Ошейник для моей жизни

Белые волосы были затянуты в тугой хвост. Девушка сидела на балконе и, напевая под нос отстранено знакомую мелодию, рисовала. На большом холсте проступали очертания домов и пышные облака, пронизанные мягким закатным светом. Белая майка, которую она постоянно одергивала, местами уже не отстировалась от разводов масляной краски. На диване в гостиной дремал вытянувшись лохматый пес. Рядом тихо шумел телевизор. Девушка качала головой, улыбаясь собственным мыслям. Лежащий рядом телефон периодически сообщал о входящих сообщениях. В глубине квартиры хлопнула дверь, и пес, резко подорвавшись, бросился встречать пришедшего. Женя рассмеялся, кидая в глубь комнаты мячик, отвлекая собаку и проходя в гостиную. На журнальном столике валялись тетради и карандаши. Рядом неровной стопкой возвышались учебники и затрепанные книги. Он присел рядом, приводя место в более приемлемый вид. Девушка на балконе так и не отреагировала. Женя заметил, что на пальцах прибавилось пластырей и перевел взгляд на стоящую в углу гитару. Он подошел ближе, убирая книги в шкаф и подбирая с пола самоучитель с нотами, по которому когда-то учился сам. Девушка на балконе вновь начала петь. Женя поднял гитару и вышел к ней. Играть что-то конкретное не хотелось, поэтому он просто перебирает струны. Теплый майский день перерос в не менее теплый вечер, который ленью растекался под кожей, заставляя прохожих замедлить свой привычный быстрый шаг и неспешно брести в сторону своих домов. Легкий ветерок принес с собой запах выпечки из булочной на первом этаже соседнего дома. Пес снова улегся спать, но в этот раз решив, что рядом с хозяевами удобней и теперь грел своим шоколадным мехом бок. Пушистый хвост временами начинал активно бить по раскиданным на полу подушкам, но в прочем быстро успокаивался. Женя смотрел на открывающийся вид и даже в какой-то степени понимал, почему спустя столько времени она села рисовать что-то не по программе университета. Девушка рядом небрежно бросила кисть в стакан и потянувшись упала на его плечо. Она все также продолжала напевать, а её телефон не переставал оповещать о входящих сообщениях. Девушка подхватила его начиная просматривать диалоги. Фото от подруг, огромная простыня от старосты и, он слегка дергается, диалог который не читается уже не первый месяц. Снова сообщения, цифра справа уже давно застыла на отметке девяносто девять плюс, и она все также меланхолично пролиснула его, отвечая что-то в другом. — Ты стала более веселой с того момента, как помирилась с ними. — Думаешь? — Вижу. Женя склонился к ней, легко целуя в нос, наблюдая, как девушка корчит рожицу и легко поднимается, будто и не сидела до этого несколько часов в одной позе у мольберта. Со стороны кухни раздался шум воды, и пес у ноги вновь дернулся заинтересованно поднимая голову. Женя опустил руку, зарываясь в густой шоколадный мех. Пес зевнул, вновь укладываясь спать. Девушка вернулась обратно с двумя чашками чая. — Как день провели? — Спали до обеда, потом учились. Ещё я песню дописала, но лучше не об этом. — Уже знаешь да. Впрочем это было не удивительно, прочесть дашь? Девушка потянулась к куче тетрадей, вытягивая одну и отдавая Жене. Она обхватила кружку открывая инстаграм и лениво листая ленту. Женя удивленно на неё посмотрел и открыл тетрадь на импровизированной закладке из карандаша. Быстро пробегая по строчкам и понимая, что не видит ни единой позитивной строчки. Опять. Женя выдыхает, вытягивая из кармана пачку сигарет, девушка укоризненно смотрит в его сторону и снова утыкается в кружку с чаем. Женя подкуривает и мысленно перебирает варианты начала диалога, а поговорить надо. — Насть. Нам надо об этом поговорить. И не потому что я ревнивый мудоеб, а потому что я перестаю понимать, что творится в твоей голове, и меня это пугает. Девушка устало улыбнулась, прижимаясь ближе к его боку и потерлась головой. — Давай зайдем. Холодает. Она легко поднялась, подбирая раскиданные вокруг тетради и кисти. Женя поднимается следом, помогает занести вещи и уходит на кухню, включая чайник. Подхватив кружки с пряным напитком, он вышел в гостиную. Настя с ногами забралась на диван и трепала ухо развалившегося рядом пса. Девушка смотрела в окно и о чем-то размышляла. Женя сел рядом, медленно стягивая резинку с отросших волос. — Помнится как только мы переехали, ты сразу срезала большую часть. За пол года они почти отрасли обратно. — Не нравится? — Ты нравишься мне любой. Настя улыбнулась, опуская взгляд на щенка развалившегося между ними. Пес крутился, прося внимания и тем самым давал её пару минут на то, чтобы понять, с чего начать разговор, которого она так долго избегала. — И что именно ты хотел от меня узнать? — Ты никогда не рассказывала, как все это началось. — А ты никогда и не спрашивал. Женя откинулся на спинку дивана и, прикрыв глаза, замер готовый внимательно слушать все, что ему скажут. Настя в очередной раз нервно заправила пряди за уши. Она крепче обхватила дрожащими руками чашку и на выдохе спросила: — И что именно тебе интересно? — Все кукла. Ты почти ничего не рассказывала о своей жизни до нашего знакомства. И это обидно, ведь я тебе все рассказываю. Девушка виновато дернулась и протянула к нему руку, мягко огладив по щеке. Женя поддался ближе, перехватывая руку и мягко целуя костяшки пальцев. Настя мягко выдохнула и укоризненно покачала головой. — Если ты продолжишь, то нам снова придется отложить