Запах дождя

Подземная база Вонголы. На поверхности давно ночь. База погрузилась в сон. Длинные коридоры хранят молчание, и только некоторые комнаты осмеливаются нарушить драгоценную тишину. Механики как обычно без устали работают над чем-то. Я прохожу мимо их комнат, стараясь не потревожить их. В этот момент гул от моих шагов сливается с этим нахальным звуком, исходящим из их комнат, и становится совсем не различим. Когда я прохожу мимо, я словно растворяюсь. Словно перестаю существовать. А потом снова лишь мои шаги разбавляют тишину коридоров. Свет от комнаты Спанера, забывшего закрыть дверь, словно будит тени, дремавшие во мраке. И вместе со мной, вдоль стены движется силуэт. Высокий худощавый с собранными в хвост волосами. Именно таким я сейчас представал пред собой. Я могу долго бродить по коридорам базы. Когда мне неспокойно, я всегда могу расслабиться, блуждая по ним снова и снова, вслушиваясь в пустоту и находя в ней едва различимые звуки. Но в последнее время мне стало мало одного или двух этажей. Мне приходилось спускаться все ниже и ниже, этаж за этажом, ярус за ярусом. И сегодня я пришел на десятый этаж. Этаж, которого я раньше не видел, о котором не знал. Он отличался от других. Он был выполнен в стиле додзё, он просто дышал духом Японии. Но в отличие от прочих этажей, он не умирал от этой угнетающей тишины, он был наполнен чьим-то сбитым дыханием, порханием крыльев и чуть различимым запахом дождя. Я медленно подошёл к приоткрытой двери. Вскоре стук от моих шагов сменился на звук шлепков о воду. И чем ближе я подходил к своей цели, тем глубже погружалась моя нога. Около двери я поймал на себе резкий взгляд. Я даже не успел понять, что произошло, как оказался в объятиях Ямамото. Он крепко прижимал меня к себе, осознав это, я начал брыкаться и пытаться оттолкнуть его. Тогда он еще сильнее обнял меня. — Не дергайся! – крикнул он, даже не глядя на меня. Меня это ужасно разозлило. — Если хочешь мне что-то сказать, то говори это, глядя в глаза! – после я ужасно пожалею об этих словах, но сейчас меня распирало от злобы. Ямамото поступил именно так, как я и просил. Но теперь мне стало еще больше не по себе. — Ты хочешь искупаться, что ли? – такая глупая фраза прозвучала от него неожиданно серьезно. В груди что-то больно кольнуло. Нет, это не тот Ямамото, которого я хотел видеть. Он поднялся вместе со мной, не дав мне упасть. Затем он убрал всю воду, и мы смогли немного поговорить. Он объяснил, что произошло. Первые несколько секунд я молча обдумывал его слова, а затем громко засмеялся. Он немного удивился такой реакции, но вскоре уже смеялся вместе со мной. От вида его улыбки, по моему телу разлилась сладкая дрожь, именно такого Ямамото я хотел увидеть. По дороге к комнате мы болтали о всякой ерунде. Никогда бы не подумал, что мы так легко найдем общий язык. Так как мы жили в одной комнате, то закончили беседу только там. Я забрался на верхний ярус кровати и лег лицом к потолку. Я любил так лежать. Только на этом потолке не было каких — либо следов, которые могли поведать историю комнаты. Белый ровный без малейшего шрамика или зазора. Я, было, начал засыпать, как неожиданная фраза Ямамото перебила мой сон. -Эй, Гокудера. -Что? — А знаешь, тебе очень идет этот хвостик, – говоря это, он скорее всего улыбнулся своей идиотской улыбкой. — Что за чушь ты несешь, бейсбольный придурок?! Забудь, давай спать, – я повернулся к стене лицом, но мои щеки слегка горели, а на сердце стало немного теплее. Что за ерунда… Почему такая реакция? Я не мог заснуть всю ночь. Я слышал, как хлопнула дверь и комната опустела: Ямамото ушел на пробежку, только тогда я смог заснуть. А база постепенно начала оживать. Когда я проснулся, был обед. На столике возле кровати стоял поднос с едой. На удивление это были суши. Увидев их, я сразу же вспомнил, что сегодня готовить должны были парни. Я запаниковал, одевшись, сразу бросился на кухню. За столом уже сидели все обитатели базы, а Джюдайме, Ямамото и Торфяная башка крутились около плиты. — Джюдайме, простите меня! Я проспал! – я принялся извиняться, как только мог. — Гокудера-кун! Все в порядке, я рад, что ты смог хорошо отдохнуть. И все же хорошо, что ты пришел, нам как раз нужна твоя помощь, – Десятый как обычно успокоил меня. Что он сказал? Рад, что я пришел?! Ему нужна моя помощь? Я счастлив. Я был счастлив до середины дня. Даже Ури на меня ни разу не кинулась. Но потом произошел ряд событий, испортивших все. — Что значит «все должны участвовать»? — Так захотели Киёко и Хару. Ты же не откажешь им? Это была идея Киёко-чан и Хару? Ну, хорошо. Позже всем было объявлено, что девочки захотели устроить игру, в которой будет участвовать вся база. Это были банальные прятки. Они хотели, чтобы мы отвлеклись от битв и тренировок, но не все оценили эту идею, в том числе и я. В итоге все равно пришлось участвовать. Условия были просты: местом игры был шестой этаж, любой, кто уходил с него, считался проигравшим, а наказание проигравшим будет озвучено в конце игры Реборном-саном. Я уже знал эту базу наизусть, так что для меня не было особого труда найти себе тихое спокойное место. Я могу сидеть здесь часами, и никто меня не найдет. В темноте комнаты, которую используют как хранилище всякого хлама, огонек от сигареты разгоняет тьму. Душный дым поднимается к потолку, заполняя собой тесную комнату. Но потом в эту темноту ворвался свет. Свет, исходящий от распахнутой двери. В дверях был силуэт высокого, худощавого парня, он быстро проскользнул во тьму и закрыл за собой дверь. — Кто ты? – не долго думая спросил я — О! Гокудера! И ты тут? – по голосу я понял, что это Ямамото, но что, черт подери, он тут делает? – Ну, я решил, что это отличное место, чтобы спрятаться. Сейчас ищет Ламбо, так