Zum Beispiel.

******* - У Ханбёль уже есть старший брат, и это я. - Ханбин смотрит на снующую по кухне маму и отчаянно надеется, что она вот так взяла и не слишком смешно пошутила. Бывают, знаете ли, у прекрасных дам раннебальзаковского возраста подобные взбрыки от передозировки запаха моющего средства в организме и пагубного влияния романтических дорам по центральным каналам. - Не говори глупостей, Ханбин, - качает головой мама, держа в руках кастрюлю. – Давай я положу тебе еще карри, совсем немного. С этими словами она шмякает ему на тарелку нечто, по размерам напоминающее среднего динозавра. Ханбёль поднимает глаза от тарелки и успокаивающе лопочет: - А я так сразу и сказала, что у меня есть братик! Очень-очень хороший и добрый, самый замечательный! Но учительница сказала, что в этой программе должны участвовать все, даже те, у которых уже есть братья или сестры! Что это позволит нам научиться ответственности, а ей – сдать какой-то план. – Она растерянно щурится. – Я так и не поняла какой. Мерзкая женщина, использующая младшеклассников в своих корыстных целях, мрачно думает Ханбин и мысленно обещает себе позвонить в Министерство Образования с жалобой. Он тянется вперед и гладит младшую сестренку по мягким волосам. - Этот мальчик придет завтра, - радостно говорит мама. – Как мне сказали, он приблизительно твой ровесник! Вот будет здорово, если вы подружитесь и сможете вместе заботиться о Ханбёль! Да, дорогая? - Да, мама! – счастливо улыбается она, и Ханбин ощущает, как в груди возникает знакомое чувство нежности. Он смотрит на оживленную сестренку и думает, что никакой гребаный приходящий «старший брат» не сможет позаботиться о ней так, как это сделает он. Ведь все это ради какой-то идиотской оценки и положительной характеристики от преподавателя. Программа «Добрый друг» - очередное нововведение, которое директор школы, где учится Ханбёль, ничтоже сумняшеся, позаимствовал у американских коллег, торжественно назвав «инновационной воспитательной методикой». К каждому ребенку приставлялся ученик выпускного класса, девочка или мальчик, играющий роль его старшего брата или сестры на протяжении месяца. Он или она должен помогать малышу с уроками, водить его во всякие интересные места и в самом конце эксперимента получить от него характеристику, на основе которой и формируется итоговая оценка. Как это обычно случается, самих подопытных детишек и подростков об их желаниях спросить позабыли начисто, как, впрочем, не вспомнили и о такой восхитительной вещи, как «добровольное согласие» тоже. В опыте участвуют все без исключения, и Ханбин с тоской думает, что это его наказание за все прегрешения в младшей школе, когда он клеил жвачку на стул преподавательницы и кидался мокрыми тряпками в проходящего по коридору директора. Сестренку он любит больше всех на свете. Ханбёль – его маленькая принцесса, и черта с два он доверит ее какому-то прыщавому долбоебу, который в любой момент может ее обидеть, огорчить и совершить что-то по-настоящему ужасное и катастрофическое. - Ты говоришь глупости, - авторитетно заявляет Чжинхван, когда на следующий день Ханбин нудно и долго жалуется школьным приятелям на свою тяжелую жизнь и на отвратительную систему отечественного школьного образования. – Наверняка этот твой «старший брат» окажется каким-нибудь милым ботаником в бифокальных очках, который любит читать комиксы и печь кексики по воскресениям. Он будет показывать Ханбёль старые выпуски «Человека-Паука» и сериалы про супергероев и тех смешных американских физиков. - А вдруг он на самом деле грязный педофил, который будет приставать к твоей сестренке и заставлять ее делать всякие похабные вещи? – моментально возражает Юнхён, и Ханбин тут же покрывается холодным потом. – Я такое по телеку видел, - добавляет донсэн и спокойно откусывает от своего сэндвича с омлетом. - Не говорите чепухи, - качает головой Донхёк, и Ханбин, известный среди близких друзей под звучной кличкой БиАй, мысленно благодарит его всеми известными ему немногочисленными хвалебными эпитетами, потому что только рациональный и спокойный Донхёк способен… - Он девочка, переодетая в мальчика! – торжественно восклицает Ким, и БиАй контуженно крякает. – Во всех дорамах такие вот мальчики оказываются переодетыми девочками! Обязательно стащи с него штаны и проверь, есть ли у него мужская пиписька! Как несложно догадаться, друзья Ханбина – потрясающие долбоебы. А еще у них на редкость богатая фантазия. Когда БиАй идет после нудного урока математики в отчий дом, настроение снижается до отметки «абсолютный пиздец». Контрольную по алгебре он написал из рук вон плохо, на физкультуре косорукий Нам Тэхён несколько раз достаточно сильно заехал ему по голове тяжелым мячом, а еще Юнхён постоянно что-то шептал на ухо про «противных педофилов» и почему-то про трусы с клубничками. Ханбин распахивает дверь и замирает: у входа валяется небрежно брошенный портфель с забавным брелоком в виде Винни Пуха. Это я люблю Винни Пуха, оскорбленно думает БиАй и мстительно пинает портфель ногой. Из комнаты Ханбёль раздается радостный смех и чей-то хрипловатый низкий голос, и Ханбин моментально вздрагивает. Перед глазами возникают яркие картинки, в которых почему-то фигурируют розовые трусы с крупными клубниками и черничные кексы, и БиАй срывается с места, стремительно подскакивает к двери и пинком распахивает ее, по пути отбрасывая от себя форменную сумку. - Не трогай мою сестру, говнюк! – ласково приветствует он собравшихся в комнате. Ханбёль, держащая в руках свою любимую Барби в пышном платье принцессы, замирает, а сидящий напротив нее парень спокойно натягивает на вторую куклу спортивные шорты и меланхолично заявляет: - Если твоя сестра – вот эта пластмассовая дура, то я извиняюсь и признаю свои грехи. - Братик! – радостно восклицает Ханбёль, и, бросив куклу, она подбегает к Ханбину и обхватывает руками его ноги. БиАй наклоняется и машинально обнимает сестренку за плечи, не сводя тяжелого взгляда с незнакомца, который натягивает на куклу Монику розовый свитер. Острые скулы, всклокоченные черные волосы, хитрые лисьи глаза, которые смотрят на Ханбина насмешливо и с легким любопытством. Мудак с претензией, тут же решает для себя БиАй и едва сдерживается, чтобы не настучать несчастной Моникой по башке новому «братику» Ханбёль. Сестренка поднимает сияющие глаза и радостно пищит, показывая пальцем на незнакомца: - Братик Ханбин, познакомься, это братик Бобби! Он только недавно приехал из Штатов, ты представляешь? - Приятно познакомиться, - цедит Ханбин. Так этот козел еще и чертов янки! Наверняка будет забивать Ханбёль голову всякими глупостями вроде американского футбола и фастфуда. - Мне тоже, - кивает Бобби и широко улыбается. – Ханбёль уже столько успела про тебя рассказать! - Братик, а что такое «говнюк» и почему ты так назвал братика Бобби? – широко распахнув глаза, спрашивает сестренка. Ханбин мысленно дает себе большой и смачный подзатыльник, а Бобби, не стесняясь, смеется в голос, демонстрируя белоснежные, похожие на кроличьи зубы. - Я сказал «урюк», Ханбёль-а, - старательно улыбается БиАй. – Это старый засохший абрикос. Я назвал так твоего нового братика, потому что он такой загорелый. - Какой комплимент! – цокает языком Бобби. – Я сражен! - Ханбёль, принеси нам, пожалуйста, с кухни по пакетику клубничного молока. - Желание повыдирать наглому придурку отросшие патлы становится невыносимым, и Ханбин ласково гладит сестренку по голове, буравя нагло ухмыляющегося ублюдка тяжелым взглядом. - Я еще и булочек принесу, мама испекла специально к приходу братика Бобби! – кивает девочка и, едва не споткнувшись об куклу, бросается к двери. БиАй кидает на нее быстрый взгляд и делает шаг в сторону мирно сидящего на полу Бобби. - Слушай сюда, гребаный янки… - начинает было он, но Бобби его перебивает: - Зови меня, если что, Чживон. Меня зовут Ким Чживон, это у меня такое корейское имя. - Да хоть Хуевон! – выходит из себя Ханбин. – Слушай сюда, говнюк, это моя младшая сестренка, и я тебе голову откручу, если ты сделаешь ей что-то плохое! Я, я ее старший брат, и это я должен о ней заботиться! А не такой безответственный мудила, как ты, который наверняка не может даже отличить кимчхи от Ким Чен Ына! - Ты, когда злишься, такой смешной, - помолчав, заявляет Чживон. – А еще ты симпатичный. Губы у тебя очень красивые, смотрю, и так и хочется тебя засосать. Тебе никогда не говорили, что у тебя такой трогательный вид, что тебе так и хочется присунуть? Как у типичного такого строптивого пассивчика? Ханбину