Русская душа

Саундтрек к фику. Можно читать и без него, но с ним гораздо лучше :) 1. Гражданская оборона Шла война к тому Берлину http://pleer.com/tracks/6244008b0sC 2. Гражданская оборона - Песенка про черную гуашь и надежду http://pleer.com/tracks/6778080z454 3. Гражданская оборона На всю оставшуюся жизнь http://pleer.com/tracks/4716561v1zT Он ненавидел эти гребанные русские песни. Ненавидел. Точнее, конкретно эту одну. Печальную, тягучую, как, впрочем, добрая половина из них. Странная песня. Нельзя не признать, красивая: глубокий звук, над которым парит мелодия флейты, и хриплый мужской вокал. Shla vojna k tomu Berlinu, shel soldat na tot Berlin... Дайте вспомнить, когда он ее первый раз услышал. Без малого 7 лет назад. Они с Наташей тогда уже полтора года как работали в паре. Фьюри не мог нарадоваться: Соколиный глаз, одиночка по натуре, сработался с новой напарницей. Может быть, потому что она не лезла к нему в душу, не набивалась в друзья. Но была идеально надежной. Как хорошая тетива. Как, например, в тот раз, когда он уже вторые сутки сидел на верхушке самой высокой трубы на закрытой заводской территории, ожидая свою цель. Позиция была отлично замаскирована, внизу хватало врагов, надо просто было дождаться, пока явится на переговоры человек, обещавший продать террористам не много не мало - материалы для создания ядерной бомбы, прихлопнуть его одним выстрелом и убираться. Продавец запаздывал. На второй день промозглая погода в районе нуля сменилась на минус 20, к которым ни Соколиный глаз, ни его снаряжение не были готовы. Он лежал наверху, на пронизывающем ветру, и понимал, что замерзает. Не просто мерзнет, а замерзает насмерть. Но продавец мог явиться с минуты на минуту. Бартон надеялся, ч-ч-ч-то эта гребанная минута наступит раньше, чем он перестанет чувствовать руки. Он растирал пальцы в коротких кожаных перчатках, засовывал побелевшие кончики пальцев за воротник, чтобы отогреть их на шее. - Напарник, как тебе русский мороз? Ты там еще живой? Главное - не засыпай, не то тебе конец. 911 вызывать? Я могу подойти вместо службы спасения, - сказал в наушнике насмешливый голос Наташи. - Не вздумай, - просипел он. - Тут полным- полно охраны. Ты не дойдешь. И наш "клиент" уже на подходе. -Да ты раньше превратишься в ледышку, - сказала она и отключилась. Это был первый, но далеко не последний раз, когда она нарушила его приказ. Бог знает, как ей это удалось, но через час, когда уже начало смеркаться, она взобралась к нему без всяких веревок и страховок, по дыркам от выпавших кирпичей и уцелевшим скобам, которые через одну шатались и вываливались. За спиной у нее был рюкзак с маскировочным термоодеялом, термосом горячего кофе, шоколадом и стимуляторами. Она нашла его уже спящим: он провалился в забытье, упрямо вцепившись застывающими пальцами в винтовку. Она привела его в чувство несколькими пощечинами, растерла ему руки и щеки, влила в него свой адский кофе, в котором гущи было чуть ли не больше, чем воды, сунула в зубы пару стимулирующих таблеток и скорчилась рядом, обхватив его теплыми руками и накрыв их обоих термоодеялом. Через полчаса появился их объект, а дальше было как обычно: единственный выстрел - второго не понадобилось, паника внизу, через несколько часов, ближе к рассвету - скоростной спуск по веревке и быстрый отход. - Вы, русские, все такие? Не умеете выполнять приказы. Поэтому у вас и дороги такие, и города, и в особенности машины, - ворчал он за рулем местной машины с нежным именем Lada Kalina и совершенно омерзительным... всем остальным, кроме названия, включая коробку передач и подвеску. В глазах Наташи плясали эти ее chertiki. Она погладила его взъерошенный затылок. -Я тебя научу одному хорошему русскому слову - raspizdyajstvo. Запомни его. Этот шедевр славянской фонетики, блять, невозможно было повторить, но он честно постарался. *** Следующее русское слово он выучил в джунглях Экваториальной Африки, куда их с Наташей