***
За промёрзлой осень следует зима. Она выдалась по-настоящему холодной и суровой. Мён всё сильнее и сильнее погибал из-за этой любви. Уже тошнило от самого себя, но сил бросить всё и поставить жирную точку просто-напросто не хватало. Если он откажется от Чонина, то младший больше и в его сторону не посмотрит. И ещё хуже, просто будет его игнорировать. Чунмён это не вынесет. Сегодня ровно год, как они встречаются. Недоотношения, недолюбовь, которая приносит лишь боль и страдания, а не желаемой счастье и эйфорию. - Хён, я жду тебя сегодня в нашей квартире, - Чонин бросил так холодно, что Чунмён даже поёжился. Всё как обычно, ни намёка на улыбку или какие-нибудь светлые чувства по отношению к старшему. Чунмён лишь кивнул в ответ, ведь его даже и не спрашивали, а просто поставили перед фактом. Белая рубашка обтягивает хрупкое тело, а воротник словно душит. На глаза снова наворачиваются слёзы, но Мён до боли закусывает губу. Нельзя плакать. Нельзя выглядеть жалким. Всё будет хорошо. Когда-нибудь.***
На улице слишком зябко и холодно, лазурно-розовое небо предвещает сильный мороз. Мён кутается в мягкий шарф и подносит руку ко рту, чтобы согреть их. Что же предвещает этот вечер? Снова лишь тупой трах и он снова уйдёт? Чонин никогда не остаётся до утра – получает то, что хотел и молча собирает вещи, а затем громко хлопает дверью. А Мён до утра плачет, а затем влияет в себя двойную порцию крепкого кофе и замазывает тональником очередные синяки под глазами; и кутает шею в шарф, чтобы спрятать яркие засосы, которые так неосмотрительно, или словно на зло, он рассыпал по всей шее и ключицах. Бледновато-коричневая дверь словно пугает. Мён жмётся около неё, и боится зайти в свой собственный ад, который его там ждёт. С одной стороны, там Чонин, человек, который давно засел давно в сердце и не вытиснуть его оттуда. Сколько не пытался – бесполезно. Мён открывает дверь, тихонько разувается и снимает пуховик. В квартире тихо, и щемящая до боли пустота, которая витает вокруг, душит, словно змея. Юноша делает глубокий вздох и проходит вглубь комнаты. Чонина ещё нет, хотя они договорились встретиться тут в 10 часов. Чунмён садится на кровать, проводить руками по простыням, бледно-розовым, с каким-то рисунком, который напоминает цветок; - тяжёлый вздох. Даже эта квартира пугает, душит и делает больно, ведь сколько ночей он провёл здесь в одиночку, после того, как Чонин оставлял его. Больно. Невыносимо. Тяжело. - Ты уже здесь? – холодный голос наполнил спальню. Вот он, Чонин, стоит и одаривает старшего дерзким и соблазняющим взглядом. Ничего не меняется, тот же холодный и дерзкий парень, от которого пальцы на ногах скручивает. - Да, - голос Мёна слегка подрагивает, а руки начинают потеть. - Чего сидишь? Раздевайся, - Чонин снял бомбер, а затем резко схватил Мёна за руку, прижав к себе. – Я соскучился, детка. – От этих слов бегут мурашки, пусть они напущены и неправдивы, но всё равно приятно. Следом за бомбером Чонина летит рубашка Мёна, а горячие и пухлые губы покрывают шею и ключицы поцелуями. Мён плавится в этих объятиях, сходит с ума от этих поцелуев, сгорает от любви к этому человеку. Пусть любовь и невзаимная, но Мён любит по-настоящему, искренне и, похоже, навсегда. Чонин опускает Мёна на кровать, и залезает сверху, осыпая его лихорадочными поцелуями. Мён сгорает от желания, мнёт бледноватые простыни и кусает губы Чонина, словно доказывая, что он не игрушка, он – человек. Чонин не любит прелюдий, входит жестко, без подготовки и трахает, словно обезумевший зверь. Кажется, что он никогда не насытится этим сексом, хотя Мён знает, что