Мой любимый оборотень

POV Харука Страх. Именно страх пронизывает ваше тело, когда вы не понятно, почему падаете вниз на огромной скорости. Падая, вы не слышите своего крика, ибо стук сердца заглушает его, отдаваясь во всем теле волнами боли и страдания. Ваши глаза, которые только что привыкли к тьме, не могут различить ничего, ибо вы падаете с огромной скоростью в какую-то бездну, из которой чувствуется дыхание смерти. Миг и вашу душу уже разрывает на кусочки, ибо вы осознаете, что уже никогда не увидите белый свет. Дыхание прекращается и вы просто закрываете от бессилия глаза, а потом… Потом смерть. Смерть от того, что вы сдались, потому что потеряли веру. Веру в лучшее будущее с любимым или же любимой. Почему я так говорю – потому что этот мир не разделяет души на женщин и мужчин, лишь возраст. Встав с леденящей спину земли, вы осознаете, что все кончено, и обернетесь, чтобы посмотреть на свой труп, но его там не будет, ибо вы и будете этим трупом. Вы познаете смерть души, страдание одиночки, тьму потерявшего веру и то, что называется грехом, ибо все люди грешники. Боль. Она уйдет, но память о ней останется на всю оставшуюся вашу жизнь. Острая, режущая на куски вашу душу боль, навсегда изранит ваше до этого здоровое сердце, и вы уже никогда не станете прежним, если вам не помогут. Но это будет ключом к тому, что называется жизнью с любимым, ибо мы все проходим через эту боль, когда нас предают, оставляют или же забывают. Да, я забыла и тем самым предала. Забыла свою мать, теперь я буду в этой темнице боли вечно, дабы искупить этот грех, который сотворила. Мне нет искупления. Я предала самого дорогого мне человека, мою маму… Хотя, кто она мне уже. Вседь то самое существо, что было там на той поляне – и есть моя мать. «Благодаря этому союзу, раз в полсотни лет рождается «клинок» предводителя оборотней, но вместе с ней на свет появляется и существо, способное убить всех, кого «клинок» примет за семью», я и есть тот самый «КЛИНОК». Я клинок Хидзикаты, я дала клятву, а значит, у меня есть уже другой человек, которому я должна помочь, но бессильна, пока его нет рядом. Почему я такая слабая, когда его нет рядом?! Почему все переворачивается верх дном, когда нас разделяет такое количество преград. Такое чувство, что они были вечными. И от этого не лучше, ни хуже. В моем сердце пустота, нет больше ничего. Мне нет места в этом мире, и так хочется умереть, но мне не дают. Не дают умереть мысли о том, что он не безразличен ко мне. Открыв глаза, я понимаю, что нахожусь в какой-то комнате, стены которой завешаны гобеленами с религиозными сюжетами. Осознание того, что это не мой дом, приходит в мгновение ока. Моя мама хоть и была приверженкой церкви, но ярой католичкой она не была. Откинувшись обратно на подушки, мой взор падает на стену над изголовьем кровати, где висит деревянный крест, а на нем распятие из позолоченного металла. Именно так был распят в моем видении мой любимый и тут же моя голова начинает раскалываться от того, что я о чем-то забыла. Когда же в памяти вскакивают моменты, в которых я явно видела всех своих друзей. Даже не понимая как, но все же я передаю им мысленно, что они мне нужны. Я молю Бога, чтобы они пришли ко мне и помогли вылезти из этого кошмара. Комната была небольшая. Чуть меньше моей. Алый цвет постельного белья, штор и балдахина, который свисал по бокам от кровати и в ногах, не вселял в меня уверенности. Золотые подсвечники, в которых горели свечи, казались языками адского пламени, что росло с самых прикроватных столиков. Мне было не по себе, а внутри все сжалось. Дверь, что была украшена излишними позолоченными фигурками, отворилась и в комнату вошла девушка, которая что-то несла – платье. Даже из-за балдахина, тот был прозрачным, был виден цвет платья – алое с