забросили, чтобы они нашли одну лабораторию, изготовлявшую весьма и весьма неприятные штаммы вирусов. План был изъять файлы из компьютерной системы, а потом вызвать поддержку с воздуха и залить все к чертовой матери напалмом. Но когда Наташа увидела в компьютере фотографии зараженных детей на разных стадиях болезни, ее переклинило - и Бартон на этот раз не возражал против нарушения приказов. Они прошли всю лабораторию насквозь, как два ангела смерти, но последняя перестрелка произошла там, где не надо было бы стрелять вообще. Они умудрились разбить пробирку с вирусом, а Наташа получила пулю в бедро. Когда они лежали в болоте, глядя на остывающие развалины лаборатории, ожидая прибытия санитарного шатла с отсеком биозащиты, Наташа первой заметила на своих руках темные точечки сыпи. -Слушай, Бартон, - она перевернулась на спину, устраиваясь на кочке поудобнее. - Ты меня неоднократно спрашивал, что такое pizdets. Так вот, - она показала тыльную сторону своей окровавленной ладони, на которой темнели язвочки сыпи, - это он. -Емко, -хмыкнул он и повернул к ней перепачканное грязью и болотной тиной лицо. - Ты что же, решила поделиться со мной этим сакральным знанием, прежде чем умереть? -Ага. -Должен тебя разочаровать. Я слышал, русский язык славится обилием матерных выражений. Я хочу выучить их все, - он улыбнулся. Так что давай-ка, готовь больничные тапочки и настраивайся на выживание. Больничные тапочки им действительно понадобились, и уж произношение слова pizdets он освоил на отлично, пока Беннер колдовал в лаборатории над изобретением вакцины, а доктор Чо пыталась не дать им сдохнуть от обезвоживания и высокой температуры. Тогда же он выучил от Наташи новое слово, не матерное - bodun. Гулкое и сумрачное, оно отлично подходило для состояния, когда ты пытаешься выблевать свои легкие, одновременно мучаясь дикой головной болью. *** Он бессмысленно качался вперед-назад, вцепившись себе в волосы. Bodun - именно то состояние, которое будет светить ему с утра. Если он, конечно, доживет до утра. Они с Наташей крайне редко пили спиртное. Вопреки всем стереотипам из фильмов про шпионов. Если ты превратил свое тело и разум в совершенное оружие, то приходится все время поддерживать его в идеальном состоянии. Алкоголь был несовместим с его смертоносной точностью и с ежедневными тренировками до седьмого пота, давно ставшими частью их жизни. Но вот сейчас он сидел в Наташиной комнате на базе ЩИТ, слушал ее плеер и набирался русской водкой, жесткой, как удар под дых. Matushka, ne plach po synu: u tebya schastlivyj syn. Идиотская песня, полная мазохизма и экзистенциальной тоски. Он имел удовольствие познакомиться с ней в первый же раз, когда Наташу скрутило. В больнице, когда доктор Чо накачивала их лютой химией, пытаясь удержать на грани жизни и смерти, Нат держалась молодцом. Даже шутила, что предпочитает менее экстремальные способы похудания, но перед пляжным сезоном не выбирают. А потом очередная чудо-вакцина Беннера вдруг сработала, они пошли на поправку, отсидели положенный месяц в карантине - и вернулись на базу. И вот в первый же вечер на базе ее скрутило. Кто же мог знать, что у Черной вдовы такой способ переживать сильные стрессы - отложенный. Что примерно раз в каждые полгода ее невероятное самообладание, ее стальной характер - дают сбой. Что ее холодная храбрость на поле боя имеет вот такую обратную сторону. Бартон тогда зашел к ней, чтобы договориться о совместной тренировке на завтрашнее утро. Он точно знал: Наташа должна быть у себя. Но дверь оказалась запертой. Он постучал - никто не открыл. Он прислушался. За дверью был слышен голос Наташи, но какой-то совсем странный. Бартон прислушался и понял: она пела что-то на русском языке. Тоскливые и, честно говоря, совсем немелодичные звуки больше были похожи на хриплый вой. Он постучал сильнее. Ноль реакции. Он уже молотил кулаком и ботинком в дверь, а вой все не прекращался. И тогда он с разбегу