***
— О, Томас, ты глупый, — улыбается солнечно Габи, рассматривая своего брата, что сидел на подоконнике, горделиво выставляя напоказ полученный им значок капитана команды Гриффиндора по квиддичу. — Тебе не нужно так высоко задирать свой нос. Томас — старший брат Габриэль, который старше её на два года, старше, — а значит, умнее. Правда, так считал только он. Между ними, как и любыми другими близкими родственниками, было столько же идентичного, сколько различавшего их. Габи хрупкая на вид. Настолько хрупкая, что, если сжать её запястье, кажется, можно услышать, как ломаются кости. Брат же, наоборот, крепок в плечах, ловок, как снежный барс на вершине горы. К тому же, парень брюнет, а младшая Оуэн стала обладательницей золотистых, как колосья пшеницы, волос. Но, несмотря на все эти внешние различия и совершенно противоположные характеры, они всегда были рядом. Плечо к плечу, рука в руке — продолжать этот список можно до бесконечности, а потому избавлю читателя от излишней официальности в словах. Этот день только начинается, и я, с трудом познакомив вас с основными персонажами нашей истории, начну.Цепочка привычной жизни разорвалась в то время, когда солнце почти скрылось под водой озера. Габриэль сидела возле своего любимого дерева и заканчивала рисунок карандашом, когда раздался оглушительный треск. Девушка подскочила с травы, сбивая с себя горящий блокнот, а Изабель смеялась, держась за ствол дерева одной рукой и другой — за живот. — Я не вижу совершенно ничего смешного, мисс, — строго замечает она, с огорчением смотря на то, как пепел разносит ветер, а затем, на свои обожженные руки. — Злая шутка. Вы ужасны! — только сделав шаг вбок, пострадавшая тут же ощутила, как её прижали к дереву чужие руки. Как обожгло кожу горячее дыхание. Запахло виски и карамелью. — Какой смелый барсучок, — скалится пьяная Лайтвуд и проводит кончиком палочки по её волосам, накручивая локон. — Хочешь сказать, тебе неприятно? — Что же может быть приятного в ожогах? — с искренним удивлением спрашивает Эль, прижимая сумку к груди так, словно девушка уходит под воду, а сумка — спасательный круг. — Ты права, милая. В ожогах — ничего. Но это ты должна оценить, — улыбка Иззи вдруг превращается в настоящую ухмылку, а Оуэн вжимается от ужаса в ствол дерева. Чужие губы вдруг накрывают её собственные… Все слишком правильно. И так приятно. По телу проскальзывают искры удовольствия, похожие на ящерок, а отталкивать наглую слизеринку совсем не хочется. Габриэль прикрывает глаза, приоткрывая губы, но Изабель отстраняется и смеется. — Наивная сучка, — слова бьют хуже пощечины. — Я никогда не свяжусь с грязнокровкой! Блондинка всхлипывает и пытается сдержать поток слез. — Ты такая же, как и они! Мерзкая! — она выкрикивает это так отчаянно, словно хочет этим убить, а затем срывается с места и исчезает в глубине двора Хогвартса. Ошеломленная поведением Габи, Лайтвуд собирается броситься в погоню, чтобы добить, но… Что-то задето. Тонкая струна в душе Изабель пискнула, как мышь, попавшая в ловушку. С этого самого дня она потеряла покой.