Охотник

Я все еще слышал треск полыхающего дерева, когда ноги перестали держать охваченное дрожью тело. Рухнув на острые камни и разодрав ладони в кровь, я кашлял, до сих пор слыша в голове раздирающие сознание крики загоревшейся матери, которая металась по дому, обезумев от боли и страха. Больше я не видел ничего: тело само понеслось к выходу, ища спасения, а память стерла лишние воспоминания о пережитом другими людьми, оставив взамен белое пятно отчаяния. Мне некуда идти. Повернув голову в сторону, в буйстве красок лесного массива я едва различил чьи-то кожаные сапоги, однако слов, произнесенных незнакомым человеком, понять не смог – сознание отказывалось воспринимать реальность и подкидывало обрывки прошлого, кое-как слепленные между собой тягучим клеем времени. Мысли спутались, а голову прострелила боль, когда мужчина, что нашел меня среди камней и переломанных стволов деревьев, внимательно посмотрел в мои расширенные от недавно пережитого ужаса глаза, приподняв голову другой рукой. Кажется, он знает что делает. Спустя несколько месяцев размеренной и весьма спокойной жизни я сидел в его доме и нарезал овощи для похлебки, которую так любил охотник. В тот день он ходил по лесу, выслеживая раненную им же медведицу, и случайно наткнулся на меня – уставшего и напуганного, – лежащего на голых камнях в обгоревшей одежде и всего израненного. Он отнес меня в свою хижину, где несколько дней ухаживал, как мог, пока я не смог самостоятельно питаться и вставать с постели. Я узнал его имя только через месяц пребывания в его доме: спаситель был весьма неразговорчив, а я и сам не стремился начинать диалог. Похоже, он даже думал, что я немой с рождения или же пережил что-то такое, что не могло не оставить свой отпечаток в моем сознании. Не так уж это далеко от истины. - Сузуки-сан, - однажды хрипло произнес я летним утром, когда мужчина только собирался на охоту. Он никогда меня не будил, но я всегда слышал, как он тихо перемещается по помещениям, и вставал сам, собирая ему в дорогу что-нибудь из еды. Раньше это проходило в полном молчании. – Возвращайтесь скорее. Он внимательно посмотрел в мои глаза, видимо, удивившись столь внезапной перемене в моем состоянии, и просто кивнул, сняв со стены длинное охотничье ружье. Тогда я не был уверен, поступаю я правильно или же обманываю сам себя, посчитав, что общение пойдет на пользу нам обоим. В то утро он не произнес ни слова и оставил похлебку на столе, ни разу к ней не прикоснувшись. Через пару часов от хлопот по дому меня отвлек звук волочащейся по земле туши, и я впервые вышел на улицу, сраженный открывшимся видом из окна: Акира тяжело тащил за собой мертвого медведя, оставляя после себя кровавые следы. И я проглотил язык, осознав, что разделывать сие чудо природы придется мне, ведь из нас двоих только я занимался готовкой. - Приготовь суп, - лаконично попросил охотник, затащив медведя в хибару и устало стянув с ног те самые кожаные сапоги. Онемев, я смог только лишь кивнуть, но не сдвинулся с места, боясь приблизиться к умерщвленной твари, что несколько месяцев назад с легкостью могла разорвать меня на кровавые клочки. Почему-то я был практически полностью уверен, что это именно тот медведь, которого тогда искал Акира. - Таканори, - нахмурился хозяин дома, догадавшись, что от увиденного зрелища я отойду еще не скоро. – Подойди. Не повиновавшись, я остался стоять посреди комнаты, вспоминая вид колотых и рваных ран и запах горелого мяса, исходящий от любимого человека. Маленькие, но яркие клочки четко всплыли в памяти, пригвоздив к месту, а Сузуки, видимо, устав ждать реакции на свои слова, подошел и не сильно, но ощутимо отвесив мне пощечину. - Приди в себя, мальчик, - произнес он, оттаскивая добычу в противоположный угол комнаты – туда, где ее не было бы видно. – Все давно прошло. От удара в голове резко прояснилось, но эмоции, подкинутые памятью так внезапно, не желали отпускать меня, то и дело напоминая о себе ноющим от боли утраты сердцем. Я знал, что эта боль никуда не уйдет даже по прошествии многих десятков лет, но также понимал, что Акира может ее облегчить. Ведь он единственный, кто все это время сдерживал подобные этому порывы. - Спасибо, Сузуки-сан…