Моя стеклянная семнадцатая весна

~       «Его губы были такими мягкими и упругими, а еще сладкими, что первый поцелуй в ее представлении приобрел совершенно новые оттенки. Как в песне Чанёля, серый смешался с желтым и внутренний мир взорвался от разноцветной красоты.» Ох уж эти фикрайтеры, умеют взбудораживать описаниями поцелуев. Я отложила книгу и украдкой посмотрела на тебя. Сияешь как всегда, весь запыхавшись от бега. На плечах сверкают брызги солёного моря, чьи волны пытаются догнать тебя, схватить и не отпускать из своего лона больше никогда.

Но не выйдет. Ты сегодня мой.

Какими бывают поцелуи на вкус? Сладкими? Терпкими? Горьким или солёными, а может вязкими во рту?

Сегодня моя семнадцатая весна.

Интересно, задумывался ли ты когда-нибудь о поцелуе со мной? Я далеко от берега, но твоя улыбка топит меня.

В свои семнадцать я ещё ни разу не целовалась.

И о чём я только думала? Мне никогда в голову не приходило тренироваться на помидорах. Дура.

В свои семнадцать, у меня нет парня.

Его не было прежде и не будет после. Потому что я всех отшиваю. Глупая.

В свои семнадцать я как заведённая с пол-оборота повторяю всем, что я по девушкам

. Моя мать является единственной женской особью, чьей щеки когда-либо коснулись мои губы. Я не целовала даже подруг. Тупая.       А у тебя девушек… Стоп. Я даже не знаю, есть ли у тебя девушка. Сколько их вертелось вокруг тебя? Чьи сердца разнёс ты вдребезги своей улыбкой? Хах… Я абсолютно не в курсе, были ли когда-нибудь девушки, на чьих губах смыкались в кольца твои уста. Ах…        Всё это время глаза мои были прикованы к тебе, пристально вглядываясь, изо всех сил стараясь не упустить ни кусочка, ни изгиба, ни веснушки.

Мои семнадцать лет глубоко в тебе, не дали мне заметить происходящее вне

.       А многие целуются ещё в садике. Интересно, а я бы смогла? Мы ведь с тобой росли в одном дворике. И что тогда? Стала бы от этого другой моя судьба? Нашей. Вот мне пять и я целую тебя. Закрутились бы, завертевшись в вихрь безумно танцующие осенние листья? И если б ты тогда сжал мою руку крепко-крепко, может… может моя мать не вышла бы за твоего отца. Исчезли бы как дурной сон, мои вязкие кошмары наяву о том, что я влюбилась в своего сводного брата? Мне просто интересно, смогла бы я изменить судьбу, повернись время вспять. Совсем чуть-чуть.

А моя мать… Могла ли она быть счастливой без твоего отца?

Да… Нет… Нет. Да.

Я катаю в руках как драгоценный шарик, блестящий, отдающий мягким золотом вопрос, а вместе с ней катается и ответ.

Да Нет

Внутри мой кит бросается на берег.

      Ты безжалостно стряхиваешь с себя последние песчинки, которые скатываются по твоему загорелому телу ужасно медленно, желая оставаться с тобой чуть подольше, накидываешь на себя майку и мы идём на вокзал.       Красный дракон громко пыхтит, прикидываясь поездом, зовёт тебя, чтобы унести вдаль, к твоим новым друзьям, в проклятую Вену, подальше от меня. А ты бы мог представить нас вместе? От тебя остаются лишь обрывки улыбок и кулон с шестнадцатью брелками, когда садишься в вагон и прислоняешься щекой к стеклу. Чёртова улыбка околдовавшая меня, только ею и брежу.

Это стекло точь-в-точь как весна. А эта весна — моё семнадцатилетие.

Я поднимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к холодному окну. Ким Чондэ, гори в аду. Особенно в тот миг, когда медленно поворачиваешься и опечатываешь долгий поцелуй на противоположной стороне стекла, прямо параллельно моим губам.

Мой первый, стеклянный поцелуй и есть наша с тобой агония. А ты весь, моя стеклянная семнадцатилетняя весна.