***
— Итак, — сказала Софи, — что это за замечательные новости, о которых ты без умолку болтаешь? Все трое устроились за ужином, а Кальцифер уютно трещал в очаге. — О, не думаю, что я теперь расскажу, — сказал Хоул. — Полчаса назад тебе не очень-то хотелось их разузнать. Он обратился к своей тарелке и принялся тщательно собирать остатки еды на вилку. От скрипа посуды у Софи свело зубы. Хоул поднес вилку ко рту и начал медленно жевать, глядя при этом на жену. Она сузила глаза и пристально уставилась на него в ответ. Совершенно очевидно, что он старался разжечь в ней любопытство, но на этот раз Софи чувствовала, что держит всё под контролем. — Ладно, рассказывай сейчас или вообще больше никогда не упоминай об этом, — произнесла она, вставая. — Если ты собираешься и дальше так молчать, мне это совсем не понравится. Она начала собирать тарелки. — Я хочу узнать, папа! — громко сказал Морган. — Скажи! Скажи мне! — Хорошо! — выговорил Хоул, взял Софи за плечи и усадил обратно за стол. Софи скрестила руки и подняла брови в ожидании. — Мои новости, — продолжил он, залезая в карман, — состоят в том, что я взял нам билеты на финальную игру регби в Уэльсе! Закончил фразу он очень торопливо и резко вытащил руку из кармана, размахивая парочкой блестящих листочков бумаги. Он широко улыбался и возбужденно смотрел на Софи. Та взглянула на него в недоумении. — Ты сейчас выглядишь, как Морган, когда мы в первый раз привели его в кондитерскую Цезари, — заметила она и встала, снова забирая тарелки, а Кальцифер фыркнул, взметнув в очаге искры. — Софи, Софи, ты не понимаешь, — сказал Хоул, вскакивая. — Это финальная игра регби. Это самый большой регбийный матч за год, и там играет Уэльс! И мы на него идём! — И как именно ты раздобыл билеты на этот... этот финал? — спросила она из кухни. — Видишь ли, я не очень поняла, о чём ты. — Я взял их у Меган, — сказал он, будто это всё объясняло. — Папа, папа, мы пойдём? Мы пойдём смотреть настоящую игру? — спросил Морган, танцуя у них под ногами. Хоул часто говорил с ним об этом виде спорта, но Морган ещё никогда не видел игры. — Конечно мы идём, Морган! — со счастливым видом сообщил Хоул, поднимая его на руки. Он посмотрел на Софи, которая была по локоть в мыльной пене и глядела на него одним из лучших своих раздражённых взглядов. — Ну, если твоя мама согласится пойти, — поправился он. И Хоул, и Морган состроили щенячьи рожицы. Софи возвела глаза к небу и встряхнула мыльные руки над раковиной. — Хотелось бы, чтобы ты ещё раз всё по порядку объяснил, Хоул. — Как я уже сказал, билеты я получил от Меган. Я сегодня приходил к ним, чтобы повидаться с Нилом и Мари: понимаешь, у Нила день рождения. Меган хотела подарить ему билеты на финал, но накануне он слег с таким тяжёлым гриппом, какого она ещё никогда не видела. — Лучше бы ты не приносил вирусы домой, к Моргану, — заметила Софи. — Ничего я и не принёс, я воспользовался дезинфицирующим заклятьем, прежде чем войти. Так вот, Нил слишком болен, чтобы идти, а Меган нужно оставаться дома, чтобы ухаживать за ним, Мари в любом случае тоже не идёт. А Гарет уехал по делам на целую неделю, — счастливо заключил Хоул. — Так что я вызвался забрать билеты, чтобы они не пропали. Они довольно дорогие, финал и всё такое. Софи фыркнула. — Знаешь, ты самый эгоистичный дядя, которого я когда-либо встречала. — Эгоистичный? — захлебнулся Хоул. — Едва ли. Мы оба знаем, что с помощью волшебства нельзя исцелять болезни. Вспомни, как я страдал, подхватив ту простуду, которая никак не вылечивалась. Я чуть не умер, но использовал ли я при этом волшебство? Софи снова фыркнула. — Намного лучше дать организму со всем этим разобраться естественным путем. И что мне надо было сделать, позволить билетам просто так пропасть? Софи, это финал, — сказал с нажимом Хоул. — Играет Уэльс. Это будет первый матч Моргана. Ему рано или поздно нужно будет начинать учиться, что к чему в этой игре, иначе его никогда не возьмут в команду. — И когда это Моргана должны взять в команду? В Ингарии не играют в регби. — Софи, Морган — ребенок двух миров. Я не могу лишить его той половины культуры, которая ему принадлежит, — сказал он безапелляционно. Софи скептически подняла брови. Она даже думать не хотела о Моргане, который бежит с регбийной тренировки из одного мира, чтобы успеть на уроки магии в другой. Но насчет этого она поспорила бы с Хоулом позже, когда Морган