Симбиоз

Когда они кладут того торчка мордой в заплёванный асфальт, и Дженсен выбивает нож из его руки, на Джареда накатывает. Адреналиновый приход, чтоб его. Хотя рутинная вроде бы работа, каждый день краше другого: не шлюхи, так нарики, мелкое ворьё, алкаши, потерявшие человеческий облик и прочая мразь. Дженсен не столь категоричен в суждениях. - Я тоже мог оказаться на месте любого из них, Падалеки, - вздёргивая торчка на заплетающиеся ноги, говорит он. - Так что придержи язык. Джаред не брезглив, но избавиться от ощущения, что каждый раз в этом квартале он будто окунается в дерьмо, довольно трудно. Он косится на Дженсена: серьёзно он, что ли? Двадцать восемь лет, фигура и рожа - как у голливудской звезды, а обаяние можно на зиму заготавливать, впрок. Разве он мог стать наркоманом или алкашом? За полгода работы он никогда не рассказывал о своём прошлом. Наверное, и не стоило. Кофе, купленный в забегаловке на углу, дрянной, горький. Пока они везут обколотого юнца в участок, Джаред и двух глотков сделать не может - такая отрава. Косится на Дженсена: тот пьёт хоть и без удовольствия, но и без откровенного отвращения на лице. - Как ты можешь пить это говно? - Джаред кивает на стакан в руке напарника. - Я ещё и не такое могу, - невозмутимо отзывается Дженсен. - Залог выживания, Падалеки. - И кладёт ладонь на его колено, поглаживая сквозь брюки. Жаром опаляет тут же, как по команде - и к этому тоже никак не привыкнуть, Джаред вздрагивает и плывёт, как в первый раз. В первый раз - когда они отработали банду, державшую в страхе полквартала, и Дженсена чуть зацепило шальной пулей. Джаред явился к нему домой без приглашения и начал с того, что опустился на колени прямо в прихожей, пока Дженсен судорожно хватался одной рукой за стену, а другой - за пораненный бок. Постанывая то ли от удовольствия, то ли от боли, поощрял: "Давай, Падалеки... О, чёрт. Да. Да... Глубже возьми, " - как будто всё происходило так, как нужно. К тому моменту они были напарниками не дольше недели, но с первого дня Джаред понял, что это, блядь, судьба. Каждый раз они трахаются на отходняке - и это нормально. Лезут в пекло, ловят пули, предназначенные другим, перехватывают занесённые ножи, отбирают заточки, заигрывают со смертью в самых отстойных районах Далласа - и в этом ловят свой кайф. Для Джареда - это ощущение захватывающей опасной игры, для Дженсена - средство от адреналиновой ломки. Их как нарочно ставят в такие рейды, куда ни один нормальных коп не пойдёт по доброй воле, и, зачищая очередной притон или гоняясь по тёмным улицам за торчком, ограбившим припозднившегося прохожего, Дженсен всегда успевает дать Джареду понять, что их ждёт после. Обычно это отель. В одном из тех кварталов, где ещё вчера они сдавали кросс по замусоренным переулкам. Дешёвая, неприметная гостиница с маленькими неуютными номерами, холодной водой в душе и постелью в подозрительных пятнах. Здесь не спрашивают имён и удостоверений - достаточно хрустнуть наличными. К моменту, когда они переступают порог комнаты, Дженсена обычно нехило так трясёт. Они не целуются - они жадно кусают губы друг друга, попутно избавляясь от одежды, грубо сдирают футболки, джинсы, раскидывают по комнате обувь, торопясь поскорее удовлетворить обоюдный тактильный голод, бешеную похмельную жажду адреналинового отходняка. После таких схваток на их телах остаются царапины, синяки и следы зубов - это нормально. Бывает и так, что они, скалясь, кружат по тесному номеру, примеряясь друг к другу - подначивают ухмылками, блеском в глазах и провокационными словечками, чтобы усыпить бдительность и напасть первым. Джареду почти никогда это не удаётся. - Ты грёбаный оборотень, - смеётся он, выуживая из пачки смятую сигарету. Джаред лежит на животе поперёк кровати, Дженсен - на спине, пристроив голову на его поясницу. Отдыхают после первого