ на заданный ученикам бизнес-план (все таки сокращенный курс для преподавателей дает о себе знать). На первой неделе работы заметил, как несколько старшеклассниц пытались исподтишка сфотографировать его. Со словами "Ну, я же так плохо получусь!" начал позировать им, чем начал школьный флешмоб "Сфоткай препода и выставь его в инстаграмм" (случайно стал звездой инсты города). Фото из этих инстаграммов представлены ниже. Быстро (почти) влился в преподавательский состав. Сдружился с учителем Каном (потому что невозможно стать успешным бизнесменом, не будучи психологом). Но все же довольно часто спорит со старшими коллегами, подкидывая им шуточек про гуманитариев и МакДональдс. Особенно часто ругается и грызется с учителем литературы. Тот называет юного коллегу "бесчувственным чурбаном", Сынни же его в ответ - "эмоциональной размазней". Ну, сами понимаете: цифры и стихи... http://vk.com/public117211203?w=wall-117211203_664***
Учитель Чхвэ Сынхён (радуется, когда его называют Мастер Чхвэ) Предмет: Искусство/Искусствоведение. Со второго дня все в школе знали, что он Топ. Пока слоу-половина учеников думала себе невесть что, отчаянно выпучивая глаза, остальные отыскали информацию, что это его псевдоним, как вольного художника и скульптора. Он сразу сказал, что искусство витает там, где меньше людей, и потребовал себе студию-аудиторию в самом дальнем конце школы. По факту оказалось, что оттуда ближе на учительскую курилку, которую он безбожно спалил ученикам (что искренне бесит учителя литературы, потому что курит он, чтобы расслабиться, а не для того, чтобы чувствовать спиной взгляды учениц). Это была первая ошибка учителя Чхвэ. На вопрос о его работах он решил сразу показать все, чем и спалил ученикам свой инстраграмм. Теперь постоянно выслушивает шутки про табуретки и кресла (к которым имеет слабость). Это стало второй ошибкой учителя Чхвэ. К искусству и живописи относится трепетно, но по мнению учащихся, странно. Сегодня он может похвалить твою мазню, а завтра на такое же сказать, что это халтура. Долго бытовало мнение, что он будет хвалить все, что угодно, если ты сможешь раскрыть и обосновать фразу "Я художник, я так вижу". По факту же, главное, чтобы нарисовано было с душой и искренне. А искренность учитель видит сразу (многие уверены, что этой ерунды он нахватался от учителя Кана). Очень ценит старания учеников и иногда, если они не против, забирает себе на память их работы. Чем часто устраивает им проблемы, потому что учитель психологии находит в них скрытые значения и бежит "спасать ребенка". Когда получается (а точнее когда болеет старая, но добрая учительница) заменяет на уроках искусствоведения. Руководствуясь тем, что искусство надо ощущать, а не читать про него, водит классы в галереи и на выставки, чем заслуживает еще больше восхищение учащихся. http://vk.com/public117211203?w=wall-117211203_672***
Учитель Квон Джиён Предмет: литература (также ведет кружок поэзии). Самый экспрессивный из преподавательского состава. Обожает литературу. Особенно поэзию. Если он у вас ее читает - то вы тоже будете ее любить. Когда слишком увлекается, рассказывая о любимом авторе или произведении, снимает с себя пиджак и закатывает рукава, активно жестикулируя. За пылкий нрав получил прозвище Дракон. Хорошо сдать у него этот предмет тяжело. Потому что мало того, что нужно знать ВСЁ, от корки до корки, нужно еще не отвлекаться на самого учителя. Если вы рассказываете, к примеру, стих плохо - он начинает грустить и/или злиться (что грозит дополнительным стихом или рефератом об авторе). Если рассказывать стих хорошо - он от радости начинает (НЕ ЗАМЕЧАЯ САМ) гладить ухо или закусывать губы, чем, в результате, сбивает отвечающего (если это девушка), и в конечном итоге вы все равно получаете