подрастёт. — Так мне нужно считать, что Меган просто отдала тебе эти билеты по доброте душевной? — спросила она, меняя тактику. — С трудом в это верится. Хоул поменял руку, которой держал Моргана, и посмотрел на стену куда-то за левым плечом Софи. — Ну, я предложил подарить Нилу что-нибудь другое... И вызвался, чтобы мы немного посидели с детьми вместо Меган, — добавил он быстро. — Мы? — воскликнула Софи. — Это твой регбийный финал! Я не еду! — Что? — спросил Хоул, по-настоящему удивившись. — Конечно ты едешь, Софи. Билетов на всех хватит. — Ой, Хоул, я совсем не знаю, что такое регби. Возьми с собой Моргана и прекрасно проведи время. Я буду только мешать. — Нет, не будешь! Я тебе всё объясню! Ну же, Софи, это будет семейная поездка. Ты, я и Морган. Мы не очень-то часто проводим время вместе, всей семьёй. — Не считая того случая, когда мы ворвались во дворец короля Верхней Норландии, — возразила Софи. — Это другое! А сейчас будет настоящая семейная поездка. Ну же! Неужели тебе не хочется узнать, что такое регби? Кто знает, когда ещё тебе удастся разговорить меня на эту тему. Он снова пытался разжечь её любопытство. Софи ненавидела, когда он так делал, в основном потому, что обычно в итоге он оказывался прав. Она хотела узнать больше об Уэльсе: это место постоянно вызывало у неё интерес. — Думаю, тебе стоит пойти, Софи, — заметил Кальцифер. — Это будет интересно. А потом, когда вернёшься, ты сможешь рассказать мне об Уэльсе, потому что я не могу туда попасть, а Хоул никогда не трудился о нём поведать. Кальцифер повернулся в очаге, дотягиваясь до нового полешка, и осуждающе покосился на Хоула. Софи взглянула каждому из них в лицо. Кальцифер смотрел с мольбой, Моргана так и распирало от восторга, а Хоул улыбался своей наиболее раздражающей и притягательной полуулыбкой. — Ну хорошо, — смягчилась она. — Но если я обнаружу, что ты привёл меня только чтобы сидеть с Морганом или что-нибудь вроде этого, ты потом от меня легко не отделаешься!***
Софи уже начинала жалеть о своем любопытстве. Они находились внутри огромного сооружения, которое Хоул назвал «стадионом», окружённые такой многочисленной толпой, какой Софи никогда не видела. Народу было даже больше, чем на площади в Маркет-Чиппинге на Майский праздник. И в довершение всего, им пришлось ехать на той ужасной повозке без лошадей, причем гораздо дольше, чем в прошлый раз. Ситуацию не улучшило и то, что Хоул настоял, чтобы Моргана пристегнули ремнями к диковинному миниатюрному креслу, которое совершенно не вызывало у Софи доверия. — Мне кажется, безопаснее было бы держать его на коленях, — с тревогой произнесла она, когда Хоул пристегивал их сына к этому приспособлению. — Поверь, Софи, при аварии автомобильные кресла намного безопаснее, чем материнские руки. — При аварии? — побледнела она. — Ты точно уверен, что нам нужно ехать на этой безлошадной повозке? — Машина, Софи, она называется машина. — Не важно, как она называется! Ты только что сказал, что мы можем попасть в аварию! Склонившийся над Морганом Хоул выпрямился и посмотрел в глаза жене. — Мы не собираемся попадать в аварию, Софи. Они редко происходят. К тому же я поведу машину. Я знаю, что ты полностью мне доверяешь. Софии совсем не чувствовала доверия, вцепившись в края сиденья и периодически вытягивая шею через плечо, чтобы проверить, как там Морган. После того, как прошло, по ощущениям, несколько часов, они наконец прибыли к «стадиону» и забрались на верх вселяющего страх и опасения устройства, в гущу людей, одетых в алое и белое. Вообще-то, Морган и Хоул были одеты так же по настоянию последнего. Софи никогда не была фанаткой валлийского стиля в одежде и решительно отказалась надевать брюки; тем не менее, она никак не могла избавиться от мысли, что её юбка слегка коротковата. В целом всё это вызывало неудобство. Хоул, напротив, был в своей стихии. Он напевал Кальциферову песню про кастрюлечку почти всю поездку и уже подхватил Моргана и усадил его к себе на плечи. Он подал Софи руку и легонько сжал её. Софи слабо улыбнулась. Несмотря на всё её потрясение, она чувствовала некоторую долю возбуждения. Её приводил в трепет тот факт, что она находится в другом мире. Она удивилась, как простое пожатие его руки может дать ей такое ощущение надёжности, и сжала его руку в ответ. Софи слышала пение, которое разносилось откуда-то из толпы. Она посмотрела через плечо на группу горланивших