Поджог

Вот так… Разведены мосты. И не увидели в тумане суеты, что мы на разных теперь берегах. Ещё один осенний вечер. Листья почти полностью облетели с деревьев и ворохом лежали на асфальте, превращая его в пёстрый ковёр. И даже отвратительная сырость, пробирающая до мозга костей, не могла испортить это прекрасное, но всё же немного печальное зрелище. На одном из деревьев ещё остался один лист, который сильно колыхался под порывами ветра, но не отрывался, а лишь складывался почти вдвое и вновь выпрямлялся. На него и смотрела Нэлл из окна своей комнаты. Она не любила такую погоду, а наблюдать за опадающими листьями было куда комфортней, оставаясь в тёплой квартире. Девочка всё смотрела на этот лист. Ведь она наблюдала за ним всё утро, а теперь вернулась и после обеда, чтобы вновь возвратиться к уже привычному зрелищу. Он напоминал ей её саму, её семью. Она – тот лист, что ещё держится на ветке, семья – те, что внизу все вместе. Иногда девочка чувствовала себя одинокой, ведь она не была любимицей родителей, это почётное место заняла её сестра. Как бы ни старалась Нэллиэл, она не могла завоевать ту любовь и доброту отца и матери, что получала Вероника. Они были вместе, жили вместе, часто устраивали семейные вечера, но Нэлл видела за этим лишь пустую формальность. Проводя время с ними, она чувствовала то же самое, проводя время с самой собой. Пока родители с сестрой вели себя так, будто они действительно счастливая и дружная семья, в Нэлл начал зарождаться театр одного актёра. Она стала для себя всем, научилась довольствоваться лишь таким уединённым обществом. Поэтому ей так нравился этот лист, напоминавший её саму. Маленький и терзаемый порывами ветра, он всё же оставался на месте. Но был огромный минус в таких уединённых раздумьях девочки. В её голову приходили ужасные мысли. Нет, она не пыталась сделать что-то с собой, ведь обожала себя, как только может обожать ребёнок. Она хотела сделать что-то другим и часами могла представлять, какой будет её жизнь без того или иного члена семьи. Давайте уберём сестру. Элли могла бы стать любимицей, получать всё, чего она только способна пожелать. Но возможно, что этого не будет. Вдруг мать впадёт в уныние и безумство при потере своего первенца, и тогда всё станет ещё хуже. Она станет ещё большим изгоем и лишится матери. А если убрать отца? Хоть он уделял ей мало внимания, Нэллиэл рассматривала это как крайний вариант, ведь она любила его больше всех остальных. Самым лучшим вариантом по её мнению было избавиться от матери, ведь именно её она упрекала во всём происходящем. Девочка была бы счастлива, если бы на неё обратили чуть больше внимания. Представляя всё это, она думала, как изменится жизнь в доме. Всегда что-то менялось, но ей казалось, что не изменится абсолютно ничего, если не будет её самой. Её поступки наводили бы ужас на людей, если бы те только знали, что на самом деле чувствовала Нэллиэл. Поражал не сам поступок, а то, что она совершала это не по детской неаккуратности и неосторожности, не под действием эмоций, а была холодна и расчётлива, прекрасно осознавая, что её выходка могла привести к гибели людей. Так случилось и в этот тихий вечер. Выйдя из комнаты, девочка направилась по ступенькам вниз. Она любила это увлекательное на её взгляд занятие. Ей так нравилось бегать по лестницам вверх и вниз, но нравилось и медленно опускаться на нижнюю ступеньку, наблюдая, как причудливо сгибаются ноги, а ведь она провела не один вечер в раздумьях, пытаясь понять, как именно работает механизм её тела. Вот путь окончен. Она знала, что хочет сделать и чем всё это может обернуться, знала, что может навредить себе, но это никогда не останавливало ребёнка. Она всегда шла до конца. Нэлл взяла коробок спичек и принялась медленно вертеть его в своих маленьких пальчиках. Вот в руках девочки та самая опасная игрушка, то, что прячут на верхние полки в надежде, что их любимое чадо не сможет туда долезть, даже проявив всё своё упорство и смекалку. Но тут всё было иначе, ведь Элли была послушной девочкой. От неё ничего не прятали - взрослые были убеждены, что столь послушные дети не станут перечить родителям и беспрекословно выполнят всё, что им скажут. Заветный коробок был в маленькой ручке девочки. Это невозможно услышать со второго этажа и даже из соседней комнаты на первом, но находясь в самой гостиной можно различить едва уловимый скрежет. Спичка ударилась о коробок, вспышка и едкий, режущий нос запах серы. Нэлл вышла на середину комнаты, где лежал огромный ковёр, а недалеко стоял внушительных размеров диван. «За отца, что проводит всё время на работе и не уделяет и капли лишнего времени своей дочери». И первая спичка полетела вниз. «За мать, которая любит лишь одну дочь, хотя нас у неё двое». Теперь и вторая. Пламя уже хорошо занялось, а девочка не собиралась ускорять шага. Она продвигалась к выходу медленно, буквально на шаг впереди огня. «За сестру, которая отбирает у меня всё, которая получает то, на что я даже не смею надеяться». Третья тоже полетела вниз. Пламя перекинулось с пола на штору, там и на обои. Белый дым сменился чёрным, комнату стал наполнять едкий запах палёного пластика. «За то, что вас не было рядом, когда вы были мне нужны». Так и опустошался коробок. Спичка за спичкой, шаг за шагом девочка делала то, что могло убить и её. Она не решалась отступиться от задуманного, несмотря на то, что ей всё же было страшно. Ведь она рисковала не успеть дойти до двери, свалилась бы в обморок и задохнулась дымом. Но желание изменить жизнь пересиливало чувство страха. Девочка коснулась ладонью дверной ручки со странной, немного безумной улыбкой на лице и уже почти покинула дом. Плевать ей было на все и всех. Просто вот так плевать. Хотелось вдохнуть свежего воздуха, а не этого паленого, едкого, от которого начало щипать глаза и першить в горле. - Элли! - крик женщины. Ах да, это ведь её матушка, несется... Пару секунд и она уже вместе с Нэллиэл на руках выбежала из дома. - Как ты, детка? Не пострадала? Надо вызвать пожарных и скорую, ты ведь надышалась дымом. Я же говорила Джонатану, что этот чёртов камин до добра нас не доведёт, – теперь её волновала не Элли. Сначала пожарные, потом скорая, страховка, адвокат, банк. И это только начало той грандиозной серии звонков. Тем временем Нэллиэл сидела на траве и вертела в руках маленький пустой коробок. В ближайшие полчаса к дому постоянно подъезжали машины, да и прохожие останавливались поглазеть. «Не вышло». Именно, ничего не изменилось, всё было как прежде. На Нэлл никто не обращал внимания, и она снова осталась наедине со своими мыслями.