Мой ласковый и нежный шейх.

      Началось всё вечером 12 марта.       —Лёша, а ну живо принёс мне чистые тарелки! -вдруг слышится из недр кухни. Чертыхнувшись про себя, домываю последнюю тарелку и спешу отнести стопку чистой посуды к ругающемуся шеф-повару. Аккуратно балансируя, ставлю их на стол около хозяина этой кухни и тихонько пытаюсь скрыться в уголке. Очень уж не нравятся мне настроения, что царят в центре кухни. Увы, у меня ничего не получилось. Зацепившись рукавом формы за остро торчащий угол, я, издав громкое «ой», падаю на пол как раз под ноги Константиту Игнатьевичу, хозяину этого ресторана. В момент падения перед моими глазами, кажется, пронеслась вся жизнь. Я, грешным делом, даже на миг подумал о такой нелепой смерти.       «Интересно, что он тут делает?» —только и успел подумать я, прежде чем увидел его глаза, нависающие надо мной. А глаза-то, оказывается, красивые. Серые, с зеленой крапинкой. Они заворожили меня, и я провалился в эти, далеко не темные, омуты. Но все очарование момента сошло на нет уже через пару мгновений. Ухмыльнувшись чему-то, он просто перешагнул через меня. Знаете, с одной стороны, мне было жутко обидно — ведь мне на какой-то миг показалось, будто между нами зажглась искра! А с другой стороны — хорошо, что он не обратил на меня внимания. Поговаривают, будто он является главой теневой братии нашего города. А от таких, как всем известно, лучше держаться как можно дальше. Быстро собрав конечности в кучку, сбежал к раковине, и только там смог перевести дыхание. Хорошо, что я никого и ничего не разбил. Иначе меня бы точно заметили. Все же голос у нашего шефа ого-го!       Думаю, мне стоит представиться. Зовут меня вполне обычно — Алексей. Роста я небольшого, всего 165 см. Худой, рельефной мускулатуры, да и вообще, мускулатуры как таковой, не имею. Ещё и в очках. Многие считают меня эдаким «гадким утенком». Хотя без них выгляжу я вполне себе неплохо: короткие русые волосы, что всегда торчат в разные стороны, зеленые глаза, узкое лицо. Но со своим образом я сросся накрепко, и совершенно не собираюсь его менять. Родился и живу в России-матушке. До 10 лет жил вполне себе хорошо, у меня были любящие родители. Даже не смотря на то, что они были очень молоды (женились «по-залету», ну с кем не бывает?), они смогли построить вполне стабильную ячейку общества. Каждые выходные мы ходили в парк — погулять и поесть мороженного. Пожалуй, это был счастливейший период моей жизни. Пока, в один, далеко не прекрасный день, они не разбились на машине. В понедельник. Вдвоём. Насмерть. Говорят, они перешли дорогу какому-то авторитету. Но я так ничего и не узнал. На тот момент меня мало волновали причины. Вначале я даже не поверил бабушке, которая приехала за мной. Мне показалось, что они просто неудачно пошутили. Даже тогда, когда закрытый гроб опустился в землю, я все еще не осознавал того, что случилось. Весь ужас ситуации ударил по моей детской психике лишь в воскресенье. Тогда-то до меня и дошло. Ведь не будет больше никаких прогулок после школы и в субботу. Мама больше никогда не обратиться ко мне «сыночек», а отец не потреплет по голове, приговаривая с гордостью — моя копия растет! Я впал в депрессию. Не знаю, что бы со мной стало, если бы не бабушка. Она очень оперативно взяла надо мной опекунство и забрала к себе из нашей съёмной квартиры, где все напоминало мне о родителях. Бабушка моя, заслуженный педагог Российской Федерации, каким-то образом быстро поставила меня на ноги. Я сменил школу, друзей, даже некоторые увлечения! Я никогда не забывал родного отца и мать, но, как известно, время лечит. Вот и меня оно вылечило.       Так в обыденной суете, новых знакомствах и учебе протекали дни, складываясь в недели, недели в месяцы, а месяцы в годы. Пока, однажды, я не получил второй удар судьбы. Только недавно перешагнув порог семнадцатилетия, я считал себя жутко крутым и взрослым. Ходил на вечеринки, задерживался допоздна, иногда ввязывался в пьяные драки. Пока, на одной из таких, меня не ранили. Не сильно, повредили только кожу, но крови было много. От её вида я и свалился в обморок, очнувшись лишь в палате. В тот же день, вернувшись домой, я застыл в изумлении. Моя ба, которая вчера выглядела лет на 50(при своих-то 65!), вдруг резко постарела. В ту ночь, когда я не вернулся, ей приснилось, что я умер. Она смотрела на меня глазами, полными непролитых слез, и, подойдя, молча обняла. Тогда-то я и понял, каким же был дураком. Но было поздно. С тех пор она начала угасать. Не прошло и месяца, как мне пришлось её хоронить.       