Сапфиры

Глава 12 Москва. 29 декабря. -Нет! -Николай Николаевич хлопнул ладонью по столу так, что Настя уже даже пожалела, что попросила об этом. -Но...Товарищ подполковник... -Анастасия, вы с ума сошли? "Если только от любви" - подумала девушка, вспоминая прошедшие несколько часов. -Нет. Я в полном здравии. Но поймите и меня! Она моя лучшая подруга. -А вы поймите меня, - возмутился Николай Николаевич. -Я провожу серьёзную операцию! И ели вдруг что-то пойдет не так из-за ВАС, получу я, понимаете? -Я все это понимаю, но обещаю вам, что я буду сидеть тихо, как мышка, - Настя невинно захлопала ресницами. Николай Николаевич недоверчиво покосился на нее. -Вы еще может быть. А ваш друг сорви-голова? Он же не сможет усидеть на месте, если будет хоть какая-то...как бы выразиться...движуха, о! -Я Лешу приторможу, обещаю, -Настя умоляюще сложила ладони. -Ну, Николай Николаевич... -Послушайте, ну опасно в этом Питере будет. Опасно, - устало ответил подполковник. -Я знаю, но мне очень нужно найти подругу. Я ее очень хорошо знаю, может и вашим парням подсоблю, - шатенка ухмыльнулась. -А вы хитрая, - Николай Николаевич снял с носа очки, потирая переносицу. -Я подумаю. -Супер! Спасибо! - Насте уже не терпелось рассказать Алексею о том, что они всё-таки смогут поехать в Санкт-Петербург, спасти Леру и, возможно, поприсутствовать на самой что ни на есть захватывающей операции захвата террористов. -Я не уверен все же, что он согласиться, - уже позже признался Лёха, расположив свою кучерявую голову на коленях у Анастасии. -К тому же, Насть, скоро наши родители подъедут и вряд ли уже когда отпустят нас куда-то дальше туалета. -Ну так тем более нужно пробраться поскорее в машину к тем, кто в Питер едет! - Настя ласково перебирала в пальцах темно-русые пряди парня. -Ой, Настюш, - Леша посмотрел на нее снизу вверх и как-то сбоку. -Ты уверена? Я то готов, ну а вот ты...? Разумеется, этими словами Алексей только раззадорил свою любимую. Карие глаза Насти заблестели. Она резко вскочила (Леша едва успел убрать голову) и начала натягивать куртку. -Живее. Родители уже минут через пять будут здесь! -Ой, Леш, убери ногу. -Насть, тут очень тесно. Прости. Скрючившись в три погибели, дыша в пол-объема легких, оба подростка забрались в достаточно большой багажник машины ОМОНа, направлявшейся в Питер. Конечно, им пришлось долго возиться и устраиваться на неудобном и холодном оружии, пихать локтями пластиковые канистры с бензином, кое-как устраивая колени, стараясь не тыкать друг друга в бока, но в тесноте да не в обиде, особенно когда тебе дышит в затылок любимый, а любимая чуть ли не носом утыкается тебе в ремешок джинс, заставляя их становиться тесными. -Будет интереснее, если нас запалят, - хихикнула Настя. Леша как представил, так и затрясся от немого хохота. Эх, успеть бы камеру достать. Лица ОМОНа будут бесценны! -Чш-ш-ш, - попросил он подругу, сам накрывая ей рот ладонью и ощущая, как игриво шатенка проводит языком по фалангам пальцев. Санкт-Петербург. 29 декабря. Вечер Да, этот день справедливо можно было назвать одним из самых лучших дней моей жизни, даже лучше тех, когда я получала десятки по химии-биологии... Мы гуляли по полю почти до вечера, бросались снежками, валялись в сугробах (благо на этот раз одежда соответствовала желаниям), целовались, смеялись, взахлеб рассказывая друг другу то, что доставали из самых глубин души, что, в общем-то, можно было и не обнажать. Я с некоторой колкой ревностью выслушала рассказ о двух прошлых женах моего избранника и внутренне облегчённо перевела дыхание, когда повествование, сопровождаемое нервным хихиканьем и мямленьем, кончилось. Мне же на счет этого особо поведать было нечего, чему Иван вообще-то был удивлен. -Серьёзно? Ни с кем особо не встречалась? Редкий случай. -У меня геронтофилия, - с горькой ухмылкой сообщила я поставленный самой себе диагноз. -Я на парней моего возраста особо так не западала. Вот мужики