Реверс

Быть первым, когда привык — вторым. Научиться обходиться тремя часами сна. Не тратить время на пустые мысли, раз уж его предки наделали столько ошибок, что жизни не хватит исправить. Они смотрят на Адемаро с потемневших фамильных портретов строго и выжидающе. Им непонятно, почему сын сельского старосты возомнил себя достойным короны. Он не понимает и сам. Ему бы не корпеть над указами, а выйти в поле ловить рассвет. Над стернёй тают языки тумана, пахнет подмокшей соломой и землёй. Сухие травинки колют сквозь рубаху, а в голове сами собой вертятся, складываются в песню строчки. Адемаро думает об этом и кривится. Король в стогу сена — менестрели и пастушки умрут от умиления. А Леонардо умер бы со смеху, если бы увидел, каким напыщенным гусём выписал Адемаро дворцовый художник. Король справляется плохо, это чувствуют, кажется, все. В глазах жены прячется усталое разочарование, и часто — сочувствие. Порою, отчаявшись, Адемаро видит себя нежным вьюном, что по недоразумению обвился вкруг крепкого дуба. Поддержка Мирабеллы и радует и злит — о, это снисхождение взрослого к несмыслёнышу, запутавшемуся в рубахе не по плечу!.. Леонардо предлагал свою помощь так, как жил — щедро, шумно, порою грубо и абсолютно естественно. Он не появляется три года. Перед приездом Леонардо Мирабелла становится сама не своя, и Адемаро это на руку — лишь бы не увидела, как сильно волнуется он сам. Мирабелла замечает вскользь, что Леонардо не изменился. Она ошибается — Адемаро видел его глаза и знает, что там поселилась тоска, хотя Леонардо хохочет и уверяет, что совершенно не скучал по брату. — Ты ведь всё время был со мной. Здесь, — он стучит кулаком по груди, подмигивая, и как это часто бывает, Адемаро не может понять, насколько Леонардо шутит, а насколько — серьёзен. — Я пытался было выучиться флейте, — небрежно бросает Леонардо. — Да не вышло. А ты всё играешь? Адемаро отрицательно качает головой. Он берётся за флейту, как только Леонардо уезжает. Мирабелла выходит в сад послушать и, кажется, сегодня у неё хорошее настроение, хотя уже завтра она снова начнёт думать, не прогадала ли, выбирая между братьями. Строго говоря, его это совсем не задевает. «Ты всегда будешь частью меня», — сказал Леонардо на прощанье. И на этот раз — серьёзно. Флейта поёт нежно и чуть грустно, будто вздыхая о несбывшемся.