реферат или дополнительный стих. П - перфекционист. Отлично пишет стихи и с радостью делится ими с учениками на занятиях кружка поэзии. Но вы тоже должны писать! На все заигрывания учениц отвечает в тему и не в тему строчками из стихов разных поэтов. Отдельная каста школьниц в последних произведениях своего учителя угадывает явные намеки на учителя экономики. О чем они не забывают рассказывать самому Сынни-оппе, вызывая у него довольную ухмылку и уверенную бизнес-фразу "No comments!". Учитель Квон является главной темой обсуждения на каждом городском собрании методического объединения учителей литературы города. Однако директор школы все равно не соглашается с мнением других преподавателей и держит его в школе, закрывая глаза на все его безумные прически (которые на собраниях и обсуждают). Стиль учителя Квона и несколько прецедентов (некоторые ученицы утверждали, что видели его фото на каблуках, в перьях и юбках в журналах) порождают множество слухов вокруг его особы. Но доказать они их не могут, потому что поймать учителя с поличным - невозможно. Учитель эти слухи никак не комментирует, но близкие друзья-коллеги знают, что они правдивы (даже школьники понимают, что на всю армию одежды, обуви и аксессуаров Квон-сонсэннима одной учительской зарплаты никак не хватит). Учитель Кан еще в первую неделю после прихода учителя И случайно (честное слово!) рассказал ему о небольшом хобби учителя литературы. Видимо это, а также непрекращающийся шуточный шантаж со стороны младшего, и мешает двум коллегам нормально общаться. Бедный учитель психологии на их перепалки уже только закатывает глаза, учитель физкультуры идет тренироваться, а учитель искусств просто идет творить дальше. И так каждый день. http://vk.com/public117211203?w=wall-117211203_679***
Директор Ян задумчиво перевернул последнюю страницу характеристики преподавательского состава. Раз в два года, его хороший друг предоставлял к его услугам своего лучшего психолога, дабы тот, под видом школьной проверки, какое-то время находился в школе и составлял психологический портрет тех, кто там работает. В этом году к ним «заслали» молодую девушку, и потому отчет получился удивительно резвым и веселым. В отличие от ситуации в школе. - Может, я зря Сынни на работу взял… - задумчиво протянул директор, когда дверь в его кабинет резко распахнулась, являя его взору запыхавшегося Джиёна с дикими глазами. - Директор Ян! Ёнбэ!!! Он! Он… О, БОЖЕ, ДИРЕКТОР ЯН! – литератор только путано повторял одно и тоже «Ёнбэ». Не объясняя ничего. - Учитель Квон, что произошло? – как можно спокойней спросил директор. По-другому тот не поймет. - Сынри везет его в больницу! Бэ сорвался с каната, когда показывал ученикам, как лазать! У него что-то с ногой!!! - Почему его повез Сынри? Почему ты не с ним? В какую больницу? – теперь нервничал уже и директор – а как не нервничать, когда случается такое? - Сынри на машине, он сказал, что так будет быстрее, чем ждать скорую. С ними Сынхён-хён и Дэсон. - А ты чего не поехал? - Этот мелкий гад сказал, что не хочет отвлекаться на мои завывания и слезы. Можно подумать! – Джиён раздраженно махнул руками. – Директор, отвезите меня в больницу. Я без машины, а Ёнбэ мой друг, я должен там быть, - взмолился Джиён, и директор подумал про себя, что в чем-то учитель экономики был прав. - Вот, - директор на ходу отдал Квону ключи от своей машины, - езжай. - А Вы? – Джиён быстро шел рядом с директором, который уже успел выйти из кабинета и шел по коридору, наполненному взволнованными школьниками. Новость о том, что «Солнышко убился» уже успела разнестись на всю школу. - А кто этих всех будет успокаивать? – Ян махнул рукой в сторону кучки девушек, которые отчаянно рыдали у окна. – Езжай уже, ради Бога, езжай.***
