Здравствуй, я пришёл

Ну, здравствуй. Я пришёл. Ты ещё не узнал меня? Не удивительно… Нас столько через твои ритуалы прошло, как рука только от напряжения не отвалилась? Перерывы делал, да? Каждый час пятнадцать минут, как положено на вредном производстве. А? Ты так забавно дёргаешься. Интересно, я тоже так извивался, когда ты меня резал? О, вижу тень понимания в твоих глазах. Да, это я. Всё та же безликая тень, но уже помеченная конкретным ярлычком. Вес-тидж. Какое забавное слово, правда? Всё, что осталось от меня. Ни имени, ни души, даже памяти толком нет. Знаешь, я поперву просыпался, задыхаясь от ужаса, и боялся посмотреть на свои руки — вдруг увижу СКВОЗЬ них. Или вообще ничего не увижу. Нынче такие сны меня не беспокоят. Привык. Вес-тидж. Эй, почему ты отводишь взгляд? Смотри на меня! Нет, я обойду, мне не жалко, но если ещё раз вздумаешь от меня свою харю отвернуть, я ж не постесняюсь тебя вот этим кинжалом к плите приколотить. Вот так, главное, чтоб между зубов удачно прошло. Хотя нет, ты сможешь мотнуть башкой, порвать пасть и высвободиться. Надо взять какой-нибудь шип, без острых кромок… Что, не хочешь, решил всё же взглянуть на меня? То-то же. А знаешь, у тебя красивые глаза. Я ни у кого таких не видел, чтоб были похожи на два аметиста. Как будто ты статуя, и блестят из твоих глазниц два камня. Жалко, что сейчас они такие мутные. Мёртвые. Такую красоту испортил, эх ты… Да и вообще сам ты малость того, подпорченный. Я даже могу унюхать твою гнильцу, если наклонюсь поближе. Знаешь, такой сладковатый запах, когда ещё не разит так, что глаза слезятся и хочется подальше выкинуть эту гадость, чтобы не воняла… Хм. Странно. Ты пахнешь даже больше как фрукт, чем как мясо. И немного мёдом. Сладкая гнильца упавшего с ветки яблока, на которое уже понемножку слетаются мухи. Вот и я тоже, как муха, прилетел. Ты бы поосторожнее дёргался, что ли. Я понимаю, что эта штука очень болезненная, судя по всему, но у тебя сейчас живот по шву разойдётся. Такие дырки, что я могу спокойно засунуть туда палец и дотронуться до твоих потрохов. Фу, склизкие. Что, не нравится? Неужели больно? А ведь мне, наверное, тоже больно было, когда ты меня в гекатомбу укатывал. Жаль, что у нас так мало времени. О, думаю, тебе понравились бы наши игры. Я бы точно измерил длину твоего кишечника, выкинул бы всё лишнее и, может быть, даже помог бы тебе зашить живот. Ну, знаешь, чтобы при нашем дальнейшем общении ты не развалился на куски. Как жаль, что это тело не настоящее. Когда его создавали, подумали о том, как я буду жрать и срать, но упустили из виду другие плотские потребности. Нет, некоторые из этих упущений весьма удобны, я не потею и могу не спать неделю, если потребуется, но вот кое-чего лишиться было жаль. Представляешь, не встаёт! Вот, даже с тобой плотно не пообщаться. Я бы преодолел свою брезгливость к тухлятине ради такого случая, будь я прежним. Всё-таки глаза у тебя красивые. Знаешь, живые мне всегда нравились чуть меньше мёртвых. Нет, не так. Мне нравится сам процесс. Когда яркие топазы, сапфиры, изумруды, рубины, опалы, кусочки янтаря тускнеют, и из них уходит внутренний свет. Мне доводилось гасить самые разные драгоценные камни, но аметисты — никогда. Я их даже не видел ни разу. До того, как тебя встретил. Как жаль, что мы не встретились с тобой раньше, когда твои глаза ещё были полны жизни. Слышишь шум? Он значит, что я уже подзадержался тут, у тебя в гостях. Спасибо за гостеприимство, хоть оно и было хреновым. Ни чаю не предложил, ни присесть, даже рот открыть не удосужился… он же у тебя не зашит? И язык вроде на месте… Попробуй только челюсти сжать, без нижней останешься. Вот, я же говорю. Может, вырезать его тебе, раз всё равно не пользуешься? Времени мало. Не успею. Ну и ладно. Было приятно увидеться. Прощай. Твой Вестидж.