этот разговор на неопределенный срок. — Убедила. Настя медленно, почти нехотя вытянула руку. Поговорить придется. — Меня воспитывала бабушка. Мама развелась с отцом, когда мне и двух месяцев не было и ударилась в карьеру и самореализацию. А я перекочевала к бабушке с дедушкой и очень долгое время по мере своего взросления дружила только с книгами. Поправка, с книгами, Ваней и Антоном. — Как можно забыть про этих двоих, они же вечно рядом с тобой, даже когда мы уезжали, они были единственными кому ты все рассказала. — Именно поэтому и не вспомнила. Мы всю жизнь вместе. Они прошли со мной очень много. Я смело могу сказать, что они видели меня абсолютно в любых состояниях. Я всегда говорю, что Ваня это тот человек который держит для меня коробочку платочков, а Антон подливает виски в стакан и говорит, какая я дуреха. — Я заметил, ты доверяешь им многое. — Я доверяю им свою жизнь. — Звучит крайне пафосно. — Но у этих слов есть подкрепление делом. Что еще? — Лена и Таня. — С Таней тоже дружили с детства. — Насколько раннего? — Примерно с того, когда подобранная с земли палка это меч, а ты не наивный ребенок, а великий маг. Собственно примерно так наше детство и проходило. — Охотно верю. Лена? — Она училась в параллельном классе, но потом перевелась к нам. Причин я уже и не вспомню, как и того почему мы начали общаться. Но раньше она была единственным человеком способным вытерпеть мои загоны и не уйти. Ей как бы так сказать всегда параллельно, я даже не помню чтобы мы ругались хоть раз. Спорить, какая революция была более значимой могли, но никогда не ссорились. — Я начинаю завидовать, — Женя потрепал пса за холку. — У меня таких друзей не было. — И даже нет предположений почему? — Я всегда вел себя как мудак, хотя как выяснилось таковым вообщем-то и не являлся. — Крайне странный защитный механизм, не находишь? Настя отставила пустую кружку и сипло выдохнула. Говорить о том, что осталось крайне не хотелось. Внутри надсадно ныло сердце и то, о чем она старалась не вспоминать, забыть, упихнуть подальше в своем сознании, сейчас снова всплывало, заставляя кровь бешено бить по вискам. — Кукла, если ты не хочешь… — Женя протянул к ней руку, мягко сплетая пальцы. — Нет, все в порядке, просто… — она глубоко вдохнула, — просто это оказалось сложнее, чем я думала. Влад, он как проблемное отражение из какой-нибудь сказки. Вечно создавал проблемы, но не раздражал в привычном понимании этого слова. Он, не знаю, как сказать. Мы ссорились потому, что ставили перед собой разные ценности, не понимали, что творится в наших мозгах. А потом произошла вся эта фигня с травой и все стало действительно сложно. Он привязал к себе, сыграв на том, что я просто не могу подвести свою семью. — Кстати об этом. Как именно это произошло? — Да просто и тупо. Вполне в его стиле. Меня почти приняли менты, пьяную в говно и собирались пробивать кто и проверять карманы. А пакет я тогда уже нащупала, и спутать пакет травы с чем-то другим крайне, сука, сложно. Пока они шманали других, Влад опять же крайне банально утянул меня оттуда, а потом мы долго бегали дворами, потому что оказалось, что рейд был не один и шманали весь район. Как мы добрались до квартиры, в душе не ебу, ибо половины я так и не помню. Помню лишь, как меня вжали в кровать и вполне ласково объяснили, кому и что я должна. И ты мне сейчас руку сломаешь, так сжимать. — Прости. Я не могу к этому привыкнуть. — Забей. Это пройденный этап. Об этом можно забыть. Сначала это все было сложно, а потом… Мы будто притерлись, все стало проще. На мгновение я даже подумала, что влюбилась. — А на самом деле? — Привыкла. Поймала что-то родное. Я слишком засиделась в четырех стенах и начала скатываться в рефлексию. А он вытянул, привязал к себе. А потом появился ты. И я увидела, что и он тоже попал под все это. Боязнь потерять якорь била и по нему. И мы снова начали ссорится, а затем все потухло. Я очнулась, взяла себя в руки, а он за два дня нашел новое развлечение. Которое переросло во все то, что происходит сейчас. — И не обидно? — Нет. Уже нет. В самом начале, в тот день, когда увидела, было обидно. А потом стало все равно и принимать решения стало так просто. Больше не надо было оглядываться на чужое мнение. И я лучше узнала тебя. Настя потянулась обнимая его и нежно взлохматила отросшие волосы. Женя потянул её ближе, усаживая на колени и утягивая в поцелуй. За распахнутой балконной дверью шумел вечерний город. Пес гремел мисками на кухне, нарушая приятную тишину. Женя нежно перебирал светлые пряди, размышляя обо всем, что узнал сегодня. Настя тихо мурлыкала себе под нос на ходу придуманную мелодию. — Споешь? Девушка приподнялась рассеяно посмотрев на него. Женя беззвучно кивнул на стопку тетрадей и поднялся, чтобы взять гитару. Настя вытянула нужную тетрадь, раскрыв её на заложенном карандаше, и на ходу поправила что-то в тексте. Взяв принесенную гитару, она легко перебрала струны и, пару минут подумав, тихо начала петь. На кровавых рассветах Ищу свою комету И тебя по секрету жду Мои пальцы как дикие В них течет электричество Его хватит до мая нам А там долгожданная оттепель Снесет крышу с петель Я не мальчик, не девочка Я твой ласковый зверь Верь в мои сказки Верь без опаски Я тебя научу, Я тебя научу, Я тебя научу, Я тебя научу летать… Девушка перестала играть, так и не допев. Женя удивленно вскинулся. — А как же конец? — А у нее нет конца. Потому что она только начало.