- А-ах, я скучаю по Ёнбэ, - Джи устало крутил в руках банку пива. Была пятница, семь вечера, и они своим молодым коллективом сидели в мастерской Топа и пили после тяжелого пед. собрания. Прошла неделя с инцидента Ёнбэ, и Ян сегодня провел внеплановое совещание по этому поводу. – Ему же там, наверное, одиноко. - Не думаю, - Сынхён сделал еще один медленный мазок и отпил вина из бокала, вытирая затем кисть о салфетку. – У него есть персональная сиделка. И мы рядом с ней и близко не стоим. На последнюю реплику старшего Сынри несдержанно рассмеялся и тоже отпил пива. - Как они вообще сошлись? – прекрасно понимая, о ком говорил хён, спросил Джиён. - Ну, - в разговор вклинился Дэсон, - Бэ всегда была интересна география, и Хёрин всегда была рада поговорить с ним. Скорее всего, его падение заставило их обоих что-то переосмыслить, - Кан повернулся к Джи, заканчивая мысль. - Дэсон, я же просил не двигаться, - строго сказал Сынхён, после чего Дэ вернулся в предыдущую позу. - Или же, - теперь пять копеек решил всунуть Ри, - Ёнбэ-хён изначально придумал всю эту легенду с географией, чтобы спокойно подкатывать к Хёрин. - Какой ты циник, - прыснул Джиён. – Кстати, вы представляете, как Тэян загоняет всех учеников, когда вернется? - А что так? - Дэсон опять хотел повернуться к Джи, за что в него прилетело легкое пластмассовое яблочко. - Да они прогуливают уроки учителя на замене, - продолжил учитель литературы. - Бунт, - коротко добавил Сынхён. – Или Ёнбэ, или никто. - Но ведь он из них все соки выжмет, - Джиён сокрушенно покачал головой. - И опять же я думаю, что они это как раз и делают, чтобы потом подольше потусить с хёном. Ясно, как белый день, - Ри отставил пустую баночку по один из столиков в мастерской. - Почему ты видишь во всем только выгоду? – как-то не в тему раздраженно спросил Джиен. - Стоп, стоп, стоп, - Сынри включил бизнесмена и приготовился давить аргументами, - то есть, ты хочешь сказать, что правда думаешь, что вся эта орава ходит в твой кружок, потому что им нравятся стишки?– Ри неверяще улыбнулся, когда Джи уверенно кивнул. - Да ладно, ты не можешь быть таким наивным, хён. - своё «хён» он как обычно сказал самым издевательским тоном. - Да кому они нужны-то? - Сынри, - вдруг отозвался Сынхен, смешивающий новые краски. - Да, хён, - а вот «хён» для учителя искусств, звучал на удивление приветливо и смирно. - А на что вы с друзьями хоть поспорили? Ну, о том, что ты сможешь быть учителем? - На три миллиона вон… - Сколько? – Дэсон от шока чуть не упал со стула. В отличие от остальных друзей, только у него и Ёнбэ не было дополнительного источника прибыли. - Ну, Дэсон, ну! – рыкнул на товарища Топа и принялся усаживать его в предыдущее положение. - Опять деньги… - апатично заметил Ён. - Да! – явно зло парировал Сынри. – Деньги, деньги, деньги. Я же, мать вашу, экономику веду, конечно, я говорю только о деньгах, я думаю только о деньгах. Да что там? – он встал и начал надевать пиджак. – У меня вместо мозгов деньги. Я просто большой мешок денег. – сегодня Ри явно обиделся, он даже не подыгрывал Ёну в их постоянных перепалках. – Всё, сегодня с меня хватит, хороших выходных вам, хёны, – и Сынни быстро вышел, не бахнув дверью напоследок только из уважения к Топу. Минуту все три оставшихся друга просто смотрели на дверь молча. Но только минуту. - Джиён! – хором крикнули Топ и Дэсон. - Что Джиён? Что я сделал? – мужчина непонимающе поднял руки. - Ты сегодня перегнул и явно его достал, - Топ махнул Дэсону рукой, показывая, что он закончил и тот может двигаться. Парень радостно вскочил с места. - Да я ж ничего такого… - снова начал Джи, но его перебил психолог. - Ох, Ён… уже только то, что ты оправдываешься, показывает то, что ты знаешь, что виноват. Тебе надо извиниться. - Да не собираюсь