что… Я начал возмущаться и, как обычно, спорить с ним. Я долго пытался его выгнать. Он запрещал мне курить, говоря, что это вредно и что он не намерен этим дышать. Чертов спортсмен. Я ненадолго задумался, в желании выдать ему что-нибудь эдакое. И только я открыл рот, как за дверью послышались шаги, в этот момент губы Ямомото заглушили мои слова. По телу медленно побежала дрожь, а щеки заалели. Как только звук шагов стал приглушеннее, Ямамото отпустил меня. Я осел на пол и потерял дар речи. Он не целовал меня… Нет… Во всяком случае, так я твердил себе. Но на губах все еще оставалось ощущение его теплых губ. Он опустился рядом со мной. Я медленно достал из пачки сигарету и закурил, он не стал меня останавливать. И только после того, как огонек зажигалки озарил комнату, я смог разглядеть лицо Ямамото. Вся его беззаботность пропала. Он смотрел в пустоту, а в его глазах не было ровным счетом ничего. И вот тут я почувствовал себя так скверно, как никогда. Я потянулся к нему, но неожиданно раздался голос Джанинни. Он объявил на всю базу, что игра подошла к концу. Услышав это. Ямамото резко поднялся и направился к двери. Около нее он остановился. — Гокудера, ты идешь или так и будешь тут сидеть? – свет из приоткрытой двери осветил его лицо. Он снова улыбался мне. Реборн-сан решил сжалиться над проигравшими и всего-навсего заставил их вымыть всю многоэтажную базу Вонголы. Вот так прошел еще один день. Послезавтра снова начнутся тренировки, а сейчас мы должны отдыхать. А я снова иду по пустому коридору. Сегодня даже механики спят… Ни света из полусонных комнат, ни привычного звука работающих машин — ничего нет. База словно вымерла этой ночью. Я думал, что хотя бы тут отвлекусь от мысли об этом чертовом бейсбольном идиоте, но эта тишина побуждает меня вспоминать произошедшее, заставляет постоянно думать об этом. Думать хоть о чем-нибудь, чтобы не потерять себя. Ноги сами тянут меня к лифту, куда угодно, лишь бы убежать. А в итоге я снова пришел сюда, на десятый этаж, в эту самую комнату. Но на этот раз мои шаги раздавались стуком до самой двери. Ни звука крыльев, ни дыхания, ни единого звука. Мое сердце сжимается с жуткой болью, я боюсь обнаружить пустоту за этой дверью. И чем ближе я подхожу к ней, тем сильнее болит сердце, а ноги отказываются держать меня. Я падаю, около самой двери, но за несколько секунд до удара об пол, я вижу знакомый силуэт, черные взъерошенные волосы, испуганный взгляд, который устремлен на меня. Он вскакивает и кидается ко мне. И сердце резко перестает болеть. Но я уже не успеваю остановить падение… «Все, что я могу сейчас сделать, это перевернуться на спину, чтобы снизить урон» — подумал я в этот момент, стараясь не смотреть на бегущего ко мне бейсбольного идиота. Я открываю глаза и вижу, что лежу сверху на Ямамото. — Придурок! Какого черта ты делаешь!? — Я подумал, что так смогу спасти тебя от удара. — Мне не нужна помощь такого бейсбольного кретина как ты! Лучше бы о себе подумал! Бейсбольный кретин! – он никак не ответил на это. Просто улыбнулся мне как обычно. Я поднимаюсь и помогаю подняться ему. Потом мы какое-то время молча сидели в додзё, но уже не было такого чувства пустоты, я снова мог вслушаться в едва слышимые звуки, снова мог услышать их. -Гокудера… – Ямамото прерывает тишину, — я долго думал…. Его лицо снова стало серьезным. Хотя нет, не серьезным, а скорее взволнованным, немного испуганным. Он хочет что-то спросить, но вместо этого подходит ко мне. Он нависает надо мной. Я начинаю подниматься, но он останавливает меня и садится рядом. На этом расстоянии я слышу его дыхание, сбитое и прерывистое. А затем он резко целует меня. Сначала его губы едва касаются моих, я вспоминаю это чувство с удивительной достоверностью, и моя кровь начинает закипать. Я чувствую на своих губах мимолетные прикосновения его языка, и мои губы податливо приоткрываются, чтобы впустить его. Он принял мою податливость, и вот его язык уже ласкает мой рот, а длинные пальцы пробираются мне под рубашку. «Я не могу уступить ему» –думал я. И вместо того, чтобы оттолкнуть его и прекратить это, я отвечаю на поцелуй. Я слегка касаюсь его языка своим и чувствую, как едва ощутимо вздрагивает Ямамото. Его пальцы, до этого поглаживающие мою спину, проводившие по каждому позвонку, заставлявшие меня слегка прогибаться, перешли на живот. Медленно, словно изучая миллиметр за миллиметром, они прошли дорожку от пупка к соскам. Мое тело охватила сладкая дрожь. Я не мог оторваться от его губ, не мог или не хотел, меня это не волновало. Левой рукой Ямамото обхватил мою голову сзади и слегка прижал её к себе, все сильнее впиваясь в меня губами. Пальцы правой руки ласкают мой сосок, то сжимая его, то нежно поглаживая, а пальцы левой теребят мои волосы. Скрип лифта возвращает меня в реальность. Я отталкиваю Ямамото от себя и вижу, как удивление появляется в его глазах, а затем оно сменяется на какую-то детскую обиженность, но вскоре он стер обе эти эмоции и снова глупо улыбнулся мне. Не проронив ни слова, я вскакиваю и бегу к лифту. Он не пытается меня остановить, он просто сидит и смотрит мне в след, а я боюсь оглянуться. Добравшись до 6 этажа, я вылетаю из лифта, хотя бежать уже не от кого, я продолжаю бежать. Остановился. Захожу в комнату. Почему-то я уверен, что он сегодня не придет. Я сажусь на его кровать, желание закурить улетучивается от одной мысли о том, что ему это не понравится. И почему-то я повинуюсь этой мысли. Я словно одержим… Мне казалось, что все не так, что он лишь помеха на моем пути к становлению правой рукой джудайме. Но как оказалось, я стал одержим этой самой помехой. Я был готов врать себе, что это не так, я готов все отрицать, но моё тело предательски выдает все самые сокровенные