за тридцать в черных пальто с двухдневной щетиной... -Можешь не продолжать, - Ваня нагнулся ко мне и быстро чмокнул в висок. -Я поняла, ты всю жизнь ждала одного меня! -Какой вы, однако, самоуверенный тип, - хмыкнула я, с обожанием вглядываясь в его освещенные таинственным глубинным светом серо-синие глаза. -Работа сделала таким, - "грустно" вздохнул Ваня и отвел глаза на часы на запястье. -Пойдем-ка. А то террористы схватят, - последние строки были произнесены с сарказмом. -Я бы не хотела, чтобы это произошло, - серьёзно ответила я. Слова телеведущего возбудили в душе приснувшее чувство страха и беспокойства. Чёрт, я снова ощутила себя дичью, которую загоняют и почти прижали в углу. Заметив резкую перемену в моем настроении, Ваня облокотился о меня, приобняв за плечи. -Эй, ты чего? -Нет-нет, забей, - вздохнула я. -Пошли домой... Понимаете, вся ирония судьбы заключается в том, чтобы сначала повертеть у тебя перед носом твоим счастьем, дать попробовать на вкус (лизнуть, куснуть), ощупать, ввести тебя в заблуждение, что мол вот оно, твое время, оно пришло. А потом судьба резко выдергивает тебя из этой эйфории, и ты понимаешь, что в душе без этого кусочка счастья ничего то и нет. Внутри пусто и глухо, как в заброшенном, никому не нужном доме, в котором по углам висят клочья паутины, разбитые стекла не излучают даже тусклого свечения. Ты разбитая игрушка, поломанная, брошенная... В остатках души так тоскливо, что невольно хочется завыть, как волк. К чему же все эти философские размышления? Вы уже, я полагаю, додумались... Мрак вечера прокрался, как вор, и тут же украл все закоулки, удобно расположившись в особенно темных и неприветливых местах. Мы шли тихо, прислушиваясь к хрусту снежка под ногами. Я держала Ваню под руку, воображая, что вот сейчас мы завернем за угол, и, как по взмаху волшебной палочки в наивных детских сказках, мы превратится в короля и королеву, входящих в свои покои в парчовых и шелковых одеждах... Вместо этого, едва мы свернули на знакомую улицу, что-то просвистело в воздухе, буквально на долю секунды все смолкло, а потом я поняла, что неимоверная тяжесть тянет меня на ставший почему-то багряным снег. Я удивлённо поднесла пальцы к лицу, не думая присесть и торча посреди тротуара, как тополь на плющихе. Все руки мои были в крови, теплой, темно-алой, омерзительно пахнущей железом... Я, чувствуя как внутри все покрывается ледяной коркой, медленно повела глазами в сторону... Ваня распластался на снегу, корчась от боли. Пальто в районе плеча влажно блестело свежей рубиновой жидкостью. Кажется, я закричала... Или не произнесла ни слова... Не помню. Все знания по биологии выветрились из головы в одно мгновение, будто их там не было. Сознание заволокло дымкой безнадеги и отчаяния. -Ваня...- застонала я, падая вслед за ним на снег. -Ванечка, держись. Не смей умирать! Банально, но что тогда еще могло прийти на ум. Я содрала с его шеи шарф, крепко перетянула плечо в предполагаемом месте ранения. -Это они...-только и смог выдохнуть он. -Звони Светлому...попроси...- тут он закашлялся. -Попроси забрать...тебя... Уходи, быстро. -Я тебя не оставлю, - злобно шикнула я, подымаясь с колен и оттаскивая мужчину за угол. -Кто мне свадьбу обещал, детей?! -Иди отсюда, - яростно прохрипел Иван, сплевывая кровавыми комками. -Лера... Ты не должна погибнуть. Я слушала его бред в пол-уха, набирая Светлого трясущимися окровавленными пальцами... -Эт-то еще что такое, мать вашу?! Да, такой была реакция водителя одной из машин ОМОНа, когда он открыл багажник и с неприятным изумлением обнаружил сюрприз. -Вы кто, нахрен, такие?! У Насти да и у Леши так затекло все тело, что даже отвечать было лень, потому девушка просто слабо протянула водителю руку. Он довольно грубо помог подросткам принять нормальное положение и, пока те стонали и кряхтели, растирая колени, бедра, плечи и шею, мужчина, пользуясь хорошим, крепким таким матом объяснял паре, как