трахает Чонин не только его. Сколько раз Чанёль говорил ему об этом, но Мён до последнего не верил, пока не увидел в тренировочном зале, как голосок, типа сопрано, стонет под его любимым. А тот так же, осыпает лихорадочными поцелуями и вдалбливает тело в стену. По щекам Мёна бегут слёзы, но Чонин не обращает на это внимание. Наконец-то достигает пика наслаждения, обильно кончает в Мёна, и откидывается на другую сторону кровати. - Ты стал слишком сентиментальным, хён, - последнее, что кидает вслед Чонин перед тем как уйти. – Комнату снова наполняют всхлипы, но больше похожее на крик души, разорванной в клочья. Он снова ушёл. Как всегда. Оттрахал – и свободен. Мёну снова придётся прятать синяки, замазывать тональником круги под глазами и прятать засосы, которыми так щедро одарил Ким.***
Чунмён окончательно сломался тогда, когда увидел как Чонин снова трахает очередного паренька. Нагло ухмыляется, закусывает губу и сладко стонет его имя. Чонин никогда не называл Чунмёна по имени – только хён или лидер. Звучит так, словно они чужие. Хотя, они и есть чужие. - С меня хватит! – Чунмён говорит сам себе, убеждая, что устал от этой недолюбви. Он продаёт квартиру, их с Чонином. Если нужно избавляться от всего, то это первое, с чего требует начать. Избавляется от всех вещей, которые напоминают о Чонине, удаляет совместными фотки. Чонин должен остаться в прошлом. Навсегда.***
- Хён, ты продал нашу квартиру? Зачем? – голос звучит так надменно, что Мёну хочется развернуться и ударить его. - Не хочу, чтобы нас что-то связывало. Найди себе другую игрушку, - Мён говорит ровно и спокойно, хоть внутри всё готово взорваться фейерверком. - Вот так значит? Что? Не нравится, как я тебя трахал? – следом истерический смех. По щекам Мёна вновь текут слёзы. Слова бьют больно, наотмашь. - Заткнись, Чонин!!! Ты и пальца не достоин Мёна! Чёртов эгоист, - Чанёль появляется так внезапно, что Мён чувствует хоть какое-то облегчение. Его друг рядом. Он всегда защитит. - О, а может это ты его трахаешь? – Чонин совсем разошёлся. А Мён тихонько оседает на пол и громко рыдает. Хуже унижения и не слышал. Как можно было сказать такое? Чонин же прекрасно знает, что Чанёль – лучший друг, которому он может доверить буквально всё. - Заткнись, сопляк. Иначе, я за себя не отвечаю, - Чанёль только хотел ринуться и набить морду этому эгоисту, но Мён крепко прижался к его спине, обхватив талию, не пуская сделать опрометчивый поступок. - Чанёль, он этого не стоит. Не надо, - Мён крепче прижался к спине и сильнее зарыдал. Чувствовать себя жалким, разбитым и униженным – самое худшее, что может произойти. - Ох, защитничек нарисовался, - Чонин лишь усмехнулся, но в глазах, всего на пару секунд, проскочило волнение. - Лучше свали, пока я тебе рожу твою не набил, - Чанёль злобно рычал, словно зверь, готовый вцепиться в свою добычу острыми зубами и разорвать на мелкие кусочки. - Счастливо оставаться, голубки, - последнее, что услышал Чунмён, прежде чем свалиться в обморок. И наступила темнота. Спокойствие.***
- Мён, ты как? – Чанёль сидел рядом с его кроватью и крепко держал за руку. Бедный друг не выдержал всего напряжения и свалился в обморок. Ну и кто бы выдержал всё это? - Вроде в порядке, - голова всё ещё адски болит, а кончики пальцев подрагивают. Врач поставил диагноз – нервный срыв. - Я переживал за тебя, - Чанёль облегчённо вздыхает и отпускает руку Чунмёна. Его друг доигрался – нервный срыв это вам не шутки. - Чонин не вернулся в общежитие? – Мён прикусывает язык, ведь совершенно не хотел это спрашивать. Но слова сами сорвались с языка, и владелец не смог их