желания. Моя рука заскользила по телу вниз, по тому же пути, по которому однажды пробежались его пальцы. Только наоборот: от соска к животу, а затем ниже… К замку брюк. Я медленно и неуверенно расстегиваю молнию на брюках. Хотя смысла отрицать, что я возбудился, не было, мне ужасно хотелось опровергнуть этот факт. А в итоге я доказывал себе обратное. Я стягиваю брюки до колен и медленно провожу рукой по выпуклости на трусах. Мое тело пробирает дрожь, и, долго не раздумывая, я окончательно стягиваю с себя брюки. С ногами забираюсь на кровать Ямамото и устраиваюсь на ней так, чтоб было удобнее. Она пропитана его ароматом, и от одной мысли о том, что я буду ласкать себя в его кровати мне становится не по себе, но волна возбуждения охватывает меня, и пальцы непроизвольно тянуться к члену. Сначала, не стягивая трусов, я медленно массирую его. Вторая рука заигрывает с соском. Я стягиваю с себя белье и плотно обхватываю твердый член рукой. Одно подобное движение заставляет мое дыхание сбиться, а мысли путаться. Я издаю едва слышимый стон и начинаю медленно двигать рукой. Я ярко представляю себе, как Ямамото ласкает меня. По всему телу разливается это сладкое чувство возбуждения. Я начинаю постепенно ускорять свои движения, тихие стоны становятся громче, вырываясь из моего горла. В момент, когда я тянусь за новой порцией воздуха, вместе с выдохом, я выдыхаю его имя… Ямамото… Ямамото… Черт возьми…. Я медленно тону в наслаждении… Я забываюсь и уже к его имени прибавляются не нужные мелочи, мои желания, понятные без слов. Но мне так хочется шептать их… Возьми меня… Трахни меня… Ямамото…. Пальцы массируют член, двигаясь по нему вверх — вниз, а вторая рука проводит по моим губам. Я провожу языком по пальцу, затем по второму. А потом этими пальцами продолжаю ласкать соски. Когда напряжение достигает до невозможного предела, я глушу рукой самый громкий стон. В следующее мгновенье я задыхаюсь в разлившемся по телу сладостном оргазме. Я кончаю себе на тело и обессилено падаю на его кровать. Еще пару минут я пытался отдышаться и, только окончательно стихнув, я услышал легкий всхлип, а затем удаляющийся гул шагов. Мой слух не подвел меня: я легко узнал, чей это голос. Но как же, черт возьми, мне хотелось, чтобы мой слух ошибся, как же я хотел, чтобы этого не было… Я натягиваю брюки и бросаюсь к лифту… Я не знаю зачем, мое тело само движется в этом направлении. Но двери закрываются прямо передо мной. Черт! Я со злобой бью кулаком по двери и оседаю на пол рядом с ней. В кармане помятая пачка сигарет. Я достаю одну и медленно закуриваю. Утро наступило внезапно. Я просыпаюсь от чьих-то толчков. Приоткрываю глаза и вижу, как Торфяная Башка пинает меня в бедро и что-то орет. — Это ЭКСТРИМально не правильно! Не спи на полу! И ты мешаешь моей ЭКСТРИМальной пробежке! – уже немного очухавшись, разобрал я. — Да ухожу уже, — я поднимаюсь и иду в комнату. Спина и шея болят от неудобного сна, а голова ужасно ноет. Я дохожу до двери комнаты и останавливаюсь прямо перед ней. Набравшись сил, я зашел в комнату. На кровати сидит Ямамото с потупленным в пол взглядом. Он поднимает глаза на меня и улыбается своей дурацкой улыбкой. — Йо, Гокудера! – как ни в чем не бывало, говорит он мне. – Это… Прости за вчерашнее, обещаю такого больше не повторится! Мне ужасно хотелось крикнуть, что не надо… Что я не против… Но слова встали комом в горле, нещадно царапая гортань. Я молча стою перед ним, ничего не могу сказать, ничего сделать. И я просто взял и вышел. Снова… Не проронив ни слова, не посмотрев ему в глаза. А сердце уже тихо завывало от боли. Весь день мы вели себя как обычно. Спорили, ругались, перепирались, я как всегда нервно реагировал на его выходки, а он улыбался мне в ответ. Я знал, что это последний день, а точнее ночь, когда я могу хоть что-то сделать. Потом пойдут тренировки… Не будет ни времени, ни возможности. И я опять пришел к нему, на десятый этаж, в это чертово додзё. Я подхожу к двери. Мои ноги снова вымокли. И от этого знакомого чувства мне становится спокойнее. Я медленно захожу в комнату, где тренируется Ямамото. — Сконтро ди родине (столкновение ласточки)! – Я не успел осмотреться, как был прижат к стене, одной из его атак. Лезвие его катаны входило глубоко в тонкую деревянную стену около моего лица, протыкая её насквозь. А затем его шигурэ кинтоки снова принял форму бамбуковой палки. — Что это значит!? – нервно высказываю ему в лицо. Он промолчал, но в его злых и в тоже время напуганных глазах я видел тревогу, я знал, что что-то не дает ему покоя. Но я устал ждать... Я протягиваю руку к его лицу и медленно провожу ею вдоль скул. — Разве не ты хотел, чтобы я был жесток с тобой? Разве не ты этого хотел!? – он начал кричать на меня. Его лицо снова скривилось в обиде. Дрожащие губы выдавали его беспокойство… Ему тяжело это говорить, непривычно, он выдавливает из себя эти слова. А я молча смотрю на него. Да, это уже вошло в привычку: не отвечать ему в такие моменты. Хотя нет, я ответил: я не сбежал или отвернулся, просто притянул его лицо за подбородок к себе и слегка поцеловал. Легонько касаясь своими губами его. Вода в комнате испарилась, ласточка перестала судорожно летать по комнате, отражая его чувства. Он успокоился. Или лишь я один так думал… Ямамото резко оторвался от моих губ и, схватив за руку, развернул меня лицом к стене. — Я… Ямамото… Что ты творишь?.. – мое лицо чуть не впечаталось в стену… но он остался всё так же мягок. Я уперся лицом в его ладонь… Теплую и слегка взмокшую от напряжения. — На этот раз ты от меня не сбежишь… На этот раз все будет по — моему… — он шепчет мне на ухо каждое слово, делая длинные паузы, чтобы провести языком по ушной раковине. Я не могу ему ничего ответить, не могу и не желаю. От