Постоянная паранойя

Каждый день Аластора Моуди, недавно отправленного в ссылку, именуемую пенсией, начинался привычно, ничем не отличаясь ото дня, бывшего вчера и, как был уверен отставной аврор, также являясь копией дня следующего. Проснувшийся пенсионер, даже во сне не выпускающий из рук палочку, открыл единственный оставшийся в его распоряжении собственный глаз и убедившись, что в спальне нет врагов, спустил ногу с кровати, попадая ею точно в тапок. Пристроив обрубок второй ноги в надоевший за многие годы протез и закрепив в глазнице искусственный глаз, Аластор собрался было отправиться умываться, но тут в остатке носа засвербело и он оглушительно чихнул, напугав одинокого таракана, поспешившего скрыться в ближайшей щели, не дожидаясь Авады. Подумав, что придётся всё же делать уборку и злясь на вездесущую пыль, аврор Моуди строевым шагом проследовал в ванную комнату, где чуть не расколол зеркало лбом, снова чихнув в неподходящий момент. Адресовав несчастному предмету обихода много нелицеприятных слов, Моуди поспешил умыться. Никогда не расслаблявшийся борец со злом допустил большую ошибку, решив, что на этом его неприятности закончились. Снова почувствовав зуд в носу, Аластор еле сдержался, чтобы не запустить в зеркало бомбардой. Периоды затишья между следующими чихами всё сокращались, а прибавившийся к ним насморк и слезящийся глаз окончательно вывели аврора из себя. Припомнив матерей многих своих знакомых и выпив имеющееся в его распоряжении перечное зелье, сваренное им собственноручно, ибо параноик в его голове никогда не терял бдительности, почётный пенсионер убедился в том, что не достиг желаемого эффекта. Проблема никуда не исчезла и Моуди, переждав, пока из ушей перестанет валить пар, сыпанул в камин дымолётного порошка, вызывая Хогвартс. Получив разрешение на проход и оказавшись в кабинете директора, который в это время тоже уже не спал, Аластор поприветствовал Альбуса оглушительным чихом, перепугав особо впечатлительные портреты и заставив Фоукса почти свалиться со своей жердочки. — Доброе утро, Аластор, — улыбнулся директор, — никак, простыл? Ответом ему было такое мощное «Апчхи!», что Дамблдор, у которого заложило уши, поспешил вызвать Помфри, не дожидаясь, пока Моуди придёт в себя. Именно в этот момент, будто сговорившись, в кабинет директора заглянули деканы враждующих факультетов — Снейп и МакГонагалл, решившие именно сейчас выяснить некоторые организационные вопросы. Сентябрь был не за горами и многие школьные проблемы, назревшие уже давно, следовало решать незамедлительно. Аластор, недобро покосившись на Снейпа, разразился речью, в которой напомнил зельевару, что Азкабан по нему всё ещё плачет, а он — Моуди, мечтает о том дне, когда сможет добраться до слизеринского декана и вытрясти из него всё его пожирательское нутро. Вся эта пылкая речь то и дело прерывалась чихом и Аластор не успевал очищать промокшие насквозь платки. Снейп, встав в любимую позу Ужаса Подземелий, ехидно сообщил Моуди, что по тому если что и плачет, то Мунго, а зельевар с удовольствием подсунет ему слабительное зелье вместо лекарства от непонятной аллергии. Представив, что произойдёт с аврором при таком сочетании болезни и лечения, мадам Помфри улыбнулась и поспешила успокоить Аластора, одновременно протягивая ему склянку с микстурой, которая должна была облегчить его состояние до тех пор, пока она будет выяснять диагноз и продумывать лечение. Паранойя Моуди завопила дурниной, как только он увидел флакон. Ему было прекрасно известно, кто варит зелья для Больничного крыла, и вспомнив только что произнесённые зельеваром слова, Аластор снова разразился бранью, утверждая, что