Печенюшка

- Печенюююшкааа, - тянет Хосок, развалившийся на чонгуковской кровати, роняющий крошки от шоколадного печенья на тёмно-синюю простынь и вымазывающий пальцы в глазури, пока Чонгук, сидя на полу, задрачивает с Тэхёном в гонки, и оба периодически тянутся к старшему, чтобы тот их кормил. У них сейчас заслуженный отпуск, поэтому никто не отказывает себе в сладостях и прочих вкусностях, даже забывающий порой есть Юнги и вечно худеющий Чимин. Ким гаденько посмеивается и щиплет младшего за щёки, дразня его из-за прозвища. Младший на это только морщится и пытается увернуться от цепких пальцев, но Тэхён уже сам затыкается и подрывается в свою комнату, когда оттуда ноет Чимин и зовёт его. Хосок понимает, что в ближайшие часа два в свою комнату лучше не заходить, поэтому только поудобнее устраивается на кровати Чонгука и вытаскивает из пачки ещё одно печенье. - Хосок-а, сколько раз я просил не называть меня так? - недовольно бурчит макнэ, пока сохраняется. - Чонгук-а, сколько раз я просил называть меня хёном? - вторит ему Хосок и ухмыляется, когда Чонгук хватает его и перекладывает ближе к стенке, чтобы освободить место для себя и улечься рядом, закидывая руку на талию хёна и прижимаясь к нему. - Ну я ведь называю тебя по имени, - обиженно тянет младший, откусывая кусочек печенья, которое Хоуп держит в руке. - Я тоже, - с серьёзным видом говорит Хосок, а потом лыбится и хватает Чонгука за щёки, как Тэхён минуту назад, тянет их и смеётся. - Ты же cookieeee~ Чонгук на это только щёки надувает, руки хёна с себя сбрасывает и поворачивается к нему спиной, громко сопя. И нет, это совсем не по-детски, вот совсем. Хосок смотрит на это с умилением и обожанием, потому что Чонгук, на самом деле, самый настоящий ребёнок и все его альфачные выходки - исключительно для камер. В жизни он гораздо мягче и ребячливей, как любой нормальный подросток. - Эй, Чонгук-а, - Хоуп переваливается через донсена и смотрит на него, выпятив губу, но тот лишь отводит взгляд и насупливается ещё больше. - Ну не обижайся, Куки, я же любя. - Я мужик, вообще-то, - бубнит макнэ. - А "Печенюшка" звучит глупо. Хосок пытается сдержать умилительную улыбку и не начать смеяться, но не выдерживает и издаёт смешок, а потом мажет испачканными в шоколаде пальцами по щеке Чонгука, отчего тот возмущается: - Эй, Хосок-а, ты чего творишь? - Ничего, мужик, - усмехается тот и под пристальным взглядом младшего слизывает с его щеки шоколад, с удовольствием замечая, как от этого действия Чонгук судорожно выдыхает и устремляет взгляд на родинку на губе. Хоуп проводит пальцами по родинке, потом по всей губе, а потом запускает их в рот и начинает посасывать. Макнэ тут же валит хёна на спину и нависает над ним, вытаскивает изо рта чужие пальцы и сам тянется к ним языком, слизывает с них оставшийся шоколад и наклоняется к чужим губам, но не целует. - Будешь ещё меня так называть? - выдыхает он в нескольких миллиметрах от губ старшего, чувствует маленькие трещинки и чужое дыхание. - Буду, - тихо смеётся Хосок и тут же громко стонет, потому что Чонгук сжимает свою ладонь на его члене сквозь грубую ткань джинсов, а его руку просовывает себе под резинку домашних штанов, заставляя обхватить мокрыми пальцами возбуждённую плоть. Макнэ грубо кусает губы старшего, когда тот тихо скулит и движет рукой по его члену всё быстрее и быстрее, а потом проводит по ним языком и проникает им в рот, целуя глубоко и причмокивая. Хоуп зарывается свободной рукой в волосы Чонгука и оттягивает их, царапает шею, проводит ладонью по торсу до резинки штанов и просовывает руку под футболку, легко касается горячей кожи и с силой сжимает левый сосок. Младший от этих ласк тихо стонет в губы хёну и отрывается от них, снимает со старшего майку и спускается поцелуями на шею и ключицы. Хосок тяжело дышит, с силой сжимает член Чонгука у основания, и тот рычит, расстёгивая джинсы Хоупа и сжимая в ответ его задницу. - Чонгуууук, - хнычет Хосок, раскрасневшийся и смотрящий жалобно, пока макнэ стягивает с него джинсы и боксеры, оголяя стройные ноги и возбужденный член. Чонгук под просящим взглядом целует грудь и живот старшего, под аккомпанемент громких стонов играется с его сосками, а потом проводит шершавым языком по всей длине члена, и Хосок выгибается до хруста костей. - И где же твоё "Печенюшка"? - опаляет макнэ дыханием возбуждённую плоть и целует внутреннюю сторону бедра. Смазка находится всегда в тумбочке рядом с кроватью, поэтому Чонгуку не приходится отрываться от желанного тела, чтобы взять всё необходимое. Он выдавливает из тюбика лубрикант на пальцы и разводит длинные ноги хёна как можно шире, пока тот комкает пальцами простынь. Чонгук растягивает его осторожно и медленно, несмотря на то, что последний их раз был только вчера, выцеловывает какой-то только ему известный узор на острой коленке и слушает еле слышный скулёж Хосока, который раздражается, потому что младший специально не достаёт до простаты и только дразнит. Хоуп грозно смотрит на младшего, насколько позволяет ситуация и собственная выдержка, и Чонгук хмыкает, вытаскивая пальцы, приспуская штаны и плавно входя одним толчком до упора с тихим стоном. Хосок хватается за его плечи и сам нетерпеливо начинает двигать бёдрами, макнэ ему позволяет, поэтому он буквально трахает сам себя, закатывая глаза и попадая каждый раз по железе. Когда Чонгуку надоедает и он чувствует, что старший скоро кончит, то перехватывает его руки и заводит ему за голову, начиная двигаться лениво и медленно, еле сдерживаясь от того, чтобы не сорваться на быстрый темп. - Кукииии, - хватает ртом воздух Хосок и жмурится, подаётся резко бёдрами назад в тот момент, когда младший входит, и громко стонет, а в ушах отдаётся звоном этот развратный шлепок. Макнэ наклоняется и сминает губы Хоупа своими, а тот шепчет сбивчиво: - Я больше...не могу, - запрокидывает голову, выгибается и пачкает живот спермой. Чонгук кусает шею Хосока, сжимает его бёдра до синяков, совершает последние толчки и изливается в него, сорвавшись на громкий стон. Он валится всем весом на старшего и загнанно дышит, пока тот пытается сфокусировать взгляд на люстре. - Дэбак, - выдыхает Хоуп, обнимая Чонгука дрожащими руками за плечи. - Это было охуенно. Макнэ на это лишь самодовольно хмыкает и поглаживает узкую талию хёна. - Если каждый наш спор насчёт имён будет заканчиваться так, я вечно буду дразнить тебя Печенюшкой. Хосок смеётся, ещё не до конца восстановив дыхание, а Чонгук недовольно стонет и слезает с него, переворачиваясь на спину и всё-таки не в состоянии сдержать лёгкой улыбки. Хён у него ебанутый.