кажется, что это просто слуховая галлюцинация из-за стресса и нервного перенапряжения. Он поднимает глаза на Чживона и ошарашенно переспрашивает: - Что ты сказал? - Я говорю, что ты очень ебабельный, - охотно повторяет Бобби и лучезарно улыбается. БиАй жалобно хлопает глазами и почему-то шепотом спрашивает: - Ты что, гей? - Нет, - недоуменно отзывается Чживон. – С чего тебе вообще в голову пришла такая глупость? Ханбину кажется, будто Бобби над ним издевается. Но Чживон смотрит на него абсолютно серьезно, и БиАй открывает было рот, чтобы заорать благим матом, но в этот момент распахивается дверь, и на пороге возникает раскрасневшаяся Ханбёль, держащая в руках поднос. - Я принесла молоко и булочки! – радостно говорит она, и Бобби бросается вперед, забирая у нее тяжелый поднос. Ханбин издает негромкое мычание, и Ханбёль удивленно спрашивает, слегка наклоняя вбок аккуратно причесанную головку: - Братик, с тобой что-то не так? Ты плохо себя чувствуешь? - Это потому что он очень хочет клубничного молока, - авторитетно говорит Чживон, ставя поднос на письменный стол. Он откусывает большой кусок от свежей, пахнущей корицей булочки и лучезарно улыбается Ханбёль, и Ханбин думает, что, скорее всего, ему просто почудилось. Это все из-за нервов и усталости, говорит себе БиАй и делает шаг к столу, машинально откусывая кусочек от булочки. Она какая-то противная и безвкусная, и Ханбин кривится, с трудом проглатывая противную массу. У меня просто глюки, успокаивает себя БиАй и смотрит на Чживона. И давится мерзкой булочкой, потому что Бобби смотрит на него в упор и подмигивает ему самым похабным образом. Так, как обычно крутые мачо подмигивают симпатичным цыпочкам в модных клубах, дабы склеить и потрахаться в тесной туалетной кабинке. Ханбин таращит глаза и громко кашляет, прикладывая руку ко рту. Ханбёль поднимает голову и удивленно спрашивает, ставя пакетик молока на стол: - Братик, а почему ты жуешь салфетку? БиАй, продолжая кашлять, переводит взгляд на свою руку. Вместо аппетитной маминой выпечки он держит смятую бумажную салфетку, украшенную затейливым орнаментом из синих цветочков. Ханбин смачно плюется, а Чживон громко смеется, запрокинув голову вверх и хлопая себя ладонью по тощей коленке. - Кальция мне не хватает в организме, - бормочет БиАй, вытирая рот ладонью и хватая пакетик с молоком. – Белков и углеводов. И искренне надеется, что это у Чживона такие смешные приветственные приколы. Черт их разберешь, этих янки и их идиотское чувство юмора. ****** - Пошел ты в жопу, Чживон, - выпаливает Ханбин, когда Бобби в очередной раз прижимается к нему сзади, смачно дыша в ухо и хватая его за бедра. Ловким движением ноги БиАй бьет Бобби по голени, тот сдавленно шипит сквозь зубы и обиженно бормочет: - Ты очень невоспитанный, ты же знаешь об этом? - Ты зажимаешь меня в моем собственном доме и еще что-то говоришь мне о невоспитанности? - У Бобби какая-то особенная, совершенно зубодробительная логика. Чживон широко улыбается и говорит, обдавая кожу жарким, пахнущим жвачкой дыханием: - Я же твой хён, а ты разговариваешь со мной неуважительно. - Ханбин ощущает, как его задницы касаются теплые ладони Бобби, и громко шипит, разворачиваясь и прицельным ударом попадая Чживону в живот: - Пошел ты в жопу! - Обязательно, - невозмутимо кивает Чживон и вновь улыбается. – Но я вообще-то думал, что сначала у нас будет типа конфетно-букетный период, всякие лютики-одуванчики и так далее, но если ты и сам не против, то… Он ойкает, когда Ханбин со всей дури заезжает ему по голове маминым плюшевым тапочком. Розовеньким, с пушистым помпончиком и вышивкой в виде зайчика. Из комнаты на шум выходит Ханбёль и смотрит на них удивленными, широко распахнутыми глазами. - Братик Бобби, а что происходит? – удивленно спрашивает она. – Почему ты прижимаешь братика к стенке? Что-то случилось? Братик Ханбин, почему у тебя в руках тапочек? Это же мамин тапочек, твой синий, с баскетбольным мячиком! Ким Чживон – отличный «старший брат». Он играет в куклы и варит волшебный компот в игрушечных кастрюлях, он помогает Ханбёль с уроками и даже занимается с ней немецким, который, как он охотно рассказывает матери Ханбина, он выучил, общаясь со студентом по обмену из Дрездена, с которым они частенько зависали вместе после уроков. Почему-то у БиАя в голове возникают смутные образы немецких порноактрис и другие кадры сомнительного содержания, и Ханбин мысленно ругает чертового Чживона, его загребущие руки и хриплый низкий голос, которым он шепчет разные глупости с малоприличным подтекстом. Ким Чживон – прекрасный парень. Он терпит, когда Ханбёль играет с ним в салон красоты, нанося на него целую тонну воняющей чем-то сладким ереси, которые девчонки называют «косметикой». Этот героический поступок вызывает у БиАя некое подобие уважения, потому что на такие подвиги он не согласен даже ради любимой младшей сестренки. Ибо нет ничего более отвратительного, чем стирать с век ярко-синие тени, которые больше подходят не «маленьким принцессам», как обещает компания, занимающаяся производством детских косметических средств, а привокзальным шалавам, которые караулят клиентов у фонарных столбов. Ким Чживон – гребаный извращенец, который регулярно домогается его самыми грязными способами. Ким Чживон – долбаный мудак, который ухитряется нравиться всем, кроме Ханбина, даже их папе, который показывает ему свою любимую коллекцию удочек и блесен для рыбалки. Не то чтобы БиАя интересуют всякие там дурацкие крючки и опарыши, которых папа любовно складирует в специально отведенных для этого емкостях, но сам факт того, что папа демонстрирует Бобби нечто настолько личное и драгоценное, выводит его из себя. Ким Чживон – ебаный засранец, который вжимается в бедра Ханбина своей эрекцией и при этом упорно утверждает, что он не гей. И тут же предлагает БиАю перепихнуться в его же собственной комнате, прямо на постельном белье с изображением Молнии Маккуина. Ханбин ощущает, как Чживон достаточно ощутимо нажимает ему на живот, и от возмущения широко открывает рот, начиная судорожно кашлять. Бобби с готовностью обхватывает его поперек талии и громко восклицает, начиная энергично дергать Ханбина на себя: - Ничего, Ханбёль-а, просто твой братик подавился, а я пытаюсь ему помочь! Принеси, пожалуйста, с кухни водички, а то видишь, братику плохо! - Сейчас! – девочка срывается с места и с громким топотом бежит на кухню. БиАй чувствует, как ему в бедро упирается твердый стояк Чживона, и возмущенно хрипит, тщетно пытаясь достать до ловко уворачивающегося Бобби тапочком: - Ты… ты… находчивый пидорас! - Я не пидорас! – оскорбленно восклицает Чживон. – Мне только ты нравишься, и если бы ты был девочкой, то я был бы нормальным таким гетеросексуалом! - Братик Ханбин, я принесла тебе воды! – запыхавшаяся Ханбёль подскакивает к нему и протягивает полный стакан. БиАй, пользуясь появившейся возможностью, с силой отпихивает Чживона, и жадно хватает стакан, выпивая воду залпом. - Братик Бобби, спасибо тебе большое, что помог мне с английским языком, - Ханбёль робко улыбается Чживону, теребя рукав кардигана, и Бобби ласково улыбается ей в ответ, наклоняясь и поглаживая ее по волосам: - Конечно, малышка, для этого и нужны старшие братья. - Он смотрит на Ханбёль с нескрываемой любовью и заботой. Сердце Ханбина невольно пропускает удар, и он с неожиданной теплотой думает, что Ким Чживон, в общем, не так уж и плох. Да, он мерзкий озабоченный гейский извращенец, зато как заботится о его сестренке. И Ханбёль, похоже, благодаря ему учится только хорошему, что не может не радовать… - Братик Бобби, а что такое «факин щит», о котором ты говорил по телефону? Это что-то взрослое, да? - Ханбин, я могу объяснить, это вырвалось случайно, черт, убери тапок! - Беги, Ким Чживон. Бе-ги. Ким Чживон хуже всех на этой планете. И на других планетах, кстати, тоже. ******* Ханбин страдает. Страдает молча и со вкусом, нечитаемым взглядом буравя исчерканный лист бумаги, потому что на нем должны быть не перечеркнутые вкривь и вкось непонятные строчки про холодный утренний кофе, нарисованный член и кривоватое изображение мишки, чья морда подозрительно смахивает на сонного Донхёка, а крутая и мощная лирика, как раз для его следующего выступления, такая, чтобы все известные рэперы-хёны прониклись и посчитали БиАя классным реальным мужиком и приняли его в свои ряды. Но вдохновение Ханбина, видимо, пребывает не просто в зимней спячке, а скорее в состоянии глубокой комы, поэтому он не может выдавить из себя ничего, кроме «твоя