каждого его движения, каждого слова, каждого вздоха мне хочется лезть на стену. Я провожу языком по его ладони, и он сгибает несколько пальцев так, чтобы я смог коснуться и их. Я открываю рот шире, и он проталкивает в него один палец. Я снова провожу по нему языком, вырисовывая замысловатые узоры. Слегка всасываю палец, заставляя его непроизвольно толкнуться бедрами, затем он проталкивает второй палец, и я начинаю посасывать и лизать их. Он запускает одну руку мне под рубашку. Каждое прикосновение словно обжигает меня, по всему телу расходятся волны удовольствия, а места, к которым прикоснулись его пальцы, сохраняют эти ощущения еще какое-то время. Мне становится ужасно тесно в штанах. Ямамото прикусывает мое ухо, и я издаю едва слышимый стон, приглушенный его пальцами. Он снова толкается бедрами так, что я ощущаю его возбуждающуюся плоть через одежду. Его рука сжимает мою шею. Не то, чтобы больно или страшно, просто это было настолько необычное чувство, что мое тело в тот же миг покрывается мурашками, а по позвонкам словно пробегает электрический ток. Я издаю более громкий стон, и Ямамото, словно вознаграждая меня за это, опускает руку к моим бедрам. А вот пальцы, с которыми игрался я своим язычком, Такеши вытащил неохотно. Он вырисовывает ими на моей шее какое-то слово. Не могу разобрать, да и это не важно. Эта рука так же проследовала к бедру, а затем последовал толчок, руками он притягивает мои бедра к своим. Мои уши продолжают оплавляться от его дыхания, оно стало более прерывистым и тяжелым. Я заглушаю руками свои стоны, на что Ямамото резко хватает одну мою руку, заставляя меня выгнуться назад и опрокинуть голову. — Я хочу слышать, как ты стонешь, хочу видеть тебя настоящего. Не смей прятать свои истинные чувства от меня, – выдыхает он мне в лицо. Затем слабо целует и отпускает руку. Я возвращаюсь в предыдущее положение, опираюсь руками на стену и слегка выгибаю спину. Его рука возвращается к моему бедру, но ненадолго. Он проводит ею вдоль линии брюк, затем возвращается к пряжке ремня. Он не расстегивает её, лишь медленно опускает руку, к давно выпиравшему бугру. Брюки уже не просто казались мне тесными: они сдавливали мою плоть до головокружения, я готов был умолять Ямамото сорвать их с меня. Его рука возвращается к бляхе ремня, он наконец — то делает долгожданное движение, и ремень оправляется на пол. Резким движением руки Такеши расстегивает замок и приспускает мои брюки, дальше они спадают сами. И, что самое неожиданное, в этот момент мое лицо заливается краской. Стоило мне подумать о том, что я стою перед Ямамото в одних трусах, да еще и с эрекцией, как мои щеки припекло. Я прячу лицо в руки, но Такеши снова останавливает меня. Только на этот раз он аккуратно опускает мои руки. — Знаешь, Гокудера, кажется они немного мешают, – он опять по — идиотски улыбается. Он достает откуда-то шелковую ленту, заводит мои руки за спину и связывает их. И вот тут он допустил ошибку. Он позволил мне приблизиться к его плоти. Я касаюсь пальцами его возбудившегося члена, спрятанного от меня за складками хокама. И вот теперь он издает слабый стон…. В этот момент мое сердце заколотилось с бешенной скоростью… Такой сладкий, пронзительный стон, я хочу снова услышать его, я готов продать душу за этот стон… Но он не позволяет мне повторить свой натиск. Ямамото стягивает с меня трусы и касается кончиком пальца влажной головки моего твердого члена. Я прикусил губу, чтобы не застонать, я не могу позволить ему так просто победить меня. Его рука медленно скользит вниз по стволу до самой мошонки. Второй рукой он расстегивает пуговицы на рубашке, легко касаясь кожи. Каждое касание отзывается в теле приятным морозцем. Я чувствую, что скоро кончу, но стараюсь держаться из последних сил, а он, словно зная это, специально дразнит меня, ускоряя движения рук. И я уже теряю сознание от удовольствия, я толкаюсь на встречу его руке, а он только сжимает её сильнее, ускоряя темп. Я начинаю задыхаться, издавая громкие стоны, вырывающиеся из моего горла с каждым его движением. И в последний момент, когда горячая смесь изливается на его руку, вместе со стоном оргазма я выдыхаю его имя… Я поднимаю на него глаза и вижу, как он слизывает с руки мою сперму… Ноги становятся ватными. Ямамото подхватывает меня за талию и усаживает себе на колени, как маленького ребенка... Убирает с моего лба прядь мокрых волос и так сладко целует в губы. Его язык снова врывается в мой приоткрытый рот. Это второй наш глубокий поцелуй за все это время. На этот раз я решил взять инициативу. Я проникаю языком максимально глубоко ему в рот. От неожиданности у Ямамото спёрло дыхание. Он оторвался от меня, чтобы глотнуть воздуха, пропитанного дурманящим ароматом дождя. Немного придя в себя, вспоминаю, что удовлетворенным остался только я. Хотя моё тело явно просило большего. — Ямамото, развяжи меня, – нашептываю я ему на ухо. — Нет, я, кажется, говорил тебе, что сегодня ты мой. — Ты же знаешь, что я не убегу, Ямамото, – последние слоги его имени я вытягиваю и вышептываю тише других. Но он не поддался. В этом весь он… Тогда я начинаю медленно целовать его шею, оставляя на ней слабые красные точки. Спустившись до ключицы, я столкнулся с проблемой в виде хейкоге, но ничего не помешает добиться мне своего! Я начинаю зубами тянуть за пояски, стягивающие его форму для кендо. И постепенно хватка ослабевает, и зловредная ткань поддается мне. Она тихонько сползает по его телу. Пред моими глазами предстает оголенный торс Такеши. Шрамы, оставленные Скуалло... они намного глубже чем я думал. Я целую один из них, и по телу Ямамото пробегает дрожь. Я чувствую это, чувствую, как вздрагивает каждая его мышца, как он слабо прогибает спину и запрокидывает голову. Я провожу языком по его упругому прессу и спускаюсь к бедрам. Стянуть хакама он помогает мне сам. И вот… Теперь я вижу перед собой полностью голого Ямамото Такеши. Во всей его красоте. Его длинные ноги, его узкие бедра, обычно скрытые под рубашкой .