захода - сегодня денёк был тот ещё, так что можно рассчитывать на второй. - Чего это? - Дженсен лениво приподнимает бровь, почёсывает лодыжку. Он ленив, красив и пахнет зверски приятно - спермой, потом и едким лосьоном после бритья, который ему давно пора сменить. В целом эта смесь ароматов Джареду нравится. Он затягивается, переворачивается на спину, и Дженсен, недовольно заворчав, укладывается башкой на его живот. Джаред ставит пепельницу на грудь, смотрит, как завиваются над головой дымные колечки, всасываясь в выщербленный потолок. За стенкой задорно трахаются, со звуком. - Ты оборотень, - повторяет Джаред, смакуя слово на языке. - Тебя хуй скрутишь. Я тебя выше на голову, а всё равно никогда не получается. Дженсен смеётся беззвучно, и Джаред с удовольствием изучает его профиль, заросшие рыжей щетиной щёки, прикрытые ресницами глаза. - Чего ты ржёшь? - не дождавшись ответа, он протягивает руку, тычась запястьем в губы Дженсена. - Давай, укуси. Хочу быть таким, как ты. Дженсен фыркает, обдав кожу мелкими брызгами слюны. - Вот ещё. Много чести. Падалеки, так мой дар не передаётся. - А как? Дженсен переворачивается на живот гибко, как кошка, и бледный неоновый свет из-за неплотно задёрнутых штор озаряет его лицо - нездешнее, странное. Джаред тушит сигарету в пепельнице, опирается на локти, с восторгом смотрит, как Дженсен подползает к нему и упирается подбородком в грудь. В этом освещении реально кажется, что у него сияют глаза - глупо, но правда. Снова накатывает - не так остро и резко, как в первый раз, а даже приятно: сладкая волна, вызванная дыханием Дженсена на коже, плавно опускается вниз, и член начинает твердеть. Дженсен нависает над ним, упираясь руками в кровать, и кончиком языка выписывает на груди буквы - особенно ему удаётся J. Нижний "хвостик" заходит на сосок, и Джаред чуть выгибается, закусывая губу. Дженсен роняет голову и втягивает в рот маленький сморщенный комочек напряжённой плоти, дразнит зубами, оттягивая. - Зубы в ход опять же пускаешь... - Джаред прерывисто выдыхает, и Дженсен фыркает, обдав кожу тёплым дыханием. - Кто ты после этого? - Э-э. Дай подумать. Коп, который сегодня чуть не подставился под пулю? А вчера вместе с напарником поймал двоих обколотых уродов, которые надеялись разжиться дневной выручкой в "7-11"? А позавчера позволил себе отсосать одному любопытному придурку, но этого показалось мало? Он поднимает глаза - в них совершенно отчётливо дрожит жёлтый отблеск, но, может быть, это всего-навсего свет от рекламной вывески за окном. Джаред рывком приподнимается, опрокидывает Дженсена на себя и впивается в его губы, и трётся бёдрами, раздвигая ноги и впуская в себя член Дженсена, по старой смазке и его же собственной сперме. Дженсен въезжает до упора и замирает, выгнув спину и кулаками упираясь в продавленный матрас. За стеной коротко вскрикивает женщина, и Джаред резко выдыхает ей в унисон, расслабляясь. - Давай же, - хрипло торопит он, стискивая бок Дженсена, нащупывая заживший рубец от пули. - Давай, Эклз, отпусти себя. Дженсен долбится в него мелкими глубокими толчками, подхватив одной рукой под бедро и скаля зубы - пот капает с его лба и острых, стоящих дыбом коротких волос. Джаред выгибается и закидывает руку назад, упираясь в стену над изголовьем, потому что кровать шатается, как пиздец, и скрипит, грозя развалиться на части. Но даже если она рухнет, Джаред уверен, что Дженсен не остановится. Потому что на таком приходе это невозможно. Ладонь Дженсена скользит по животу Джареда, по груди, обхватывает горло - и тут же ныряет под шею, приподнимая. Джаред взлетает вверх, цепляясь за плечи Дженсена, чувствуя его хватку на талии и бёдрах. Губы Дженсена блуждают по его шее, лихорадочно прихватывая кожу... и вот оно - укус. Чувствительный, до синяка. - Не ленись, - шепчет Дженсен, зализывая ноющее