жопа как таз, ты подаришь мне экстаз, йоу, детка!». Кто эта таинственная обладательница манящего филея, БиАй и сам имеет весьма смутное представление, но почему-то перед глазами возникает худосочная подтянутая задница Чживона, скрытая от жаждущих глаз черными форменными брюками. Ханбин сглатывает и мысленно показывает чертовому янки средний палец. Как будто назло, из-за стенки раздается громкий смех Чживона и радостные вопли Ханбёль: кажется, эти двое играют в царство принцесс. И не то чтобы БиАй хотел принять участие в идиотской забаве, он же занят, пишет песню и творчески развивается, думает про себя БиАй, машинально прикусывая отдающий ароматом дешевой китайской пластмассы колпачок ручки. Просто ни у кого на свете никогда не получалось сыграть принцессу Покахонтас так, как это делал он, блистательный Ким Ханбин. Чего стоят его великолепные прыжки с серванта и боевой индейский клич, вызывающий особый восторг у родителей и соседей снизу. Ким Чживон должен был бы увидеть всю мощь его таланта и понять, что до БиАя в качестве старшего брата ему так же далеко, как Чжинхвану до метра девяносто три. Перед глазами вновь возникает нагло улыбающаяся рожа хёна, и Ханбин трясет головой, нервно щурясь и вновь переводя взгляд на лист бумаги. Ему кажется, что нарисованный член смотрит на него с некоторым сочувствием. Точнее, смотрел бы, если бы рисованные пиписьки могли смотреть. До него вновь доносится шум и прилипчивая музыка: Ханбёль включила музыкальный центр и теперь собирается петь партию Русалочки Ариэль из одноименного диснеевского мультфильма. БиАй раздраженно фыркает и вновь хватается за изрядно пожеванную ручку. Дверь его комнаты резко распахивается, и Ханбин, от неожиданности едва не подавившись невкусным колпачком, резко разворачивается. На пороге стоит Чживон, на котором красуется большой ярко-розовый бант, массивные бусы из искусственного синего жемчуга, мамин шарф, криво повязанный на манер юбки, а поверх форменного пиджака висит что-то, щедро украшенное бисером и пайетками. Волосы Бобби измазаны чем-то блестящим, на губах алая помада, а ресницы густо намалеваны тушью и чем-то смахивают на деревянный забор. Ханбин молча хлопает глазами, а Чживон шмыгает носом и, возведя руки вверх, торжественно декламирует: - Я прекрасная принцесса Трансвестина! – Он задирает шарф вверх и показывает на свои брюки. – Хочешь увидеть мой волшебный принцессин хуй? Шутка дурацкая, пошлая и гадкая, но почему-то Ханбин прыскает со смеху, глядя на Бобби, который с отвращением стирает с губ липкую помаду. Хён проходит в комнату, и БиАй вздрагивает, когда Чживон выдергивает листок из-под его локтей самым беспардонным образом и ловко отскакивает в сторону, скользя взглядом по поэтическим изысканиям Ханбина. - Что ты творишь, говнюк? – возмущенно кричит БиАй и вскакивает со стула, по пути хватая так удачно подвернувшуюся толстую книжку. Бобби округляет глаза и, цокнув языком, качает головой. - С размером пениса ты мне польстил, - заявляет он и стремительно бросается к кровати, уворачиваясь от карающей длани БиАя. – Не намного, конечно, но у меня все-таки поменьше. – Он одергивает кокетливо свисающий шарф и подмигивает Ханбину. – Хочешь, покажу? - Старушкам на улице покажи, - буркает БиАй и садится обратно на стул. Бобби протягивает ему слегка помятый лист бумаги и, помолчав, говорит с несвойственной ему робостью: - Лирика на другой стороне… она очень сильная. – Он смотрит на него серьезно, без привычного вызова и дразнящих искорок. Ханбин пробегает взглядом по измятому черновику и замирает: на обратной стороне листа криво нацарапаны давно забытые им строчки. Кажется, пару недель назад он хотел написать лиричную балладу о любви. Рифмы складывались в хлесткие строчки, темп и ритм были выдержаны идеально, но чего-то не хватало, и это мерзкое чувство недосказанности царапало его изнутри острыми ядовитыми когтями. Писать о любви тяжело, когда сам никогда не испытывал этого чувства. Когда ни разу в жизни не влюблялся, и потому песня получилась красивая и сильная, но начисто лишенная хоть какого-то эмоционального надрыва, который заставил бы слушателей прочувствовать ее от первых нот и до самого конца. Ханбина это раздражало до пелены перед глазами, но в конце концов он понял, что намного проще просто попробовать написать о чем-то близком и уже давно знакомом, чем пытаться что-то изменить. Какая любовь, когда ему всего восемнадцать, и девчонки кажутся настоящими инопланетянками, далекими и загадочными? - Да брось ты, - бормочет себе под нос Ханбин и отворачивается, почему-то чувствуя себя на редкость неуютно. Чживон поднимает на него густо накрашенные глаза и качает головой, складывая руки на груди: - Серьезно. – Немного помолчав, он добавляет: – Я, когда в Штатах жил, тоже начал всем этим увлекаться. Квартал для цветных, все дела, мои друзья поголовно слушали хип-хоп, вот и я как-то втянулся. – Он одергивает на себе блестящую накидку и громко шмыгает носом. – Я там в рэп-баттлах участвовал, и, знаешь, с каждым разом выходило все лучше. - Да иди ты, - Ханбин машинально черкает ручкой по листу бумаги и прикусывает нижнюю губу. Почему-то перед глазами возникает Чживон, загорелый, в спортивных штанах и старой футболке, который, стиснув зубы, стоит перед целой толпой, готовой поднять его на смех за любую ошибку и малейшую оплошность. Что-то в груди екает, и БиАй бормочет, несмело улыбаясь: - Я тоже участвую. В местных хип-хоп клубах по ночам бывает очень жарко. - У тебя очень сильные тексты. - Бобби качает головой так, что идиотский бант почти падает с головы. Он хмыкает и снимает его с всклокоченных волос. – Я, когда только начинал, вообще написал свой первый текст про хот-дог. - Про хот-дог? – Ханбин невольно прыскает. – Это был жестокий хардкорный текст с сексуальным подтекстом? - Нет, мне просто очень хотелось жрать, а под рукой были только сохлые печеньки и старая шоколадка. - Тогда это была очень трагичная песня, - фыркает БиАй. Чживон напускает на лицо грустное выражение и громко вздыхает: - Ты себе не представляешь, насколько! - Он лукаво щурится и наклоняет голову вбок. - Устроим рэп-баттл? - А ты не боишься, что я уделаю тебя, чертов янки? – фыркает Ханбин, складывая руки на груди. Чживон поднимается с дивана и одергивает на себе мамин палантин: - Мечтай, маленькая капризная сучка. Он вскидывает руки вверх и притворяется, что держит в руках невидимый микрофон. БиАй громко улюлюкает, подражая девочкам-фанаткам, а Чживон открывает рот и, сделав шаг вперед, задает себе ритм. Ким Чживон – гребаный самодовольный мудак. А еще он виртуозный битбоксер и классный рэпер, который читает жестко, хлестко, так что ладони Ханбина становятся влажными, а нутро наполняется жарким чувством восторга и восхищения. Текст Бобби сильный и надрывный, он о внутренних переживаниях и проблемах, которые близки и самому Ханбину, и он ловит себя на том, что машинально качает головой в ритме чживоновского рэпа. То, как держится Бобби, завораживает, от него исходит волна сильной, бесконтрольной энергии, и чувство реальности медленно, но верно испаряется. Ханбину мерещится тесный прокуренный клуб, сцена, на которой стоит хён, освещенный светом мигающего прожектора, взбудораженная толпа, жадно ловящая каждое слово, исходящее из розовых пухлых губ, и он вздрагивает, когда Чживон заканчивает свою партию, тяжело дыша и вытирая вспотевший лоб. - Что, тебе понравилось? – радостно спрашивает он, подмигивая БиАю. Наваждение спадает, и Чживон становится прежним местами забавным придурковатым извращенцем, на котором красуются игрушечные бусы младшей сестренки БиАя. - Это было круто, - честно отвечает Ханбин. – Я даже и не ожидал, что… - Если ты в таком восторге, может, ты мне наконец-то дашь? – осведомляется Чживон, подмигивая ему самым похабным образом. – Тебе же хочется дать такому крутому оппе, да, Ханбин-а? - Да пошел ты, - отвечает БиАй и прицельным движением попадает Бобби скомканной бумажкой прямо в лоб, думая, что подобные идиотские шутки почему-то перестали раздражать. Чживон громко ойкает и пятится назад, а Ханбин поднимается со стула и принимает максимально пафосную и крутую позу. - Ты готов принять сокрушительное поражение от крутого MC БиАя, глупый янки Ким Бобби? – громко спрашивает он и вздрагивает, когда из комнаты Ханбёль доносится оглушительный вопль: сестра пытается взять высокую ноту из партии прекрасной принцессы Белоснежки. – Я сделаю тебя как маленькую сучку. - Если кто в этой комнате и сучка, так это ты, Ханбинни, - вздыхает Чживон и