я… - Значит, слушай сюда, - Топ кисточкой указывал на нос Джиёну, - вы двое уже всех достали! Мне пофиг, сегодня или когда, но вы должны научиться нормально общаться… - Ну, хен… - Не перебивай старших, – Топ щелкнул Джи по лбу, - я продолжу. Берешь манатки и валишь из моей студии. - Что? – возмущенно спросил Ён, не ожидавший такой подставы. - Ты мне портишь настроение. Вали. Нам с Дэ еще работать. Спокойной ночи, Квон Джиён, - после этих слов Топ отвернулся от друга, давая понять, что разговор окончен. Спустя полминуты Джи уже выходил в коридор. Все знали, если Сынхён просит тебя уйти из студии, то спорить с ним нельзя. Даже Ён слушался этого правила. - Хён, а над чем еще работать? – спросил Дэ, подходя к художнику, - ты же закончил портрет. - Раздевайся, – коротко ответил Топ. - Что? – глаза Дэ чуть не выпали из орбит. - Я хочу попробовать боди-арт, - воодушевленно, как ребенок ответил Топ, поворачиваясь к нему и показывая новые краски. – Я привык, что ты – моя модель, так что давай! Помоги мне, пожа-а-алуйста. - Я не знаю… - смущенно ответил Дэ. - Да ладно! Ну, помоги мне! – взмолился Топ, начиная радоваться про себя, когда психолог все-таки начал расстегивать рубашку. - Только условие – никаких инстаграммов! – Дэ серьезно смотрел на Сынхена, - тебя вся школа читает, а нам тут еще работать. - Ладно, ладно, - Топ радостно замешивал краски, затем усадив Дэсона на нужный стул и начиная работать. Между парнями повисло неловкое молчание. Топ был сосредоточен на работе, не отрывая взгляда от кисти, которая плавно выводила линии на теле Дэсона. А психолог просто не знал, что говорить в такой момент. Плюс, кисточка довольно сильно щекотала, и он держался, чтобы не рассмеяться. Не зная, что ему еще делать он рассматривал лицо перед собой. Сынхён был красивым. Это подтвердит как минимум еще триста человек, которые постоянно заходят утром в двери школы. Дэ еще не приходилось сидеть так близко к нему. Учитель Кан знал людей, и он видел, что «личное пространство» для Сынхена – это не пустой звук. И потому старался держаться подальше, дабы не приносить другу дискомфорта. Но сейчас, когда они были так близко, хён не подавал никаких признаков неудобства или смущения. Наоборот, он рисовал, не переставая улыбаться, и его глаза как-то лихорадочно блестели. Дэсону казалось, что вот-вот и друг замурчит, как кот от удовольствия. Это было похоже на… «Нет, не может быть». - Подними немного голову, - Сынхен нежно прикоснулся к подбородку Дэ, аккуратно откидывая голову назад, открывая шею. Дэсон сидел на стуле весь покрасневший, и боялся, что повысившаяся температура тела, как-то повлияет на краски, и они потекут, или что-то типа того. Он разбирался в людях, а не в красках, и понятия не имел, может ли что-то случиться. Когда он опустил голову, то снова встретил этот горящий счастливый взгляд хёна. Он был теплым, никогда еще Дэсон не видел его настолько теплым. Никогда Топ не смотрел на него ТАК. И осознание пришло за долю секунды. - Хён… - Да? – Топ как раз стоял к нему спиной в поисках салфетки, чтобы протереть кисть. - Твои глаза… - Дэсону не нужно было договаривать фразу, потому что они всегда друг друга прекрасно понимали. - А, - хён вздрогнул, но быстро стал самим собой, оборачиваясь и улыбаясь тонсэну. – Ты заметил? Прости, я просто слишком впечатлен, чтобы пытаться скрыть то, что чувствую. Не могу это контролировать, когда ты так близко. - Но почему вдруг сегодня? – слова Сынхёна пробудили в сердце Дэсона радость и счастье. - Наверное, на меня действует любовная лихорадка этих двух придурков. Дэсон рассмеялся. - Ты тоже думаешь о них так? - Вся школа так о них думает, - Сынхен вел кисть с нежно фиолетовой краской по щеке Дэ, - директор сказал мне по секрету, что если еще раз увидит, как они скандалят, то просто закроет их где-то и не выпустит, пока… - Сынхен замер, подбирая слово получше. - Пока они не помирятся, - закончил за него Дэ, наклоняясь ближе. - Сиди смирно, - хен легко толкнул его в плечо. – Краска же.***