высадил дверь. Наташа сидела с ногами на своей кровати, прислонившись спиной к стенке, в дымину пьяная, абсолютно голая, со stopar-ем водки в одной руке и пистолетом в другой. Ее лицо, красное и распухшее от слез, искаженное странной гримасой, было сейчас совсем некрасивым. На ней были наушники Senheizer, которые он сам же и подарил ей на Новый год. Она, закрыв глаза, раскачивалась из стороны в сторону и подвывала песне в своем плеере. А самое плохое, что пистолет при этом она держала прямо у виска. Он тогда, кажется, превысил собственный рекорд скорости. Метнулся к ней, выбил пистолет, содрал наушники, подхватил на руки и потащил в душ, матеря в уме загадочную, мать ее, русскую душу. Она, как ни странно, не сопротивлялась, когда он затолкал ее под холодную воду. Все ее хваленые рефлексы отключились, она только мелко дрожала, бессмысленно глядя перед собой, да хваталась за его руки, как за спасательный круг. А потом она трахнула его - иначе не скажешь. Прямо в душевой кабине. Нагло стащила с него одежду, уселась на него сверху и трахнула- выгибаясь назад, как кошка, вцепившись ногтями ему в плечи. Такой у нее был способ снова почувствовать себя живой. И он, мокрый, оглушенный тем, что только что произошло, изнеможенно откинувшись затылком на стену, чувствовал, как затихают эти мощные сладкие спазмы внизу живота, обнимал ее, впитывал ладонями гладкость ее кожи и ощущал всем телом, каждой его клеткой: да, черт, живые. Охренеть. Shel on medlenno, ne bystro, ne zhalel soldatskih nog. Matushka, udaril vystrel, pokachnulsya tvoj synok -Нат, но это ведь мазохизм какой-то, - сказал он, когда через полчаса после их первого секса они курили вместе, и Наташа по его просьбе перевела ему, о чем поется в той самой песне, под которую она чуть не прострелила себе голову. - Любование смертью, тяга к саморазрушению, эрос и танатос, вот это все. Я думаю, тебе надо к психологу. - Не волнуйся, - сказала она, глубоко затягиваясь. - У меня свои способы справляться с этим. Пока мы вместе с тобой на заданиях - я не буду подвергать опасности твою жизнь. И действительно, если на заданиях она и была склонна к чрезмерному риску, то лишь чуть-чуть. Немногим больше, чем он сам, а Соколиный глаз имел репутацию спокойного, надежного и хладнокровного человека. -Давай договоримся так, - он сжал ее руку. - Чувствуешь, что срываешься, - зови меня. Не думаю, что ты чем-то еще меня удивишь - все равно я уже видел самое худшее: как ты чуть не всадила себе пулю в висок. Если обещаешь каждый раз звать меня - я не пишу рапорт. Хоть раз попробуешь сделать это без меня - и я сдам тебя мозгоправам. Он вдруг ощутил горлом лезвие ножа. -А может, сразу тебя прикончить? Как нежелательного свидетеля. - Оставь свои шуточки из романов гребанного Достоевского, - медленно сказал он. - И не пытайся меня напугать. - У Достоевского нет похожих шуточек, - буркнула она и спрятала нож обратно в чехол. - А ты безграмотный осел, незнакомый с русской литературой. -Не отрицаю. Что посоветуешь прочитать? Нужно же мне как-то научиться тебя понимать. *** Кажется, именно тогда он понял, что стал для Наташи не просто напарником, а тем, кто привязывал ее к жизни. У него была превосходная интуиция, но чувствуя у горла ее нож, он ни на секунду не ощущал опасности. Достоевского он так и не полюбил, а вот Пелевин его просто очаровал. В остальном все шло, как и раньше, - по крайне мере, он старался себя в этом убедить. Миссии, новые дырки в их шкурах, и раз в несколько месяцев, после какого-нибудь особенно выдающегося дерьма, уже в безопасности - Наташин срыв. Она выполняла свое обещание. У нее в смартфоне была для этого специальная смска, которую она отправляла, когда ее прижимало. Однажды он получил такую смску в горах Афганистана, подкрадываясь к тюрьме, где сидели пленники, которым на рассвете должны были снести головы под видеозапись. Он тогда нарушил приказ и атаковал в одиночку, до прибытия подкрепления. Когда с