***
Вместе со всеми я сидел в спальне. Наблюдал за угрюмыми, печальными лицами сестёр. Если раньше они общались без умолку, то сейчас – нас всех окружала тишина. Сёстры лишь отвлекались на больную Фиолу, кашляющей в объятьях своей сестры Рин, или же на Ори, тискающуюся с Блю в углу комнаты, медленно снимая с неё одежду. Я даже… не знал, на что смотреть. О чём думать. Даже спящая рядом со мной Рэд заставляла моё сердце рваться на части от безысходности. Так просто не могло продолжаться. Пока мои глаза были устремлены в потолок – в голове бегали возможные планы действий и варианты, способные изменить нашу нынешнюю ситуацию в лучшую сторону. Мне хотелось сделать или предложить… хоть что-то. Обрадовать своих сестёр. Помочь им. И пока я, в поисках решения, раскладывал свои идеи по полочкам – в мои уши вонзался знакомый звон. Звон монеты, которую Элли подкидывала в воздух с грустной миной. Ответ на все мои вопросы был где-то рядом. Вертелся на языке, прямо как эта монета… Но я не мог понять, что подсказывало мне. Что направляло меня к ответу. Звон монеты казался мне таким знакомым, важным… И я его ненавидел. Он мешал мне думать. Стараясь держать свои чувства на поводке, я поднялся, наблюдая за тем, как Элли, уронив монетку, потянулась вперёд, пытаясь подобрать её с матраса. Я оказался рядом, только она решила подбросить эту монетку вновь… и я поймал её в воздухе. Взглянул на изображение Орла на одной из сторон монеты, слегка прищурившись от неприятного, тусклого блеска. А после… кинул её в кирпичную стену с размаха, вслушиваясь в её громкий, душераздирающий звон. Именно этот звон я так ненавидел. Прямо как мой отец... тогда.***
Монетка, отскочившая от стены дома, не смогла заглушить ор моего отца. Он кричал на меня. Говорил на громких тонах, что я не понимаю мир вокруг себя. Что для меня всё кажется, если не шуткой, то игрой. Что я должен серьёзнее относиться к себе и окружающим. Научиться думать своей головой, а не круглой железкой. По его мнению, я был слишком мягок. В его глазах я был «маменькиным сынком», глупым и наивным. А ведь я лишь хотел помочь им. Решил прекратить обучение и приняться сразу за работу, как он меня и просил все эти годы. Я… не понимал, как сильно я ошибся со своим решением, и не понимал ярости своего отца. В свои девятнадцать лет я чувствовал себя свободным и самостоятельным. Пока я сидел в своей комнате и заливался слезами, вслушиваясь в громкие споры моих родителей – моё терпение было готово лопнуть. И оно лопнуло, сразу после того разговора. Прямо той ночью я заявил своему отцу: «Кем я стал, тем я и останусь!», удерживая в своих руках рюкзак с вещами. Я официально заявил ему, при матери, что ухожу из дома. Что я больше не вернусь. Что нам лучше жить порознь. Отец не стал останавливать меня…. и не давал этой возможности моей матери, удерживая её на месте. Она была в истерике. Рыдала и кричала, пытаясь переубедить меня. Она желала уберечь меня от "необдуманных решений". У неё это не вышло. Вскоре после моего ухода многое успело измениться. В основном эти изменения касались лишь меня и никого более. В течение двух лет я проживал в общежитии университета, обучаясь готовке и искусству, медленно вливаясь в общество незнакомых мне людей. Мне довелось найти себе человека среди незнакомых людей – единственного человека, которого я мог спокойно назвать своим другом. И за всё это время я получил лишь одно письмо от своей матери… которое я, спустя четыре года, так и не открыл. А уже после, накопив достаточно денег, добившись выпуска из университета с отличием - я снял себе квартирку и начал жить своей жизнью. Начал лезть в рестораны и забегаловки, выискивая работу повара, постоянно теряя своё место из-за… Ну конечно… Эта проблема…***
