Вся правда о Рокэ Алва...

Утро, наступившее как-то внезапно, было одинаково безжалостно ко всем участникам вчерашних посиделок. Ну может, Дикону было чуть хуже остальных, так как проснувшись первым он обнаружил: обоих Савиньяков раскинувшимися на шкуре Черного льва; эра Рокэ валявшегося сверху на близнецах; а у себя самого, кроме головной боли еще и жутко затекшую шею, которую молодой Окделл почти свернул себе, уснув в кресле. Утро… Храни Создатель от подобных пробуждений! К довершению всех прочих бед, в кабинет Алвы вломился Хуан и со странным выражением на лице, стал весьма настойчиво трясти своего соберано за плечо. Глядя на эту картину, Ричард на миг даже позабыл о почти свернутой шее. — Чего тебе? — Алва разлепил глаза, довольно мутно глядя на своего управляющего. — Там на стене… — Ну же... Кошки тебя задери… — эр Рокэ поднялся и, пошатываясь, направился к столику, на котором стоял наполовину опустошенный накануне кувшин с вином. — Вы должны на это посмотреть, соберано, — Суавес замялся и потупил взор. Савиньяки по одному просыпались и, со стонами, постепенно возвращались к жизни. Рокэ плеснул себе вина, бормоча что-то о том, что клин нужно выбивать клином… — Подождать это не может? — морщась, спросил он, отпив немного из кубка. — Эм… Нет. — Так плохо? — вздохнул маршал, снова прихлебывая «кровь» Хуан кивнул. — В чем… — просипел эр Эмиль, поднимаясь на локте, — дело? — Пока не знаю, но намереваюсь выяснить, — вздохнул Алва, — вы со мной? — Росио… — Со мной! — слабо, но безапелляционно, рявкнул эр Ворон, — Окделл, тебя это тоже касается. — Оооо — простонал Ричард, в голове гудело, а во рту было так, словно там всю ночь творилось кошачье бесчинство. Они выползли за ворота как были: изрядно помятые, нетвердо стоящие на подрагивающих ногах, Рокэ все еще с бокалом вина в руке, Савиньяки по-братски подпирающие друг дружку. Единственным похожим на нормального человека был Хуан, но это его отчего-то не радовало — Суавес хмурился. — Ну и что? — спросил эр Рокэ оглядывая улицу, — чего ради нам стоило сюда тащиться? — Вот… — Хуан вытянул руку и указал на размашистую, во всю стену надпись, сделанную алой краской и крупными аккуратными буквами. Рокэ, прежде чем сфокусировать взгляд на буквах и прочитать мазню, так нагло портившую его крепостную стену, очень легкомысленно глотнул вина, за что чуть не поплатился, практически захлебнувшись. Эмиль с Лионелем сначала вдумчиво и одинаково прищурясь, читали, а потом синхронно упали на мостовую сотрясаемые диким смехом. А что же Ричард? Ричард схватился за голову, и готов был умереть на месте, читая алую надпись на стене: «Здесь живет Рокэ Алва — праведный эсператист и верный слуга Создателя!». И самое страшное было не в том, что написано, хотя большего оскорбления (Дикон в том был абсолютно уверен), эр Рокэ в жизни не получал. И даже не то, что Ричард едва не лишился своего монсеньора, чуть не захлебнувшегося «кровью». Весь ужас заключался в том, что юный Окделл узнал почерк писавшего. Именно этим красивым и строгим почерком была написана полученная им вчера записка от матушки Мирабеллы, герцогини Окделл, которая сообщала сыну о своем визите в Олларию.