кокетливо поправляет прядь волос, щедро облитых пахнущим карамелью муссом. БиАй невольно прыскает со смеху, а Бобби надувает измазанные помадой губы: - Давай уже, сучка. Покажи все, на что ты способен. С Чживоном весело. Несколько часов пролетают незаметно, а они продолжают пикироваться, на ходу придумывая хлесткие рифмы и колкости, и Ханбин ловит себя на мысли, что впервые за долгое время ему не хочется врезать Чживону прямо по нагло ухмыляющейся роже. Нет, конечно, хочется, но не из-за того, что он в очередной раз предпринимает гениальную попытку залезть к нему в штаны. А потому что он опять ловко его дисснул, глядя на него в упор нахальными глазами. Так что Ханбин опешил и некоторое время простоял молча прежде, чем прийти в себя и дать наглому Ким Чживону достойный отпор. Просто Бобби-хён – по-настоящему крутой рэпер. Просто, как оказалось, у них на удивление много общего, начиная от предпочтений в музыке и кончая любимыми супергероями из вселенной Марвел. Они почти подрались, обсуждая недавно вышедший фильм про «Дэдпула», когда дверь распахнулась, и на пороге показалась мама, держащая за руку сонную Ханбёль. - Развлекаетесь, ребятки? – жизнерадостно спрашивает она, и почему-то на мгновение БиАй ощущает себя на редкость неловко. Будто их застали за чем-то интимным, а не просто за разговором о дурацких супергеройских блокбастерах. - Говорим о музыке, - Чживон белозубо улыбается и поправляет сбившийся с плеч нелепый палантин в блестках. – О Шнитке, Бахе и иже с ними. Потом Бобби уходит, долго прощаясь с Ханбёль и напоследок достаточно ощутимо ущипнув Ханбина за задницу. БиАй было думает дать ему увесистого пинка под зад, но вместо этого лишь громко фыркает и с грохотом захлопывает входную дверь. А перед сном он пишет новую песню. Чувственную, сильную и почему-то о любви, первой, неловкой и такой непонятной. БиАй твердо уверен, что никого не любит, но почему-то строчки возникают в голове сами собой, и он лихорадочно черкает ручкой по листу бумаги, пытаясь вместить в слова все то, что бушует глубоко внутри, это странное и неистовое чувство. Когда он почти засыпает, ему приходит сообщение. Ханбин матерится сквозь зубы и посылает проклятых телефонных операторов в далекие неизведанные дали. Он берет телефон и замирает, когда видит на экране номер Чживона, который его собственная мама вбила в память телефона в первый день программы «Добрый друг». «Я забыл смыть с губ помаду и снять этот дурацкий бант. Угадай, кого старушка в автобусе обозвала «мелким трансвеститом»? :СС» Ханбин смеется в голос. И думает, что Ким Чживон получил по заслугам за все свои прегрешения. Ночью ему снится прокуренный клуб в жарком американском городке, Чживон и почему-то огромная упаковка клубничного молока. Дедушка Фрейд наверняка бы сказал, что он ебнутый. ******* - По-немецки папа будет «vater», - говорит Чживон и тычет пальцем в учебник. Ханбин смотрит на латинские буквы и неуверенно повторяет: - Ватер? - Не «ватер», а «фатер». - Бобби наставительно поднимает палец вверх и в этот момент до боли напоминает БиАю его престарелую учительницу по истории Кореи. Разве что у хёна нет отвисших грудей и морщинистого второго подбородка, точь-в-точь как у маленькой черепашки. Ханбин одергивает на себе свободную домашнюю футболку и сердито спрашивает, глядя на увлеченно раскачивающегося на стуле Чживона: - Что за идиотский язык? Почему буква, которая должна читаться как «в», читается как «ф»? - Мой немецкий друг Клаус объяснил мне это однажды самым доступным способом. - Чживон вновь поднимает палец вверх и торжественно декламирует: - «Нам просто хотелось выебнуться перед сраными англичанами». - Ханбин невольно фыркает и качает головой, а Бобби добавляет: - Ты должен радоваться тому, что я бесплатно занимаюсь с тобой таким сложным и нужным для жизни языком. - Зачем он мне нужен? – округляет глаза Ханбин. – Разве что, я уеду в Германию, чтобы стать известным порноактером. - Я же буду ревновать тебя, если ты станешь порноактером, - надувает губы Бобби. БиАй тянется и дает ему увесистый подзатыльник. Чживон, качающийся на стуле, от неожиданности громко ойкает и подается назад. Ханбин прыскает со смеху, когда хён с оглушительным грохотом падает прямо на кучу плюшевых зайцев Ханбёль, неловко раскинув руки и трогательно прижимая к себе помятый учебник немецкого языка. - Хорошо, что хоть не на Барби, - доносится до БиАя с пола, и он, ощущая, как от смеха начинает болеть живот, говорит: - Я думаю, что ты уебан. - Я думаю, что хотел бы тебя выебать. Ханбин думает, что за такие слова Чживону следует хорошенько двинуть. Но вместо этого почему-то молча вздыхает и протягивает хёну руку, дабы помочь этому придурку подняться из кучи плюшевых уродцев. С того момента, как Ким Чживон ворвался в его жизнь, подобно особо тучному гиппопотаму, прошло уже целых две недели, но почему-то Ханбину кажется, что пиздец по имени «Тот-самый-парень-из-программы-Добрый-Друг-Который-Шатает-Мои-Несчастные-Нервы» был его верным соратником всю его сознательную жизнь. Чживон раздражает, бесит, выводит из себя, и в то же время БиАй понимает, что с хёном все стало как-то веселее и ярче. - Вы проводите вместе так много времени! – восторженно заявляет ему как-то мама, тщательно вытирая только что вымытые тарелки. Немного погодя она добавляет, осторожно ставя тарелку на полку: - Вы так напоминаете мне женатую парочку! Как будто Чживон муженек, ты его капризная женушка, а Ханбёль – ваша маленькая дочка! Так приятно видеть такую трогательную и нежную дружбу! От неожиданности Ханбин роняет на пол кусок колбасы и смотрит на счастливо улыбающуюся родительницу круглыми глазами. Так много слов вертится на языке, и все они нецензурные, но его хватает лишь на то, чтобы слабо просипеть: - А почему это я в роли женушки? - Но не Чживон-а же! – безапелляционно парирует мама и любовно поглаживает вымытую до блеска супницу. Ханбин опускает взгляд на лежащий на полу кусок колбасы и думает, что он скорее бы сел голой задницей на стайку ядовитых ежей, чем стал суженым Ким Чживона. Потому что хён – чертов долбоеб и извращенец. А еще наверняка не выносит мусор и не убирает за собой грязные тарелки. - Это тебе за щелбан! – внезапно оглушительно орет Бобби и резко дергает его за руку. Ханбин не удерживается на ногах и с громким воплем падает прямо на Чживона, который немедленно прижимает его к себе и хрипло смеется, опаляя теплым дыханием кожу. БиАй слабо дергается, но Бобби обнимает его еще крепче, и Ханбин затихает, чувствуя, как мерно и гулко бьется сердце хёна сквозь тонкую ткань форменной рубашки. - Знаешь, какое у меня любимое слово на немецком? – шепчет Чживон, и БиАй ощущает, как к лицу приливает краска. Есть в том, как они сейчас лежат, что-то необыкновенно интимное. Ханбин облизывает пересохшие губы и сдавленно бормочет, ощущая, как ладонь Бобби легко поглаживает его по плечу: - «Член»? «Жопа»? – на этом фантазия почему-то иссякает, и БиАй брякает: - «Кухонный комбайн»? - Ханбин-а, ты просто какой-то генератор случайных слов, - фыркает хён. – Скунс, люстра, какашки, носки. БиАй толкает его локтем, отчего Бобби громко ойкает и мстительно пихает его локтем в ответ. Пару минут они молча толкаются, пока, наконец, Чживон громко не вздыхает и не говорит: - Мое любимое слово на немецком – «Zum Beispiel». Это переводится как «например». - «Цумбайшпиль», - эхом повторяет Ханбин и хмыкает: - Какое смешное слово. - Это ты так думаешь, - БиАй вздрагивает, когда Чживон придвигается ближе. Черные глаза смотрят на него не мигая, хён наклоняется к нему и хрипло шепчет на ухо, опаляя кожу теплым дыханием: - Знаешь, как это слово сексуально звучит? Ммм, цумбайшпиль… Особенно, когда шепчешь его вот так, мягко, и с придыханием… Цум-бай-шпиль… Да, Ханбин-а? В этом дурацком слове нет абсолютно ничего сексуального и эротичного. Как и в немецком языке, в котором слишком много непонятных БиАю умляутов, дифтонгов и правил. Но почему-то от хриплого шепота Чживона по коже бегут мурашки. И Ханбина ведет от запаха его одеколона, клубничного молока и чего-то сильного и терпкого. - Можно я тебя поцелую? – шепотом спрашивает Бобби и, не дожидаясь ответа, приникает к его губам. Теплые пальцы скользят по предплечью Ханбина, влажный язык вторгается в рот, оглаживая десны, и в голове БиАя всплывает лихорадочная мысль, что надо бы врезать этому наглому озабоченному придурку Ким Чживону, который вжимается в него всем телом прямо посреди кучи плюшевых игрушек его младшей сестры. - Мудила, - жалобно бормочет Ханбин, когда