молодых парней, пожалуй, немного младше Хоула. — Хоул, — сказала она, поворачиваясь к нему, — они поют ту песенку про кастрюлечку! — Ну да, поют. Мы ведь на финальной игре. Он произнес это так, будто оно само собой разумелось, что заставляло Софи выходить из себя. Видя её раздражение, он продолжил: — Я тебе не говорил, Софи? «Sosban Fash» — почти гимн валлийского регби. Мы даже иногда называем так команду. Все, кто болеет за Уэльс, будут её сегодня петь. Полагаю, тут будет даже оркестр. — О, — смущенно отозвалась она. — Я всегда думала, что эта песенка про кастрюльки. Хоул посмотрел на нее несколько озадаченно. — Конечно она про кастрюльки, Софи, в этом вся суть песни. Видя, что она всё ещё сбита с толку, он пояснил: — Маленькая кастрюля на огне, а большая на полу. У тебя порезан палец, ребенок плачет, слуга болен. Но слуга умирает во втором куплете... — Хоул, что из этого всего имеет отношение к регби? — с раздражением воскликнула Софи. Хоул моргнул. Затем засмеялся. — Ничего, совсем ничего! О Софи! Ты своими вопросами все выворачиваешь наизнанку! Кастрюльки! Ха! В досаде Софи закатила глаза. — Тогда забудь о треклятых кастрюлях. Расскажи, в чём суть этой вашей глупой игры. Кастрюли были преданы забвению. Пока они шли мимо билетёра и затем искали места на трибуне, Хоул пустился в детальное объяснение сути своего любимого вида спорта. Софи обнаружила, что поняла примерно половину всего, о чём он говорил. Основной принцип — принести мяч на другой конец поля, чтобы заработать очки, — был предельно ясен. Путаницу у неё вызывали разные мелкие детали, вроде того, что считалось нарушением правил или как за этими нарушениями следили, но она не осмелилась прервать Хоула и уточнить. Софи решила, что или поймет всё во время игры, или не поймет совсем. Когда Хоул приблизился к середине своего объяснения, они уже расселись по местам. Мужчина снял Моргана с плеч и усадил его к себе на колени. — Тебе видно? — спросил он ребёнка, наклонив голову к его уху. Морган кивнул. — Тогда хорошо. Скажи, если не будет видно, и я тебя снова подниму, ладно? Как и предсказывал Хоул, тут был оркестр. Музыканты медленно шли вокруг поля, играя несколько песен, которые толпа с удовольствием подхватывала. Хоул периодически наклонялся к Софи и объяснял ей значение валлийских слов. — «Calon Lân!» — сказал он, когда оркестр заиграл новую мелодию. — Она тебе понравится, Софи, это песня о единственном желании иметь довольное всем сердце... — Хоул, — прервала его Софи. — Что это? Она указывала по направлению к оркестру, который расположился полукругом внизу, прямо под их местами. — Это инструментальный ансамбль, любимая. — Нет, не ансамбль. Это! — Софи указывала на место перед ним, где мужчина в красном плаще и белой шляпе вёл козла за веревочку. Голову животного украшала довольно причудливая причёска. — Козёл! — закричал Морган. Более того, множество людей, кажется, подбадривали козла. — А, это! — засмеялся Хоул. — Это козёл-талисман! Софи была снова сбита с толку из-за какой-то шутки, которую было не понять, если ты не имеешь важного преимущества — рождения в Уэльсе. — Сначала кастрюли, и теперь козёл-талисман? — спросила она. — У вас достаточно много странных традиций, Хоул. — Конечно много, дорогая, — подтвердил он. — Козёл-талисман. Ну... Козёл, принадлежащий команде. Софи изогнула бровь. — Он... — Хоул замялся. — Довольно трудно объяснить — даже я сам не очень уверен в объяснении. Армейскому полку всегда принадлежал козёл. Это совсем не относится к валлийским играм. Хоул пожал плечами, криво улыбнувшись. — Я начинаю узнавать о тебе столько нового, — заявила Софи, закатывая глаза и тоже полуулыбаясь. Морган ёрзал туда-сюда у Хоула на коленях, хлопая козлу. — Вы не из Уэльса, не так ли? Софи подпрыгнула. К ним повернулся парень, на вид старше её, сидевший впереди. — Простите, не хотел подслушивать. — Не из Уэльса, — подтвердила она с опаской. Мужчина кивнул, совершенно не удивляясь. — Если будете болеть за Уэльс, мне неважно, откуда вы! А отвечая на ваш вопрос, у валлийских полков были козлы со времён королевы Виктории. Вот этого зовут Шенкин. Он снова кивнул Софи и отвернулся. Та едва могла сдержать смех. — Хоул, козла зовут Дженкинс! Отлично! Хоул сурово взглянул на козла под хихиканье Софи. — Вот видишь? Поэтому мы известны под именем Пендрагон. Это звучит намного более представительно. Но восторг Хоула ничто не могло