не нужно так "смешно" шутить и почему он сейчас имеет полное право скрутить им руки и закинуть на заднее сиденье грузовика. Пока он орал, остальные подчиненные, не хотя вызвать такую же вспышку гнева, молча готовились к операции, Настя поводила глазами по сторонам. Мда, не район, а сплошное захолустье. Небо по-вечернему сочно-нежно-розовое с приливами серой дымки, которую создавали местные заводы. -Невский район, - тоном эксперта оценил Алексей, дерзко перебивая речи водителя. Тот от такой наглости опешил и замолк на секунду, чем не преминул воспользоваться нежданный-негаданный спаситель парочки. -Я очень извиняюсь, - в сумраке данного мужчину было почти не различить. Его тёмные вьющиеся волосы были аккуратно и коротко стрижены, крупные черты лица и большие, матовые чёрные глаза выдавали принадлежность к жителям Грузии или Армении. -Вы начальник ОМОНа Московского ОВД Щукино? -Ну я, - недоуменно воззарился на него водитель. Шатенка так же с интересом уставилась на грузина-армянина. Полы черного пальто тихонько колыхались при каждом его шаге, а сине-белая рубашка в клетку очень шла брюнету. Насте вдруг почему-то стало смешно, и она, отвернувшись, уткнулась Леше в грудь. -Я Гарик Мартиросян и... -Вы хто?! - удивлению начальника ОМОНа не было границ. Гарик как-то осуждающе взглянул на собеседника, словно спрашивая, как это меня можно не узнать, но потом снова обратился к ОМОН-овцу: -Мой хороший друг и ваш непосредственный начальник, подполковник Николай Николаевич Хрулев попросил меня забрать с будущего поля боя этих двоих, - и Мартиросян в упор посмотрел на пару. Настя чуть было не лопнула от смеха, который так и рвался наружу, а Леша застыл с таким выражением лица, словно ему сообщили, что он, великий компьютерных дел мастер, только что выиграл турнир по Лиге Легенд и награждается ее новой версией. -Вы пришли на НАМИ? - выдавил парень. -А вы уверены? -Абсолютно точно и бесповоротно, - вздохнул и учтиво кивнул ему Гарик. -Но это уже смешно, - нервно хихикнула Настя, переставая соображать, что происходит. Почему звезда телеэкрана, пусть и дружная с начальником милиции, вдруг решила вмешаться в дела ОМОНа в разборках с двумя сопливыми подростками? -Не очень, юная леди, - пожал плечами Мартиросян, подходя ближе и кивком прося их в симпатичную машинку, припаркованную совсем близко. -Вы же Гарик Юрьевич Мартиросян, верно? - уже на ходу переспросил Леха. -Тот самый? Кажется, и у звезд есть предел терпению. -Да! Это я! Гарик Юрьевич Мартиросян. Родился 14 февраля в Ереване, рост метр восемьдесят шесть... Мне продолжать, молодой человек? - вежливо поинтересовался телеведущий, садясь на водительское кресло и поворачиваясь к застывшим на заднем сидении Леше и Насте. -Да нет, не стоит, - благоразумно отказался Алексей, недоуменно поглядывая по сторонам. -А почему собственно вы? -Потому что я имею тесную дружбу с милицией Москвы и Санкт-Петербурга, а Николай Николаевич - мой хороший приятель, - лаконично объяснил Гарик, уже заводя мотор. Настя облизнула пересохшие губы, в полном шоке покосилась на Лешу и, как все присутствующие на этой улице, услышала пусть далекий, но хорошо слышный в морозном воздухе выстрел. Я очень боялась еще одной вещи: сейчас из-за угла появиться террорист, чтобы закончить начатое, и у нас с Ваней не останется шансов. Так что когда из-за угла, как пуля, вылетел разгоряченный Светлый в легком свитерке, джинсах и домашних тапках, я взвизгнула и мыслью моей было...что-то типа..."простите меня все дурочки-фанатки, у которых я заграбастала Ваню". -Лера?! Лера?! Ты в порядке? - руки Сергея были такими теплыми. Они заботливо стерли слёзы, лившееся по щекам градом. -Да...Сережа, помоги ему, пожалуйста...