Но самое главное, то что меня, почему-то, больше всего зацепило – это его покрасневшее смущенное лицо, взгляд, направленный куда-то в сторону и цепочка засосов на шее, оставленная мной. Моя душа ликовала в этот момент. Я перестаю рассматривать его и подбираюсь ближе. Снова целую его торс, но на этот раз ничего не мешает мне спуститься ниже. И я причмокиваю головку его члена. Он издает глухой стон, от чего я начинаю возбуждаться снова. Слегка приоткрывая рот, я обхватываю его член, и провожу по нему языком. Затем постепенно начинаю его заглатывать. Легко покусываю его, заставляя Ямамото, извиваться и издавать все более мелодичные стоны. Он начинает двигать бедрами в такт моим движениям. Я заглатываю его член до упора, затем, слегка отдышавшись, я начинаю сосать его. При этом сам я начал издавать постанывающие звуки, которые выходили скорее мычанием, а Такеши продолжал радовать мой слух. Он схватил своей рукой мой затылок и начал словно насаживать мою голову на свой член. Да, он трахал меня в рот, набирая темп, издавая более громкие и сладостные стоны. Его пальцы впивались мне в волосы, нервно теребя их. Он кончает мне в рот, и я ощущаю, как его тело охватывает жар, он издает самый пронзительный и сладкий стон. Я заглатываю все, излившееся мне в рот. Ямамото хватает меня, резко подтягивает к себе и грубо целует. Конечно же.. ему не могло не понравится то, что я делаю. Гордость опять заиграла во мне. Мы целовались около пяти минут, а когда у нас кончился воздух, мы оторвались друг от друга. — У меня руки начинают затекать, – отдышавшись, выдавливаю я. Он понимающе кивает головой и развязывает меня. Я слегка разминаю руки. Как только я заканчиваю это делать, Ямамото валит меня на пол. Он нависает надо мной, держа своими руками мои. С его лба срывается капелька пота и падает мне на лицо. Я улыбаюсь ему… Его лицо искажается в удивлении.. -Ты так редко мне улыбаешься, – говорит он, растягивая губы в своей фирменной улыбке. Такеши наклоняется ко мне и слизывает эту капельку с моего лица. Он проводит языком по моей щеке и опускается ниже, останавливаясь на шее. Укус. ЧЕРТ! Мое тело пробирает дрожь. Я задыхаюсь от неожиданности. А он продолжает кусать и целовать шею, оставляя на ней такие же следы, что и я. Мои руки все еще прижаты к полу. Я начинаю тихо постанывать от одних его поцелуев. Ямамото медленно спускается к ключице, затем возвращается к шее, поднимается к ушам. Я слегка прогибаю спину, когда он закусывает мочку уха. Своими ногами он раздвигает мои. Наши члены слегка касаются друг друга и мы оба задыхаемся от удовольствия. Он отпускает одну мою руку, но ненадолго: он сразу же захватывает обе мои руки одной. А я ничего не могу поделать, этот чертов бейсболист сильнее меня, его руки с легкостью могут сдержать меня. Но в тоже время он остается со мной нежным… Мягкосердечный дурень. Он проводит двумя пальцами по моим губам, и я ловлю их, провожу по ним языком. Но он сразу же одергивает их. Подносит к своим губам и повторяет мои действия, а затем всасывает их. Он смотрит на меня и радуется реакции. Моё лицо покрывает румянец, и я отвожу глаза. Ямамото проводит этими пальцами по моим ягодицам и медленно, аккуратно вводит в меня сначала один, а потом второй палец. Странное неприятное чувство пронизывает мое тело, вперемешку со слабой болью оно создает неприятные ощущения. Он начинает медленно двигать пальцами, разрабатывая вход. Постепенно слабая боль и отвращение начали смягчаться и переходить в более приятное чувство. По дрожащему от нетерпения телу Такеши, горячему, прерывистому дыханию, прикушенной губе хорошо читалась его неспособность сдерживать себя более, он ужасно хотел быстрее оказаться во мне. Но, несмотря на все это, он терпел… Терпел и делал все, чтобы мне было комфортнее. А я не могу смотреть, как он мучается и сдерживает себя, да и я сам с трудом держался. Тело просило продолжения. — Я.. Яма..мото… Прошу, войди уже, черт возьми… Я больше так не могу, – выдавливаю сквозь стоны я. И он повинуется. Но его дрожащие губы снова выдают его волнение. Он медленно подносит свой член к кольцу напряженных мышц… И я уже ощущаю его горячую головку, которая медленно проникает в меня. Я издаю хриплый крик, и Ямамото замирает. Я киваю ему, намекая продолжать, и он, понимая без слов, продолжает медленно проталкиваться в меня. На глаза накатывают слезы, и от чего-то все тело непроизвольно напрягается, не давая Ямамото толкаться дальше. А боль становится ярче с каждым его движением. — Расслабься… Обещаю, скоро боль пройдет… Только расслабься… — успокаивающе шепчет он мне на ухо, прерывисто, слегка дрожащим испуганным, но в тоже время нежным голосом. Я заставляю тело расслабиться, и тогда толчки Ямамото становятся более мягкими, а боль постепенно слабеет, уступая место новому дурманящему чувству удовольствия. Такеши наконец-то полностью во мне, и он позволяет себе издать томный стон. Он кусает меня за ухо, снова начинает целовать шею, при этом медленно толкаясь и разводя мои ноги шире. Как только боль становится гораздо слабее, он закидывает мои ноги себе на плечи, и его толчки становятся резче. Свободной рукой он ласкает мой член. Вскоре мы начинаем двигаться в одном ритме, дыхания сливаются в одно. Я начинаю постанывать с каждым его толчком. Его волосы становятся влажными и так мило липнут к лицу… Господи… Я еще способен замечать такие мелочи... Я чертовски хочу кончить вместе с ним, стонать с ним в унисон, но он ставит меня на первое место… И он выносливее меня. Как