черными вставками. Вслед за девушкой вошел мужчина, на лице которого был явное недовольство. Стащив меня с кровати, он стянул с меня ночную сорочку и натянул это чертово платье, и даже надел на шею рубиновое колье. Девушка беспрекословно подчинялась его знакам. Такое чувство, что они знали наизусть каждое движение рук друг друга. - Мисс Тояма, надеюсь, вы готовы? – в комнату вошел самый ненавистный мною человек, и я встала со стула. Когда же он увидел, что я готова, то подошел ближе. – Уверен, вам должно понравиться то, что вы сейчас увидите и услышите. Выйдя из комнаты вслед за Эджем Турусом, я направилась вдоль картинной галереи, которая пронизывала весь дом – поместье. Это поместье изначально было поместьем охотников. В этом доме даже воздух был другим. Не было той свободы для дыхания тут. Я начинала задыхаться, когда видела с одной стороны галереи мужчин – охотников, они были по правую руку, а картины их жен были по левую. Остановившись у одного из портретов – он был в ряду последним, я присмотрелась к нему. На меня смотрела женщина лет тридцати – тридцати пяти. Золотистые волосы, карие глаза, в которых читалась грусть, милые черты лица и тот самый крест на шее, что я не так давно отдала своему любимому. Алый бархат с рюшками не подходил ей, поэтому я представила ее в совершенно другом образе, и тут же мне показалось, что я ее уже где-то видела. Моложе, но видела. Отступив на шаг назад, я едва сдержалась от слез – была прародительница клинков. Та самая женщина из легенды. - Смотрю, вас заинтересовал ее портрет, - Турус кивнул в сторону женщины, которая некогда была помолвлена с оборотнем, но ее украли у мужа почти во время произнесения брачных обетов. - Зачем вы все это мне показываете? – тихо произнесла я, поднимая опустевший взгляд на мужчину. Мне было уже все равно, но нужно было знать – есть ли шанс у меня еще раз увидеть своего любимого оборотня. Ведь я уже сказала свою клятву, а теперь и он должен сказать ее, после чего ни один охотник не сможет нас разлучить. Не знаю, как и когда, но ребята все же получили мое мысленное послание. Скорее всего, связь с Мамору, которую я создала, когда сказала последнюю часть клятвы, так сильно подействовала на нас. Служащие моментально подбежали к Турусу и начали наперебой говорить ему что-то, но тот лишь понял одно – у него гости, непрошенные. Схватив меня за руку, он вытащил меня на лестничную площадку, которая была в большой гостиной, из которой шла дверь в приемную. Окна были выломаны, а в проеме стояло, по крайней мере, пара людей, которых я бы сама собой загородила. Они были злы, особенно тот ,что был справа. По его мимике было понятно, что у него забрали то, за что он отвечает своей головой. После этого Турус схватил меня за шею и приставил к ней кинжал, рукоять которого сверкнула золотом в языках пламени от свечей. Эти двое были – Мамору и Иисус. Мне казалось, что они не придут ко мне, ведь я не предупредила Аэгиса о том, что ухожу одна. Значит, а это значит, что они сами пришли сюда. Им правда ведь этого ничего не стоит. Они быстрые. - Всем стоять на месте, иначе я убью ее, - произнес Эдж, и я почувствовала, как в мое горло впивается ледяное лезвие этого клинка. - Убери от нее свои вонючие руки, - рыкнул на охотника мой любимый оборотень на груди, которого я увидела крест, подаренный ему мною в тот вечер в тюрьме. - Тогда, пусть же она не достанется никому, - сквозь зубы произнес брюнет, старший из отпрысков охотничей семейки и толкнул меня в сторону поручней. Те вмиг пошатнулись и сломались, а я полетела вниз. Все, как и во сне, только я летела вниз лицом, а не спиной, но кроме стука в ушах я ничего не слышала. Я думала, что полет длился целую вечность, на самом же деле это было лишь пару мгновений. Не успела я понять, что произошло, как