Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. (Апостол Павел, 1Кор. 13:4-7)
Целый день Саша не могла найти себе место. Она раз за разом возвращалась к событиям последних дней, которые сменяли друг друга с калейдоскопической быстротой: сначала приезд подруг и нежный чувственный поцелуй Андрея, затем его равнодушие к её знакам внимания (да что там говорить, она просто голову потеряла, бегая как девочка за ним по всему кораблю!), затем эта противная француженка, которая посмела улыбаться ЕЁ Андрею, за что целая тарелка итальянской пасты оказалась на его кудряшках. Хотя стоп! С каких это пор Андрей стал её? Этот глупый напыщенный индюк даже не замечал её переживания, её знаки внимания, которые мог бы понять даже истукан с острова Пасхи! Да любой мужчина от её улыбки должен растаять и начинать совершать всякие милые глупости и потакать её капризам. Но Андрей не поддавался её чарам. А ведь она помнила, какой предупредительный и нежный он может быть. Вспомнила все их встречи на палубе, её подколки и местами даже прямые издёвки. Но он терпел её. А когда она раскрылась с иной стороны, сам замкнулся в раковину равнодушия. Господи, да почему она всё время возвращается к воспоминаниям о нём? Никакой мужчина прежде не мог вызвать таких бурных эмоций, а его действия причинять такие душевные страдания. Это с виду Саша казалась неприступной леди, а в душе оставалась обычной беззащитной и ранимой девушкой. И свою растерянность Саша прятала за колкость и высокомерие. А гордость не позволяла признаться. Саша боялась признаться даже самой себе в том, что влюбилась. Почему любовь должна причинять такие тяжёлые душевные страдания? Почему сладкий миг встречи с любимым человеком сменяется бесконечно долгим расставанием? Вечером Саша сидела на своей кровати и вид её был далёк от весёлого. Даже вечно неунывающая Катя поняла, что подруге плохо и не приставала к ней, оставив Сашу страдать одной в каюте. Последние пару часов после работы она сидела, погружённая в свои мысли и омут отчаяния захватывал её всё сильнее. Саша поняла, что нужно выходить из ступора. Она с трудом сбросила оцепенение, вызванное душевными терзаниями. «Мне нужно выйти на палубу», — сказала она себе. Саше нравилось, облокотившись о леер, смотреть в одиночестве на закат над морем, которому не было никакого дела до людей и их эмоций. Она вышла на палубу. У горизонта догорали последние лучи заката как будто тяжёлая синева подступающей ночи почти раздавила тонкую полосу оранжевого прощального вздоха солнца. «Всё как у меня», - вздохнула девушка, - «Бесконечное одиночество вот-вот раздавит те немногие светлые полосы моих встреч с Андреем...». На палубе послышались тихие шаги. «Неужели это ОН?», — подумала Саша.***
Андрей вот уже несколько дней не находил себе места. По работе проблем не было, с коллегами и руководством были отличные взаимоотношения. Была только одна заноза на этом круизе. И эту занозу звали Александра Кравцова. Вспомнив странные повороты их отношений, Андрей вздохнул. Зря, определённо зря он был так холоден с нею. Но его стеснительность всегда играла с ним злую шутку: девушкам нравятся напористые, а он похвастаться этим не мог, поэтому краткие встречи приносили достаточно скоро боль расставания и длительные период одиночества, терзания которого Андрей пытался компенсировать работой. Это притупляло, но не убирала боль. С Сашей было сложнее на порядок. Девушка ему определённо нравилась, но была явно не его уровня. Он подумал, что она его использует просто как игрушку, как объект насмешек и как мужчину не рассматривает вообще. Кто она и кто он? Свои нежные чувства к ней он открыл только однажды, когда якобы имитировал поцелуй перед её подругами. В него он вложил всю трепетную нежность, всё, что так старательно прятал от Саши. Он смущался, что она не просто будет насмехаться над его наивными чувствами к такой высокомерной девушке. Сильнее этого смущения был страх, что она действительного не воспримет его всерьёз. Именно поэтому он после лифта прервал Сашины намёки, что его истинные чувства раскрыты. Да, так будет проще: лучше дистанцироваться от объекта своего воздыхания, лучше снова вернутся в работу. Он обманывал себя и старался снова вернутся в обжитую скорлупу своего одиночества.***
— Саша, что с тобой случилось, ты сама не своя,— начал Андрей (а это действительно он подходил по палубе к облокотившейся о леер Саше). — А ты не догадываешься? — Я ж тупой, куда мне?, — ответил Андрей, но рукой невольно прикоснулся к измазанной несколько дней назад шевелюре. — Прости меня, — Саша потупила взгляд. Андрей приблизился к девушке. Ему безумно захотелось прикоснутся к ней, вернуть те трепетные моменты, когда она была рядом с ним и не язвила. Он наклонил голову, и его губы приблизились к её губам. — Нет, — тихо промолвила Саша, — не сейчас. Андрей уже было решил, что она снова играет с ним, что это очередной её каприз. Но её взгляд не был лукавым. Он понял, что она ждёт от него совсем не этого. Он же совсем не знает её! Он взглянул на Сашу совсем по-другому. — Расскажи мне о себе, — сказал Андрей и предложил девушке свою левую руку, согнутую в локте. Саша согласилась. Они шли по палубе и она, опираясь о его руку, рассказывала ему о своей жизни. О маме, рано умершей и вечно занятом отце. О высокомерных кичливых подругах. Об окружении, где котировались только нахальные и самоуверенные. Андрей оказался хорошим слушателем. Он внимательно выслушивал и иногда спрашивал, но тактично обходил моменты, которые девушке были не очень приятно вспоминать. А сверху на них смотрели яркие южные звёзды. Им не было дело до двух людей, беседующих на палубе. Но, то, что происходило между ними, было так похоже на жизнь звёзд: рождалась любовь и её чистые и непорочные лучи пронизывали пространство, как лучи звёзд, и распространялись в Вечность даже после смерти тех, кто их породил. Потому что Любовь создала эту Вселенную и является её краеугольным камнем.***
Молодые люди подошли к каюте Саши. На последние пару часов они узнали друг о друге больше, чем за пару месяцев совместного круиза. Перед самой каютой она обвила рукой его шею и прильнула губами к небритой щеке: — Спасибо тебе. Нехотя она зашла в свою каюту. На её губах блуждала радостная улыбка. На душе было тепло и радостно. В ох отношениях была вписана новая страница.