Бабушка была владелицей просторной трёшки в спальном районе нашего города, которую она, как оказалась, завещала мне. В момент её смерти, да и потом, мне было наплевать на все блага мирские. Меня не интересовало и не радовало ничего. Этим-то и воспользовались мои «любимые» родственники. По-быстрому оформив надо мной опекунство, они переписали квартиру на себя. Затем, дождавшись моего совершеннолетия, просто выкинули меня из неё. Таким образом, я, в свои 18 лет, остался без крыши над головой и определенных планов на будущее. С тех пор я, мягко говоря, их недолюбливаю. Причем сильно.       Но, наверное, я все ж очень удачливый. Ведь на тот момент я уже успел поступить на бюджет на… вы, наверное мне не поверите. Я поступил на факультет педагогики. Решил пойти по стопам родного мне человека. Буду преподавать английский. Заполняя анкету на поступление, я решил так же взять второй язык — арабский, элективом. И вот теперь я имею свою небольшую жилплощадь в стареньком общежитии на первом этаже, бесплатное обучение и три работы, которые меня кормят, поют и одевают. С 3 часов дня, до 9 вечера я мою посуду. С 9:30 бегу в магазин, где работаю ночным кассиром. А утром, в семь часов, бегу в офис около нашего университета, чтобы помыть полы на этаже и протереть пыль до прихода белых воротничков. А потом отправляюсь учиться. Вот так и проходят мои дни. Все деньги я трачу на себя и учёбу: то стараюсь прикупить новый словарь, то книжку на языке оригинала.       Но вернёмся к нашей истории. В тот день меня уволили со второй работы, причем, не выдав зарплаты. На тот момент потерять последний источник стабильного заработка было бы для меня смерти подобно. Поэтому когда заболел сменщик после меня, и мне предложили поработать за него за дополнительную плату, я с радостью согласился. К концу второй смены я уже еле стоял на ногах, и по окончании всех дел у меня было лишь одно желание — хоть немного, но отдохнуть. Переодевшись в нормальную одежду, я вышел на улицу. Кое-где все ещё лежали сугробы, и при дыхании вырывались облачка пара. Это меня немного освежило, после чего я продолжил свой путь до общежития быстрым шагом. Уже подходя к дому всех бедных студентов, я увидел какое-то темное пятно на снегу. Приглядевшись, я с ужасом понял, что это кровь. Чуть дальше были видны отпечатки на еще не растаявшем снегу. И нет бы мне пройти мимо, я, сердобольный, решил посмотреть кто там, ведь возможно кому-то нужна помощь! Пройдя по кровавому следу совсем немного, я заметил лежащего на земле человека. Он был одет в дорогой костюм из темной шерсти, под которым виднелся край белой рубашки. Самым удивительным было то, что на его ногах, кроме пары носок, не было абсолютно ничего! Все это я отметил уже после, а пока же, подойдя поближе, мне удалось лишь увидеть рану, что он пытался зажать рукой. Она располагалась на левом боку, и как не сложно было догадаться, причиняла незнакомцу боль. Когда я дотронулся до него, и перевернул на спину, я почувствовал жар, исходящий от его тела. Его организм явно начала бороться с инфекцией, и ему срочно нужна была помощь. Если он не умрет от воспаления, то он банально замерзнет. Решив так, я взвалил его себе на плечи (а он, зараза, тяжелый!), и понес, а точнее сказать пополз, в сторону своего дома. В тот момент я был безумно рад тому, что живу всего лишь на первом этаже. Наш охранник, как обычно, спал, прижимая к себе опустошенную бутыль с водкой, поэтому я спокойно донес свою ношу до комнаты. С великим трудом открыв дверь, я занеся бессознательную тушку в свою крепость, постарался максимально аккуратно уложить ее на кровать. И только после этого я взглянул на лицо незнакомца. Он явно не был европейцем. Густые, четко очерченные брови, орлиный нос и смуглая кожа выдавали в нем жителя пустынь. Аккуратно расстегнув пуговицы костюма и рубашки, я постарался промыть и продезинфицировать рану имеющимися у меня средствами. После чего начал накладывать повязку. В этот момент мужчина очнулся, и глядя мне в глаза произнес лишь одну фразу — «баад букра», что в переводи означает — послезавтра. После чего сразу же отключился. Не став забивать голову бредом раненных, я, взяв дополнительные одеяло и подушку, улегся на пол. Эх, знать бы мне тогда, что это будет переломным моментом в моей жизни…