Бобби отстраняется, и растерянно облизывает припухшие зацелованные губы. Чживону надо врезать. Но БиАй почему-то этого не делает. ******** - Я хочу познакомить тебя со своими друзьями, - заявляет Чживон и настойчиво лезет целоваться. Ханбин ловко уворачивается и брякает первое, что приходит ему в голову: - За что? - Я им много о тебе рассказывал. - Почему-то из уст Чживона это звучит почти как угроза. БиАй пытается представить, что же такое хён мог рассказать своим друзьям о его скромной персоне и невольно покрывается холодным потом. Чживон смотрит на него в упор и категорично заявляет: - Сегодня вечером мы пойдем все вместе в караоке. Я зайду за тобой, и даже не думай прикинуться больным. – Ханбин открывает было рот, но Чживон стремительно его перебивает: - И сбежать к бабушке тоже не вариант, я спрошу у Ханбёль ее адрес, приеду и надеру тебе жопу. - Он подмигивает Ханбину в лучших традициях профессионального сутенера. – Во всех возможных смыслах. Вот предусмотрительный ублюдок, ласково думает БиАй и тяжело вздыхает. Почему-то знакомиться с друзьями Чживона страшно до чертиков, в голове возникают образы огромных татуированных чернокожих парней или же каких-то гейских извращенцев, жаждущих устроить с несчастным Ханбином оргию с использованием посторонних предметов. Почему-то в голове возникает образ Юнхёна, что-то заговорщически шепчущего про трусы с клубничками и педофилов, и Ханбин радостно выпаливает, одергивая на себе футболку: - Тогда я тоже позову друзей! – Немного подумав, он добавляет: – Они очень крутые. И сильные, знают боевые искусства и стреляют в десятку со ста метров! На деле все друзья БиАя страдали врожденным кривым глазомером, а единственным человеком, который имел хоть какое-то отношение к восточным единоборствам, был Юнхён, которого родители в восемь лет отдали на айкидо, где тот в первый же день благополучно расквасил себе нос. После этого бабушка записала его в кружок шахмат, где Юнхён спокойненько просидел до самого шестого класса. Чживон почему-то не пугается, Напротив, он радостно вздыхает и говорит, глядя на Ханбина восторженными глазами: - Так ты тоже хочешь познакомить меня со своими друзьями? У нас все настолько серьезно? Может, мы уже потраха… - Братик Ханбин, братик Чживон, а что это вы тут делаете? – Ханбёль традиционно появляется очень вовремя. БиАй отпихивает от себя Бобби, а тот невозмутимо говорит, толкая Ханбина в бок: - Он опять подавился! Такой проблемный мальчишка! Надо бы занять ему чем-то рот, чтобы не тащил туда что ни попадя! Ханбёль подтекста совершенно не понимает. В отличие от БиАя, который в ответ ощутимо заезжает хёну локтем в живот, вырывая у того прерывистый вздох. И надеется, что друзья помогут ему справиться с этим гребаным исчадием Ада по имени Ким Чживон. Может, Юнхёна в его дурацком кружке обучили каким-нибудь приемчикам с шахматной доской. - Вы должны мне помочь! Он меня домогается! – выпаливает Ханбин, когда на следующий день встречается с ними перед уроками. Донхёк, мирно грызущий кончик простого карандаша, от неожиданности давится и начинает натужно кашлять, а Юнхён принимается с силой хлопать его по спине толстым справочником по физике. Чжинхван откладывает в сторону увесистый конспект и озадаченно переспрашивает: - Тебя? Не твою маленькую сестренку, а именно тебя? Вот извращенец! Почему-то это звучит как самое настоящее оскорбление, но Ханбин решает благополучно на этом не зацикливаться. Он выжидательно смотрит на друзей, и Юнхён тяжело вздыхает, качая головой: - Бедный Ханбин-хён… Не переживай, мы тебе поможем! Я видел в одной передаче по телевизору, как обезвреживать опасного маньяка, и, если что, могу применить полученные знания на практике! - Ты слишком много смотришь телевизор, - говорит Донхёк, и БиАй мысленно с ним соглашается. Чжинхван-хён окидывает Ханбина внимательным взглядом и задумчиво тянет: - Может, тебе все-таки показалось? Ну, знаешь, гормоны играют, смотришь много порнушки, и потом тебе снятся эротические сны, в которых сексуальный незнакомец в черном плаще насилует тебя в библиотеке. К счастью, Ханбин не знает. Откуда это известно хёну, он также предпочитает не задумываться. Мало ли, может, они смотрят с Юнхёном одинаковые передачи по телевизору. - При первой встрече он назвал меня «ебабельным», теперь он регулярно зажимает меня у стенки, а недавно он засосал меня прямо в куче плюшевых зайцев моей младшей сестры. - Услышав пламенный спич БиАя, Донхёк в очередной раз давится карандашом, и Юнхён с готовностью хватается за учебник. БиАю почему-то кажется, что им это даже нравится, что это у них такая ролевая игра с элементами БДСМа. Он определенно переобщался с Чживоном. Чертовым озабоченным извращенцем. - А вот это уже похоже на доказательство, - контуженно крякает Чжинхван и дружески треплет БиАя по волосам. – Но ты не переживай. Я с ним поговорю, мы с ним поговорим, мы наставим его на истинный путь! Вид у хёна на редкость решительный и суровый. Юнхён откладывает учебник в сторону и выпячивает грудь, а Донхёк перестает кашлять и угрожающе хмурится. Почему-то в голове Ханбина звучит музыка из популярного сериала про мафию, и он с легким трепетом думает, что наверняка все это выльется в настоящий кровавый мордобой. В реальности все оказывается намного прозаичнее. Друзьями Чживона оказываются двое ребят их возраста, один тихий, слегка застенчивый парень, который представляется как Чану, а второй нагловатый, который сразу же окидывает Ханбина внимательным взглядом и, ничуть не стесняясь, спрашивает Бобби: - Это тот, который тебе нравится? Чживон радостно кивает. Чжунэ цокает языком и внезапно одобрительно говорит: - Он выглядит благоразумным. – Немного помолчав, он добавляет: - В отличие от тебя, беспардонное уебище. Чживон вытаращивает глаза и отвешивает ему подзатыльник. Юнхён и Донхёк радостно смеются, а БиАй думает, что ему нравится Ку Чжунэ. Кажется, у них найдется немало общих тем для обсуждения. Дальше все происходит слишком стремительно. Ожидаемой Ханбином кровавой драки так и не случается, и в конце концов БиАй обнаруживает себя мирно сидящим на коленях у Бобби, сжимающим в руке початую бутылку пива и громко горланящим последний хит какой-то модной женской группы. Чжинхван-хён висит на шее у подозрительно довольного Чжунэ и что-то шепчет ему на ухо, громко смеясь, а Донхёк, Юнхён и Чану обсуждают какую-то кровавую передачу из цикла криминальной хроники, которую они очень любят смотреть за завтраком. Ханбин машинально отпивает из бутылки и неловко сваливается с коленок Чживона на пол, тот пытается его поднять, и БиАй чисто по привычке отбивается, размахивая в воздухе тощими ногами. Чжинхван поворачивает голову к Бобби и громко говорит, слегка нахмурив брови: - Да, мы, кстати, знаем все про твои домогательства. И знаешь, что? Чживон замирает. Ханбин с благодарностью думает, что все-таки его друзья хорошие, они заботятся о нем и… - Так он тебе никогда не даст, - изрекает Донхёк, и Юнхён согласно мычит. – С ним надо по-другому, он же у нас ранимый и чувствительный. Не знаю, подари ему цветы, например, гладиолусы. Ты любишь гладиолусы, Ханбин? - Нет, - машинально отзывается БиАй. Юнхён грустно вздыхает: - Вот ведь капризная жопа. Главное, никогда не покупай ему наборы ножей. А то я видел в одной передаче… Чану заметно оживляется, а Чживон ловко хватает впавшего в состояние ступора Ханбина и тянет его на себя. БиАй падает к нему на колени и внезапно отчетливо понимает, что, возможно, пути назад-то и нет. Чживон нравится его друзьям, друзьям Чживона нравятся его друзья, и, что самое страшное, ему самому нравятся друзья Чживона, что нагловатый дылда Чжунэ, что любитель остросюжетных репортажей Чану. Надо бы бежать отсюда как можно скорее, вяло думает БиАй, сумасшествие заразно, гомосеки сбиваются в стаи. Но в объятиях Бобби так тепло и уютно, да еще и Чжинхван включает его любимую песню. Ханбин сбежит чуточку попозже. А пока ему весело и очень хорошо. ******* - Сегодня Тэгун из третьего класса подошел и со всей дури дернул меня за косичку, - говорит Ханбёль и надувает губы. – А потом взял и сказал, что я дурочка, покраснел, как идиот, и убежал! – Она качает головой и склонятся над тетрадкой. – Вот дурак, зачем он ко мне пристает? Чживон понимающе ухмыляется, а Ханбин смотрит на ее хорошенькую сосредоточенную мордашку и с легкой тоской думает, что его любимая сестренка медленно, но верно становится взрослой. Вот и первый ухажер уже нарисовался на горизонте, а сколько их будет позже, когда Ханбёль расцветет и из