- задыхаясь, просипела я. Пальцы Вани были такими холодными... Их так страшно и больно было сжимать, еще туже затягивая совсем мокрый от крови шарф и смотреть в эти бездонные холодные, блестящие сталью синие глаза, которые так любяще смотрели на меня. -Помоги мне! -жёсткий голос Сергея заставил прийти в себя, так что я немедленно сориентировалась и, пытаясь не разреветься, кусая губы, посодействовала Светлому. Мы приподняли Ваню над землей, подстелили ему под спину (насколько это было возможно) мою куртку. Телеведущий, кажется, медленно терял сознание, потому что он совсем побелел и лишь что-то тихо и невнятно бормотал, выдыхая облачка пара в эту снежную зиму. -Але, скорая? - раздался где-то сзади фоном голос Сергея. Ваня с трудом приоткрыл веки. Сейчас он не был той холеной суперзвездой, которую все смотрят и всегда. Он был сейчас обычным человеком, который сейчас мог умереть прямо на моих руках... -Не умирай, слышишь меня, пожалуйста? - тихо попросила я, дотрагиваясь до его щеки. Он ничего не ответил, снова закашлялся, и я аккуратно сняла кровавую слюну с Ваниных губ. Его синие глаза на миг приобрели отсутствующее выражение, и я до смерти испугалась, начала неистово покрывать поцелуями его запястья, длинные и красивые пальцы, будто намереваясь вдохнуть в них жизнь... Я не помню, когда я влюбилась в него. Единственное, я понимаю, что отпустить его руку навсегда будет слишком больно. Невозможно... Где-то рядом раздались десятки голосов. Кажется, я слышала Настю, возможно милиционеров, Светлый что-то взахлеб рассказывал окружающим. А мы все смотрели друг на друга, не в силах оторваться один от другого, словно путники в жару, приникшие к кувшину с водой. Осколки наших душ, воплощенные во взгляде, словно стремились срастись острыми краями. Я тонула в синей бездне, пока вдруг меня резко не выдернули из сладкого мира того самого незабвенного сияния. -Лера, вставай! Вставай, Лера! Мне помог подняться на ноги Гарик Мартиросян. Да, этот факт меня как-то не особо удивил... Я глядела на Ваню, которого врачи, сливаясь со снегом из-за белых халатов, клали на носилки и уносили куда-то далеко от меня... "Пожалуйста" - одними губами промолвила я в эту ледяную вселенную. "Пожалуйста, пусть он выживет"... * * * Ночь с 29 на 30 декабря. Санкт-Петербург. В квартире Сергея было так тихо, что эта тишина давила на барабанные перепонки. Единственное, что нарушало ее, было тиканье настенных часов. В шикарной кухне светловолосого олигарха собрались мы, а именно: я, Настя, ее дружок Алексей (тот еще, по-моему, паренек), Сергей и Гарик. На столе стыли кружки с чаем, мужчины, сплетя пальцы в замок, молча сверлили глазами стол. Подруга обнималась на два фронта: одной рукой меня, другой Алексея. Это Я так полагаю, что было именно так, ибо я сидела, прислонившись к стене затылком, с закрытыми глазами. Смысла их открывать я не видела. Душа, в переносном смысле, кровоточила. В буквальном, души как бы нет вообще, но что-то щемило в груди, сильно-сильно, больно и до безумия тоскливо и страшно. Никто не произносил ни звука. Все будто боялись нарушить застывшую тишь...будто если бы кто-то сказал хоть слово, случилось бы нечто непоправимое. Не знаю, нашел ли ОМОН виновников происшествия, но я поклялась себе, если не они, так я найду. Заброшу школу, учебу, все, но этим ублюдкам от меня не укрыться. Я услышала, как с тихим шелестом поднялся из-за стола кто-то из звездных мужчин, за ним второй, и оба они вышли в коридор. Раздался шепоток, иногда срывающийся на более низкие ноты. Я смогла различить пару слов, которые были вполне уместны. Спрашивал Гарик: -...она кто ему? Отвечал Сережа: -...сложно...девушка...даже больше... Ха, Гарику Юрьевичу, понятное дело, было до Юпитера интересно, кто эта девчонка, что сейчас находиться на грани обморока и выглядит как старшая дочь Ивана. -...звонок...скажут... Вот тут я даже слабо приоткрыла веки и навострила ушки. Сергей вздохнул и что-то промямлил в ответ, но этого я, к сожалению, не смогла услышать. Настя, оторвавшись от своего ненаглядного, повернулась ко мне и тихо спросила: -Лер, может чайку? -...