Неплохая плохая идея

— Чанёль… — Сехун задумчиво жевал печенье, лёжа рядом со старшим, который играл в очередную игрушку на смартфоне. — Ммм? — только и промычал тот в ответ, явно не желая отвлекаться. — Я тут подумал… — макнэ нерешительно поднёс очередное лакомство ко рту, но тут же вернул его обратно в коробку и полностью развернулся к собеседнику, решаясь на что-то, — а у тебя есть какие-то, ну… фантазии или желания, которые ты замалчиваешь? — Черт, да как мой хренов рэп вообще можно пройти без ошибок! — воскликнул Чан, кинув смартфон на кровать подальше от себя. — Ты что-то сказал? — Вообще-то да! — Сехун недовольно поджал губы и отвернулся, доставая несчастную печеньку и вгрызаясь в нее, будто это шея Чанёля. — Хун… Хуни… — Пак тихо подобрался к младшему и обнял его со спины. Тот пару раз брыкнулся для виду, но не отодвинулся. До Чанёля, как это часто бывает, только сейчас дошла суть вопроса. — Все мои фантазии связаны с тобой, и ты их успешно претворяешь в жизнь. Почему ты спрашиваешь? Может быть, у тебя есть какие-то идеи? Я готов на все эксперименты, — лёгкие поцелуи начали покрывать открытую шею, а рука заползла под футболку, оглаживая подтянутый живот. — Все-все? — Сехун резко лег на спину и посмотрел на Чана таким невинным взглядом, полным надежды, что старший почувствовал себя педофилом. — Конечно, все, — ласково проведя по тёмным волосам младшего, Чанель посмотрел в его глаза, — даже не думай стесняться. — Я тут просто подумал… — Сехун закусил губу и всё-таки отвел взгляд, уставившись в потолок, — каково было бы заниматься сексом, когда за тобой кто-то наблюдает? — и замер, ожидая реакции. — Кто-то наблюдает? — Чан позволил себе немного усмехнуться. Мысли младшего его немного удивили, но подавать виду он не стал. — Нет ничего проще! На следующем ExoLuxion во время Baby don’t cry мы с тобой трахаемся в воде! — Ну ты и придурок! — взгляд макнэ мог убивать, Чан готов был поклясться. Младший резко отдернул его руки от себя и сел, готовый уйти, но его обняли и крепко прижали к себе. — Ну прости, прости, прости, — горячий шепот на ухо сопровождался поцелуями, — неудачно пошутил, согласен. Хочешь, поговорю с менеджером? Снимем шлюху, уедем за город… — Нет, — Сехун повернулся к нему и тихо помотал головой, — не хочу никаких шлюх, это грязно… Пусть будет кто-то свой, родной, кому можно доверять… Вот тут у Чанёля отвисла челюсть. — Кто-то родной? — Сехун хитро улыбнулся на вопрос и кивнул в знак согласия, — Кто-то, кому можно доверять? — лисьи глаза стали ещё хитрее в предвкушении. «Бэкхён…» — сердце Чанёля ухнуло в желудок. «Бэкхён!» — ментально подтвердил его мысли Сехун, ожидая, когда до старшего дойдёт. «Плохая, очень-очень плохая идея…» — мысленно скулил Пак. «Видишь, как я отлично придумал?»- ликовал внутри себя Сехун. — Даже не знаю, кто… — Чан попытался состроить из себя дурачка, задумчиво прикусив губу, но не прокатило. — Всё ты знаешь! — макнэ радостно накинулся на него, опрокинул на спину и уселся сверху. Чанёль смотрел озадаченно, Чанёль сомневался, Чанёль боялся. Потому что Бэкхён — это слишком опасно, слишком близко к фантазиям, которые были отметены давно и засунуты в самый дальний ящик подсознания. — Он ни за что не согласится… — последний аргумент старшего утонул в счастливых глазах макнэ. — Я уговорю! Мне он не откажет. Сам знаешь, какой он заботливый. Да и тебя обожает! Чего ему отказываться? Ну, соглашайся! А