место. - Давай, Падалеки, поработай задницей, ковбой, заставь меня кончить. Джаред фыркает и сцепляет руки на его взмокшей шее, откидываясь назад. - Ты умеешь просить, Эклз. - Я не прошу. Я требую. - О как. Джаред медленно приподнимается и снова опускается на горячий, мокрый от смазки член, глядя в глаза Дженсена, который, похоже, совсем ничего не соображает. И не надо. Иногда неплохо, когда один решает по жизни, а другой - в койке. К сожалению, Дженсен чаще забирает себе право делать и то, и другое, но сейчас не тот случай. Он позволяет. Сними мою ломку, просит он безмолвно - взглядом, телом. Сними мою чёртову ломку, потому что ты мой метадон для героинщика, моя безделушка для клептомана, моя первая и самая сладкая кровь для того, кто любит убивать. Джареда закручивает вихрем ответного требовательного желания: дай мне. Дай. Всего дай. Всего себя. Они сплетены ниже пояса, Дженсен подкидывает бёдра вверх, придерживая Джареда за ягодицы, и тот откликается на этот ритм, двигаясь вверх-вниз на члене, съезжает по смазке и вновь приподнимается так, что внутри остаётся только головка, и замирает на мгновение. Дженсен с оттяжкой кусает Джареда за нижнюю губу, упирается взмокшим лбом в лоб. - Дразнишься, сука, - шепчет он. - Именно... Дженсен с силой насаживает его на себя, не давая соскользнуть, и Джареда распирает боль, огромная, сладкая, замешанная на потрясающем наслаждении. Он чувствует на своей шее губы Дженсена, его дыхание, и его протяжный низкий стон, и кончает, выгнувшись назад, в руках, которые удержат - всегда, несмотря ни на что. Сперма жемчужно взблёскивает на коже, играет голубоватыми отблесками, тёплая и скользкая. Дженсен, переводя дыхание, падает назад, в изножие расшатанной кровати, широко разбросав колени, и Джаред наклоняется над ним, вылизывая его живот. За окном глухо воет полицейская сирена, и оба рефлекторно вздрагивают. - У нас дневная смена, помнишь? - Джаред усаживается на колени между раскинутых ног Дженсена, рисует пальцем на животе, по слюне и остаткам спермы. Дженсен ёжится. - Щекотно, блин. Джаред пишет букву "J", затем "A". "А" острой верхушкой цепляется за пупок, и Джаред вкручивает туда палец, с интересом наблюдая за Дженсеном - тот недовольно приподнимает голову и молниеносно отбивает руку Джареда. - Как у тебя это получается? Скажи, а? - Джаред падает сверху, и Дженсен лениво прочёсывает пальцами его волосы. - На тебе всё, как на кошке заживает, у тебя, сука, девять жизней минимум... Я тоже так хочу. - Ты опять о своём. - Ты не человек, Эклз, ты тварь ночная, опасная... - Вымой рот, прежде чем снова будешь меня целовать, - глаза смеются и искрятся, как будто на их дне - россыпь золота. Джаред сползает ниже и пробует языком ямку под горлом. Внутри у Дженсена что-то тихо вибрирует, будто он действительно урчит, как кот. - Может быть, я к тебе приставлен, чтобы тебя оберегать, придурок, - шепчет Дженсен в волосы Джареда. - Отбивать тебя, безбашенного, у всего этого дерьма. Джаред поднимает голову: - Чего? - У каждого должен быть свой оборотень, - загадочно улыбаясь, говорит Дженсен. - А уж если веришь в это дело, то тем более. - Иди ты, - Джаред понимает, что Дженсен шутит. Зевает, нашаривает на тумбочке будильник, заводит на шесть утра. Смена в восемь, а ещё домой заезжать, переодеваться... Он засыпает, слушая раскатистое урчание в груди Дженсена, и ему кажется, что девять жизней - это очень и очень мало. Тем более Дженсен израсходовал на него как минимум три. *** Здание рвануло, когда Дженсен и Джаред волокли к выходу последнего раненого заложника - мир вокруг с жутким грохотом разлетелся на куски и осыпался каменным ливнем. Джаред чувствует сильный толчок в спину, вместе с трясущимся от страха парнем вылетает в руки копам и оборачивается - там, где несколько секунд назад был Дженсен, только гора обломков скрученной арматуры и