надолго заглушить. Оркестр заиграл другую мелодию, знакомую Софи. — Давай петь, Софи! Это «Sosban Fach»! Даже ты почти её помнишь! Хоул подскочил вместе с остальными людьми из огромной массы, и они начали с воодушевлением петь: — Mae bys Meri-Ann wedi brifo, A Dafydd y gwas ddim yn iach. Hoy! Hoy! — Ну же, Софи, пой хотя бы «Хой! Хой!» — прокричал Хоул, когда песня подошла к знакомому припеву. — Sosban fach yn berwi ar y tân, Sosban fawr yn berwi ar y llawr, A'r gath wedi sgrapo Joni bach. Хоул держал Моргана на руках, двигая его в танце в такт музыке, и ребенок безудержно хохотал. Толпа пела во всё горло, а несколько человек даже дирижировали. Вопреки мнению Хоула, Софи никогда не понимала слов этой песни. Валлийские звуки будто ускользали с её языка, но она сочла, что сможет присоединиться хотя бы общей атмосфере. — Mae bys Meri-Ann wedi gwella, A Dafydd y gwas yn ei fedd. — Хой! Хой! — закричала Софи. Хоул широко улыбнулся. — Mae'r baban yn y crud wedi tyfu, A'r gath wedi huno mewn hedd. — Хой! Хой! — ревела толпа. — Sosban fach yn berwi ar y tân, Sosban fawr yn berwi ar y llawr, A'r gath wedi sgrapo Joni bach. — Тебе понравится следующая часть, она на английском, — быстро проговорил Хоул в паузе между строк. Толпа пела: — Кто победит «Олл блэкс»? Кто победит «Олл блэкс»? Кто победит «Олл блэкс»? Никто, кроме старой доброй «Кастрюлечки»! И Софи подхватила.***
Вопреки всем странностям, Софи обнаружила, что хорошо проводит время. Когда Хоул был не слишком поглощён происходящим на поле, он перебрасывался фразами с ней или с Морганом. Кажется, это было в порядке вещей: все одним глазом следили за игрой, но в то же время общались друг с другом. За исключением, разумеется, тех случаев, когда все подпрыгивали в едином порыве и ревели, если Уэльс собирался забить (или рассерженно кричали, если хотели забить соперники). В такие минуты все разговоры приостанавливались. Ещё толпа периодически дружно выкрикивала одобрительные возгласы и иногда разражалась песней, если Уэльс зарабатывал очки. Всё шло хорошо, пока команда противников не сравняла счёт. Зрители хором застонали. — Что случилось? — спросила Софи. Хоул был слишком занят криками о том, что кто-то нарушил правила, поэтому Софи пришлось повторить вопрос. — Основное время почти закончилось! — воскликнул он, указывая на табло. — Мы бы выиграли, если бы чёртов судья... — Хоул, не ругайся при Моргане! — В общем, суть в том, что мы бы выиграли прямо сейчас, если бы судья знал свою работу! — Хоул выкрикнул последнюю часть фразы, обращаясь в сторону поля. Собственно, некоторые болельщики адресовали ругательства в том же направлении, ни к кому конкретно не обращаясь. — Теперь мы должны играть в дополнительное время! Софи вздохнула. По правде говоря, она уже порядком устала. Её начали утомлять шум и солнечный свет, и Моргана, по-видимому, тоже. Его пересадили на колени к Софи на середине матча, потому что Хоул подскакивал, чтобы кричать на поле. Когда пошёл последний период дополнительного времени, Морган сонно прислонился к груди Софи. — Мам, — сказал он, поднимая к ней голову. — Мам, мне надо в туалет. Софи снова вздохнула и потянула Хоула за рукав. — Что? — спросил он, несколько досадуя, что его отвлекают. — Моргану надо в туалет. — Прямо сейчас? — немного истерично осведомился он. — О, Софи, ты не можешь отвести его сама? И Хоул сразу же пристально уставился обратно на поле. — Я не знаю, куда идти! — ответила она. Это было правдой. Она совершенно не разбиралась в устройстве этого места, так что не сомневалась, что если сейчас встанет со своего сиденья, то никогда не найдет дороги обратно. Все входы выглядели подозрительно одинаковыми; каждые тридцать футов стояли очень похожие друг на друга прилавки, на которых продавали пиво и разнообразную жирную пищу. Хоул в раздражении выдохнул. — Ладно, просто подожди немного, Морган! Можешь это сделать для меня? Подожди чуть-чуть! Софи закатила глаза, а Морган тихонько захныкал. — Еще несколько минут, милый, сможешь потерпеть? — прошептала Софи. — Постараюсь, — с сомнением произнес он. — Хоул, если ребенок промокнет, это будет однозначно твоей виной. Но тот не слушал. Его глаза были прикованы к полю; шли последние минуты дополнительного времени, но, несмотря на усилия обеих сторон, пока никто не забил. На часах оставалось уже меньше минуты. — Это пытка! — простонал Хоул. — Если бы они только могли