дальше я всё сам устрою. — Ну, хорошо… — Чанёль устало прикрыл глаза, подумав, что впредь сто раз подумает, прежде чем что-то обещать Сехуну. — Ты не пожалеешь… — младший прошептал это в губы Пака, после чего поцеловал, затягивая в свой омут, которому так тяжело было сопротивляться. «Я уже жалею…» Бэкхён сидел в гостиной, бездумно смотря какое-то шоу. Ни одной мысли в голове, одно что перекати поле не летают, да ветер не свистит. На тело навалилась дикая усталость и, похоже, ей на теле вокалиста было очень хорошо. Апатия мелко просачивалась, заполняя пустое пространство мозга. Ничего, нужно просто отдохнуть. Завтра новый день, новые заботы, всё снова закрутится и встанет на свои места. — Хён, не слышал, как ты вернулся, — макнэ с ногами запрыгнул на диван и уложил голову на колени старшего. Бэкхен улыбнулся. Сехун всегда такой разный. То ласковый и нежный, как сейчас. Ластится, почти мурлычет и дарит тепло уюта. А на следующий день смотришь — он уже холодный, не тронь его никто, не смей прикасаться к святому. — А я тихонько… — Бэк запустил пальцы в волосы младшего, пропуская пряди и наслаждаясь млеющим видом макнэ. — Знаю ведь, что почти все спят. Ты почему не в кровати, кстати? — Завтра расписания нет… Да и ночь — это же самое интересное время суток! — Сехун нехотя высвободился из-под ласки и посмотрел на хёна, чуть наклонившись к нему. — Ночь обнажает все самое потаённое в наших душах. Бэкхен замер на несколько секунд в оцепенении, а потом рассмеялся своим самым очаровательным смехом. — Ты откуда такой пошлости набрался, Хуни? Не скажи чего подобного на публике, соблазнитель малолетний. Сехун нахмурился, надул губы и уже готов был сбежать, поджав хвост, в свою комнату, но вспомнил, что он здесь не для того, чтобы сдаваться. Бэкхён-хён хороший, Бэкхён-хён добрый, заботливый и чувствительный. Бэкхён-хён за последний год стал, если честно, таким близким и родным, что самому странно, потому что неожиданно. Приятно неожиданно. — Не получается у меня быть соблазнительным… — младший глубоко вздохнул, обнял старшего за талию и устроился в его руках, как ребенок, положив голову на плечо. — Я же уже не мальчик… Навсегда останусь просто макнэ, да? — Ты чего придумываешь, да ты просто ходячий секс, — Бэк уже пожалел, что посмеялся над попытками философии Сехуна. Тёмные глазки смотрели снизу вверх так доверчиво и жалостливо. — Ты меня просто успокаиваешь… — еще один трагично-глубокий вздох, — Я теперь, кажется, понимаю, почему Чанёль меня последнее время не хочет… — Не хочет? — а вот это совсем-совсем не та тема, котрую хотелось обсуждать с Сехуном. Бэкхен напрягся, замер и выдохнул. Не хочет он знать, что там его друзья делают за закрытыми дверьми. Не хочет… И сам не знает почему, не разобрался, не смог, хоть и пытался. Любит обоих безумно, хоть и разной любовью. Шею свернёт любому, кто обидит. Но вот… — Я… — Сехун замялся и старательно изобразил смущение, — предложил кое-что, а он сказал «нет». Даже не захотел слушать… А мне ведь необходимо это… — Хочешь, я с ним поговорю, Сехуни? И вправлю мозги этому ушастому недоразумению? — вот теперь можно было и злиться на Пака. Как можно так хлоднокровно относиться к желаниям и потребностям человека, с которым состоишь в отношениях? — Да не стоит… Наверное, он прав, я — просто извращенец. — Сехун развернулся и уткнулся лицом в живот старшего, тут же согревая своим дыханием. «Спроси… спроси, ты же