оказалась в объятиях одного из собратьев Хидзикаты – Тате Аэгис. Мое сердце пропустило удар. Как он смог? Ведь тут куча охотников! Он пронес меня по гостиной к моему возлюбленному и поставил за спиной у него, после чего я увидела и брюнетку, которая там стояла, но в сам дом не вошла. В данный момент тут было два клинка, но одна из нас еще не заключила сой контракт, я же заключила и теперь смотрела на своего супруга. - Что ж, думаю, вы не сможете покинуть поместье живыми! – после чего за Турусом появилась та самая ужасная женщина с волосами цвета белого золота. Мне стало не по себе, когда она ухмыльнулась и встала на край лестничной площадки. Когда та расстегнула нормальной рукой застежку на плаще, и тот упал на мраморный пол, все увидели ту самую руку с когтями острыми, как пилы. Я начала молиться, сжав руки в замочек на груди. POV Харука. - Тварь, - произнесла Ридл, выходя из тени в свет, вставая рядом с принцессой, которая сейчас держала руки в замочке у себя на груди и мысленно произносила молитву. Ее карие глаза сверлили темную макушку ее любимого. Харука хотела прямо сейчас услышать окончание клятвы от ее любимого, но смог ли бы он сказать это?! Или уже сказал?! А если и сказал, то почему ее сердце все еще никак не могло успокоиться?! Анна взяла и подошла к ней, взяв ее за руку, она кивнула своей подруге на выход, но та отказалась. - Думаю, что мы и без этого уже выиграли, - хмыкнул Мамору и в зал через вход внесли труп младшего брата Туруса. – Сейчас мы сделали вам шах и мат, мальчики. - Мы уходим, чтобы дать вам побыть наедине и помочь успокоиться его душе, - Иисус все же очень религиозен, да и добропорядочен в таких вопросах. Анна подошла ближе к Тате, и тот все же накинул на нее плащ, в то время как Тояма просто стояла поодаль от всех. Она смотрела на блондинистую особу, что смотрела прямо ей в глаза. - Смерть, - присела тварь на краю лестничной площадки и тут же облизала свои губы в надежде убить одного из этих оборотней. Прочитав по ее глазам то, чего так боялась, Харука все же встала перед всей честной компанией. Ее глаза были опущены сперва вниз, после чего она медленно подняла их и уставилась в глаза той самой твари, готовой напасть. Та недоумевала от того, что произошло. - Умереть должны мы с тобой, - тихо произнесла Тояма, - их же ты не тронешь. - Приказ даешь не ты, - ухмыльнулось существо, и наклонила чуть голову вправо, как если бы была роботом. - Уходим, - тихо приказал Мамору, хватая в свои объятия юную особу, имя которой уже выгравировалось у него на сердце кольцом. Кареглазая даже не противилась этому, лишь следила за тем, чтобы это существо, бывшее когда-то ее матерью, не накинулось на них со спины. Все же покинув территорию особняка охотников, мальчики обратились в волков и усадили своих юных воительниц на свои спины. Спустя несколько часов спокойного путешествия по лесу, плутая по нему, чтобы сбить охотников со следа, они вернулись домой. Мамору даже не дал переступить Харуке порог дома, как прижал ее к себе, сжимая в объятиях. Уткнувшись в ее золотистые волосы носом, он вдыхал ее аромат и понимал то, что не хочет оставлять на кого-либо свой цветок. Такое чувство, что они знакомы почти вечность, на самом же деле всего-то примерно шесть, ну максимум семь, лет, но из этих лет лишь несколько месяцев, каких-то коротких месяцев они были вместе. Сейчас ему было уже не одиноко, зато он понимал, насколько рядом с ним ей опасно. - Мой мир – твой мир, Мамору, - произнесла Харука, на что лишь почувствовала, что его объятия ослабли, но после этого… Молодой оборотень склонился ближе к ее лицу. - Наш мир – твой мир, а значит, ты часть нашей семьи, - после чего он нежно коснулся ее щеки своими губами и та почувствовала его горячее дыхание, от которого замирало сердце.