неба спустился Железный патриот, база исламистов уже полыхала, как свечка, а Бартон среди огня, матерясь по-русски, пилил наручники, которыми ооновский дипломат был пристегнут к решетке: этот пункт плана он второпях как-то не продумал. Фьюри в тот раз был в такой ярости, что пообещал отдать его под трибунал, когда заживут его ожоги. Но все-таки не отдал. Бесконечные миссии, Наташины срывы и каждый раз после срыва (иногда просто после тяжелых заданий, подводивших кого-нибудь из них к самой грани смерти) - этот безумный секс, как взрыв маленькой Хиросимы. Он поражался Наташиной гуттаперчевой морали: она же дружила с Лорой, на самом деле дружила. И очень любила их с Лорой детей. Как это все могло умещаться в одной голове? Впрочем, если его напарнице нужно это, чтобы выживать и сохранять вменяемость, он не станет ей отказывать. Он старался воспринимать это как своего рода терапию. Он не хотел признаваться себе в том, что эта терапия давно уже нужна не ей одной, а им обоим. Однажды он все-таки не удержался и спросил Наташу об этом: -Как ты можешь дружить с Лорой и трахаться со мной... время от времени? Наташа пожала плечами. -Твоя Лора такая милая. Она мне нравится. Я бы и с ней переспала, не будь она глубокой натуралкой. А так остается только дружить. -Ч-чччто? - поперхнулся он. - Клинт, - она взглянула ему в глаза. - Все то, что ты любишь, я люблю тоже. У меня нет никаких страданий по поводу твоей семьи, и я не могу соперничать с Лорой, поскольку я - не женщина. Неполноценная женщина, - поправилась она, кусая губы. - Я все равно не могла бы родить тебе детей. Я рада, что она - смогла. И я буду любить и защищать все, что тебе дорого, пока не умру. Она развернулась и вышла из комнаты, оставив его хлопать глазами. Психанутая. Это что сейчас было, такое странное признание в любви? Он бросился за ней, но не догнал. Пару дней Наташа избегала его, а когда он попытался заговорить с ней об их... (он не знал подходит ли здесь слово "отношения"), она четко дала ему понять, что не желает больше разговаривать об этом. И все снова пошло по накатанной: миссии-тренировки-тренировки-миссии. Когда он окончательно понял, что Нат тоже стала для него больше, чем просто напарницей? Наверное, только сейчас, когда сидел на ее кровати, обхватив голову руками, забивая нарастающее чувство пустоты звуками ее любимой песни. Oprokinulsya na spinu i zastyl sredi osin Matushka, ne plach po synu: u tebya schastlivyj syn. Вот, значит, на что это похоже. Его заполняла страшная тоска, беспросветная, до краев. Он задыхался. Кажется, это и называется русским словом beznadega. Из его жизни вырвали такой кусок, который ничем не восполним. Такое чувство, что его распилили наполовину, по живому, и это живое кричит и истекает кровью. Он вцепился зубами себе в руку, чтобы не завыть. Час назад Фьюри распорядился прекратить поиски Наташи в горах на Аляске. Маленький вертолет, на котором она в одиночку возвращалась с миссии, попал в снежную бурю, рухнул вниз, исчез с радаров. Его Наташа исчезла с радаров. Его напарница, которую он чувстовал в бою спиной, всей кожей, звериным чутьем. Его тетива, которая никогда не подводила. Безумная русская половина его души. Его... женщина. Он выпил еще stopar и нажал на кнопку повтора в плеере. Кажется, он наорал на Фьюри, в первый раз в жизни. Бледный Старк, сам на себя не похожий, рвался на поиски, но Фьюри запретил. Над Аляской бушевал снежный ураган, и в условиях нулевой видимости даже Железный человек мог запросто погибнуть, впилившись в одну из зазубренных скал в горах. Поиски же на джете или вертолете были верной смертью. Matushka, ne plach po synu: u tebya schastlivyj syn. Ей, наверное, так холодно лежать где-нибудь в снегу. Холоднее, чем было ему на той проклятой трубе. И она там совсем одна... Алкоголь шумел в голове. Фьюри сказал - бесполезно. Если она до сих пор не вышла на связь, то она уже наверняка мертва. Лежит там, и ей так холодно