Ошибка

Они не виделись одиннадцать лет, но каждый из них вспоминал другого, считая, что все осталось далеко в прошлом. Одиннадцать лет пытались забыть прикосновения, улыбки и слова, так глубоко запавшие в душу. Таканори сидел в кофейне железнодорожного вокзала и пил крепкий черный кофе, наслаждаясь последними минутами покоя и свободы. В Токио он приехал ради командировки, благодаря которой он может продвинуться по службе в кратчайшие сроки, однако все здесь напоминало о человеке, которого он старался забыть всеми силами так долго. Даже это место – эта кофейня – напоминало об их прощании. И журналист вспоминал так ярко, словно это было всего день назад. - Я все равно уеду, Акира. Студент крепко сжал в руках чашку горячего зеленого чая и поджал губы, понимая, что каждое слово сейчас играет против него. Очень хочется остаться. Хочется продолжать его чувствовать, хочется любить. Но нет желания быть его марионеткой. - Я же сказал, что это было помутнение рассудка, - отчаянно вскинул голову Сузуки. – Я не хотел, Така! Не хотел этого, ты же знаешь! Таканори… Он взял дрожащие пальцы любовника в свою ладонь и попытался посмотреть в его глаза, но не смог: Мацумото отвернулся, избегая зрительного контакта. Простить его сейчас было невозможно – раны слишком свежи, а на его шее все еще красовались лиловые засосы, оставленные чужими губами. Женскими губами. Его одногруппницей, которую Таканори не мог принять еще задолго до всего произошедшего. Он вытянул руку из хватки Акиры и прикрыл глаза. Хотелось закрыть и уши тоже, но он понимал, что это будет как минимум глупо с его стороны, и потому просто откинулся на спинку стула, лишая Сузуки возможности снова к нему прикоснуться. Слишком больно. - Така? – знакомый, но изменившийся голос вырвал из прошедших дней так резко, что рука Мацумото дрогнула, отчего несколько капель ароматного напитка оказались на деревянном столе. Мысленно чертыхнувшись, мужчина оглянулся и замер: в нескольких шагах от него – буквально за соседним столиком – сидел Акира Сузуки и так же шокированно смотрел на потерявшего самообладание журналиста. Повисшее между ними молчание свинцовым грузом давило на них обоих, растворяя мысли в отчаянии совершенной одиннадцать лет назад ошибки. Казалось бы, обида и боль давно должны были отпустить их обоих, но чувства накрыли лавиной, не позволив выжить никому. - Я… - Мацумото запнулся, но вернул утерянное равновесие, стерев пролитые капли одной из салфеток. Теперь его посетила еще и неловкость, заставляя совершать необдуманные и глупые поступки. – Здравствуй, Акира. Как жизнь? - Как жизнь? И это все, что ты скажешь? – скрипнул стул, когда мужчина пересел за стол давнего знакомого. Сузуки внимательно вглядывался в лицо Таканори, замечая все изменения, что произошли с ним за это время, и жалел, что его не было рядом эти годы. Но он сам виноват, что поддался минутной страсти и совершил самую глупую ошибку в своей жизни. Предал. – Почему ты не брал трубку? Я звонил столько раз… - Не хотел тебя слышать, - перебил его журналист, покачав головой. Он и сейчас не желал выслушивать все те оправдания, что в тот момент так удачно смог проигнорировать. Это было слишком… горько. – Мне нужно идти, я здесь по работе. Извини, Аки. - Подожди, - Акира схватил Таканори за руку – прямо как в прошлый раз, когда Мацумото все же смог уйти, после пропав так надолго. Он не хотел повторения. Только не сейчас, когда он только нашел его снова. – Давай поговорим. Пожалуйста. Взгляд этих карих глаз пронизывал насквозь, а мольба, что в них плескалась, не смогла оставить мужчину равнодушным – не прошедшие чувства занозой болели в сердце, не позволяя забыть. И он кивнул, направившись в сторону уборных – если разговаривать, то только наедине, где никто не сможет помешать. - Така, я… - Сузуки мучительно подбирал слова, пытаясь сформулировать в одно предложение все то, что мечтал сказать еще тогда, но мысли отчаянно разбегались, не желая быть пойманными. А Таканори смотрел слишком внимательно и был слишком близко – только руку протяни и коснешься этой теплой мягкой кожи. «Однако потом эту руку тебе наверняка сломают», - хмыкнул блондин, заметив, что бывший любовник раздражается проявленной медлительности. Конечно, ведь работа не ждет. – Прости меня. Я пытался все объяснить тебе, но не мог с тобой связаться, а потом узнал, что ты уехал, и… - он закрыл лицо ладонями, - это была вспышка. Я не хотел, Така, правда. Это… - Акира, - тихо проговорил Таканори, и мужчина поднял на него взгляд, полный надежды. Это заставило усмехнуться – Акира Сузуки всегда был оптимистом. – Что было, то прошло. Я здесь совсем по другой причине, ты знаешь. Улыбнуться, чтобы скрыть правду и чувства, что рвались на волю. Он здесь, да, он рядом, но наступать на те же грабли Мацумото не хотел и потому мысленно возвел вокруг себя стену, обороняясь от воздействия Акиры и прошлого. Однако помогло это ненадолго – прижатый к кафельной стене уборной внезапным напором Сузуки, Таканори попросту растерялся, на автомате положив руки на его плечи. - Я не отпущу тебя так просто, - горячий шепот на ухо и дрожь по телу как доказательство не угасших чувств. Дыхание прервалось, кожа ощутила мягкие губы, а руки – переплетенные с чужими пальцы, так настойчиво, так твердо. И так желанно. – Только не сейчас. Глубокий поцелуй, прерывающий поток бранных слов, мгновенно охмелил сознание, когда руки сами собой метнулись на шею Акиры. Эти чувства Мацумото испытывал так давно, что уже успел забыть, как оно бывает – целовать любимого человека, полностью отдаваясь желанию, что незаметно проникает в тело. Забыв обиды, стерев боль… и открыв новое будущее для них обоих. И Таканори доверился, дав себе слово, что уйдет при первой же провинности, но впустил бывшего друга в свою жизнь, открывшись. - Не подведи…