Вспомните муравьёв

«…Инквизиция, вивисекция, японский «Отряд 731» – люди часто и много изощрялись в методиках извращённых убийств и пыток. Видимо, на это сильно влияет наша общая слабая физическая оболочка, возможно – слишком вольный разум…» Мисс Карен, заслышав писк своего планшета, круто изменила путь, удивив своей внезапной петлёй идущего навстречу ей сотрудника. «Новичок, – отметила она, кидая быстрый взгляд в сторону парня, – неопытный, но перспективный, – остановившись, профессор на секунду возвела взгляд к высоченному потолку, ища нить предыдущих мыслей. Потом продолжила свой путь: – Человечеству свойственно быть сволочами, свойственно быть трусами и лицемерами. Мы, кстати, никогда и не скрывали, просто нам не верят». Ценному сотруднику ценной профессии, славящемуся научными теориями и изысканиями, прощали отсутствие в центре в рабочее время – лишь бы были результаты. «Они в какой-то мере сами виноваты, если им был доступен наш Интернет, то логичным было бы уйти отсюда, как только, так сразу…» Карен поздоровалась с сослуживцем-инженером, даже не поморщившись от разъедающего слизистые табачного дыма. А смысл? Вылечить сейчас могли всё, спасибо одному не-нашему медику, и срок жизни человека давно перевалил за сотню лет, а такая ерунда, как пассивное курение, было для неё чем-то даже приятным. Проводив взглядом коллегу, она посмотрела на стоявший рядом автомобиль. «Шевроле Корвет» слегка дёрнулся вперед, где-то внутри процессора наверняка намереваясь в ярости раздавить её и весь персонал этой базы, но будучи лишь в состоянии выдать свою активность нервным движением. «Однако, нам свойственно не только разрушать, – женщина, улыбнувшись машине, развернулась на каблуках в сторону главной лаборатории. – Мы можем придумывать. Мы можем создавать. Нашему слабому телу дана сильная воля к изучению. Вот с этим они, похоже, и не считались». Профессор как в первый раз осмотрела помещение своей работы, разворачивая у себя в голове графики и схемы для наполнения их отчётами команды. Гигантское металлическое тело лежало на соответствующей его размерам платформе, уже полгода как в вечном дезактиве. Снующие то тут, то там люди, казалось, без передышки подходили к этому корпусу и уходили, неся с собой какие-либо отхваченные запчасти. Карен размяла мышцы в небрежном потягивании и уселась за свой терминал: данных всегда было много, тех, кто их мог разобрать, – единицы. «Вы были сильны, мы – многочисленны. Как-то вы назвали нас букашками. Что ж. Вспомните муравьев».