все внезапно скончаться! Но такого не бывает! — Если бы ты сводил Моргана в туалет двадцать минут назад, тебе в любом случае удалось бы на это посмотреть! — желчно заметила Софи. Хоул едва ли её слышал. Он тянул себя за волосы, даже не обращая внимания, что портит причёску, что для Софи являлось признаком того, что он по-настоящему забылся. — Это уже смешно! Поторапливайтесь и выигрывайте! — бездумно сказала она в сторону игрового поля. Софи охнула и закрыла рот рукой. Уэльс забил. Толпа взорвалась криками. Хоул повернулся к Софи; его глаза были широко распахнуты. Она зажмурилась от смущения и до сих пор прикрывала рот. Она была уверена, что Хоул точно разозлится, и не могла взглянуть на него. — Это ты сделала! — проговорил он. Софи почувствовала, как он взял её руку и отвёл ото рта, а затем положил ладони на её щеки. Она осторожно приоткрыла глаза. Хоул улыбался от уха до уха. — Софи, ты чудо! Следующей вещью, которую она осознала, был его поцелуй. — М-м-м, — произнесла она и отодвинула Хоула. — Я сделала это, не подумав! — закричала она и затем уточнила: — Ты злишься? — Я? Ничуть. Однако, — сказал он, — если подумать, нам следует срочно уходить. — Пап, мне очень надо в туалет! — заплакал Морган. Он всё ещё сидел на коленях у Софи и прижимал руки к животу. Он и правда выглядел плохо. — А, — сказал Хоул, — сейчас-сейчас. Ну-ка пойдёмте! Он схватил Софи за руку, и они стали протискиваться сквозь толпу радостных болельщиков. Никто из них, похоже, пока не собирался уходить, и никто особенно не сочувствовал тому, что Хоул, Софи и Морган пытались пройти мимо. — Хоул, Хоул! Помедленнее! — крикнула Софи после того, как столкнулась с тучным мужчиной, который нёс банку пива. — Ой! Страшно извиняюсь! — пискнула она, когда пиво вылилось ему на грудь. До того, как мужчина смог что-то ответить, Хоул основательно рванул её за руку, и она врезалась ещё в пятерых. Наконец они добрались до прохода и побежали вверх по ступенькам. — Простите, извините, у нас тут ребенок, которому срочно нужно в туалет, — говорил Хоул, прокладывая путь между парочками влюблённых, которым приходилось расцеплять руки. — Ужасно извиняюсь, простите! — Хоул, совсем не обязательно так спешить! — проговорила Софи, запыхавшись от попыток нагнать мужчину. — Морган может ещё немножко потерпеть! — Вообще-то, Софи, мы направляемся не в туалет, мы бежим к машине. Волшебство в Уэльсе, конечно, не самая обыденная вещь, но, держу пари, кто-то мог заметить, что на исход финального матча повлияли с помощью магии. — Ой! — сказала она, краснея. — Извини, Хоул, я такая дурочка! — Вовсе нет, — отозвался он. — Ты просто гений! — Но я заставила их сжульничать! — закричала Софи. — Мне как-то не по себе! — Брось, Софи, Уэльс всё равно справился бы и без твоей помощи. Ты их просто подстегнула. — Хоул, ты не можешь знать наверняка! Они промчались через выход к стоянке для машин. Хоул выудил ключи из кармана, рывком открыл дверь и выхватил Моргана из рук Софи. — Папа! Мне — надо — в туалет! — Он по-настоящему расплакался. — Тише, малыш, совсем скоро мы об этом позаботимся! — сказал Хоул, пристёгивая ребенка. Если Софи полагала, что до этого поездка на машине была чудовищной, то на это раз Хоул действительно ехал быстро, к чему она была совершенно не готова. Они так резко повернули, что она было подумала, её желудок остался где-то на стоянке. — Притормози, пожалуйста! — только и удалось ей пискнуть. — Софи, я едва превышаю норму. Не стал бы я в самом деле ездить, как маньяк, с Морганом, который вот-вот лопнет на заднем сиденье, правда? — Тем не менее, он немного сбавил скорость. — В любом случае, хорошо, что мы выбрались со стадиона. Подыщем что-нибудь для Моргана, ладно? Он более спокойно повёл машину, потому что Софи изо всех сил вцепилась ногтями в обивку кресла. — Кажется, это подойдёт, — сказал он, съезжая с дороги к закусочной. — Морган отправится в туалет, я смогу пообедать, Софи подождет, пока её желудок вернётся на место. В обычном состоянии Софи обязательно проводила бы его едким взглядом, но сейчас её слишком тошнило, и поэтому она не могла должным образом среагировать. Хоул припарковался и обошёл машину, чтобы вытащить Моргана. Затем он открыл дверь Софи, но она просто сидела, обхватив сиденье руками и вдыхая чаще обычного. Морган безудержно вертелся. — Ладно, — заключил Хоул. — Тогда я его сам свожу. Э... Заходи внутрь, когда станет лучше. Софи быстро кивнула, всё ещё смотря прямо перед собой. — Ладно, — повторил Хоул. — Теперь займёмся тобой, малыш.***