«Э-эй… Братишка-а». - Пока я стоял в стойке атлета, метнувшего копьё, направив своё пустой взгляд в сторону голой стены – Элли махала рукой перед моим лицом. Она была слегка… напугана моими внезапными действиями, как и все её сёстры, разглядывая меня в лёгком шоке. – «С тобой всё в порядке?» Я ничем ей не ответил, дёрнув своё оцепеневшее тело в сторону Ори и Блю. Не обращая внимания на то, как они, полуголые, "развлекались" друг с дружкой, заставил их наблюдать за мной в недоумении, несущего в своих руках рюкзак… а после и за дверью, из которой я вышел чуть ли не на бегу. Мой рюкзак полетел на стол, а моё тело – наружу. А уже после, побегав по улице, достав еженедельную газету– я вернулся обратно, наблюдая за тем, как сёстры наблюдали за мной с широко раскрытыми глазами. Даже больная Фиола нашла в себе силы спуститься к столу, заглянув внутрь моего рюкзака. Этот рюкзак, вскоре, быстро оказался на столе, и я «по-варварски» начал вывалил всё его содержимое на пол, приказам всем: - «Собираемся за столом! Живо!» Я заставил сестёр дрогнуть от неожиданности… но они повиновались. Ори и Блю побежали обратно в спальню одеваться, пока остальные садились за стол, наблюдая за тем, как я раскладывал газету на столе. «Какая муха его укусила?» - Рэд задалась вопросом, продолжая разглядывать меня уставшим взглядом, полным беспокойства и непонимания. И никто на него не ответил, кроме Элли, стоявшей рядом, толкнувшей её в бок локтем с лёгкой улыбкой: - «Походу тут одной мухой не обошлось». Пока сестры тихо начинали перешёптываться между собой – я начал бегать глазами по газете, выискивая в ней знакомые названия и места. Одно из таких мест быстро попалось мне, и я быстро потянулся к своему нагрудному карману… которого у меня не было. Старая привычка носить всё необходимое в нагрудном кармане своей формы и пиджака дала о себе знать. К несчастью, обыскав свой старый пиджак, я не нашёл ничего, кроме своего старого письма, которое я быстро убрал в карман штанов. Мне… нечем было отметить найденные мне адреса и названия… кроме как своей кровью. Мой последующий поступок заставил сестёр вскрикнуть от ужаса. Наблюдать за тем, как я своевольно проколол свой большой палец кончиком ножа, пролив пару капель крови на стол. И на боль мне было плевать не меньше, чем на возгласы сестер, пытавшихся меня усмирить. Настолько целеустремлён я был. «Вот тут… тут и тут…». – Я отметил знакомые мне адреса в газете, быстро пробежавшись возле них своим кровоточащим пальцем. – «Находятся местные рестораны и буфеты. Они всё ещё набирают всех, кто захочет, в свои ряды». «Чего? Ты предлагаешь нам устроиться на работу?» - Блю, вовремя присоединившаяся к своим сёстрам, услышала мою идею… и не была ею довольна. Я понимал причины её недовольства и заранее предугадал, что она скажет мне в ответ на это предложение: - «Почему бы тебе самому не устро-» - «Потому-что меня успели выкинуть из каждого ресторана в этом городе. Меня знает в лицо каждый шеф-повар. Даже если я захочу – мне не дадут переступить порог. Работа в ресторане, не говоря уже про карьеру шеф-повара, мне уже давно не светит». Этих объяснений хватило, чтобы заставить Блю замолкнуть. Она не знала о моих неудачах и проблемах в городе, случайно надавив на больное место. Ей было стыдно за свой вопрос, если судить по её взгляду, направленному на стол, однако я не был ему обижен. «Извини за вопрос… А почему?» - Вот такой вопрос задала мне Теал, стеснительно и тихо. Может, я слегка не понял её, разглядывая в непонимании, но она вновь нашла в себе смелости повториться, добавив: - «Почему тебя выгоняли?» Это был… довольно неплохой вопрос. Я не знал, как ответить на него, ибо ситуации, в каждом ресторане, были разными. Находить истинную причину в каждом увольнении может занять не один час. Всё, что я мог сделать сейчас – пожать плечами и помотать головой. «Шеф-повара всегда выкидывают из кухни тех, кого они считают непригодным для работы. Даже если они сами сделали ошибку – вина идёт на кого-то другого. А может… я сказал что-то не то…» - Сейчас было не время забивать свою голову вопросами. Вместо того чтобы оправдывать свои ошибки, я должен был оправдать свою идею. Этим я и занялся, сосредоточившись на своём предложении: - «В общем, для вас – девчата – двери туда всегда открыты. Даже с минимальным знанием кулинарии для вас найдётся там место». Пока остальные с недоумением рассматривали мои кровавые отпечатки пальцев на газете, Рэд быстро