видишь, что он хочет рассказать» — внутренний шизофреник капал Бэку на мозги, пока тот совместно со здравым смыслом и душевным спокойствием сопротивлялся. Но шизофреник силён. — Ну что ты там такого мог предложить, Се? — вырвалось против воли. — Я? — Сехун тут же поднялся и закусил губу, внимательно смотря в глаза хёна, — Я просто хочу заняться сексом на глазах у кого-нибудь… Это же, наверное, так возбуждает. Как подумаю — в жар бросает. Прямота и спокойствие, с которым это всё было сказано заставили Бэка насторожиться. Но, видимо, внутреннее чутьё было развито у него не так уж хорошо. — На глазах? У кого? — глаза старшего все ещё были округлены, но он не хотел обижать или расстраивать младшего ещё больше, поэтому попытался изобразить заинтересованность. — Какая разница… — Сехун одно что не заплакал, — всё равно Чанёль отказался. Наверное, стесняется… — Ну, ты мог бы поговорить с ним, объяснить, как для тебя важно… — Хён, — Сехун решил перейти к основному блюду, а у старшего нервно дёрнулся глаз. К чему бы? — как думаешь, а он согласится, если это будет кто-то знакомый? — Знакомый? — чутьё било в набат, а душевное спокойствие и здравый смысл изобразили фейспалм. — Да… и родной. — Родной? — Тот, кому можно довериться… — Кому… — Например, ты, хён… С самого начала разговора Бэкхён чувствовал, что все придёт именно к этому. — Да вы в конец охренели уже… — старший подорвался с места, отбежал на несколько шагов и смотрел на Се, как на умалишенного. Чанёлю не спалось. Сехун где-то бродил. Музыка не писалась. Lightsaber никак не хотел пройтись на три звезды. Нужно было попить зеленого чаю, чтобы уснуть. Путь на кухню лежал через гостиную… Зайдя в комнату, он застал очень интересную картину. Бэкхён с горящими глазами смотрел на Сехуна, стоя около телевизора. В то время как младший, сидя на диване, растерянно смотрел на него. — А вы чего тут… - то, что зря он сюда пришел, Чанёль понял мгновенно. Теперь достаточно «говорящие» взгляды обоих были направлены на него. «Я тебя сейчас убью, закопаю и даже жалеть не буду…» — Бэкхён. «Беги, Чанёль, беги…» — Сехун. — Ты? Это ведь твоя идея, так? Совсем уже? — маленький, но сильный Бэк, владеющий хапкидо надвигался на Чанёля. «Пора валить» — интуиция у Пака работала лучше, чем у его друга, поэтому он тут же выбежал из комнаты, услышав грозное «Стой, Йода!» — Стой, Йода, — Бэк хотел уже было метнуться за Чанёлем, но его остановили, обняв сверху. — Подожди, хён, это моя идея, он не при чём, правда. И… прости меня… — Сехун вдруг понял, насколько неприятно это может быть Бэкхёну. — Я просто… мы так сблизились в последнее время, а меня всё мучала идея с этим… И ты ведь дружишь с Чанёлем… Неважно. Я просто эгоист, думающий только о себе, прости. Бэкхён молчал. Злость еще отдавалась отголосками в душе, но злиться на этого ребёнка было просто невозможно. Он тихонько погладил обнимающие его руки, даря прощение, и развернулся к младшему. — Ну тебе что, правда это так важно? Только честно, — Бэк заглянул в лицо старательно опускающего взгляд Сехуна. — Не то чтобы важно… просто, хотелось попробовать, — Сехун мямлил едва слышно, и в его голосе даже, кажется, появились нотки былой шепелявости. — Ну не ребёнок ли… — Бэк добро улыбнулся, — ладно… — Ладно? — идеальные брови Сехуна взмыли вверх. — Ладно… Посмотрю я на ваши потрахульки разочек, раз уж тебе так хочется. — все же Бэкхён-хён был слишком добрым. — Правда? — макнэ, кажется, был