Пару минут спустя, почувствовав себя лучше, Софи вошла в закусочную. Она огляделась, но ни Хоула, ни Моргана нигде не обнаружила. Она сжала руки, чувствуя себя потерявшейся и понимая, что ощущает себя без Хоула в Уэльсе не в своей тарелке. Как же ему это удалось? Он попал в совершенно чужой мир и как-то вполне нормально в нём устроился. Софи только пыталась найти своего мужа в придорожном пабе, но уже не знала, что делать. — Ради всего святого, — раздраженно пробормотала она. — Вы мать того малыша? — спросил кто-то за спиной Софи. Она развернулась и увидела молодую женщину, почти свою ровесницу, одетую в опрятное чёрное платье с передником. Софи кивнула. — Они в туалете. С малюткой, кажется, произошла неприятность, а папа приводит его в порядок. Софи фыркнула: Хоул получил по заслугам. Женщина тоже усмехнулась. — Посидите вот тут, пока будете их ждать, — предложила она и провела Софи к круглому столику около окна. На некотором расстоянии от стола, справа, под потолком на металлическом бруске были подвешены несколько квадратных волшебных ящиков; они были похожи на тот, который она видела у Меган в доме. На них показывались картинки той игры, с которой они только что с Хоулом ушли, и ещё неожиданно появлялись двое мужчин, обсуждавших матч. Софи задержала дыхание от страха, что они могут обмолвиться, как подозрительна внезапная победа Уэльса. Но мужчины про это совсем не говорили. Вместо этого они снова и снова повторяли разные кусочки игры и обсуждали, что тот или иной игрок тогда делал, совершенно не вспоминая о жульничестве. Софи облегченно вздохнула. Она оглядела остальную часть закусочной. В ней было порядочно народу; большая часть из них держала стаканы с пивом; некоторое количество пьющих были уже порядком пьяны. Волшебный ящик ещё раз показал стадион, и на этот раз толпа снова пела «Sosban Fach», а команда праздновала победу. Группа мужчин в углу помещения покачивались из стороны в сторону, рьяно подпевая «Хой! Хой!» Когда показали «Олл блэкс», они громко закричали, перекрывая звук волшебного ящика. В дверях появился Хоул, держащий Моргана за руку. Ребёнок выглядел более счастливым, чем ему довелось выглядеть за последний час, а Хоул — несколько раздражённым. — Пришлось использовать высушивающее заклятье, — недовольно высказался он, усаживаясь рядом с Софи. — Будем надеяться, что никто не заметил твою магию на стадионе, иначе из-за моего волшебства нас будет проще выследить. Он позвал девушку в переднике и заказал еды, пытаясь перекричать шумную компанию в углу. — Я до сих пор не могу понять, о чём эта песня, — сказала Софи, наблюдая за ними. — То, что ты мне рассказал, ни капельки не помогло. — Ну, я не очень хорошо объясняю, — ответил он. — В ней говорится о... Вот смотри. — Он поглядел в потолок, пытаясь точно перевести слова. — Мэри-Энн порезала палец, слуга Дэвид болен, дитя плачет в колыбели, а кошка оцарапала малыша Джонни. Маленькая кастрюлечка кипит на огне, большая кастрюля кипит на полу. Теперь второй куплет. Мэри-Энн уже поправилась, а слуга умер, дитя выросло, кошка достойно прожила свой век. И маленькая кастрюлька всё ещё на огне, а большая — на полу. — Хоул завершил перевод и опустил глаза. — Ещё есть часть про «Олл блэкс», мы разгромили их в одной игре пятнадцать... шестнадцать лет назад? Впрочем, неважно, мы очень гордимся этой победой. Он улыбнулся. Софи уставилась на него. — Как это имеет отношение... ко всему остальному? Особенно отрывок о кастрюльках. Хоул пожал плечами. — О, принесли ланч! — сообщил он, когда к ним подошла девушка в переднике с доверху наполненной тарелкой.***
Пока Хоул оплачивал счет, Софи смотрела в окно, из которого открывался вид на совершенно прекрасный закат. — Здесь так рано темнеет, — заметила она. — В Ингарии вряд ли стемнело бы всего за несколько часов. — Мы находимся севернее, — рассеянно отозвался Хоул и повернулся к Моргану. — Ну что ж, малыш, давай сходим в туалет перед дорогой. Не хочу, чтобы на пути домой повторилась наша прошлая история. — Но сейчас я не хочу, папа, — захныкал Морган. — Очень жаль, — ответил Хоул. — Однако я не желаю брать на себя риск. И он потянул Моргана к нужной комнате. Мысли Софи всё ещё были заняты песенкой о кастрюлечке. «В ней на самом деле довольно мало смысла, — думала она, — но