Стиви

      Он - псих. Маньяк. Извращенец. И ему это нравится. Баки будет корить себя после, отводить взгляд, не в силах смотреть на Стива, который продолжает считать его другом. А сейчас Роджерс допьет свой чай, ляжет в кровать и уснет под действием снотворного, и Джеймс сделает то, чего так желает. Баки знает, он делает это уже не в первый раз. Не слишком часто, только когда в паху начинает тянуть уже болезненно, а унять желание обнять, прижать к себе и облапить худое тело любимого друга почти невозможно. Тогда он дает Стиву "особый" чай и ждет. Его малыш сонно клюет носом, машет ладонью, желая спокойной ночи, и идет к кровати. Баки знает, что не дойдет. Поэтому быстрым шагом сокращает расстояние между ними, обнимает и поднимает на руки уже спящего Стива. Бережно укладывает на собственную постель и дает волю рукам. У него полно времени, можно растянуть удовольствие и не спеша наслаждаться беспомощностью Стива перед ним. Самыми кончиками пальцев касается худых лодыжек, гладит выпирающие косточки и чуть не стонет. Он помешанный. Член колом стоит от такого простого прикосновения и марает штаны каплями выступающей смазки. Баки пережидает первую волну, сейчас он успокоится и сможет продолжать, не боясь спустить в штаны только от касания к мечте. Так и происходит. Стягивает носки, аккуратно обхватывает ступню, со Стивом нельзя позволить себе грубости, слишком велика вероятность оставить синяк. Или засос. Засосы, ими бы он покрыл все тело мальчишки, наплевав, что его посадят в психушку. Он лежит на спине, Баки сидит перед ним на коленях. Притягивает ступню к своему лицу и целует свод, прижимается к ней лицом, опаляя холодную кожу горячим дыханием. Так же берет вторую и утыкается в них. - Стиви, я бы позволил надеть на себя ошейник и всю жизнь провел у твоих ног. В паху сладко ноет, когда воображение подбрасывает картинки. Оставляет одну ногу у себя на плече, наклоняется вперед, вытягивая вторую, и оставляет множество поцелуев, спускаясь ниже, пока брюки не начинают мешать. Джеймс не торопится. Знает, что если оставить Стива без штанов, все закончится слишком быстро. Поэтому он широко раздвигает тонкие ноги и устраивается между ними, упираясь руками возле головы Роджерса. Ведет языком по щеке, оставляя мокрый след, удерживается, чтобы не засунуть его в рот Стиву. А потом долго и с наслаждением вылизывать его, кусать губы и лезть языком чуть ли не в глотку. Воображение вновь разыгралось и снова приходится сдерживать себя. Зажмуривает глаза, пока собственный член малость уймется, и вылизывает уже шею. Тонкую, хрупкую, укусить, оставить метку, показать, чей он. Баки знает, Стиву мало что светит с девушками, и это круто. Его любимый еще не целовался, ему не известно, что такое близость любимой, удовольствие от ласк. А он знает, так же как и знает, что ничего лучше, чем он испытывает сейчас, не будет. Только если Стив сам начнет ластиться к нему. Нежная кожа раскраснелась от его стараний и приходится остановиться. Пуговица за пуговицей, расстегивает рубашку. Срывается, стягивает как можно быстрее, чуть не сорвав последнюю. Спешно поддевает ее и прижимает ткань к лицу, с упоением вдыхая запах. Почти сразу откладывает ее, ведь зачем, если рядом есть сам Стив? - Мой... - наклоняется ниже, прижимает к себе одной рукой ноги, устроенные на плече, сгибает. Невинный, беззащитный и абсолютно доступный. Барнс знает, если он захочет, то сможет взять Стива. И сейчас, пока он даже не знает, что происходит. И когда проснется. Но тогда он будет сопротивляться, толкать в грудь слабыми ладонями, кричать, умолять. Барнс вставит ему в узкую, тесную и такую жаркую дырку, будет трахать, наслаждаться всхлипами, слизывать соленые капли со щек и плакать. Потому что тогда же потеряет все. Но он не хочет этого, как не хочет сорваться. И будет довольствоваться безвольностью Стива, его вкусом и запахом. Опускает ноги, устраиваясь между ними, прижимается губами к соску, втягивая в рот и лаская языком, помогает