счастлив. — Правда… Только меня чур не трогать! — Хён! — Сехун до дрожи сжал его в своих объятиях, а Бэкхён подумал, что был бы не против, если бы его этими объятиями придушили… С самого начала все пошло не так, как должно было пойти. Чанёль был парнем, Чанёль был трейни, Чанёль стал айдолом. И только одно «но» в этой идеальной жизни — Чанёль был геем. Не сказать, что этого его волновало, он научился принимать себя таким, какой он есть, но и не помогало уж точно. Нетрадиционная ориентация в Корее — не такая уж редкость, но объявлять о ней вслух никто не торопится. Когда Чанёль увидел Бэкхёна впервые, то сразу понял — пропал, всё, поминай, как звали. Сначала во всём была виновата улыбка, потом глаза-полумесяцы, затем рост. Нет, ну как можно быть таким маленьким, хрупким и хорошеньким? А голос? За что этому очарованию ещё и такой голос. Совсем беда для бедного Чанёля. Сердце билось, руки тянулись, глаза горели. До поры, до времени. До времени, когда Пак понял — Бэкхён безнадёжный натурал. То есть совсем, то есть ну вот прям вообще… Весь фансервис отыгрывался на ура, а в реальной жизни они играли в видеоигры, обсуждали музыку, даже девушек. Ни о каких отношениях даже речи не шло. И это было больно, обидно. Больно, обидно, смиренно. Больно, обидно, смиренно, привычно. А в итоге и вовсе — невозможно. Невозможно прикоснуться, любить, целовать, ласкать. Невозможно и несбыточно, а поэтому должно быть забыто и спрятано подальше. Так и прошло несколько лет. Отношения с Сехуном, который был знаком ещё с самых юных лет, медленно, но верно перешли из дружеских в… нет, не романтичные. Не было признаний в любви, свиданий и вздохов под луной. Просто двоим было хорошо друг с другом. Хорошо и комфортно. А любовь? Так она ведь лежала под замком глубоко в душе. Живая, хоть и прирученная. Фансервис… Фансервис Бэкхёну удавался хорошо, он ему нравился. Можно было пошалить знатно, да и фанатов порадовать. Фансервис с Чанёлем, который был по совместительству одним из лучших друзей, удавался вдвойне. Нет, ну правда. К тому же, их «пару» так любили, это льстило. До поры, до времени. До времени, когда прикосновения не начали отдавать мурашками по всему телу. Когда дыхание рядом не начало рождать мысли попробовать это дыхание на вкус. Чанёль высокий, Чанёль красивый, а когда обнимает сверху так, как будто принадлежишь только ему, то о другом и мечтать не хочется. А еще он заботливый. Вот так просто, без показушности. И смешной, иногда нелепый, но такой очаровательный, родной и люби… Так, стоп — сказал себе однажды Бэкхён, испугавшись до жути своих мыслей и желаний. Он ведь натурал, ему девочки нравятся. А не этот длинный, лопоухий эльф, в объятиях которого хочется согреваться ночами. А ещё… он же может петь что-нибудь на ушко перед сном? Смог бы ведь, правда? Своим сексуальным голосом, от которого… Нет, нет, нет. Бэкхён сказал «стоп», помните? И сделал всё, чтобы претворить это в жизнь. А потом у Чанёля и вовсе появился Сехун, который и был-то рядом всегда. Однако, тихий голосок в душе всё же шептал иногда «колыбельные он пел бы чудесно…» День «Х» был тщательно выбран с расчетом на то, что никого в общежитии, кроме двух извращенцев и испуганного Бэкхённи, быть не должно было. Бэкхён боялся, его трясло, а живот крутило, но он уже пообещал, а отступать — не в его характере. Подумаешь, посмотрит, как порнушку, и пойдет по своим делам. Никаких дел на