одной... Бартон, пошатываясь, поднялся на ноги. То, о чем думал, было не просто нарушением приказа, а чистейшей воды самоубийством. Он точно псих. Она заразила его своим безумием, и теперь он ведет себя как гребанный русский. Но ты будешь не одна, даже в смерти. *** Как-то после очередного падения с высоты, когда его едва-едва успел подхватить Тор, Тони Старк заставил Клинта научиться пилотировать один из его стальных костюмов. С координацией и ловкостью Бартона, это было не сложнее чем крутить фигуры высшего пилотажа на джете. И вот теперь он в благодарность за все это собирался спереть чудо-костюм работы Старка, - Бартон угрюмо усмехнулся. Через 30 минут с его электронной почты улетит коротенькое письмо: Тони, прости, но я должен. Ты отличный парень, рад был с тобой работать. Наташа заразила его еще и любовью к бессмысленным сентиментальным жестам. Нат... Он стартовал прямо через окно, наплевав на сигнализацию и поиски выхода. *** -Хитроумный Одиссей, ты куда намылился? - едкий голос Старка пробился через врубленную на полную мощность в его наушниках русскую групу Grazhdanskaya Oborona - о черт, он мог бы произнести забористое название любимой Наташиной группы даже в пьяном виде, набирая сверхзвуковую скорость и держа курс прямо на Аляску. - К ней. -Клинт, - неожиданно тихо и мягко позвал Старк. Бартон вздрогнул. Ехидный миллионер переназывал его, кажется, именами всех известных лучников в истории и мифологии, но только не его собственным. -Тони. Не закладывай меня Фьюри. Если они вышлют за мной перехватчиков, я собью их. - Ты сошел с ума. -Уже давно, - прошептал Бартон и отключил связь, не услышав последних слов Старка: "Я вылетаю за тобой". -Режим невидимости, - скомандовал Бартон и сделал музыку погромче. *** Фьюри не преувеличил, когда назвал то, что творилось над Аляской, "снежным адом". Ориентироваться можно было только по приборам. Бартон еле успел сманеврировать, когда в 20 метрах от него в снежной круговерти мелькнула скала, ощерившиаяся, как гигантский клык. Как только он сбросил скорость, ураганные порывы ветра начали швырять его, как щепку, а в ледяной мгле внизу и вокруг него прятались скалы и глубокие ущелья. - Сэр, в условиях мороза аккумуляторы начинают садится быстрее. Остаточная емкость батареи - 50%. Обледенение поверхности достигло уже 30%, - предупредил его автономный бортовой компьютер. - Я понял, - он взглянул на экран перед глазами. Точка, где металлодетекторы нашли разбитый вертолет, была уже близко. Но в обломках датчики не засекли ничего живого... Район, где она могла бы выпрыгнуть с парашютом, в принципе, был велик. И весь его занимал лабиринт острых скал, расселин и пропастей, засыпанный теперь еще и глубоким снегом. Снегом, скрывающим проклятые трещины и ямы. Где же ты, Нат? Где тебя искать? Он поймал себя на том, что спрашивает это вслух. Вопреки всему, он хотел думать о ней, как о живой. -Запрос не распознан, - отозвался компьютер. Бартон заплакал. *** Если бы он был на месте Нат, психованной Нат, - в какой момент он понял бы, что ему не вытянуть вертолет и прыгнул с парашютом? - спрашивал себя Бартон, стоя рядом с искореженным корпусом вертолета. Компьютер что-то нудил про низкий заряд аккамулятора и степень обледенения, но Бартон его не слышал. Он поставил на кольцевое воспроизведение ее любимый альбом, Zvezdopad, красивое слово, и попытался почувствовать ее, как эту сумрачную мелодию, как в бою, где он мог предугадать каждое ее движение. Kto-to krasnoe solnce zamazal chernoj guashju I belyj den zamazal chernoj guashju A chernaja noch i bez togo cherna... Он знал перевод каждой песни в этом альбоме. Возникавшие из темноты снежинки слепили глаза. Черта с два она бы прыгнула. Она тянула бы до конца. А корпус-то не так сильно искорежен. Рядом есть более-менее пологий склон? Есть!!! Свежий снег скрыл все следы падения, но это не страшно. Он сбросил перчатку с правой руки, сунул руку прямо в снег рядом с хвостом