выступила вперёд с очередным вопросом: — «О каких "минимальных знаниях" может идти речь, если мы ни черта не знаем о готовке?». К этой проблеме я был заранее готов, достав со дна рюкзака книгу. Небольшую, но толстую книгу. Она проскользнула по столу и остановилась возле сестёр, позволив им прочитать её название на красивой, твёрдой обложке - «Кулинарный Альманах». С этой книжкой я мог запросто научить их всему необходимому, даже если они всю свою жизнь не притрагивались к плите. «Я обещал научить вас всему, что знаю». – С этими словами, я подвинул книгу обратно к себе, раскрыв её на первых страницах. – «Более подходящего времени научить вас готовке я просто не вижу».***
Такой поворот событий удивил сестёр. Я смог убедить их в простоте своего плана, хоть и не все желали отправляться в незнакомые им места и находиться среди незнакомых людей. А вот учиться… желали все! Спустя минуты, все решили перейти к обучению, а я, взглянув на первые страницы книги, начал с "азов" в кулинарии. Первые свои часы я посвятил всему, чего можно достичь и уметь, познавая кулинарию, а после – зацепился на теме кухонной утвари и прочих "инструментов", вроде ножей, вилок, тарелок. Я старался объяснять им всё в деталях, если они так этого хотели, добавляя к этому небольшую порцию своего опыта и историй. Сёстры были заинтересованы моими учениями. Они внимательно слушали мои лекции, сидя за столом, иногда спрашивая меня об интересующих, или же непонятных им вещах. Даже больная Фиола, напрочь отказывающаяся от всех предложений на тему "Отдыха", желала остаться со всеми и послушать меня, внимательно наблюдая за мной и, порою, заглядывая в книгу, рассматривая картинки. Несколько часов беспрерывной, но интересной лекции подошли к концу, когда мы достигли новой темы… однако никто не умолкал после неё. За ужином, и даже в душе, сёстры обсуждали эти новые знания между собой, иногда повторяя всё, что они узнали часами раннее. Я чувствовал себя невероятно довольным в эти моменты. Чувствовал себя настоящим учителем… Нет, лектором университета! Столь простые и скучные темы мне удалось сделать интересными для своих сестёр! Я даже слышал, ложась спать со всеми, как сёстры перешёптывались между собой, обсуждая следующую возможную тему. Что они хотели узнать, и что казалось им интересным. Я уснул с лёгкостью на душе, зная, что все они с нетерпением ждали моих следующих уроков. Мои сны были пустыми. Вместо того чтобы мечтать и погружаться в неизвестные районы моего сознания, я забивал свою голову воспоминаниями. О доме, о родителях, о прошлом. Я буквально пролистывал свою жизнь и самые яркие моменты в ней, постепенно осознавая, каким глупцом я был всё это время. Меня даже перестало волновать настоящее, или возможное будущее. Тогда я просто… думал о прошлом, пытаясь найти способ хоть как-то его изменить. Но сейчас, чувствуя тепло в своём теле, разделяя его с новыми людьми, окружившими меня – я стал чувствовать себя лучше. Воспоминания начали листать дальше, а я, сквозь сон, начинал улыбаться, вспоминая всё, что сделали для меня сёстры Рэд. И что сделала она для меня сама… Я чувствовал тепло в своём теле. Приятное тепло. Я даже не осознавал, что у этого тепла есть источник, продолжая дремать в довольной улыбке. А после – моё тело вздрогнуло под неожиданной волной удовольствия, прошедшей от паха до головы, моментально пробудив меня ото сна. Я испытал… оргазм. И не от приятных воспоминаний, нет. Всему виной была Рэд, что лежала у моих ног, с моим членом в руках. Она встретила меня полусонным взглядом, слизывая невольно появляющиеся беловатые капли в довольной улыбке, прошептав мне вскоре: - «Спасибо за вкусный завтрак, учитель».***