очаровательной девчушки превратится в привлекательную девушку-подростка. Наверняка парни ей прохода давать не будут, станут названивать и приглашать на свидания, а некоторые, особо смелые и беспринципные, потянут к ней свои мерзкие спермотоксикозные лапищи. От этой мысли у Ханбина волосы на всем теле встают дыбом, и он мысленно готовится хорошенько набить этим придуркам морды, не сейчас, конечно, а в ближайшем будущем, а Бобби ласково отвечает, поглаживая Ханбёль по мягким волосам: - Дурочка ты, Ханбёль. Ты же ему очень нравишься. Мальчишки, они такие, они становятся жуткими придурками, когда рядом девочка, которая им нравится. - Он многозначительно косится на Ханбина и вполголоса добавляет: - Или не девочка. БиАй ощущает, как к лицу приливает краска, и едва сдерживается, чтобы не дать Бобби по нагловатой физиономии. Ханбёль открывает рот и удивленно таращит на Чживона круглые глаза: - То есть чем больше мальчик пристает и мучает девочку, тем больше он ее любит? – Бобби кивает, и девочка громко фыркает: – Вот они придурки! - Ханбёль! – возмущенно восклицает Ханбин и тянется к хёну, который научил его любимую сестренку целой куче плохих слов разной степени неприличности. Бобби ловко уворачивается и перехватывает руку БиАя, ласково поглаживая его большим пальцем по запястью. Ханбёль задумчиво морщится и внезапно спрашивает, поднимая голову: - Братик Бобби, получается, что ты любишь братика Ханбина? Ты же постоянно его задираешь, так что он начинает злиться, хватаешься за него и помогаешь ему, когда он чем-то давится? Это значит, что ты его любишь? В комнате воцаряется тишина, прерываемая лишь громкими звуками фальшивого пения, доносящегося с кухни: мама самозабвенно подпевает нетленным хитам SISTAR. Ханбин ощущает нарастающее напряжение, такое плотное и густое, что оно, кажется, заполняет собой всю комнату. Чживон наверняка отшутится, думает он и открывает рот, чтобы сказать, что у мальчика и мальчика обычно все не так и что сестренка себе просто все придумала, сделав неверные выводы из бредовых наставлений хёна. И почему-то от этого на душе скребут не кошки, а самые настоящие гигантские первобытные ящеры. - Конечно, люблю, Ханбёль-а, как же иначе, - серьезно отвечает Чживон, и БиАй давится воздухом, глядя на него расширенными глазами. - Братик Бобби, братик опять кашляет! – кричит Ханбёль, и Бобби вскакивает со стула, подбегая к БиАю и с силой стуча его по спине. К глазам подступают слезы, Ханбин пытается восстановить сбившееся из-за кашля дыхание и ощущает, как быстро и неспокойно бьется в груди сердце. - Я так и знала, что ты его любишь, - радостно говорит Ханбёль и солнечно улыбается. – А ты, братик Ханбин? Ты любишь братика Бобби? - Конечно, нет! – хрипит БиАй и пытается отпихнуть от себя Чживона, который кладет руки к нему на плечи и мягко поглаживает спину теплыми ладонями. Ханбёль куксится, а Бобби невозмутимо качает головой и заявляет: - Это он просто стесняется, прямо как твой ухажер. Любит, любит, еще как! - Нет, - мотает головой Ханбин и ощутимо толкает его локтем в бок. Чживон ойкает, а БиАй хватает со стола сестренки журнал и начинает методично бить Бобби по взъерошенной макушке. - Хватит забивать голову моей сестре всякими глупостями! – приговаривает он, чувствуя, как пунцовеют щеки, а ладони становятся влажными от необъяснимого смущения. – Идиот! - Братик Ханбин! БиАй отрывается от избиения несчастного Чживона и удивленно смотрит на сестру. Та кивает в сторону хёна и категорично говорит: - Ты же его все время бьешь. Все время на него ругаешься, когда он с тобой шутит, ты смущаешься, когда он говорит тебе что-то хорошее… - Ее пытливые черные глаза смотрят на Ханбина в упор. – Ты ведешь себя, как Тэгун. Это же значит, что ты любишь братика Бобби? Ханбин открывает было рот, но сестренка строго хмурится: - Только не ври! – она грозит ему маленьким пальчиком, накрашенным сиреневым детским лаком для ногтей. – Ты же сам говорил, что врать плохо. Говори честно! - Да, Ханбин-а, - Чживон улыбается насмешливо, но глаза у него серьезные и наполненные напряженным ожиданием. – Скажи честно. Почему-то у Ханбина возникает ощущение того, что сейчас происходит что-то важное и значительное. Это просто глупый детский вопрос, повторяет он себе, глядя на стоящего напротив хёна, и ничего больше. Но почему-то сказать это настолько тяжело, что БиАй чувствует себя троечником, сдающим самый сложный и важный экзамен в жизни. Он открывает было рот, чтобы сказать, что нет, ни черта он его не любит, как Бобби внезапно сдавленно выдыхает и опускает голову, понурившись. Это, наверное, какой-то в задницу пьяный купидон или дух провидения, который внезапно решил к нему наведаться и бухнул его по голове чем-то тяжелым, вроде кувалды или чугунной сковородки. Потому что Ханбин открывает рот и тихо говорит, глядя на приоткрывшую рот Ханбёль: - Да, люблю. Я люблю Чживон-хёна. Сестренка издает восторженный вопль и начинает подпрыгивать, радостно крича: - Уааа, как хорошо! Я же знала, что все так хорошо! Бобби поднимает на него взгляд, и Ханбин, смутившись, показывает ему язык. Потом, немного подумав, показывает еще и средний палец. Он бы приспустил штаны и показал жопу, но в комнате Ханбёль, а Чживона это вряд ли расстроит. Скорее наоборот. Хён улыбается, растерянно и немного смущенно. Так что настроение немного улучшается, и БиАй одергивает на себе свободную футболку и внезапно ощущает себя чуточку легче и свободнее. Бобби наклоняется к нему и шепотом говорит, опуская руку на его задницу: - Я уже говорил, что ты очень ебабельный? Почему-то это звучит практически как признание в любви, и Ханбин шепотом отвечает, фальшиво улыбаясь счастливой Ханбёль: - На хуй иди, одноклеточный мудила. Ким Чживон – наглый озабоченный ублюдок, который портит даже самые романтичные и трогательные моменты. И почему-то Ханбину это начинает нравиться. ******** - Не переживай, детка, больно не будет. - Наверное, Чживон думает, что это звучит круто и сексуально. Ханбин, не выдержав, громко прыскает со смеху и громко охает, когда хён наклоняется и прикусывает кожу на его плече. Бобби трогает языком его губы, настойчиво поглаживает его по обнаженной груди, и БиАй, ощущая, как нутро наполняется каким-то болезненным напряжением и волнением, нервно хихикает и спрашивает, неловко елозя под Чживоном: - Напомни мне, почему я на это согласился? Бобби вжимается в него бедрами, и Ханбин коротко выдыхает, потому что возбужденный член Чживона трется об его собственную напряженную плоть. Хён поднимает на него шальные, лихорадочно блестящие глаза и безмятежно говорит: - Потому что ты ебабельный. Почему-то на это БиАю совсем нечего сказать. Бобби наклоняется и целует его, вторгаясь языком в рот, и Ханбин не сдерживает тихого стона, когда ладонь Чживона ложится на его ширинку и сжимает возбужденный член, так что дыхание сбивается, и БиАй, повинуясь внезапному порыву, хватается повлажневшими ладонями за плечи хёна, прикрывая глаза. Чертов озабоченный ублюдок Ким Чживон, чертов Ким Чживон, извращенец и гребанный засранец, стучит в голове Ханбина, и он, не сдержавшись, толкает Бобби локтем. Тот от неожиданности прикусывает его нижнюю губу, и БиАй мычит от боли, пиная Бобби в голень. Хён обиженно смотрит на него и возмущенно восклицает: - Какого хуя, Ким Ханбин?! Он наклоняется и внезапно резким движением стаскивает с него трусы. От неожиданности Ханбин инстинктивно прикрывается руками и пунцовеет, и, смешавшись, с достоинством отвечает: - Потому что ты мудак. – Немного помолчав, он добавляет: – И извращенец. - Я и так это знаю, - Бобби, кряхтя, стаскивает с себя футболку, и БиАй невольно смотрит на его рельефный пресс. Больше всего на свете ему хочется отвести глаза и не пялиться на тело Чживона, но коварный взгляд все равно направлен только на чужую смуглую кожу и ярко выделяющиеся мышцы. Наверное, он намазал их подсолнечным маслом или чем-то в этом роде, мелькает в голове Ханбина, и он, не сдержавшись, касается кончиками пальцев обнаженного живота. Бобби, успевший стащить с себя штаны, замирает, затем подается вперед и прижимается губами к его ключицам. Это мало смахивает на то, что обычно показывают в порно. Больше всего это напоминает дурацкую постельную сцену из дорамы, когда главные герои ведут себя как неуклюжие тюлени, постоянно сталкиваясь локтями и едва касаясь друг друга. Чживон, напротив, трогает его везде, мокро и неуклюже, пару раз случайно заезжает локтем ему в живот, так что Ханбин невольно ойкает и мстительно щипает его за голую задницу. Задница у