Джиён шел по коридору к своему кабинету и думал о том, что ему высказали Дэсон и Сынхён. Ну, в чем он перегнул? Они говорили, как обычно. Ну... ну, может и перегнул. Чуть-чуть. Но он вспыльчивый – с ним всегда так. Он сначала делает, а потом думает. Но чтобы извиняться? Да нет. Просить прощения ему было не за что. Ну, может и было за что – но не сегодня. Он остановился у кабинета экономиста. «Черт, а как я тут очутился?» Учитель Квон был парнем добрым. Ну да, с характером. Вздорным и иногда слишком несдержанным. Но он никогда не стремился никого обидеть специально. - Ладно, Джи, - обратился он сам к себе, - раз уж пришел – иди и извиняйся, - и он неуверенно постучал: ну, а вдруг там вообще никого нет? - Да, - прозвучало из-за двери. «Вот блин», - подумал Ён и неуверенно открыл дверь. - Эй, привет, - мда, отлично начал – ничего не скажешь, - я хотел извиниться. Сынри даже не смотрел на него – он стоял с какими-то листами в руках, и будто думал, брать их с собой или оставить здесь. - Я наговорил лишнего, - Ён сделал паузу, - наверное. - Ах, «наверное»? – издевательским тоном спросил Ри, и Джи решил подойти ближе. - Ну, не «наверное». Я наговорил лишнего. Я не хотел тебя обидеть. - В чем вообще твоя проблема, Ён? – Сынри даже не пытался называть Джиёна «хёном». – Ты же сейчас вот извинишься, а завтра начнешь опять. Тебе не надоело? - Прости, я не понимаю. И вот почему-то эта фраза взбесила Сынри, и он начал чуть ли не кричать. - Ох, а теперь мы еще и под дурачка косим. Окей, я тебе растолкую. С какого-то хрена ты вдруг решил, что я козел, и начал ко мне так относиться и постоянно бросать мне разные предъявы. Я решил, ну ок, может чувак со странностями, но я все равно пытался как-то подружиться, не знаю там, подход найти. Но тут ты вдруг начал на меня наезжать за то, что я не ссусь кипятком, когда ты вещаешь что-то там про поэзию и вообще, что я не люблю много разговаривать, – Ли активно жестикулировал. Джиён никогда еще не видел его в таком состоянии. – И вот это вот меня вообще убило! Ёшкин кот, в чем твоя проблема? Знаешь, за что я люблю гребанную, мать ее, экономику? – Ри остановился, чтобы перевести дыхание. – Потому что в ней – числа, это показатель результата, это показатель действий. А твоя чушь собачья – это сплошное бла-бла-бла, треп и не более. Даже вот эти твои извинения, это просто какие-то слова, которые взбрели тебе в голову. И я уверен, что пройдут выходные, и ты опять будешь вести себя по отношению ко мне как какой-то царь и бог. Так что знаешь что? Иди ты в жопу вместе со своими извинениями. И вот это реально выбесило Джиёна. Ну, может парень и был в чем-то прав. Возможно, Джи относился к нему чересчур придирчиво, но какое, твою налево, право имел этот пацан с ним так разговаривать? Даже не думая, что он делает, Джи схватил младшего за отвороты пиджака и ударил его затылком о стеклянную доску за ним, одновременно изо всей силы прижимая того к стене. От удара пара фломастеров выпало из желобка снизу на пол, а цветок рядом беспокойно заколыхался. - Ты что себе позволяешь, мелочь? – прорычал Джиён. - То, что хочу то и позволяю. - Ты хоть представляешь, что я могу с тобой сделать?! Ты хоть понимаешь, на что ты нарываешься? - Понимаю, – Сынри нагло улыбнулся. – Ни на что. Ты сейчас опять побазаришь и уйдешь. Кишка тонка у тебя что-то сделать. Ну, давай, - он улыбался все шире, провоцируя. – Ударь меня, если тебе так хочется. Избей меня, у тебя же руки чешутся. Видишь, ты ни черта не мо… Но договорить он не смог, потому что