должна же она что-нибудь значить». Она знала несколько глупых песенок, которые пели в Ингарии, но если докопаться до их сущности, то оказывалось, что все они имели смысл, даже если он не был сразу очевиден. Песенка про кастрюлечку тоже должна была что-то значить. — Извините, — обратилась она к девушке в переднике, которая подошла, чтобы забрать счёт. — Вы случайно не говорите по-валлийски? — Говорю, — ответила девушка. — А что? — Можете сказать мне, в песне про кастрюльки, какие слова на самом деле в том месте, где поют про «Олл блэкс»? Я никак не могу в этом разобраться, а мой муж не очень хорошо объясняет такие вещи. — Вот этот кусочек? — спросила девушка и начала петь мелодию части про «Олл блэкс», но с другими словами: — Dai bach y sowldiwr, Dai bach y sowldiwr, Dai bach y sowldiwr, a chwt ei grys e mas. — Да, — подтвердила Софи. — О чем он? — В нём говорится: «Маленький Дэй — солдат, и у него торчит наружу хвостик рубашки». Софи нахмурилась. Она полагала, эта часть как-то прояснит остальное, но она только больше запутывала. — Спасибо, — рассеянно поблагодарила она девушку. — Если вы в замешательстве, вам нужно посмотреть на это с точки зрения «до и после», — сказала та. — Вроде «как было тогда и как есть сейчас». Тогда вы всё поймёте. Она улыбнулась, забрала деньги и оставила Софи ломать голову над песенкой. Возможно, стоит спросить у Кальцифера, когда они доберутся до дома. Он наверняка поймет. Вернулся Хоул с Морганом на буксире, и все вместе они отправились к машине. Когда Хоул завел мотор, Софи обнаружила, что снова вцепилась в сиденье. — Расслабься, дорогая, — сказал Хоул, когда они выехали на шоссе. — Несмотря на мою привычку делать всё кое-как, я достаточно хороший водитель. Он протянул ладонь и накрыл ею правую руку Софи, отрывая её пальцы от обивки кресла. Он поглаживал их своим большим пальцем и вёл машину одной рукой, смотря прямо на дорогу. — Чувствуешь? Никаких кочек. Софи немного успокоилась, но стоило выглянуть в окно, как она снова напряглась. Всё очень быстро проносилось мимо. — Смотри на дорогу перед собой, — посоветовал Хоул, заметив её тревогу. — Когда ты смотришь вперёд, совсем незаметно, что мы быстро едем. — Ты прав, — сказала она, — однако мои глаза можно провести, а вот желудок — нет. Хоул усмехнулся. — Ты всегда можешь просто приказать себе, чтобы тебя не укачивало, — хитро заметил он. — Хоул, ты же знаешь, что это вышло случайно! — Софи покраснела и высвободила свою ладонь. — Меня это страшно беспокоит. — Это не было бы настоящей поездкой с тобой, Софи, если бы ты не сделала что-то из ряда вон выходящее. Давай просто порадуемся, что не произошло ничего катастрофичного. — Ты... — Софи неосознанно хлопнула его по руке и ахнула, потому что испугалась, что машина съедет в кювет. Но этого не произошло. — Видишь? Я хороший водитель, — любезно повторил Хоул. — Но давай не будем вводить в привычку плохое обращение со мной. Мы ведь не хотим пополнить список происшествий на дорогах, о которых мы с тобой уже говорили. Софи обиделась и сердито уставилась в окно. На улице уже почти стемнело, и она сочла, что скорость автомобиля воспринимается более терпимо, если не смотреть на проносящийся мимо пейзаж. Уэльс — довольно симпатичное место, подумала она, по крайней мере, когда тут не идёт ливень, как было в два её предыдущих посещения. И при условии того, что они не потратят всё время на поход к семье Меган, как в прошлые разы. Из окна Софи всматривалась в звезды. Их было немного, и они были незнакомыми: она не могла найти ни одного известного ей созвездия. Наверное, это из-за того, что она в другом мире, заключила она. Всё красиво, но непонятно. Хоул, словно читая её мысли, тихо начал напевать песню про кастрюлечку. Его исполнение было мягче и мелодичнее, чем то, которое Софи слышала весь день, и больше похоже на вариант, который пел Кальцифер. Вот и другая красивая, но непостижимая вещь, подумала Софи. Она всегда считала мелодию довольно приятной, а сейчас Хоул пел её так нежно и тихо, что она походила на колыбельную. Хоул — ещё один пример, размышляла она, глядя на него. Он сидел совсем рядом и сосредоточенно смотрел на дорогу перед собой. Она знала, что горячо любит его, но иногда совсем его не понимала. Когда она видела его в Уэльсе, всё в нём переворачивалось вверх дном и задом наперёд. Хоул, конечно, оставался Хоулом, но что-то в нем менялось. Он был... несколько