Не надо, - хрипловато ответила я, откашливаясь. При одной мысли о чайке, соке, еде, даже и особенно КОФЕ, меня начинало тошнить и хотелось устроить полномасштабную истерику. Алексей вздохнул, так же встал из-за стола и вышел, я полагаю "по-пацански перетереть" с мужчинами. В кухне остались мы с подругой, и она наконец смогла дать волю словам. Кажется, я уже упоминала, что когда подруга волнуется, у нее не речь, а снежный ком, да будто она еще и жвачку жует. Она рассказала мне все, как она испугалась, когда раздался взрыв, как она в дальнейшем переживала за меня, как они с Лешей хотели отследить террористов - короче пересказала мне все события, которые приключились с нею и ее новым парнем. Я слушала с проростками интереса, впрочем никак не реагируя. -Лерочка, пожалуйста, не переживай, - попросила меня Настя, утыкаясь лбом в мою плечевую кость. О, Господи! Ну довольно! Я вскочила с диванчика, откинула с лица волосы и почти прошипела: -Настя, я не могу...просто не могу не переживать, ты понимаешь?! И я сорвалась. Я почти кричала, я плакала, я глотала слёзы, я говорила и говорила. Начала с того самого момента, как мы расстались с Настей у дверей Останкино... Я практически высказал ей все эмоции, всё накопившееся на душе, потому что нести этот груз я больше была не в силах... Я рассказала ей, что Ваня стал для меня больше чем, как говорится, кислородом, который нужен, чтобы просто дышать. Высказала ей все о Сергее, который очень милый, заботливый, тоже красавчик, прекрасно целуется, но он никогда не сможет стать для меня тем, кем стал Ваня... Рассказала, что самый лучший день действительно заходил вчера. Мы были вдвоем, на высоте пятнадцати метров, а снег сиял, как ограненные алмазы... Настя, а как в последствии оказалось и все присутствующие, слушала меня с открытым ртом. Когда я закончила, мои связки дали отбой и больше не смогли издать ни звука... Душа тянулась на улицу, на ту самую улицу, где под фонарем наши губы соединялись, а так же туда, где они соприкоснулись в первый раз. Я растолкала мужчин, быстро натянула обувь, не спрашивая разрешения вытащила у Светлого сигарету, щелкнула зажигалкой и позволила рыже-желтой искре воспламенить табак. Я никогда раньше не курила, но говорят, что помогает снимать стресс. Наверняка бред, но мне уже пофиг. -Лера, ну куда ты? Опять Серёга со своей опекой, будто он мне папка. Я выскочила на лестничную клетку, затягиваясь полной грудью. Никотин, тяжелые металлы, аммиак, мышьяк, уксусная и стеариновая кислоты тут же заполнили альвеолы и совершили диффузное проникновение в капилляры и далее в мою кровь. Я закашлялась, выдыхая клубы серого дыма, растворявшегося в воздухе и выскочила на улицу. Небо, дорога, снег, быстро замерзающие пальцы. Больно дышать, колет в боку, сигарета нисколько не согревает... За мной, кажется, как некогда Ваня, быстрым шагом направлялся Сергей. Ну и пускай. Лишний раз ему пройтись не помешает. Под покровом темноты я снова проскользнула в продуваемый всеми ветрами переход. Да, он был тут. Черное пальто, очки, кудри, гитара. Я в изнеможении прислонилась к каменной стенке, разрисованной граффити, и снова затянулась. Музыкант поприветствовал меня кивком головы и, будто для меня, прервал то, что он тихонько наигрывал. Струны издали приятный аккорд. -Самый лучший день...заходил вчера... Я вздрогнула и присела на корточки. -Ночью ехать лень, пробыл до утра... Его голос на этот раз почти не отдавал букетом хрипотцы. Он был полон сочувствия, скорби, но в то же время в нем забрезжил свет надежды. -Но пришла пора... И собрался в пу-у-ть... Ну и ладно-о-о, бу-у-удь... В переход вошёл Серёга. Он спустился ко мне, приобнял на плечи и привлек себе. -Триста тысяч часов за спиною-ю-ю... И сто тысяч планет надо мною. Не устал ли создатель их в небе кружи-и-ить? От Сергея приятно пахло чем-то домашним. Мягким был и свитер, куда я уткнулась носом. Мы сидели вдвоем, два маленьких смертных человечка в огромной галактике, слушая приятный голос подземного музыканта, сжимая друг друга в объятиях скорби. -Каждый раз, просыпаясь с рассветом, неспроста вспоминаешь об этом! -Лера, я обещаю, выкарабкается Иван. Ты думаешь, он оставит свой пост на "Вечернем"? Да скорее ад разверзнется...