ладонью, сжимая грудь. Представляет, как бы его мальчик выгибался от таких ласк, просил еще, сжимал волосы на затылке и притягивал ближе. От собственных фантазий двигает тазом, стараясь прижаться пахом и потереться, кончить на тело под ним. Соски всегда были слабостью, даже при виде Стива без рубашки внизу живота тяжелело, а губы чесались, пересыхали от воспоминаний, что с этими розовыми комочками можно сделать. Оттянуть, прикусить, втянуть в рот, что даже без сознания Роджерс издаст тихий стон. Снова опирается на колени и кладет ладони на бока, оглаживая пальцами выпирающие ребра, и ведет вниз, забираясь под пояс брюк, цепляя резинку смешных семейных трусов. Без подтяжек брюки почти не держатся, и Джеймсу даже не нужно их расстегивать, чтобы снять. Новый судорожный вздох. У него почти нет волос на теле. Светлую блядскую дорожку можно заметить только приглядевшись. Баки прижимается щекой к нежной коже, отодвигается и царапает зубами, оставляя мгновенно исчезающие белые следы. Член мягкий, достаточно длинный и толстый. Барнс берет его в рот. Это совсем не сложно, а с дозой снотворного у мальчишки не встанет. Гладит языком головку, забираясь под шкурку, и довольно стонет. Его Стив аккуратный, чистый, и от этого приятнее вдвойне. Приходиться отстраниться, чтобы стянуть одежду до конца и оставить невольного любовника обнаженным. Придерживает ноги на весу, широко разводит их в стороны, и притягивает мальчишку ближе. Баки слишком возбужден, из члена течет, и даже сквозь одежду оставляет на ягодице влажный след собственной смазки. Недолго придерживает ноги одной рукой, нетерпеливо расстегивая собственную ширинку, член больше не стягивает плотная ткань, можно выдохнуть с очередным стоном. Переворачивает бесчувственное тело на живот и подкладывает под бедра собственную подушку, заранее предвкушая, как перед сном будет вжиматься в нее, стараясь надышаться желанным запахом. Раздвигает ягодицы и облизывает губы. Он знает, что нельзя вставлять даже пальцы, на утро его "друг" все почувствует, Баки уже проверял на себе, представляя, что это делает его мальчик. Обводит кончиком языка сжатую дырочку, лижет между ягодиц и медленно ввинчивается языком внутрь, лаская гладкие и упругие стенки. В его фантазиях Стив непременно краснеет, стонет и подается назад, вжимаясь своей попкой ему в лицо. На этот раз унять собственное возбуждение сложно, и до разрядки совсем немного. Переворачивает обратно на спину и перебирается выше. Держится за спинку кровати и устраивает голову Стива между ног и опускается ниже. Самое низкое его желание, и от того исполнение кажется еще более сладостным. Заводит руку за спину и надавливает на подбородок, заставляя Стива открыть рот. - Да, мой хороший, вот так. Возьми в рот, поработай губками. Барнс стонет и прижимается яйцами к чужому рту, движет тазом по кругу, протискивая пальцами нежную плоть между зубов, откидывает голову назад и закатывает глаза. Восхитительно. - Как же там будет хорошо, если ты обласкаешь языком? Тяжелый член лежит на лице Стива, и вместе с движениями Барнса трется об него. Джеймс снова приподнимается, к его сожалению яйца почти сухие, а как бы хотелось, чтобы во сне он случайно обласкал их. Сжимает ладонью горячий ствол и упирается головкой в приоткрытые губы. На них остается смазка, Баки стонет, так хочется вставить, вогнать, чтобы он носом прижался к лобку с густой порослью темных и жестких волос, а горло судорожно сжималось вокруг чувствительной головки. Эти фантазии становятся последними, он обхватывает член ладонью и дрочит, пока не спускает на лицо любимого, размазывает сперму по щекам, тыкается в губы, из-за чего часть спермы все-таки попадает в рот. Очередной полустон - полувсхлип, и он сползает, укладываясь рядом и вжимая в себя своего мальчика. Чуть позже он встанет, оботрет его влажным полотенцем, оденет, а утром будет вести себя как раньше. А Стив краснеть, рассматривая себя в зеркало и пытаясь успокоить ноющие, замученные соски холодным гелем.