вертолета и нащупал разрытую борозду, уводящую вверх. След от скольжения. Она не выпрыгивала! Психованная, хотя это как посмотреть: в такую погоду прыгать с парашютом это тоже почти верная смерть. Она сделала другую ставку - дотянула до склона и соскользнула по нему вниз, а снегопад скрыл след скольжения. Приземление было жестким, но не настолько, чтобы она убилась. Она где-то рядом! В голове грохотало - гулкие барабаны пульса смешивались с ударниками. Куда она пошла, выбравшись из вертолета?! Вниз? - черта с два. Она пошла бы только вверх, - он сам не мог бы объяснить, почему так был в этом уверен. Перед глазами мигало что-то красное - он прищурился - сигнал, что заряд в аккумуляторе близок к критическому уровню. Плевать. Он шел вверх по склону, включив инфракрасные датчики и прибор ночного видения. У нее есть опыт выживания в горах Северного Урала. Что она там рассказывала - найти затишное место, выстроить из снега укрытие. Где же твое укрытие, Нат? - бормотал он, пробивая себе путь в снегу, которого было уже по грудь. Из темноты слева выступили силуэты деревьев. Он свернул туда. За деревьями было меньше снега. Сквозь летящий снег проступали силуэты скал. Между скалами темнело пятно расселины. В расселине ветра не было совсем. И стало так темно, что пришлось подсвечивать себе фонарем, вмонтированным в правую ладонь. В наушниках противно запищало: заряд батареи достиг критического. -Отключить отопление и сервоприводы рук. Оставить инфракрасный визор, - скомандовал он. Внутри быстро становилось холоднее, и он уже начинал клацать зубами, когда различил в экранчике инфракрасного визора мутное пятнышко. Ближе, еще ближе. Он сдерживал свою безумную радость. Это могло быть животное. Это могло быть что угодно. Он подсветил фонарем. Прямо перед ним среди корней рухнувшего дерева темнела дыра. В наушниках еще раз пикнуло, и фонарь погас. Бартон выбрался наружу, в темноту, ветер и холод. Он тут же пожалел, что взял с собой только фонарик и пистолет, больше ничего. Хмель выветрился. Он протиснулся в дыру, подсвечивая фонариком. Внутри было гораздо теплее. Луч фонарика выхватил из темноты валежник и корни дерева вверху, сухую землю без снега внизу. И огромную мохнатую тушу лежащую на боку, и среди ее лап - хрупкую фигурку в черном кожаном костюме. Хрипло крикнув что-то по-русски, он кинулся вперед, споткнулся, упал рядом с ней на колени. Медведь был мертв, а Наташа - еще дышала, прижимаясь к нему всем телом, чтобы воспользоваться остатками тепла в этой огромной туше. -Нат... Нат... - он смеялся и плакал одновременно, ощупывая ее в поисках ранений. Странно искривленный бок - сломаны несколько ребер. Разбитый лоб - не страшно, рассечена кожа, череп вроде бы цел. -Клинт! - она открыла огромные глазищи, обведенные синяками и казавшиеся в свете фонарика почти черными. -Тихо-тихо-тихо, не шевелись. Где же тебя и стоило искать, как не в берлоге в обнимку с вашим ручным животным, - смеялся он, дрожа от холода. - Психованная русская со своим хомячком. Ну-ка, - он снял свою кожаную куртку и накинул на нее сверху, оставшись в одной майке. - Сейчас я вызову помощь, у радиопередатчика в костюме есть автономное питание... Снаружи вспыхнул яркий свет. -Эй, великий лучник И, - грохнул язвительный голос Старка, усиленный динамиком. - Один капитан Сосулька у нас уже есть, и это максимальное количество отморозков, которое я вынесу рядом с собой. И кстати, не смей больше без спроса брать мои вещи! Две фигуры в алой броне вломились в берлогу. - Бож-же, какой сюжет, - присвистнул Старк. - Красавица и два чудовища. Нат, дай-ка я я тебе вкачу пару уколов, и полезай во второй костюм, он пойдет на автопилоте, так что хоть спи в нем. Бартон, ты дурак, нам теперь придется час менять твой аккумулятор на запасной, который, я, имея IQ на 10 пунктов выше твоего, не забыл взять с собой. -Клинт, ты псих! Ты что, увел костюм у Старка? - Я не псих. Я просто наконец-то научился тебя понимать.