мерзкий Пожиратель именно сейчас будет его травить. Никакие доводы, приводимые Дамблдором, МакГонагалл и Помфри не действовали на аврора и, наконец, Поппи, убедившись в их бесцельности, посоветовала обратиться в Мунго. Аластор, загоревшийся было этой идеей, направился уже к камину, но тут его паранойя тихонько заметила, что в последний раз, когда он обращался в Мунго, там пытались его залечить и он почти с боем вырвался из рук колдомедиков, напичканный напоследок зельями непонятного состава и действия. К тому же он совсем не мог быть уверен в том, что Снейп не приложит руку и к зельеварне Мунго. Всё же он был Мастером зелий, а значит, при сложных случаях колдомедики могли обратиться к нему за помощью. А уж его случай, как был уверен Моуди, был как раз из категории сложных. Поглядев на Снейпа своим волшебным глазом так, будто пытался увидеть что-то в глубине зельеварческой чёрной души, Аластор невзначай поинтересовался, не варит ли Снейп зелья для Мунго. Получив утвердительный ответ вкупе с ехидным прищуром и ухмылкой на тонких губах, несчастный больной убедился, что и этот вариант лечения ему заказан. «Диагон-Аллея?.. Частный зельевар?.. — перебирал Аластор варианты. — В лавке подсунут незнамо что, а зельевар… Довериться неизвестно кому… А достаточно ли он будет компетентен?..» — Аластор, открыть для тебя камин в Мунго? — Альбус обеспокоился долгим молчанием аврора. Правда, молчание было не полным, перемежаясь шмыганьем и сморканием в огромного размера платок, который Моуди, никак, вытащил из кармана у Хагрида, и очередными «апчхи!..» от которых продолжали вздрагивать портреты, а особо вежливые не уставали желать здоровья. — Нет! — рявкнул Аластор, снова после этого шмыгнув носом и сведя этим на нет твёрдость, вложенную в ответ. — Они там только и могут, что залечить. — Так значит, останешься лечиться у нас? — от вкрадчивого голоса зельевара Моуди непроизвольно передёрнулся. Снейп удовлетворённо хмыкнул, убедившись, что ненавистный соратник теряет хватку, и ехидно приподняв бровь, всем своим видом показал Аластору, что ждёт не дождётся момента, когда аврор согласится на койку в Больничном крыле. — Не дождёшься! — правильно понял движение зельеварческой брови параноик со стажем. — Я тебя и близко к себе не подпущу! — Думаешь, соблазнюсь? — парировал Снейп. И только зельевар собрался высказать по новой всё, что уже высказывал этому хромоногому пенсионеру, но его, как всегда, прервал Дамблдор: — Ну, ну, не ссорьтесь, надо как-то решать проблему. — Надо, — согласился Моуди и в подтверждение снова чихнул. «Может, в Лютный? — подумалось ему, но он загнал эту явно безумную мысль назад, глубоко в подсознание, не желая поддаваться панике, которая уже явно назревала. — Да они там меня с большим удовольствием на ингредиенты пустят, чем вылечат. Неужели придётся лечится здесь? Зараза Снейп мне непременно отомстит!» Паранойя, старательно культивируемая, и поэтому цветущая буйным цветом, выпустила новые ростки, пожелав укорениться ещё глубже. Взяв себя в руки, бывший аврор, почти не дрогнув, загнал их туда, откуда они вылезли, не давая им окрепнуть и налиться сомнениями. — Ладно, я остаюсь, — проговорил Моуди, собравшись с духом и заставив себя поверить, что зельевар сможет ему помочь, да и Помфри будет начеку. «Не даст же она уморить пациента?» — подумал он и посмотрел на Снейпа, ожидая увидеть на лице зельевара привычную гримасу. Но выражение лица Северуса, которое он увидел, заставило старого аврора шумно выдохнуть и сделать шаг назад, а волосы на его голове встали дыбом. Аластор понял, что согласившись, кажется, сглупил. Зельевар улыбался — широко и предвкушающе…