Джиён поцеловал его. Грубо, резко, сразу до крови кусая нижнюю губу. И вот этого младший не ожидал. Кое-как выкрутившись, он ошалевшими глазами смотрел на учителя литературы и абсолютно шокированный выдал непривычно высоким голосом: - Какого хера ты делаешь? - То, что ты просил, - Джиёну, казалось, было плевать на удивление парня, когда он кусал того за мочку уха, слегка оттягивая, - я действую. Делаю то, что хочу. А ты теперь заткнись и наслаждайся. И не дожидаясь ответа, Ён снова начал целовать его, одновременно выдергивая рубашку парня из его брюк и скользя руками под нее, прикасаясь к горячим бокам и спине. С минуту Сынри пытался яро мотать головой, в попытке разорвать поцелуй, но после очередного болезненного укуса, он вздохнул, тем самым разрешая старшему проникнуть языком к себе в рот, чем тот мгновенно и воспользовался. Джи блаженно застонал, когда они столкнулись языками, и… Сынри отвечал. Жадно, нуждаясь, но и не перехватывая инициативы. Джиён разорвал поцелуй, расслабляя пальцами галстук коллеги и ловко расстегивая верхние пуговицы, припадая губами к молочной коже и оставляя на ней болезненную метку. - Я мог бы написать о твоих губах поэму на три листа, но ведь «стихи - туфта», - зло прошептал Джи, проводя мокрым языком по скуле экономиста и кусая твердый подбородок. Он снова впился в губы напротив, когда почувствовал, что Ли начал стягивать его пиджак. Мужчина царапал ногтями его спину, рискуя порвать рубашку, и Ён отошел от него на полшага, через голову стягивая с себя рубаху и бросая ее куда-то. Следом за ней полетел и костюм экономиста. – Но, - снова начал он разговор, гладя Сынри по груди и специально задевая ногтями соски, - если ты вдруг захочешь, то только скажи и я напишу. - Господи, ты заткнешься или нет? – Сынри сам притянул Ёна в свои объятия, напрашиваясь на поцелуй. – Я язык тебе отрежу. - О, поверь мне, ты не захочешь это делать, - прошептал Джиён в губы мужчины перед тем, как снова продолжить терзать его. Спустя две минуты, Джиён развернулся, все так же сжимая Ли в своих объятиях, и уложил того на стол, не беспокоясь о вещах, что были на нем. Старший снова начал покрывать шею Сынри поцелуями, расстегивая его брюки. Издевательски медленно. Наконец расправившись с ними и отбросив их куда-то вместе с бельем, Джи с довольной и какой-то демонической улыбкой навис над лицом коллеги. - А теперь я расскажу тебе стих…. - Что, блять? – только и смог выдать Сынри. - Тш-ш, - Джиён прикусил его щеку, - не перебивай. Ты полюбишь поэзию, – и он начал спускаться поцелуями вниз, снова на шею и переходя к ключицам. - О, как тебе хвалу я воспою… - Да ты гонишь…. – на выдохе сказал Ри, когда Ён ощутимо укусил выпирающую косточку и провел языком вверх к шее, еще раз кусая. - … Когда с тобой одно мы существо? Сынри честно хотелось, чтобы Джи перестал базарить и вернулся к тому быстрому темпу, в котором они начинали. Но видимо, у старшего было свое мнение по этому поводу, когда он с профессиональными замашками садиста обхватил губами сосок экономиста. - Нельзя же славить красоту свою, нельзя хвалить себя же самого, - Ён облизал и укусил сначала один сосок, потом другой. Ри прерывисто выдохнул, заглушая стон. – О нет, - он игриво щелкнул Ри по носу пальцем, - если я действую, то ты говоришь. Я хочу слышать твой голос, - он укусил парня за плечо. - Затем-то мы и существуем врозь, - в промежутках между словами он языком выводил на животе парня замысловатые узоры, которые видел только он. Сынни уже еле дышал и не мог понять, зачем Джи все так затягивает, если он, блин, вот лежит полностью голый на столе? - Чтоб оценил я прелесть красоты, - Джиён впился зубами в косточку на бедре. - Придурок! Это больно! - А я что, говорил, что буду сдувать с тебя пылинки? – Джи резко