- пытался успокаивать меня Светлый. -О-очень здорово всё-таки жи-и-ить, - протянул певец. Я вцепилась пальцами в плетение свитера. Надеюсь, Светлаков не разозлиться из-за зацепок? -Сергей, мне плохо, - прошептала я. -Наверное, за время нашего знакомства у тебя создалось впечатление, что я никчемное существо у которого всегда все плохо, но... -Нет, нет, хорош. Давай заканчивай. Шутка что-то не катит, - Светлаков спустил ладони на мою талию. -Са-амый лучший де-е-ень, - гитара пронзила застоявшийся воздух мелодичным бренчанием. -Заходил вчера-а-а... -Мы просто встретились в черную полосу твоей жизни, - ласково, как с психом, говорил Сергей, снимая кончиками пальцев с моих ресниц слёзы. -Хорош сопли распускать. Ты мне веришь? Я подняла на него зареванные глаза. Он был так близко, что я могла видеть каждый сосудик в его глазном яблоке, каждый оттенок светло-голубой палитры его радужки, ресницы, губы, светлые волосы... -Ночью-ю еха-ать лень, пробыл до утра-а-а...-по-моему, этот певец видел куда больше жизненных сцен, чем могут показать во всех фильмах. Ведь, в основном, именно в переходах и именно ночью люди раскрывают души, наружу вырываются откровенные слова, решительные действия и поступки совершаются тут. Ни Ваня, ни Сережа исключением не были. А у последнего в данную секунду, кажется, что-то заклинило, и Светлый накрыл мои мокрые и соленые от слёз губы мягких и теплым поцелуем. Интересно, вкусно ему, а? Я же покурила только что! Но в любом случае, я вскочила с корточек, как ошпаренная, выронив тут же погасшую сигарету, и уставилась на Сергея безумными глазами. Эт-то что за черт?! Оказалось, это я произнесла вслух, да так громко, что смогла перекричать моего подземного кумира. Сергей не вставал, смотрел на меня снизу вверх, виноватыми глазами кота, который перевернул кадку с цветами и его хлестнули мокрой тряпкой. -Извини...-только и сказал он, поднимаясь и встряхивая головой, будто пытаясь избавиться от каких-то мыслей. -Сергей, ты же слышал, что я сказала Насте, -тихо, несколько даже виноватым тоном заметила я. -Я все слышал, а что поделать с чёрт его побери этим природным инстинктом? - Сергей отряхнул спину свитера и кивнул мне лестницу. -Пойдем. Нам должны скоро из больницы позвонить... Я не могла выдавить из себя ни слова, потому что впервые оказывалась в этом...любовном треугольнике. Ну просто бульварный роман какой-то! Это же не может произойти со мной! Или может? Переход и мой отныне любимый певец остались за спиной. Жаль, что вернувшись в Москву, я не смогу его услышать. Было бы чудесно... -Прости меня, Сереж, пожалуйста, - я схватила мужчину за рукав только под тем самым фонарем. Его одинокий, но не сдающийся, гордый вид придал мне сил.-Но я не виновата... Ты еще найдешь себе кого-нибудь. Вот честно. Только совет, вылези из своей берлоги с евроремонтом. А то здесь ты только бомжей и соблазнишь. -Ну хоть кого-то, - горько усмехнулся Светлаков, сжимая мои пальцы. -Ладно. Забудь. Чего уж там. -Нет. Нужно разобраться с этим. Не можешь же ты всю жизнь мучиться! - возмутилась я. -Хочешь сделать это сейчас? -Сергей недоверчиво покосился на меня, как на больную. Мол твой возлюбленный борется за жизнь, а ты тут с его лучший другом мутки мутишь. -Я даже не допускаю мысли о том, что Ваня не выкарабкается, - твёрдо ответила я. -А потому я хочу покончить со всеми непонятками здесь и сейчас. -Тогда давай покончим, - согласился Сергей и, притянув меня к себе, крепко и жарко поцеловал. Я ошалела от такого поворота событий, но меня уже выпустили из объятий. -Ты ничего не чувствуешь?