Пока я дремал, все успели встать и позавтракать, ожидая, когда я проснусь и начну очередною лекцию. Только когда я успел принять утренний душ с Рэд, и заварив себе чаю – я собрал всех сестёр за столом. Они с нетерпением ожидали новой дозы знаний, пока я раскрывал книгу, обдумывая дальнейшие темы. Время текло своим ходом, пока я рассказывал и учил сестёр всему, что им нужно было знать о готовке. Я начал делать небольшие прыжки, избегая скучные и ненужные темы, стараясь покрыть как можно больше материала за короткое время. Но это было не так просто, учитывая то, что мои ученицы… "не из мира сего". Все они были, в каком-то роде, затворницами. Они не видели, или даже не знали большинства вещей в этом мире. К примеру, они с трудом воспринимали тот факт, что люди употребляют мясо живых существ – говядину, курятину и прочие – в пищу. Им даже в голову не приходило, что некоторая еда содержит что-то, что раньше должно было, или же было живым и бегало по полям. Были ли они вегетарианками или нет – меня это не особо волновало. Я мог всегда умалчивать о мясе и прочих "живых" продуктах и держаться на теме овощей и фруктов. Однако… «Можно вопрос?» - Фиола вытянула свою руку, переведя на себя внимание: – «Зачем люди убивают животных, если они и живые дают достаточно еды?» Некоторые сёстры тоже задумались над этим вопросом… И все они вскоре перевели на меня свои взгляды, ожидая ответа. Сложно было поверить, что никто из них не был обучен столь простым вещам. Я, конечно, знал, что Фиола, выглядящая как зрелая девушка, обладала не самыми обширными знаниями об окружающем мире, близкие к знаниям девятилетнего ребёнка… но что бы остальные? Я не мог оставить этот вопрос без ответа. Подготовив себя к небольшой импровизации, я обратил внимание Фиолы на свои руки, положив их на стол. Начал я с малого: - «Допустим, у тебя есть коровка». Подняв свою ладонь, я поставил её на четыре пальца, изображая корову. «Она даёт тебе молоко. Скажем… два ведра молока в неделю. Из этого молока ты можешь сделать сыр, сгущёнку, кефир, сметану, ряженку… что угодно!» - Пока я объяснял Фиоле возможные плюсы такой продуктивной коровы – она заворожённо наблюдала за моей ладонью, словно воображая себе эту самую корову, бегающую перед ней по столу – «Но одной коровки тебе не хватает, и ты берешь себе вторую». Другая моя ладонь вступила в игру, быстро перебирая пальцами перед наблюдающими Теал и Элли, словно бегая. Я даже позволил себе произнести тихое: «Му-у!», заставив их двоих захихикать, аккуратно прикрыв свои улыбающиеся рты пальцами рук. А я продолжил: - «Обе коровки дают тебе достаточно молока. Ты можешь и позавтракать, и поужинать. А может даже на завтра немножко останется. Но вдруг…» Внезапно, я убрал одну «корову» в сторону и, взяв сидящую рядом Рэд за запястье, положив её ладонь на стол. - «У тебя появляется третья коровка!» Рэд озадаченно посмотрела на меня, а после и на свою руку, после чего постаралась повторить "коровку", постукивая ногтями по столу. «Эта коровка ещё маленькая, но когда она подрастёт – появятся ещё такие коровки, а эта коровка начнёт давать молоко вместе с другими двумя, пока молодые коровки ещё растут». – Я уже видел во взглядах сестёр назревающие вопросы. Я и сам не мог толком понять, как среди двух коров, без присутствия быка, появилась еще одна… но какой-то смысл в моём примере ещё оставался. – «Коровки будут появляться, расти, давать молоко… их будет становиться больше и больше… Молоко тебе уже будет некуда девать, да и от самих молочных продуктов тебя уже будет тошнить. И вот тогда…» Я приближался к финалу, показав пальцем на свою "коровку". Аккуратно, я ткнул в неё пальцем, и расслабил ладонь второй руки, позволив пальцу прижать её к столу. «Мы убиваем коровку». – Именно так я объяснил своё действие, и повторил его на "коровке" Рэд, нажав на тыльную сторону её ладони пальцем, и она покорно поддавалась мне, расслабив свою ладонь. – «Но мы убиваем мы либо старых, либо тех, что дают меньше всего молока… или не дают совсем». Под последним я подразумевал быка… но не все это поняли. Так или иначе, итог моего представления был ясен всем: - «Таким образом, мы освобождаем места для новых коровок, которые могут у тебя появиться в скором времени. А заодно ещё и получаем от них много вкусного мяса. Понятно?» Фиола энергично кивала мне головой в согласие, пока её сёстры издавали едва различимое: «Угу». Даже для них смысл моего примера был прост и понятен. Однако… ещё не все желали съезжать от этой темы. «Извини…» - Теал