притянул к себе парня за шею, удерживая его. - Я только на словах нежный – ты должен был уже понять, - пальцами он проводил по губам парня, вдруг второй рукой надавливая на его подбородок, вынуждая широко открыть рот. - И чтоб тебе услышать довелось, - он поиграл бровями, давая понять, чего он ждет от парня, когда он впихнул ему в рот три пальца, которые Ри беспрекословно начал облизывать и покрывать своей слюной. - Хвалу, которой стоишь только ты. – окончание фразы Сынри уже не слышал, жмурясь от неприятного ощущения пальца, проскальзывающего внутрь него. - Я тебя ненавижу, - Ри раздражал этот ненужный стих и ухмыляющийся Джи. - Ненавидь, но помни, что я сейчас трахну тебя на твоем столе на домашних заданиях твоих учеников. - Как не поэтично, - ухмыльнулся Сынри и громко шикнул. Он еще даже не успел привыкнуть к одному пальцу, которым Джи резко двигал в нем, как тот добавил второй, растягивая больше. Сынри был узким, и у Джи туманилось в голове от представления того, как узко будет ему самому, если даже пальцы входили так туго. - Когда ты в последний раз…? – Ён не закончил вопрос, отвлекаясь на хриплое дыхание Ри. - Давно, - только и ответил тот, кусая губы. - Черт, - выругался Джи. Он забыл продолжение сонета. Он впервые в жизни не мог вспомнить, какая строчка была дальше. Черт! - Давай, - из мыслей его вырвал срывающийся голос Ри, и Ён добавил еще один палец, замечая, как зажмурился Ли. Ему было больно, и Джи хотел его отвлечь, но вместо того говорить начал сам экономист. - Чего ты замолк? Где твой идиотский стих? – его голос был слабым, он вздрагивал каждый раз, как Джи целовал его живот, пытаясь отвлечь от боли. - Я не могу вспомнить, что дальше, - Ён облизал его пупок, спускаясь ниже, и услышал сдавленный смех парня. - Разлука тяжела нам, как недуг, - сказал экономист, и особенно сдавленно замычал, когда Джи нашел пальцами комок нервов. - Продолжай, - прошептал Джи, после прикасаясь губами к головке возбужденного члена парня, заставляя того выгнуться дугой и сильнее толкнуться на пальцы старшего. - Но временами… одинокий путь...- Сынри не мог так уверенно декламировать сонеты, когда язык Джиена скользил по всей длине его члена, постепенно вбирая его в рот. - Счастливейшим мечтам дает досуг. Он замолчал, надеясь, что этого хватит и почти закричал, когда опустил глаза и встретился с довольным и горящим взглядом старшего – это было слишком хорошо. Но судя по тому, что Джи перестал двигаться и ласкать его, он требовал продолжения стиха. - И позволяет время обмануть, ах, о боже, да… - Ри не смог сдержаться от блаженного вздоха, когда Джи вновь задел его простату. Ему хотелось больше, он не мог дольше ждать. - Джиён, пожалуйста… - Продолжай, - услышал он шепот в самое ухо, и, ощущая, как Джи обводил его ушную раковину языком. - Разлука сердце делит пополам, - продолжил Сынни немного разочарованно, когда Ён вытянул пальцы. Он заворожено смотрел, как Джи облизывал свою руку, опуская ее затем к своему члену, смачивая его. Когда он только успел снять брюки? - Чтоб славить друга легче было на-а-ам. – закончил стих Сынри, протягивая последнюю гласную, когда Джиён резко толкнулся и вошел сразу наполовину. - Молодец, - лирик оставлял засосы на шее экономиста, не торопясь двигаться. Ему и самому было не особо комфортно, а уж как больно должно было быть Сынри, он и представлять не хотел, - не думал, что ты его знаешь. - Тридцать девятый сонет… Шекспира… - ответил сквозь сжатые зубы Сынри и сам толкнулся, насаживаясь на член Джи, - господи, двигайся же ты. Ему было больно, но он не видел смысла в том, чтобы оттягивать. Нужно было действовать, и тогда станет легче. Ён послушался его просьбы и начал толкаться в него, но слишком медленно, по мнению Сынри. Он обхватил ногами Джи, чтобы