сегодня запланировано не было. Он все еще не знал, как будет смотреть потом парням в глаза, но их это, кажется, не волновало от слова «совсем». Сехун ходил довольный, как кот на масленицу. Чанёль же старался на глаза не попадаться. — Хён… — макнэ подкрался незаметно и выдохнул на ухо, — мы готовы. Три слова, а у Бэкхёна ноги отнялись. — А может… — он готов был почти умолять о пощаде. — Все хорошо, расслабься, тебе ещё понравится… Бэк был уверен, что понравится ему не может, от волнения тошнота подступала к горлу, а всё внутри дрожало. Собрав себя в кучку, он поднялся и последовал за макнэ, запоздало заметив, что тот был в одном полотенце, повязанном на бёдрах. «Ёбушки-воробушки… Мне конец» Зайдя в спальню, Бэк сразу увидел Пака, стоящего у окна и нервно теребящего занавески. Дресс-код у них с младшим был одинаковый. Обернувшись, он встретился глазами с другом, но отвел взгляд. — Садись сюда, — Сехун заботливо усадил старшего в мягкое, удобное кресло, а после поднял его лицо за подбородок, — если что-то будет не так, ты можешь уйти в любой момент. Свет погас, благодаря стараниям всё того же макнэ, который взял на себя всю инициативу, пока старшие находились в какой-то прострации. Гореть остался только ночник около кровати. Медленно Сехун подошел к Чанёлю, глаза которого все ещё светились неверием. Это действительно происходит с ними? — Все хорошо, просто веди себя, как всегда, — прошептал Сехун, провел руками по плечам старшего, обнял за шею и втянул его в поцелуй. Чан дернулся на мгновение, но потом расслабился под привычной лаской. Ладони легли на тонкую талию младшего и притянули к себе. Бэкхён сидел тихо, не произнося и звука, даже дышал через раз. То, как Чанёль ласкал Сехуна было красиво, даже немного возбуждало. Но гораздо больше это приносило боли. Будь Бэк смелее, мог бы сейчас Пак валить его на кровать, накрывая своим телом? Мог бы его руки прижимать за запястья к одеялу, целуя и покусывая шею, ключицы, горошины сосков? А Бэк бы извивался, стонал, подавался навстречу горячему языку? Больно… Бэкхён поднянул колени к себе и уткнулся в них лбом, не желая смотреть на это. Парочка на кровати, кажется, уже не обращала на него внимания. Когда Бэкхён поднял глаза, они уже поменялись позициями. Сехун сидел на Чанёле и спускался поцелуями всё ниже по животу. Его рука уже потянулась к полотенцу на старшем, когда Пак открыл глаза и встретился взглядом с тёмными, испуганными, молящими глазами забившегося в кресле Бэка. Любимыми глазами любимого Бэка. — Нет… — Чан аккуратно отстранил от себя Сехуна, резко поднялся, сильнее запахивая полотенце и встал. — Не могу, прости, Сехун. Я не хочу так. Бэкхён только всхлипнул что-то из своего кресла, не решаясь подняться и уйти, хотя хотелось очень. — Конечно, не можешь… — макнэ устало перевернулся на спину, приподнялся на локтях и осмотрел двух друзей перед собой, — Ты же влюблён в нашего милого хёна до чёртиков… Чанёль промолчал. Спорить было бессмысленно. Как узнал Сехун? Догадался, они не первый год знакомы. Вопрос был в другом — как всё объяснить Бэку? — Ты о чем? — Бэкхён непонимающе посмотрел на младшего. В его воспалённом мозгу совсем ничего не складывалось. Сехун поднялся с кровати и сел около старшего, обняв того за колени. — Бэкхён-хён, прости меня за всё это. Просто у меня уже сил не было смотреть, как вы ходите и вздыхаете друг по другу. Я люблю Чанёля, но совсем не такой любовью, как ты