Бобби подтянутая и крепкая, и БиАю хочется застрелиться от одной мысли о том, что его тянет еще раз хорошенько к ней прикоснуться. - Я только это, никогда не совал никому пальцы в жопу, - бормочет Чживон и прерывисто дышит ему на ухо. Ханбин ощущает, как его бедро оглаживает его влажная ладонь, и возмущенно мотает головой: - Мне ты ничего совать не будешь! - Ну, кто-то должен кому-то совать, - философски заявляет Бобби. Немного помолчав, он добавляет: - Нет, знаешь, совал. Когда у моего кота был запор. Мне ветеринар сказал, что это ему поможет! - У меня сейчас член опадет от твоих рассказов о том, как ты лишил своего кота анальной девственности. - Ханбину хорошо, жарко и волнительно. Хочется смеяться над тем, насколько это все нелепо и по-идиотски, и в то же время он понимает, что иначе и быть не могло. - Давай тогда решим через «камень-ножницы-бумага», - внезапно предлагает Чживон и протягивает ему кулак. Ханбин недоверчиво смотрит на него снизу вверх, а хён пожимает плечами: - У тебя есть еще какие-то идеи? У Ханбина их нет, разве что опрокинуть Чживона на спину и использовать преимущество в силе, дабы нагнуть его в прямом и переносном смысле, но того самого преимущества у БиАя нет, а у хёна оно имеется, поэтому Ханбин благоразумно решает не пытаться. Он покорно вытягивает руку вперед, и Бобби командует: - Раз-два-три! БиАй разочарованно стонет, когда в ответ на его «бумагу» Чживон показывает «ножницы». Хён довольно ухмыляется и с видом победителя тянется к стоящему на тумбочке маминому крему. БиАй приглядывается и обомлевает: - Крем против целлюлита «Упругая Попка»? - Здорово, да? – кивает Чживон. – Зато твоя жопка изнутри будет мягонькой и гладенькой! - Да пош… - заводит было Ханбин, но давится воздухом, когда Бобби резко вводит в него палец. Он с силой лягает Чживона ногой, тот громко ойкает, а БиАй сдавленно шипит, прикрывая глаза: - Сука, ты же не жвачку на палец проталкиваешь! - Я буду нежным, - обещает Бобби и вопреки своим словам вгоняет палец глубже. БиАй громко матерится и мысленно благодарит всех известных ему богов, что родители и Ханбёль в этот день пошли в театр на какой-то идиотский спектакль о говорящих стаканах. Кажется, он называется «Посудный романс» или что-то в этом роде. Чживон шутит как дебил, говорит как дебил, и трахается он тоже как дебил. У него не получается вставить с первого раза, и Ханбин срывает себе голос, когда громко орет на него благим матом. Секс – это больно и противно, говорит он себе и мысленно обещает всю оставшуюся жизнь блюсти целибат и постричься в буддийские монахи. И почему-то не может оторвать взгляд от Чживона, раскрасневшегося и разгоряченного, который постоянно беспорядочно тычется губами в его шею, что-то шепча о том, какой он классный, как ему хорошо и здорово. А потом Бобби обхватывает его член и начинает дрочить ему в такт сильным размашистым движениям собственной плоти внутри его задницы, и БиАй думает, что секс, в принципе, не так уж и плох. Боль постепенно отступает, и Ханбин глухо стонет, ощущая, как влажные пальцы оглаживают напряженную головку, а сама идея потрахаться с Чживоном в отсутствие домочадцев из «ебанутой» плавно трансформируется в «изумительную». Наверное, во всем виновато пагубное влияние крема «Упругая попка», не иначе. Оргазм сильный, до алых кругов перед глазами, и его не портит даже тот факт, что, кончая, Бобби ухитряется заехать локтем ему в глаз. Ханбин, разомлевший после секса, в ответ лишь лениво пинает его ногой и потирает пострадавшее лицо, думая, что завтра точно будет фингал. Придется соврать, что упал голой жопой в ванной, приложившись рожей о кран, потому и алые следы по всему телу и походка такая странная. Родители и сестренка наверняка поверят. По крайней мере, БиАй на это очень надеется. - Я люблю тебя, - внезапно говорит Бобби и сгребает его в объятия, прижимаясь губами к щеке. Немного помолчав, он добавляет: - Отсосешь мне в следующий раз? В качестве подарка на день рождения? У меня он не скоро, но это так, авансом. Ханбин чувствует внутри что-то, похожее на нежность, и что-то другое, сильное и непривычное, что бежит по венам мягким теплом. Он кладет голову Чживону на плечо и мирно отзывается, протягивая руку и зажимая ему нос: - Да иди ты в жопу. - Я уже там был, - гнусаво отзывается Бобби и мстительно сморкается ему в кулак. – Вернусь туда чуточку попозже. ******* - Дать тебе печенья на дорожку? – мама выглядит так, будто провожает любимого сына на войну. Бобби, завязывающий шнурки на кедах, спотыкается и едва не ударяется головой о вешалку, на что Ханбёль испуганно ойкает. - Нет, спасибо, я же не в какую-нибудь Индию еду, а домой возвращаюсь. - Чживон белозубо улыбается, и мама, растроганно всхлипнув, обнимает его и прижимает к себе. Сестренка начинает тереть глаза кулачками, а папа БиАя, шмыгнув носом, задумчиво изрекает: - Хороший ты парень. Приходи, как-нибудь вместе порыбачим. Я покажу тебе место, где можно наловить здоровенных карасей. Какого хрена ты хочешь взять этого долбоеба с собой, и что ты врешь, нет там никакой трески, зато комары размером с откормленных слоников, хочет заорать БиАй, но вместо этого только мрачно пинает тапком сумку Чживона. Ему сейчас слишком грустно, чтобы требовать от окружающих справедливости и честных рассказов о заповедных рыбацких местах. Месяц прошел слишком стремительно, и пребывание Чживона на должности старшего братика Ханбёль подошло к концу. Мама уже написала ему развернутую характеристику, в которой назвала его «очаровательным и благоразумным молодым человеком», а сестренка настрочила целое сочинение, посвященное «умному и доброму братику Бобби». Ханбину кажется, что они написали про совершенно иного человека или просто скопировали готовый шаблон в Гугле, потому что Ким Бобби редкостная задница и говнюк. А еще он предатель и динамящий мудак. - Ты же понимаешь, что после того, как программа закончится, у нас все не будет, как прежде? – сказал ему позавчера Чживон, когда одевался после их комедийного киномарафона. БиАй смахнул прилипший кусочек попкорна с щеки и открыл было рот, чтобы сказать Бобби, что его шутки ни разу не убедительные и совсем не смешные, но замер, потому что Чживон смотрел на него совершенно серьезно. К горлу подкатил горький комок, и Ханбин с достоинством ответил: - Конечно, я понимаю, что, я тебе какой-нибудь дебил? БиАй – сильный и крутой мужик. Именно поэтому он поступил как и положено реальному парню: с силой залепил Бобби оплеуху и пинком вытолкнул его за дверь. На душе гадко и противно, а еще Ханбин чувствует себя обманутым и использованным. С ним просто поразвлекались, как с забавной игрушкой на время, поматросили и бросили, как какую-то глупую малолетку. Не то чтобы БиАя волновал Бобби, ведь хён – редкостный мудак и озабоченный извращенец, и он, Ким Ханбин, совсем не будет по нему скучать. БиАй врет себе как дышит и едва сдерживается, чтобы не заорать, наблюдая за тем, как Бобби надевает ветровку. - Братик Чживон, ты же будешь меня навещать? – хнычет Ханбёль и утыкается заплаканным личиком в коленки Бобби. Тот мягко поглаживает ее по волосам и кивает: - Конечно, я буду тебя навещать, мы же с тобой еще не допели все партии принцесс из «Холодного сердца». - Вы только скажите заранее, когда соберетесь, - хмыкает папа. – Мы тогда предупредим соседей, а сами уедем куда-нибудь на вечер. Мама и Бобби радостно смеются, а БиАй отворачивается и едва не обваливает вешалку с висящим на ней кокетливым красным маминым плащом. На душе скребут кошки, и Ханбин хочет заорать, что чертов Ким Чживон вообще не должен приходить сюда, даже приближаться к их кварталу, а переехать куда-нибудь в Бангладеш, потому что он, сука, обязан быть от него как можно дальше. Наверное, тогда БиАй не будет скучать по нему так сильно. И не будет так больно и тошно, потому что отпускать хёна слишком тяжело. - Ладно, я пошел. - Чживон кивает Ханбину и улыбается. – Пока-пока! Ханбёль, не забудь почистить зубы! Сестренка кивает и снова обнимает Бобби. Ханбин опускает глаза и старательно буравит взглядом пол, который почему-то обрел какую-то чарующую привлекательность. Дверь захлопывается с громким треском, и папа говорит: - Я пошлю ему по почте упаковку наживки для окуней. Лучше засунь ее ему в жопу, думает Ханбин. И отворачивается, изо всех сил стараясь стереть из памяти чужую солнечную улыбку и насмешливые черные глаза. ******* - Привет, пупсик, - радостно говорит Чживон и сразу же лезет целоваться. Ханбин впадает в ступор и замирает, чем и пользуется Бобби, практически