Бескрайнее небо

Прошло несколько дней с тех пор, как начались эти странные приступы. И только сейчас я могу хоть как-то описать свое состояние. Я не знаю, какой сейчас день недели, да какая неделя по счету - тоже. Наружу нас больше не выводят, значит, корабль идет к следующему пункту торгов. Теперь мой мир и мир ряда таких же несчастных ограничился до темного трюма, а единственным человеком, которого видели рабы - надзиратель с очередной плошкой ужасной похлебки из объедков. В помещении стоит жуткий смрад - на днях умер один из юношей, и покуда тело не обнаружили, успел пройти какой-то срок. Возможно, из-за этого часть заключенных заболела. Возможно, стоит быть благодарной, что тебя держат отдельно ото всех, хотя деревянная перегородка не особо спасает от болезней, только от всеобщего отчаяния, оставляя тебя наедине с собственным страхом. В последний раз, когда нас выводили на показ потенциальным клиентам, умудрилась стянуть пару кусков картона, теперь пишу это все угольком. Это помогает не сойти с ума окончательно и не поддаться губительной атмосфере вокруг. Приступы. С некоторых пор у меня возникает ощущение, что я - не я. Порой я помню, как на команду, где я только-только нашла свое место и начала доверять людям, напали с целью получить живой товар. Но наступают моменты, когда вполне очевидные вещи кажутся абсолютно незнакомыми. Тогда я слышу внутри какой-то голос, испуганный и удивленный, он словно спрашивает меня - "где я?", "что за странная сила у людей?" и тому подобное. Возможно, это произошло из-за каких-то медикаментов, которые всем вкололи прежде, чем запереть в трюме. Именно этот голос подсказал мне делать такие записи, как будто он или она - это другое существо. Не знаю, как точнее описать. Но с другой стороны, эти записи весьма полезны - провалы в памяти из-за этих приступов благодаря им заполняются. Да и этот некто более спокоен. С тех пор, как нас в последний раз выводили наружу, меня отделили от всех и прикрепили к телу довольно крупную капсулу. Что в ней - не знаю, открыть не могу. Иногда внутри вещь глухо стучит о стенки. Страшно, это все страшно, хочется от всего этого кричать, но нельзя - надзиратель в миг утихомирит своими методами. Страшно от окружения, от неизвестности, от таинственного голоса, что со мной иногда общается, и от приступов. Я пишу эти строки в надежде не сойти с ума и с верой в то, что этот кошмар когда-нибудь закончится. Б.Х.