думаешь. Мы просто были вместе. — Как это — просто? — непонимающе нахмурился Бэк. — Вот так… Просто. Просто однажды решили — почему бы и нет. Оба ведь были не против. Но это всё не то, совсем не то. — Я ничего не понимаю… — Знаю, мой хороший, — Сехун редко позволял себе так общаться со страшим, но что поделать — он его очень любил. Погладив хёна по голове, он поднялся, взял что-то со стола и направился к двери. — Вам нужно поговорить, время у вас будет. В следующий момент за ним закрылась дверь, а в замочной скважине проскрежетал ключ. — Он нас, что, запер? — очнулся Чан, подлетел к двери и начал дергать её. — Похоже, что так… — прошептал Бэк, понимая, что вот он — полный конец. В комнате повисло молчание. Чанёль стоял, прислонившись лбом к холоду двери. Бэкхён сидел в кресле и считал стук своего сердца. — Поверить не могу, что он всё это провернул, чтобы заставить нас поговорить… — первым отозвался старший, которого тишина рядом с таким солнечным человеком, как Пак, просто душила. — И я… Мелкая козявка… Бэкхён нервно рассмеялся. Чанёль наконец оторвался от двери и обречённо посмотрел на любимого. — Что уж теперь… Бэкхён, ты мне правда нравишься… — у старшего от этих слов сердце перекочевало куда-то в горло. - Нет, не так… Я тебя люблю. С самого первого взгляда, наверное. Или с тех пор, как я впервые услышал твой голос. Даже не то, как ты поешь, а как говоришь, смеёшься. Да, смех я люблю больше всего. И улыбку. И то, как ты кривляешься. И… всё, если честно. Я люблю в тебе всё. Прости, что не сказал раньше. Я знаю, что тебе нравятся девушки, и сейчас просто умираю от страха, что ты от меня отвернёшься, но… Я люблю тебя. Какой я дурак, как давно должен был тебе это сказать… Чанёль закрыл глаза и тихо скатился вниз по двери, сев. — Ёль…, Ёлли… — Бэк подорвался с места, сел напротив Чанёля и потряс его за плечи, — нечего тебе бояться, глупый, — Чанёль распахнул глаза, — ты ведь мне тоже…, я ведь тебя тоже… Слова никак не шли, но они и не были нужны. Пак резко притянул его к себе, роняя в свои объятия и сжал так сильно, что сильнее-то и некуда. — Люблю… - прошептал Бэкхен куда-то в ключицы, а Чанёль всё равно услышал. — И что нам теперь делать? Влюблённым и запертым? — Чанёль пошутил, но тут же запоздало понял, что шутка не очень удачная. Бэк поднялся и недовольно на него посмотрел. — Ничего такого, извращуга. Спать будем. Когда Бэкхён скользнул под одеяло к теплому Чанёлю, ему казалось, что счастливее он быть не может. Когда Пак прижал его своими сильными руками к широкой груди, счастья стало ещё чуточку больше. Когда любимые пальцы гладили его по голове, когда такие долгожданные и желанные губы коснулись лба, носа, замерли на мгновение в нерешительности, а потом всё же поцеловали, счастье стало болезненно много. Но это счастье нежно целовало, гладило и любило до помутнения рассудка. А засыпая, Бэкхён вдруг попросил: — А ты можешь спеть мне на ночь? — и замер. — Спеть? Всё, что только пожелаешь… — и снова столько любви и нежности, что задыхаешься. — Хочу эту, про то, что всё во мне принадлежит тебе, а всё в тебе — мне… — немного робко и стыдливо. — Я только о тебе и думал, когда пел её… Любовь Чанёля вырвалась наружу из заперти, она расправила крылья и вновь превратилась из прирученной в свободную, красивую и счастливую. Любовь Бэкхёна ещё молодая, но такая сильная и прекрасная, такая искренняя, а самое главное — любимая любовью Чанёля.