только он ощущает приближение оргазма, он замедляет движения, чтобы слегка остыть. И так будет до тех пор, пока я не кончу, и лишь тогда он сможет выплеснуть все, что сдерживал в себе, позволит себе испытать долгожданное удовольствие. Руки, наверное, давно затекли, но я подумал об этом лишь когда захотел подтянуться к Ямамото и обнаружил, что они давно свободны, а державшая их рука служит ему опорой. Я притягиваю его к себе и целую, позволяя немного расслабиться. Он начинает мычать мне в рот, а его движения становятся более резкими. Я отрываюсь от его губ и подтягиваюсь к уху. — Не сдерживайся, – я шепчу ему эти слова, стараясь сделать их звучание как можно слаще. Он ускоряет движения. От нахлынувшего удовольствия я начинаю царапать его спину. Я ощущаю каждый его толчок, и от этого дыхание начинает спирать, я жадно заглатываю воздух, издавая все более громкие и протяжные стоны с каждым выдохом. И наконец я был награжден стонами Ямамото. Он прогибается в спине и издает протяжные сладкие стоны, которые заводят меня еще больше. Еще несколько толчков и я тону в наслаждении. А Такеши еще пару раз резко толкнулся, прежде чем, обессилив, повалиться на меня. Мое тело заполняется горячей смесью, я лежу, глотая воздух. Ямамото пролежал сверху на мне несколько минут, отдышавшись, он вышел из меня и повалился на пол рядом. Я жутко хочу курить, но не позволяю себе сделать это при нем. Во всяком случае, не сегодня. Молчание заполняет комнату, и лишь тихое дыхание оплавляет воздух. — Ямамото… Так откуда была эта лента? – я спрашиваю первое, что пришло мне в голову, чтобы хоть как-то оживить обстановку. — Помнишь, я говорил, что тебе идет хвостик? – он отвечает мне чуть сбитым, все еще прерывистым, но ужасно приятным голосом, глупо улыбаясь. Эти слова заставляют меня улыбнуться в ответ и почувствовать себя ужасно счастливым. Пока мы так лежали, я потерял счет времени, но мне было плевать. Мне хотелось, чтоб это время тянулось вечно. Но утро застает нас, и мы вынуждены покинуть это место, скрывая все, что произошло. Ямамото повязывает ленту мне в волосы, я хочу что-то сказать, но он просит молчать. Я тянусь к нему рукой, и он принимает её, подтягивает меня к себе. Касается кончиком языка моего пальца, целует руку, а затем подтягивает меня еще ближе и целует в губы. Мы простояли так еще минут пять, пока кислород в легких окончательно не иссяк, и нам не пришлось оторваться друг от друга. Я одеваю свою белую рубашку , а Ямамото поднимает мне воротник, чтобы скрыть цепочку засосов, красовавшихся на моей шее. На руках остались следы от ленты, но их я легко спрячу потом под браслетами. А вот Ямамото весь путь до комнаты приходится закрывать шею рукой, стараясь выглядеть как можно естественнее. А меня это ужасно веселит. А когда мы добрались до комнаты, он переоделся. — Неужели нельзя было без следов? – тяжело вздыхаю я, глядя в зеркало. — Не было возможности проконтролировать это, – он улыбается своей фирменной идиотской улыбочкой и подходит ко мне. Приобнимает меня за плечи и целует в щеку. Ему не надо что-то мне говорить, я уже без слов понял, что попался в его ловушку. И теперь он не собирается меня отпускать. Я поворачиваюсь к нему, и наши губы сливаются в поцелуе. Он всем телом прижимает меня к стене, а его рука скользит под одежду, но стук в дверь нарушает все. А дальше стало только хуже… — Почему именно я?! Или почему именно их?! — я был ужасно недоволен, что меня заставили тренировать глупую корову и придурка с “Экстримом”. Как я могу тренировать тупого боксера и еще более безнадежного ребенка? У меня это не укладывалось в голове. — Это впечатляюще, Гокудера-сан, ты уже достаточно силен, чтобы стать наставником, — слова десятого ласкают мой слух, и теперь я не имею права совершать ошибки. — Спасибо десятый! Я буду стараться! А вы, бегом в библиотеку, будем учить теорию. Все роли были определены… Десятый пытался разобраться со своей коробочкой, Хром тренировалась с моей сестрицей, Дино ушел обучать Хибари, а Ямамото оказался в резерве. Его оставили ждать кого-то… Он был слегка огорчен, но не показывал этого. А я ничего не мог для него сделать… Меня бесило это чувство, бесило то, что я был бессилен и не мог ему помочь, но мысль о том, что он все равно будет тренироваться, даже если в одиночку, немного меня успокоила. День проходил отвратительно… Меня избил кенгуру Торфяной Башки, нас долбанул током бык глупой коровы. И плюс ко всему девчонки объявили нам бойкот, из-за чего спать мы отправились на пустой желудок. Ямамото лежит на кровати и рассматривает мою спину. Я видел это в зеркале, я ощущал каждой клеточкой своего организма, как его взгляд медленно скользит по моему позвоночнику, мелким шрамам и свежим ссадинам. — Откуда они? – он медленно поднимается с кровати и подходит ко мне, легко касается синяка оставленного кенгуру этого чертового боксера. Я вздрагиваю от боли, и Ямамото резко одергивает руку. — Прости… — тихим, виноватым голосом говорит он, и целует мое ухо. По телу снова пробегает мелкая, но на этот раз приятная дрожь. — Эй, Такеши. — М? – он вопросительно смотрит на меня. — Давай ты сегодня поспишь на верху, а я на твоем месте? Я жутко устал, и мне лень лезть наверх. — У меня есть идея получше. – он широко улыбается своей самой обворожительной улыбкой. – Я сделаю тебе массаж! — Как хочешь… Мне плевать… — без особого интереса говорю я, снова проявляя скверность своего характера. Но он, кажется, уже привык, и, вместо каких-либо слов, он просто улыбается мне. Я ложусь на его кровать, она кажется мне мягче, чем моя. В тот раз я даже не задумывался об этом… Я вспоминаю прошлый раз, когда я уже побывал на его кровати, и мне становится ужасно стыдно... Ложусь на живот, опускаю голову на мягкую подушку