остановить. - Он сидит около двери твоей комнаты. Наверное, почувствовал свою вину, - Чанёль специально сказал это погромче, чтобы виновник сие прекрасия смог услышать. И извиниться, но сначала, хотя бы, зашёл в комнату. - Ммм, понятно, - кончики пальцев стали ещё больше покалывать, а сердце бешено стучать. Он не ушёл, а сидел рядом с его комнатой и, наверное, переживал. – Он правда просидел там всю ночь? - Да. С места не сдвинулся, - Чанёль тихонько подошёл к двери, а затем резко дёрнул её на себя. – Заходи, виновник торжества. Чонин молча поднялся с пола, а затем медленно подошёл к кровати, где лежал Чунмён. Тот лишь окинул его взглядом и прикрыл глаза – те слова, что били словно наотмашь, снова крутились в голове. И этот дерзкий и колкий Чонин так не похож на того, кто сел рядом и взял его за руку. - Чунмён, как ты себя чувствуешь? – он впервые назвал его по имени, и с его уст это звучало так приятно. Что же могло случится такое, чтобы человек так быстро поменялся? - Вроде хорошо. К чему весь этот цирк, Чонин? Хочешь меня свести в могилу? – Чунмён осторожно убрал руку из тёплых и таких приятных оков, и вопросительно посмотрел на Чонина. Что он этим добивается? Почему заботится о нём? - Прости меня, пожалуйста. Если сможешь, - Чонин опустил голову, а затем поднял свой взгляд на Чунмёна – в его глазах стояли слёзы. У Чонина есть эмоции? – Я очень переживал за тебя. Думал, что потерял уже навсегда. – Чонин снова взял Мёна за руку и переплёл пальцы. По щекам ЧунМёна полились слёзы, а на губах улыбка. Он извиняется перед ним и говорит совершенно искренне. - Ты же прекрасно знаешь, что я не могу долго на тебя обижаться, - Мён крепче сжал руку. Он знает, что выглядит совсем жалким, а ещё трусом, который не смог-таки забыть любимого человека. – Я люблю тебя. - Знаешь, я много всего надумал за эту ночь. О том, что я вёл себя по-свински с тобой, вечно обращался как с игрушкой, пытался уколоть – я сам не знаю что со мной, - слова лились потоком, но Чунмён смог уловить их суть. – Прости меня, Мён. Я понял, что без тебя – просто никто. И похоже, я правда люблю тебя. И очень давно. Чунмён никогда и не думал, что услышит эти три заветных слова, от которых пульс стал учащаться, а сердце бешено колотится, словно он пробежал стометровку. - Ты правда меня любишь? – всё ещё не осознавая всю ситуацию, Мён решил уточнить. - Люблю. Прости меня. - Давно простил. - Подвинься, я тоже хочу полежать. Я же всю ночь не спал, - Чонин по-хозяйски отодвинул Мёна и лёг рядом, сгребая старшего в тёплые объятия. Так хорошо. И хочется, чтобы время остановилось. Вот сейчас, появился именно тот Чонин, которого так любил Чунмён. - Поцелуй меня, Мён, - прожигающий взгляд и губы сливаются в нежном поцелуе. Чонин углубляет поцелуй и крепче прижимает к себе Мёна. Собственник – и у него это в крови. - Больше не оставляй меня, ладно? – слова тонут в новом поцелуе, напористом и страстном. Они словно изголодались друг по другу. - Не брошу тебя. Никогда. - Обещаешь? - Обещаю.***
Порой, любовь может приносить боль и страдание. А самое паршивое и гадкое в этой ситуации – когда твой любимый человек пытается унизить тебя, уколоть побольнее словами. Безответная любовь – это как идти босиком по стеклу – больно и невыносимо. Но люди могут ошибаться в свои чувствах, но когда они понимают, что этот человек больше никогда не появится в его жизни – чувства играют новыми красками. Боязнь потери, порой, наталкивает людей на безумные поступки. Но нужно научиться прощать и верить не только в себя, но и в своего любимого человека. Ведь любовь – самое прекрасное, что есть на этой земле.