быть еще ближе к нему. - Сильнее… - шептал он куда-то в изгиб шеи поэта, ногтями впиваясь в его плечи и до крови расцарапывая их. Джиён не говорил, он только целовал, облизывал, кусал – ему сейчас не нужны были слова. За него теперь говорил Сынри. Он, не останавливаясь, просил его двигаться, больше, сильнее, глубже. И Джиён слушался. - О боже, да, - вскрикнул Сынни, когда Ён поменял угол и попал по простате. – Только не смей останавливаться, иначе я убью тебя двухтомником «Войны и мира». - Ни за какие деньги мира, - ответил Джи и начал двигаться еще быстрее. Было слишком хорошо, и он чувствовал, что скоро кончит, как и Ри, руки которого он зажал над его головой. Он хотел поиздеваться, и потому сам обхватил рукой член парня и начал двигать в ритм со своими толчками, доводя парня до сумасшествия. - Джи… я сейчас…. – у Ри не хватало дыхания даже чтобы договорить, и он уже почти видел звезды перед глазами, когда почувствовал, что Джи остановился и крепко сжал основание его члена. - Не так быстро, - прохрипел Квон. – Сначала ты извинишься, что называл стихи туфтой. - Господи. Ты больной? – Сынри не мог поверить в то, что слышал. Джиён не мог так издеваться. - Я жду, - Джи двинулся всего немного, чтобы поддразнить. - Стихи не туфта, - послушно сказал Ри и дернулся, прося хоть какого-то движения, но Джи ничего не делал. – Черт, я приду на твой кружок поэзии, только дай мне кончить, сволочь. - Так-то лучше, - Джи расслабил руку и, сделав еще пару толчков, кончил на пару секунд позже Ри. - Откуда ты знаешь тот сонет, - спустя пару минут, которые им понадобились, чтобы отдышаться, спросил Джи все еще лежа на парне. - Мой бизнес-партнер в Лондоне помешан на Шекспире, - улыбнулся Сынри, сильнее обнимая, Ёна, - мне пришлось выучить о нем все, чтобы втереться в доверие. Всё, слезай с меня. - Правильно говорить: «из меня», - пошутил Джи, поднимаясь и получая ручкой, которая прилетела ему в макушку. Они приводили себя в порядок, молча одеваясь, когда Джи внезапно услышал смех Сынри. - Чего ты смеешься? - Просто подумал, что это смешно, - Ри небрежно засовывал галстук в карман, даже не замечая, что это был не его галстук. – То, что школьницы оказались правы. – он встал в позу, готовясь что-то пафосно вещать. – «Шептало томно мне мое сознанье, нет ненависти там, где есть желанье», – после этих слов он рассмеялся пуще прежнего, а Джиён злостно сжал кулаки. – Серьезно, Джи? Что ты курил, когда это написал? Или тебе сперма так ударила в голову, что хватило только на это, поэт? В мгновение секунды он снова оказался прижатым к столу злым Джи, нависшим над ним. Его глаза были темными и метали искры. - Да как ты… - Тихо-тихо, Петрарка, второго захода этот стол не выдержит, - не смущаясь, заявил Ри, выбивая Джи из колеи. - Что? - Поехали ко мне, - промурлыкал ему на ухо Сынри, мягко проводя руками по спине и плечам, - я покажу тебе свою коллекцию произведений Вольтера на языке оригинала. Ну…. И кто скажет «нет» Вольтеру?***
- Странно, - Ри махнул на окна мастерской Топа, в которых еще горел свет, когда они садились в машину, - я думал, хёны уже ушли. - Это же Топ. Он может и всю ночь рисовать, - Джи пожал плечами, пристегивая ремень. Мало ли как этот сумасшедший водит. - Откуда такие познания, Квон? – подмигнул парень, заставляя Джи улыбнуться. - Если уж обращаешься ко мне по фамилии, то не забывай добавлять «учитель». Ри как раз собирался повернуть ключ зажигания, когда последние слова Джи заставили его остановиться. - Не может быть… - он неверяще смотрел на мужчину рядом. - Что? – Джи опять его не понимал. - Ты НЕ МОЖЕШЬ быть учителем с кинком учитель-ученик. No way. – Ри мотал головой. – Ты не можешь быть ТАКИМ извращенцем. - Заводи уже, а? – огрызнулся краснеющий Джи, отвернувшись к окну.