-его вопрос был отчасти риторическим и с точки зрения биологии не совсем верным. Я вздохнула. Мне было очень стыдно перед Ваней, который, надеюсь, никогда об этом случае не узнает. -Нет, Светлый. Прости меня,-лаконично отрезала я. -Тогда и ты меня прости, - снаружи Сергей был спокоен, но в глазах у него бушевал шторм. Они даже потемнели на несколько тонов. -Все. Хватит. Забудем. Давай домой, а то снова простынешь... * * * Я уснула на плече у Гарика, потому что он, как невропатолог-психотерапевт втирал мне всякую фигню, промывал мозги, что получалось довольно хорошо, потому что голос его был мне очень приятен, да и мозгоправство помогло. Доказательством является то, что я, собственно, уснула! Я думала, меня ожидает бессонная ночь в слезах и искусанных до крови губах... Нет. Не ожидала, спасибо Гарику. Когда в успокоившейся на ночь квартире вдруг зазвонил телефон, я первой открыла глаза. Оказалось, Мартиросян и сам приснул от своих речей, потому я, в общем-то, и обнаружила свою голову на его плече. Я резко вскочила на ноги, до смерти напугав однодиванника и, ударяясь плечами и локтями, на ощупь добралась до телефона в прихожей и сняла трубку. -Да? - я почти прокричала это. В одну секунду все старания врача обратились в пепел. Мое подсознание тряслось... Что? Что мне скажут? Господи, пожалуйста, ты же знаешь, о о чем я прошу... -Алло? Это дом Сергея Светлакова? Вспыхнул свет. Я сощурилась, успев разглядеть Серегу, стоящего на лестнице в полной экипировке, разве что без свитера, что свидетельствует о том, что он и не думал ложиться; Настю и Лешу (оба сонные, встрепанные, взбудораженные, но так же одетые). -Да! Да! Что с Ваней? - выдохнула я, на миг задержав дыхание... В следующую секунду ноги подкосились, и я рухнула на пол. Мрак окутал сознание, перед глазами все плыло...от облегчения... Гарик подскочил к трубке первым, больно столкнувшись с Сергеем лбами, подхватил меня на руки, а Светлый рявкнул в трубку: -Что с ним?! Врачи, кажется, подумали, что мы тут все чутка свихнулись, но терпеливо повторили: -С Иваном все в полном порядке. Он перенес операцию. Его состояние стабильно... -Я сейчас приеду, - Светлый хотел было кинуть трубку, однако на том конце провода его жёстко остановили. -Помните, пациенту нужен покой! -Главное, что ему не нужен гроб, - на радостях брякнул Сергей и завершил вызов. Уже пришедшую в себе меня обнимали, что-то весело кричали на ухо, чуть ли не кружили над полом, а у меня до сих пор в голове крутились слова: -Иван благополучно перенес операцию и сейчас находиться в стабильном состоянии... В больничную палату, несмотря на то, что за нами несся целый эскорт разгневанных медсестер, мы ввалились всем скопом. И тут же наткнулись на застывшую посреди дороги меня. Ваня был бледен как смерть. Сейчас его тёмные волосы и щетина ярко контрастировали с белой как полотно кожей. Вокруг пищали и мигали приборчики, сама палата сверкала чистотой и стерилизованностью. Пахло спиртом и йодом. Я медленно подошла к кровати, боясь даже прикоснуться к его пальцам. Сзади слышался шёпот ругани между мужчинами, медсестрами, иногда вставлявшим свои пять копеек Лешей и активно шипящей Настей. Мои пальцы все таки ощутили его теплую, грубоватую кожу рук. Каким же оказывается простым может быть счастье. Просто касание. Одно. И ты уже летаешь в пушистых облаках на седьмом небе. Я присела на стул рядом, сплетя наши пальцы и положив голову на одеяло. Эта белая больничная одежка в крупный синий горошек так смешно смотрелась на мировой звезде, что я даже расплылась в улыбке. Нашим все таки удалось победить. В палате никого не осталось. Нас, слава богу, хоть на минуту оставили наедине. Я поцеловала его запястье, ладонь, вдохнула родной запах тела. М-м-м, так бы и съела... Снова за дверью раздалась какая-то шумиха и движуха. И я поняла, что хотя Гарик и Сергей отчаянно защищают вход в палату, сейчас доблестные врачи прорвут оборону. Так что я буквально на мгновение прильнула к его губам, как заскрипела дверная ручка... -Выздоравливай, моя любимая сучка, - шепнула я.