и закрываю глаза. Ямамото садится мне на поясницу и начинает мять плечи. Ничего необычного… просто массаж, как и ожидалось… Да, возможно он делал его действительно великолепно, да, его сильные руки мастерски разминали мою спину и плечи, да, мне это нравилось, но… Было НО… И это “НО” крутилось у меня в голове, пытаясь сформироваться в нечто осмысленное, целесообразное, а вместо этого получалась бессмысленная, необъяснимая волна эмоций, накрывающая меня с головой, не дающая понять чего же я все — таки хочу… А потом горячее дыхание оплавило мою шею. Такеши целовал позвонки, всасывая кожу. Затем прошелся языком вдоль позвоночника. Я открыл глаза от неожиданного жара, охватившего моё тело. Он медленно целовал мою спину, покусывая кожу. Его горячие руки гладили мои бока, выискивая самые чувствительные точки. Ямамото спустился ниже к бедрам. В этот момент все мысли собрались воедино, но лишь на мгновение, которого мне хватило, чтобы разобраться в своих желаниях. А потом снова помутнение, и меня охватывают будоражащие кровь ощущения от того, как Ямамото целует внутреннюю сторону моего бедра, и я чувствую его горячее дыхание через тонкую ткань трусов. Волна возбуждения пробегает электрическим током по моему телу, и я издаю тихий протяжный стон. И тут он срывается… Он резко стягивает с меня белье и начинает целовать мошонку, а затем поднимается выше, к моей узкой дырке. Я начинаю задыхаться от напора чувств. Язык Такеши проникает в меня , и я издаю еще более сладкий стон. Подушка становится влажной, от моего дыхания. Или скорее от того, что я лежал, уткнувшись в нее лицом, чтобы глушить стоны. Звук расстегивающихся штанов заставляет меня поднять голову. Ямамото достал из штанов член и начал водить рукой вдоль ствола. Это действие возбудило меня еще больше, и я не смог держаться дольше, я кончил. Кончил от его ласк, и того что увидел… Как же мало мне, оказывается, надо. Но мое тело снова выдавало мой ненасытный характер, оно просило большего. Он дал мне немного отдышаться, я ощущаю на спине его горячий, возбужденный член и грубую ткань его брюк. Еще… Выдохнул я ему в губы. Не думал, что он услышит, но, как назло, а может даже наоборот, он разобрал мои слова. Его губы искривились в легкой ухмылке, а затем он отстранился и забегал глазами по комнате. — Что ты ищешь? – недоверчиво спрашиваю я. — Ну… Я просто подумал, что тебе снова будет больно если не… смазать… — Ямамото говорил подобные вещи с таким удивительно милым смущением. И этот человек только что проворачивал со мной ТАКИЕ номера? Этот человек только что заставлял меня стонать? Да… Это еще одна из его особенностей… Он поднимается и подходит к вешалке, на которой висели наши кофты, роется в кармане и достает тюбик любрикана. — А я смотрю, ты уже подготовился, – насмешливо выдавливаю я. А он улыбается… Как идиот… Но мне это жутко нравится. Он стягивает с себя штаны. Сначала два пальца он покрывает смазкой. Медленно вводит в меня, от чего я снова начинаю возбуждаться. Растягивая меня, он продолжает массировать свой член. А потом приподнимает меня. Его рука тянется к моему члену, и он начинает водить вдоль него. Тем временем головка его члена медленно погружалась в меня. Он входил плавными толчками, а я уже задыхался и постанывал. Он был прав: боли почти не было, было сплошное удовольствие, обжигающее меня изнутри. На этот раз он не ждал, пока я привыкну, а сразу же начал двигаться, обхватив руками мои бедра. Я лежу, а точнее стою на ЕГО кровати, опираясь локтями и коленями. ЕГО горячие руки обжигают мои бедра. А ЕГО сладостные стоны глушатся моими. Он то набирает темп, то сбавляет его, а я уже полностью отдаюсь ему. С моего лица на кровать падают капельки пота и слез. Уж не знаю от чего, но слезы начали течь из глаз, сами собой, не давая мне возможности остановить их. Мокрые волосы липнут к лицу. Рука Ямамото соскальзывает с моего бедра и обхватывает мой разгоряченный член. А сам он наклоняется ко мне и целует шейные позвонки, проводит языком по шее, поднимаясь к уху, закусывает мочку, облизывает ушную раковину. Голова начинает кружиться от невероятного удовольствия. Я сжимаю руками простыню, чтобы хоть как-то вернуть себе ощущение реальности. Но в этот момент Такеши делает резкий толчок и, как назло, находит заветную точку. Все мои попытки сохранить рассудок терпят крах, и я громко вскрикиваю от нахлынувшей волны экстаза. Еще пара подобных толчков, и я, обессилив, падаю на кровать, запачканную моей спермой. Ямамото последний раз толкается и присоединяется ко мне, издав при этом громкий стон. Кончив в меня, он медленно выходит и падает рядом. — Черт… Такеши… — с трудом выдавливаю я, — ты великолепен. Это был удар под дых для моей самооценки, но тогда меня это абсолютно не волновало… — Ты тоже… Хаято, – он поворачивается ко мне лицом. Эта дебильная улыбка так и сияет. Он целует меня в нос и накрывает нас обоих одеялом. Я лежу, уткнувшись носом ему в горло, и слабо целую его кадык. А он прячет лицо в моих волосах и приобнимает меня за талию. Так я и заснул… В обнимку с ним, но, на удивление, я спал очень крепко…. Утро начинается с неожиданного поцелуя. Меня просто вырывают из сна жадные натиски его языка. Еще не полностью проснувшись, я поддаюсь поцелую. И лишь потом я осознаю происходящее. Действительно отличный способ будить… Проснулся я мигом. Оттолкнул Ямамото и резко вскочил на кровати. — Какого... Какого черта ты творишь с утра пораньше, бейсбольный придурок?! — Ну, я не мог тебя разбудить и решил попробовать такой способ, – опять идиотская улыбка. — Поздравляю… тебе это удалось… И к чему же это все? Есть какая-то причина будить меня в… – взгляд забегал по комнате в поисках часов. – ЧАС?! – и тут моему удивлению не было границ. Я даже потерял дар