Небоскрёб

ROV Adam        Я просыпаюсь, но не открываю глаза. Я не хочу сообщать миру, что я снова проснулся и готов к ещё одному дню. Ко дню во лжи, людской двуличности и непонимании. Но я уже знаю, что это будет последний день. Я уже все решил.       Немного подняв себе настроение этой мыслью, я нахожу в себе силы встать. Умывшись и одевшись, я выхожу из дома. На улице я налетаю на какую-то крикливую тетку, которая тут же начинает орать на меня. Общий смысл её ора состоял в том, что все зло мира происходит именно потому, что у меня в уши вставлены наушники, в которых играет какая-то музыка. Я её слушаю просто потому что она ужасно громкая, непонятная и в ней нет ни капли смысла. Но не в этом дело. Мне просто плевать куда я иду, как я иду и зачем. Я уже давно потерял интерес к жизни, потерял всех друзей. Но только потеряв их, я понял, что на самом деле в них и не нуждался.       Раздается звонок на третью перемену. Я включаю наушники и иду в столовку. Я, конечно же, мог никуда не идти, даже в школу, но лучше не вызывать подозрений заранее. Потому что я должен это сделать, и никто не сможет мне помешать. Купив булку и чай, донельзя разбавленный водой и с заваркой, использованной раз по пять, я сажусь за столик в углу. Я сразу же замечаю Рэнди и его компашку: очень слишком весёлые ребята, везде их слышно и видно, вечно над кем-то прикалываются. А иногда я им завидую. Они живут так беззаботно, так легко! Я бы все променял, чтобы общество тоже меня приняло. Но я слишком для них странный. А для толпы всегда то, что странно, то неправильно и подлежит удалению. Именно из-за этого я решил покончить с собой. Порвать мою хлипкую связь со всем миром. Раз и навсегда. Завтра. Кое-как отучившись и получив две двойки, я вернулся домой. Так, сейчас надо написать записку.       И тут я понял какой я эгоист. Мне все равно, что будет со всеми родными и дорогими мне людьми после моей смерти. Ведь пока я тут, все хорошо, а когда мать будет пытаться наложить на себя руки, а отец будет её успокаивать и кормить антидепрессантами, постоянно напоминая, что надо растить дочку (да, у меня есть младшая пятилетняя сестра, и именно поэтому мне кажется, что моя смерть не будет таким большим потрясением для мамы, как могла быть, если бы у неё не было Кейт). Он будет стараться не плакать при маме, чтобы не ухудшать её положение. Меня тогда уже не будет на этом свете.       Я написал моё последнее письмо. Там я простил всех за все, сказал, что никто в моей смерти не виноват, попросил, чтобы на похоронах не плакали и т. д и т. п. В общем, ничего особенного. Именно потому, что я не близок со своей семьёй, а замкнут, я интроверт. Остаток вечера я шатался по улицам и вернулся к полуночи. Последняя прогулка. Последняя ночь. А завтра в это время меня уже не будет. Интересно, как Кейт объяснят моё исчезновение? Она у нас слабонервная, ей правду говорить нельзя. Уехал к друзьям? Да, скорее всего, именно так и скажут.       Я лежу в кровати. Я ничуть не колеблюсь в своём решении покончить жизнь самоубийством. Так будет лучше.