другим, какие-то его стороны становились менее заметными, в то время как другие вставали на своё место. Может быть, всё дело было в Уэльсе. Другой мир меняет человека. Спустя время Хоул въехал на машине в гараж и вытащил с заднего сиденья крепко спящего Моргана. Софи тоже вышла, взяла Хоула за руку, и они неторопливо пошли по садовой дорожке. Он улыбнулся и пожал её ладонь перед тем, как отпустить её и открыть дверь в замок. — Ну что, как всё прошло? — с любопытством спросил у них Кальцифер, появляясь в очаге и зависая над поленьями. — Т-с-с, Кальцифер, разбудишь Моргана, — тихонько заметила Софи. — Сейчас всё расскажем. Кальцифер недовольно проворчал что-то, но устроился на поленьях и стал ждать, когда Софи и Хоул уложат Моргана. Софи убрала с лица сына упавшую на лоб прядь волос, а тот спал, положив голову на плечо Хоулу. — Спасибо, — мягко сказала она ему. — За что? — Он повернулся к ней. Комната была неясно освещена, потому что в Ингарии только смеркалось. — За то, что взял меня в Уэльс, — приглушенно ответила она. — Мне нравится узнавать новое о месте, откуда ты родом. Хотя дома всё равно лучше, — улыбнулась она, глядя на Моргана. Она устала гораздо больше, чем ей казалось, и чувствовала, что у неё уже медленно закрываются глаза. Софи прислонилась к плечу Хоула. — Хоул? — проговорила она, нарушая тишину. — М? — отозвался он. Кажется, он устал так же сильно, как и она. — Кажется, я поняла песню о кастрюлечке. — В самом деле? — поинтересовался он, поворачивая к ней лицо. — Она вовсе не о кастрюлях, верно? Хоул негромко усмехнулся. — Верно. — Она о возвращении домой, — сказала Софи. Она знала, что очень хотела приехать домой, входя, увидеть Кальцифера, смотреть на спящего Моргана. И все слова в песне вдруг встали на место. — И о течении времени, — добавила она. Хоул кивнул и поцеловал её в макушку. — Конечно, любимая. Ребенок вырастет, слуга умрёт, старые болезни пройдут, но некоторые вещи всегда остаются такими же, неважно, как далеко ты ушёл от дома и как много времени тебе нужно, чтобы вернуться. Раньше в каждом валлийском доме на огне всегда стояла маленькая кастрюлька, а на полу — большая. Есть что-то, что никогда не изменится. Софи вспомнила её самые первые дни в замке, и всё стало понятно. Майкл переехал в другое место, Кальцифер стал свободным, а Морган неуклонно подрастает. Она больше не старушка, а Хоул, несмотря ни на что, стал довольно-таки добросердечным. Она знала, что всегда будет возвращаться домой в один и тот же замок с одним и тем же огненным демоном в очаге к одному и тому же любимому мужу, который будет любить её, пока она снова не состарится. Есть вещи, которые никогда не изменятся. Она положила руку на грудь Хоулу, прямо на то место, где билось его сердце, и запрокинула голову для поцелуя. Он, в свою очередь, наклонился к ней, и их губы мягко встретились. — Вы собираетесь так всю ночь стоять? Вы так и не рассказали мне, что сегодня было! — Кальцифер парил у порога комнаты, а его синее лицо сверкало и горело призрачным пламенем. Софи вздохнула и уткнулась лбом в грудь Хоулу. — Ладно, синяя морда, — ответил тот. — Мы придем через минуту. Он встал и протянул ладони Софи, помогая ей подняться, а затем положил руку ей на талию. Вместе с Кальцифером они стали спускаться вниз по лестнице. — Ну, — сказал Кальцифер, — как всё прошло? Вы ходили куда-нибудь еще? Вас не было весь день! — Что ж, — отозвался Хоул, — у Моргана были неприятности, Софи чуть не получила сердечный приступ, когда я едва превысил ограничение скорости, а Уэльс выиграл, но только благодаря жульничеству Софи. — Ты невозможен! — простонала та, выпутываясь из объятий. — Ещё мы потратили кучу времени, рассуждая о кастрюлях, — ухмыльнулся Хоул, падая на диван. — Представляешь, она весь день потратила, чтобы понять смысл одной песни! — Я бы разобралась быстрее, если бы мой переводчик мне помогал, — фыркнула она. — И после всех этих хлопот я так и не поняла, как, ради всего святого, эта песня связана с регби! — Я тоже никогда этого не понимал, Софи, — сообщил Кальцифер. — И перестал об этом думать целую вечность назад. А теперь как следует расскажи мне про Уэльс, у Хоула не слишком хорошо выходит. Тот засмеялся и потянул Софи к себе на диван. Несмотря на то, что это казалось ей лишним, Софи свернулась в клубок рядом с ним, положив голову ему на грудь так, что слышала биение его сердца, и улыбнулась.