аккуратно вытянула руку, задав мне свой вопрос вскоре: - «А… откуда появилась третья коровка? И как должны были появиться следующие?» Это был довольно "интимный" фрагмент Биологии и Анатомии, о котором должны были знать все. Странно, что Теал не совсем понимала стандартных "правил природы". Даже Фиола, кивнув мне вскоре, хотела знать ответ на эту загадку… но ответил им не я. Ори и Элли, сидящие неподалёку, сами прислонились к их ушкам, прикрыв их своими ладонями, и быстро рассказали им… как появляются коровки. Вскоре я увидел, как их лица начинали разгораться от внезапного смущения, пока их сёстры заполняли их запретными знаниями. И как только они закончили – Теал закрыла своё лицо руками, словно не веря словам Ори, пока Фиола, поглаживая свою грудь через платье, продолжала внимать нашей следующей теме с ярким румянцем на лице.***
Через несколько часов я произнес усталое: «Перерыв!», направив своё тело в сторону кухни. Я уже не мог читать этот проклятый альманах. Я, как и мои сестры, уже с трудом держали глаза открытыми. Представить трудно, как простые рассказы и чтение могут быть настолько утомительны и… интересны, местами. Какими бы интересными не были новые темы - перетруждаться мне не хотелось, и заставлять моих «учениц» мучиться тоже. Сделав всем по чашечке чая, пока в кастрюле медленно варилось блюдо на обед – я сел к сёстрам за стол, вслушиваясь в их разговоры. Их довольно сильно заинтересовали… коровки. «Забавно ты придумал с "коровками"». – Я принимал эту похвалу от Рэд с улыбкой, продолжая попивать свой чай. – «Вот только я не думала, что ты так сразу покажешь нам третью корову, без каких либо объяснений». «Просто мне в детстве не рассказывали про других коров». – Объяснился я, наблюдая за медленно всплывающим интересом на лице Рэд. Даже сидящая рядом с ней Ори приподняла бровь, прислушиваясь ко мне: - «Тогда мне тоже никто не объяснял, откуда и как появляются другие коровы. Потому и не пошёл в подробности». «И сколько тебе было лет, когда тебе рассказали про коровок?» - Спросила меня Ори, на что я неуверенно и тихо сказал: «Пять». Столь небольшим числом я оторвал её от стула, заставив встать рядом и прижать моё лицо к своей груди, начиная аккуратно ворошить мои волосы. Даже Рэд, пододвинув свою сестру, принялась тискать меня, дразня меня своим умилённым тоном: - «Бедный братик не знает про коровок». Я не знал, как реагировать, или что делать в подобной ситуации. Я мог лишь поддаваться смущению… и их рукам. И я чувствовал себя так, словно мне было лет шесть, пока меня дразнили старшие сёстры, года на четыре старше меня. Только наш обед закончился – сёстры были готовы к очередной лекции. В их глазах горело желание узнать больше о кулинарии… или же им просто нравилось слушать меня, что тоже могло объяснить их настрой. Однако мне не слишком хотелось… продолжать ползать от страницы к странице. Вместо этого я устроил небольшой "Блиц", задавая сёстрам вопросы по темам, которые мы изучили сегодня. Ибо, как говориться: «Повторение – мать учения». С каждой минутой я удивлялся всё больше и больше их памяти. Они запомнили всё, что я им говорил и читал, отвечая на каждый мой вопрос безошибочно. Ничего не прошло мимо их ушей… в отличие от меня, не запомнившего ничего из прочитанного. Даже когда я, из всех присутствующих, был единственным выпускником, вышедшим из университета с "отличием" - я ничего не помнил, словно я и не учился на повара вовсе. Похоже… я был не таким уж и "отличным" поваром.***