заталкивая свой язык ему в рот и облапывая его за задницу. БиАй молча трясет головой и, придя в себя, со своей силы заезжает ему рукой по затылку. Бобби ойкает и толкает его в квартиру. Дверь захлопывается, и они практически падают на вешалку, свалив по пути со стойки любимую папину панамку, соломенную шляпку мамы и беретик Ханбёль. БиАй ощущает, как нутро болезненно сжимается, и выпаливает, изо всех сил пытаясь оттолкнуть от себя Чживона: - Какого хуя ты делаешь? - Тише ты! – шикает на него Бобби. – А что если твои услышат! Они дома? - Нет, они пошли с Ханбёль за мороженым, - машинально отвечает БиАй. - Отлично, - довольно отзывается Чживон. – Потрахаемся? Он снова тянется к Ханбину, но тот с силой шлепает его по губам. Напряжение, боль, обида – все это смешивается воедино, и БиАй бормочет, ощущая, как горло сжимается от подступившего спазма: - Ты что, больной? Ты же сам меня бросил! - Я? – таращит глаза Бобби. – Ханбин, ты что, об вешалку башкой ударился? - Ты же сам сказал, что после программы ничего не будет как раньше! - орет Ханбин и пинает Чживона в голень. Тот ойкает и хватает его за плечи, а Биай дергается, старательно пытаясь укусить его за ухо. - Правильно, не будет, ведь теперь я больше не «старший братик» Ханбёль, а это значит, что я не связан никакими обязательствами, - пыхтит Чживон, прижимая его к стенке и уворачиваясь от кулака Ханбина. – А это означает, что я могу с тобой встречаться официально, понимаешь? Естественно, ничего не будет как раньше, у нас с тобой все серьезно, шутки кончились, начались взрослые пацанские будни! БиАй растерянно хлопает глазами и бормочет: - Но я думал… А почему же тогда, когда я тогда тебя вышвырнул из квартиры, ты мне ничего не сказал? - Ты все время меня бьешь, я уже привык, - пожимает плечами Бобби. – У тебя очень странные увлечения, и все такое. – Он игриво подмигивает Ханбину. – Хочешь попробовать БДСМ? А? БиАю кажется, будто с него только что сняли тяжеленный груз, так что становится легче дышать, а нутро наполняется легким теплом. Он утыкается лицом в грудь Бобби и тихо спрашивает, ощущая, как тот ласково гладит его по спине горячими ладонями: - Так это значит, что ты меня не кидаешь? - Могу кинуть, через плечо, меня Юнхён научил, он же занимался айкидо или чем-то в этом роде, - хмыкает Чживон. Ханбин невольно смеется, а хён вздыхает и серьезно говорит: - Дебил ты, крутой МС БиАй. Куда я от тебя денусь, если я столько времени тебя добивался? Я же тебя люблю, я же даже готов был купить тебе гладиолусы. Хочешь гладиолусы? Красненькие там или розовые. - Гребаный педик, - Ханбин шмыгает носом и, подняв голову, неловко тычется губами в его щеку - Я не педик, я ханбиносексуал, - авторитетно заявляет Бобби и, улыбнувшись, наклоняется ближе, касаясь губами его влажных губ. Ким Чживон – чертов извращенец, саркастичный мудак и человек, которому предстоит долгая и мучительная поездка на рыбалку в компании папы Ханбина и мамонтоподобных комаров. Ким Чживон – наглый засранец, заноза в заднице, любимец его мамы, названный братик его сестренки, и тот, кто прямо сейчас стаскивает с него штаны, зажимая где-то между галошницей и стойкой для зонтов. Ханбин любит его именно таким, ярким и безумно притягательным, даже несмотря на то, что родители и Ханбёль вернутся через несколько минут. БиАй стоит со спущенными штанами в коридоре и совсем не хочет об этом думать. ******* - Когда ты говорил, что мы идем в библиотеку твоей школы, то я думал, что это какое-то тайное обозначение сексуальных утех, - бормочет Чживон и засовывает в рот подушечку цитрусовой жвачки. Ханбин толкает дверь и переводит на него тяжелый взгляд. - Иди ты в жопу. - Я там был вчера, - гордо отвечает Бобби. – И позавчера. И в понедельник. А в воскресение аж три раза. Могло бы быть и четыре, но Ханбёль захотела пойти с нами в парк. - Тише ты! - БиАй пунцовеет до самых бровей и нервно оглядывается. К счастью, в читальном зале никого нет, даже пожилой госпожи-библиотекарши, которая обожает смачно пережевывать пряники и ронять крошки прямо на стойку с формулярами. - Напротив, я хочу, чтобы все знали, что у нас с тобой регулярный секс и… - начинает было хён, но Ханбин шикает и замирает: из дальнего угла до него доносится странный шепот и подозрительные стоны. - Надо пойти посмотреть, что там, - шепотом говорит Чживон и хватает его за руку. – Вдруг там насилуют библиотекаршу или что-то в этом роде! БиАй хочет сказать, что на честь местной хранительницы книг польстится разве что любитель антиквариата или какой-нибудь конченный извращенец, но не успевает, потому что Бобби уже стремительно тащит его за собой. Они прячутся за стеллажом и осторожно выглядываются из-за шкафа. Возле стойки с иностранной литературой виднеется долговязая фигура в длинном черном плаще, которая зажимает худощавого невысокого парнишку, который судорожно стонет и повторяет: - Ах, прошу, не надо. Ханбин приглядывается и оцепеневает: жертвой маньяка оказывается не кто иной, как его добрый хён Чжинхван. Он резко разворачивается к Бобби и тихо шепчет: - Это Чжинхван-хён! Надо что-то делать… Например, придумать разумный план, хочет добавить он, но не успевает: Чживон хватает толстый справочник по зоологии и с боевым кличем выскакивает из-за стеллажа, одним прыжком оказываясь прямо возле опешившего насильника. - Руки вверх! Отпусти Чжинхван-хёна, или я тебе хуй оторву к хуям! Это тавтология, мелькает в голове БиАя совершенно идиотская мысль, и он выбегает из-за шкафа, хватая первую попавшуюся книгу. Бобби тем временем пытается избить книгой маньяка, тот ойкает и пятится назад. Капюшон спадает, и Чживон неверяще охает: - Чжунэ?! - Привет, пасаны, - отзывается тот и задумчиво чешет затылок. – Как жизнь? Чжинхван смущенно кашляет, а Ханбин отмирает и спрашивает, машинально кидая взгляд на обложку схваченной книги: - Чем вы вообще здесь занимаетесь? «Сто мифов о сельдерее», торжественно гласит название энциклопедии, и БиАй контуженно крякает. - Что, что, уран синтезируем! – огрызается Чжунэ, а Чжинхван прикрывается журналом «Мир фотосинтеза» и бормочет: - Понимаете, просто мы. - Может, тебе все-таки показалось? Ну, знаешь, гормоны играют, смотришь много порнушки, и потом тебе снятся эротические сны, в которых сексуальный незнакомец в черном плаще насилует тебя в библиотеке? - Мать вашу, - ошарашенно говорит Ханбин, - только не говори, что вы трахаетесь! Что вы сейчас реализуете твою больную гейскую сексуальную фантазию! - Мы не «трахаемся», а «занимаемся любовью», - обижается Чжинхван. Чжунэ обнимает его за плечи и добавляет: - Она вообще не больная, просто вы слишком трусливые и тупые, чтобы самим попробовать! - А это уже вызов, - начинает было Бобби, но БиАй его прерывает: - Так значит, вы… вместе, что ли? - Да. – Гордо кивает Чжинхван и краснеет. – Эх, об этом так неловко говорить! - Ты стоишь без штанов и прикрываешь свою письку журналом за девяносто девятый год, - возмущенно округляет глаза Чживон, - о какой неловкости ты говоришь? - Шли бы вы отсюда, - невежливо отвечает Чжунэ. – Или вы думаете, что только вы можете любить и шпёхаться? - А что, другие тоже шпёхаются? – заинтересованно спрашивает Бобби. - Чану еще маленький, а Юнхён и Донхёк над этим работают, - охотно отвечает Чжинхван. – У них у обоих бзик на криминальных передачах, точно трахнутся где-нибудь в темном подвале! - Не хочу вас прерывать, но у меня член опадает, - подает голос Чжунэ. – Я ни на что не намекаю, но… БиАй и Бобби на редкость догадливые ребята, поэтому библиотеку покидают практически на крейсерской скорости. БиАй обнаруживает, что по-прежнему прижимает к себе толстую книгу про сельдерей, а Бобби держит его за руку и задумчиво смотрит куда-то вдаль. - Как же это все-таки прекрасно, что наши друзья нашли друг друга, не правда ли? Ханбин хочет сказать, что это действительно прекрасно. Ведь так здорово, когда люди обретают счастье, когда любовь витает в воздухе, что же может быть чудеснее, чем когда двое влюбленных находят друг друга в суете дней? - Как хорошо, что на свете есть еще более озабоченные гейские долбоебы, чем мы с тобой, - говорит Чживон и ласково ему улыбается. – Не хочешь потом потрахаться в школьном спортзале? Просто у меня тоже есть одна сексуальная фантазия. Я в роли физрука, ты не сдаешь мне зачет по прыжкам через снаряд, и я предлагаю тебе… Любовь – это самая настоящая магия. Особенно, когда он снова шепчет тебе на ухо дурацкое слово «цумбайшпиль» и что-то про маты, свисток и воланчики. Бесценное, ни на что не похожее чувство. The End