речи на какое-то время. – Ты не мог разбудить меня раньше!? — Я пытался. — Плохо пытался! – в эти несколько минут я потерял, наверное, тысячи нервных клеток, так как мысли бились в истерическом припадке. Да как так? Само понимание реальности словно сбилось.. мои внутренние часы словно сломались и замерли, иногда судорожно подергивая секундной стрелкой. Я вскочил и натянул на себя свой черный костюм, надел ремень, прикрепил коробочки. И лишь затем успокоился и спросил у Ямамото, что сейчас происходило… Лучше бы не спрашивал… Вот лучше бы я был глухим, тупым и немым, но все было наоборот. Кровь снова нервно заиграла в жилах. Мало того, что я проспал, так я еще чуть не опоздал на общий сбор хранителей… Я как правая рука не могу себе такого позволить, не имею права. Мы заходим в комнату, отвечающую за безопасность, связь, в общем, в комнату, из которой шло управление базой… Мысли никак не могли собраться воедино, и я просто напросто забыл подобные мелочи, как названия помещений… Как же бесит… Нас уже ждали… Реборн-сан стоял на столе, за компьютером царственно восседал Жаннинни, а Сасагава, Дино и Десятый стояли рядом. — О! Гокудера-кун, Ямамото! Привет. А мы вас заждались уже, – улыбаясь, проговорил Десятый. — Добрый день, Джудайме! Простите, что заставил ждать, – я отвечаю ему и низко кланяюсь. — Йо! – отвечает этот бейсбольный идиот. — Вы ЭКСТРИМально опоздали! — Успокойся Рёхей. Хорошо, что вы пришли, – вставил последнее слово Дино. Мы долго обсуждали наболевшую проблему с девчонками, объявившими нам забастовку. Потом обсудили еще несколько проблем. А затем нас прервало неожиданное появление Бьякурана на мониторе, после недолгого разговора он исчез, а охранная система базы издала истерический вой. Жаннинни паникующее начал искать причину. — Вроооой! У вас отвратительная система безопасности! – в дверях появился вариец, держащий в руке огромного тунца. – Это тебе сувенир, – он протягивает рыбу Дино. Ямамото немного удивляется и со своей глупой улыбкой выдает ему слова приветствия. Но вместо ответа получает ногой по животу. После серии коротких ударов Такеши падает на плечо Скуалло. Я хотел дернуться ему на помощь, но Дино остановил меня… И я ничего не могу сделать, видя, как полуживого Ямамото уносит взбешенный Скуалло. Черт… Опять это чувство моей бессильности ударяет по моей самооценке… Затем последовали разборки внутри комнаты... День был поистине ужасен. Я захожу в пустую комнату. Тоска накатывает на оскорбленное сердце. Он не придет… Я знал… Я чувствовал… Его забрал Скуалло… Забрал у меня… И я не знал увижу ли я его снова… Жутко хотелось рыдать, но я не мог позволить себе такой оплошности. Так глупо... Зачем я думаю об этом? Лишний раз терзаю и без того покалеченную душу… Но мысли сами заводят меня в эти степи… Любая из ниточек ведет именно к Ямамото… Вся эта комната была пропитана его запахом… Запахом дождя… Сердце больно бьется в груди.. Каждый его удар раздается эхом, раздражая слух… Я стараюсь отвлечься, но все бестолку... Обычно в это время Ури шарахается где-то поблизости, но сейчас его не было… Чертовы животные из коробочки… Ведь им тоже плохо, когда хозяин страдает…. Скорее всего, его тоже охватила тоска… Глаза начинают болеть от напряжения… К черту.. Спать… Мне было ужасно лень лезть наверх.. Я снова оказываюсь на его кровати… Но к моему удивлению сон сразу же поглощает меня… Наверное, это даже к лучшему… Да… Так и есть… Ямамото стоит передо мной на коленях, в его заплаканных глазах я вижу страх. — Не бойся, – успокаиваю его я. – Здесь нечего стыдиться. Он понимающе кивает и начинает расстегивать мои брюки. Достает из трусов мой возбужденный член. Его губы слегка касаются головки, и я вздрагиваю. Он начинает сосать мой член… Медленно, нежно, но в то же время мне жутко не верится, что это его первый раз. Он мастерски ласкает языком ствол, головку, мошонку… Я начинаю задыхаться в наслаждении, а он ускоряет свои движения. Я обхватываю его голову руками и насаживаю на мой член, начинаю толкаться ему в рот. А затем по телу разливается сладостный оргазм, и я кончаю ему в рот, заставляя его все это проглотить. Позволяю ему подняться с колен, и тут же попадаю в плен его объятий. Он впивается поцелуем в мои губы. Я пробую на вкус остатки своей же спермы … это отвратительно.. как он это проглотил? Наверное, сильно любит... От этой мысли моя самооценка чертовски возросла. Он углубляет поцелуй... Но тут жаркое чувство, пронизывающее все тело, сменяется головокружением. В глазах начинает темнеть, мои попытки оттолкнуть Такеши оканчиваются неудачами... И я медленно начинаю задыхаться. Я вскакиваю на кровати. Осматриваюсь вокруг… Пустота… Никого… Это был лишь сон… Сердце снова предательски сжимается в груди с жуткой болью. Я обнимаю подушку так крепко, как только мне позволяет мягкое содержимое. И лишь теперь, уткнувшись в нее носом и глуша ею всяческие звуки, я даю свободу эмоциям и чувствам. Я начинаю реветь… Громко, истерично… Как девчонка, у которой забрали любимую игрушку… Нет, не игрушку… Не так… Совершенно не игрушку... Нечто гораздо более значимое и ценное… Отобрали… Вырвали из рук… И уничтожили на её глазах… Да… Примерно так я себя ощущал... Разбитым и подавленным… Все тело ныло, а сердце вырывалось из груди... Его больше нет… Он не придет... Так я думал… И, наверное, продолжаю думать… Я не знаю, что с ним, не знаю, как поступит с ним Скуалло, однажды уже пытавшийся его убить… Мое тело пронизывал страх… Все чувства смешались… А подушка уже начинала не просто сыреть, а уже мокнуть… От моих слез… И так я просидел всю ночь… Не в состоянии что — либо понять, без возможности остановить слезы... И без права на последнее слово… А запах дождя, наполнявший воздух, начал медленно таять и исчезать…