Учения закончились так же быстро, как и начались. Сёстры, довольные проведённым временем, невольно шли спать, всё ещё переваривая в себе небольшой, но сытный ужин. Я вошёл в спальню последним, погасив за собой свет, желая своим сёстрам: «Спокойной ночи». И как только их глаза, горящие во тьме яркими красками, начали исчезать в ней – я аккуратно расположился в своём излюбленном углу, неподалёку от которого лежала Рэд. Я мог разглядеть её очертания в темноте. Как она, лениво приоткрыв свои глаза, заблестела ими, подползая ко мне. Она обняла меня вскоре, нежно покусывая мочку моего уха, и усмехнулась тихо, шепча: - «От твоих лекций мне захотелось глотнуть немного молока». Я был готов удовлетворить её прихоти и побаловать немного, если она того желала, но Рэд не отпускала своих рук. Она даже не желала опускаться ниже моего торса. Спустя короткую паузу, она коснулась моей шеи пальцами, добавив тем же шёпотом: - «И не только мне одной». Её глаза направили моё внимание на фигуру неподалёку. На Фиолу. На едва заметный фиолетовый блеск глаз её маленькой сестры, тихо ёрзающей на матрасе. Я мог увидеть, как она тискала свою грудь сквозь майку, даже не стесняясь спящей рядом с ней Рин, легко обнявшей её стройную талию. Даже отвлекаясь от своей развратной сестрицы – мы с Рэд не могли сомкнуть глаз, ибо её сестра никак не могла успокоиться. И пока Рэд пыталась уснуть на моём плече – мои глаза, привыкнув к темноте, не отводили глаз от Фиолы. Она могла бы всю ночь продолжать мять свою грудь и ёрзать, сдерживая мягкие стоны... Рин, которая всё это время лежала рядом с ней и слушала её вздохи, всё же потеряла терпение. Она решила угомонить свою сестрёнку. Поднявшись над ней, она закрыла Фиоле рот ладонью, двигая коленом меж её ног, заставив её вздрогнуть и кротко простонать. С широко раскрытыми глазами она наблюдала за жестом Рин: Пальцем, прислонённым к губам. И пока она держала её руки, двигая коленом меж её, сдвигающихся вместе, ножек – Фиола пыталась не издавать громких звуков, полностью отдавая своё тело в её покровительство. Одних движений коленом не хватало, чтобы освободить Фиолу от напряжения и скрытых, пошлых желаний. Рин знала об этом. Она позволила свое сестрёнке расслабиться на её груди и, отодвинув край её трусиков в сторону, начала массировать её влажные половые губы пальцами, слегка раздвигая их порою, словно балуясь. Иногда Рин позволяла себе коснуться пальцами её клитора, аккуратно растирая его, пока Фиола, часто дыша, кусала свои губы, пытаясь удержать все звуки в себе. Однако когда Рин решила зайти пальцами в её влагалище, поглаживая скользкие и тёплые стенки внутри – Фиола не выдержала. Она выпустила из себя негромкий стон, но Рин быстро заглушила её, закрыв её рот ладонью. С недовольным лицом она наблюдала за своей неповинной сестрёнкой. Как она извивалась под ней, едва различимо постанывая сквозь нос. Она желала кончить от её пальцев. От тех пальцев, что коснулись её губ вскоре. Которые Фиола покорно облизывала, омывая от своей "жидкой похоти". Рин решила продолжить, прошептав своей неугомонной сестрёнке что-то на ухо и повернув её на бок. Она желала закончить без лишнего шума, крепко прижав одну ладонь к губам Фиолы, пока вторая ползла к её ногам, коснувшись промежности. Новая попытка проникнуть пальцами в её влажную норку вновь заставляло Фиолу реагировать с дрожью в теле и приглушёнными стонами. Рин даже позволила себе обхватить её ногу своей, дабы она не сводила их вместе. Каждое действие Рин было продуманным. Желая закончить всё как можно быстро и успокоить Фиолу, она старалась проникать глубже и быстрее, чуть нажимая на стенки её влагалища пальцами. В процессе столь быстрых движений Фиола начинала стонать громче, иногда заставляя Рин останавливаться, дабы её сестрёнка могла успокоиться и перевести дыхание, после чего вновь продолжить свою "терапию". Чем ближе Фиола подходила к оргазму, тем громче становились её стоны, а её тело начинало выгибаться, подготавливаясь. И как только этот момент настал – Рин обняла её обоими ногами, прижав к себе, изо всех сил стараясь заглушить её рукой. С каждой секундой, Фиола выпускала из себя звуки удовольствия. Тихие писки и кроткие завывания, словно она была щеночком в руках своей сестры. Как только она успокоилась – Рин отпустила её. Поцеловала в щеку и, подвинув краешек трусиков Фиолы обратно, на своё законное место, вновь расположилась рядом с ней, поглаживая её ножки. Фиола же, тихо уркнув, легла на грудь своей сестры и лениво обняла её, что-то прошептав. Можно сказать, что она благодарила свою сестру. В таком положении они и уснули. А после них – уснул и я с Рэд. Жаль, что она не запечатлела со мной этого… умилительного шоу, которое изначально не давало нам обоим спать.***