бетонных опор. Обламывая ногти, Джаред роется в этой куче, и от ужаса леденеет где-то под языком, и хочется выть. Дженсен, покачиваясь, выходит из-за ближайшей уцелевшей колонны. Его ладонь прижата к шее и густо окрашена алым. Он смотрит на Джареда мутным взглядом и левой рукой показывает: мол, всё окей. Вот же ж мудак, а. - Не смей! - орёт Джаред, волоча напарника на себе, туда, где сполохи маячков вспарывают ночное небо. - Не смей подыхать, ты, оборотень чёртов. Слышишь? Дженсен ворочается в его объятиях, пахнет кровью и битым кирпичом. Скорая увозит пострадавших, и Джаред вынимает из пачки сигарету, просит прикурить, сложив окровавленные ладони лодочкой. Он дотягивает до фильтра, выбрасывает окурок в руины и идёт к машинам. Дженсен, как обычно, оставил ключи в замке. В больнице холодно и пусто, как в морге, даже у врача, встретившего Джареда, серое, замученное лицо. - С ним всё будет в порядке, - говорит он, ещё до того, как Джаред успевает открыть рот. - Но есть ещё кое-что... У вас какая группа крови? - Вторая отрицательная... - Прекрасно. Вы можете одолжить вашему напарнику немного. Без возврата, разумеется. Оказывается, люди в белых халатах тоже умеют шутить, это хорошо. - Я готов, - говорит Джаред. Сорок минут выпадают из его жизни, а потом его зовут в палату - Дженсен пришёл в себя. И кровь Джареда льётся в его вены, заполняя пустоту, заставляя сердце биться ровнее и сильнее. Джаред придвигает к кровати табурет, садится и забирает в ладони холодную руку Дженсена. - Не вздумай рыдать, - предупреждает тот. - Кончай, - криво улыбается Джаред. - Много чести. Дженсен закрывает глаза и облизывает губы. Справа на шее белеет повязка, странно контрастирующая с загорелой кожей. И вообще, этот больничный прикид - полный пиздец. - На тебе ничего нет, кроме этой рубашки? - вкрадчиво интересуется Джаред. - Ты совсем уже? - Дженсен ржёт, беззвучно содрогаясь всем телом. - Ну скажи. Нет? - Нет. - Оу, - говорит Джаред и воровато оглядывается. - Ничего, если я запру дверь? Дженсен приподнимает бровь. - Неймётся? - интересуется он чуть срывающимся голосом, видать, самого тоже разбирает, ещё как. - Я где-то читал, - шепчет Джаред, наклонившись к его лицу, - что есть такая штука… Симбиоз называется. - И? – Дженсен практически касается его губ своими, сквозь тонкое одеяло чувствуется, как дрожит от привычного возбуждения его тело. - Взаимовыгодное единение двух организмов, оборотень. Рано или поздно я стану таким, как ты. Дженсен улыбается. - Не умничай. Закрой дверь лучше. Он откидывает одеяло, и Джаред видит, как тонкий зелёный хлопок больничной рубашки натягивает вполне приличный стояк. - Помоги мне, - шепчет Дженсен, и его взгляд медленно заволакивает жаркая, ненасытная мгла. *** Дженсен выходит из больницы в рекордно короткий срок – через пять дней. «У вашего напарника потрясающая способность к регенерации тканей, сержант Падалеки. Просто удивительно». Ничего такого, на самом деле. Правда. Джаред встречает Дженсена у дверей. Они коротко обнимаются и идут к машине. - Мы почти вышли на того ублюдка, чьи люди взяли заложников в супермаркете, - говорит Джаред. – Там целая банда таких, отмороженных властелинов мира, так что работы хватит… - Мы просто патрульные, помнишь? – Дженсен облокачивается на крышу машины, улыбается. На шее розовеет тонкий шрам. - Николс, походу, нами впечатлился, так что жди приказа о переводе, - смеётся Джаред. Дженсен притягивает его за воротник рубашки, целует в губы, влажно, грязно, и Джаред стонет, вильнув бёдрами. - Чёрт… хватит. - Знаешь, - говорит Дженсен, - а твоя кровь ничего так. Действует. И, не дожидаясь, пока Джаред отморозится и сообразит, что никто ему не говорил о том, кто стал донором, Дженсен подмигивает и садится в машину, и глаза его ловят отблеск закатного солнца, который так и остаётся в их мерцающей зелёной глубине.