Не знаю, сколько времени я провёл с закрытыми глазами, но меня внезапно разбудил странный шум. Что-то бродило… внизу, пока все мы спали. И мне было сложно представить грабителей в столь заброшенном месте. Но перед тем, как прыгать к итогам - я охватил взглядом комнату, считая спящих. Среди нас не было Элли. Она не спала и, возможно, делала что-то внизу, прямо в этот момент. С нарастающим интересом и волнением мне пришлось встать и аккуратно выйти за дверь, стараясь никого не разбудить. Как я и подозревал, причиной всего этого шума была Элли. Она стояла возле стола в одних лишь трусиках и майке, перебирая инструменты в найденном ей ящике. Вскоре я оказался рядом с ней, спокойно задав ей вопрос: - «Что ты хочешь найти среди инструментов?» Я даже позволил себе взглянуть внутрь ящика, пока она искала что-то внутри. «Я помню, что она где-то была…» - Приговаривала она полушёпотом, продолжая копаться в ящике. И, спустя секунды, всё же нашла то, что искала, с улыбкой прошептав: - «Ах-а! Вот она!» Я был слегка удивлён… и озадачен её находкой. Она нашла в ящике довольно старинный дырокол. Тот, которым делали дырки в различных, тонких материалах. Неизвестно, что она пыталась делать с этим инструментом. «Ты, мой любимый братишка, не следишь за своими подарками». – С этими словами она сверкнула передо мной монеткой. Это было… довольно странной причиной вставать в столь поздний час и искать дырокол… но я видел в её словах правду. После того случая, бросив монету в стену, я совсем забыл про неё и даже не спешил вспоминать. Кто знает, куда бы она пропала, если бы Элли не была так завлечена ей. – «Так что я хочу сделать тебе подарок… из подарка». Я не сразу нашёл смысл в дыроколе и моей монете, пока оба предмета, как "один плюс один", не сложились вместе в моей голове: - «Ты хочешь проколоть монету?» «Чтобы ты носил её на своей шее». – Я был слегка поражён ей идеей. С милой улыбкой, она начала двигать монету на инструменте, добавив: - «Если ты не можешь держать подарок у себя, то подарок будет держаться на тебе. Ферштейн?» «Во-первых…» - Не успела она приняться за работу – я отобрал у неё дырокол, вместе с монеткой. Мне не хотелось, чтобы она навредила себе, пользуясь дыроколом. – «С такой вещью не работают на таком хрупком столе». Вместе с ней мы отошли к барному столику, поставив на него дырокол. Я даже позволил Элли разместить на ней монетку вновь, пока я готовился, аккуратно проверяя возможное место для дыры. Выравнивал монету, чтобы дырка была точно вверху, и держала её, как картину, ровно. - «А теперь…!» Тут же, я навалился на ручку дырокола руками. С лёгким звоном, инструмент поддался, а из под него вышел крохотный кружочек, слегка сдавленный под напряжением. Ровная дырка была сделана на монетке, и я осмотрел её вместе с Элли, пока она проводила через дырку шёлковую нитку, связав два конца нитки. «Да знаю я как им пользоваться, дурашка». – Произнесла она в улыбке, надевая на меня мой новый "подарок". Шёлковая нитка едва ощутимо вжималась в мою шею под весом монетки, пока холодный металл заставлял мурашки бежать по моей коже, от плеч к ногам. – «Я этим дыроколом дырки на ремне Рин делала. И она до сих пор его не желает снима-». Я понял, что хотела сказать мне Элли. Что она хотела сделать. Обняв её, я разделял с ней холод металла и благодарил её за подарок. За амулет, который навсегда найдёт место на моей шее. Вместе с Элли я шёл обратно в спальню, стараясь не разбудить своих сестёр, двигаясь обратно в свой излюбленный угол. Когда я лёг обратно, то случайно коснулся амулетом голой кожи Рэд, заставив её слегка вздрогнуть. Я боялся, что разбудил её, и пытался не двигаться более, но Рэд отреагировала на холод металла иначе. Она двинулась ближе ко мне. Вжалась в моё тело грудью, крепко обняв, довольно промычав в моё плечо после. Возможно ей нравился лёгкий холодок, исходящий из амулета. Да и я сам, засыпая в её объятьях, успел привыкнуть к этому холоду, быстро теряющему свою силу. Я забыл про холод прошлого. Его не было более. Лишь холод металла и тепло тела Рэд.