Шрамы.

      Зачем тебе? Зачем тебе такой как я?       Мои руки усыпаны шрамами. Они не исчезнут больше. Я вынужден до конца своей жизни носить кофты с длинным рукавом. Зачем я это делал? Зачем я продолжаю это делать? Не знаю. Или знаю. А тебе интересно? Не думаю.       И снова в руках лезвие. Как мне нравится эта дрожь перед тем, как творчески черкануть по руке острой частью. Руки — холст мой, на котором я творю. Нож — моя кисть, которая никогда не перестанет рисовать.       Тебе не нравится, что я делаю. Но мне то что с этого? Чтобы не делать другим больно — я причиняю боль себе. Это ведь лучше, чем брать грех на душу, доводя другого до суицида, да? Да. Конечно.       Отстань. Я тебе не нужен. Бледный, как черт, со свежими алыми ранами. Найди себе игрушку поинтереснее. Не меня.       Лучше уйду. Буду сидеть в своей темной комнате, завесив шторы и заколотив дверь. Выключу телефон. Ты не сможешь дозвониться, а я не сорвусь, отвечая тебе. Но я знаю исход.       Я не выдержал.. потянулся к мобильнику. Позвонил. Услышал голос и тихо заплакал. Кинул, не глядя, телефон и наверняка разбил. Нож, снова тянусь к холодному оружию. Зачем я ответил? Зачем? Дурак. Недоумок.       Физическая боль лучше моральной.       Интересно, чего я добивался? Не важно. Интерес быстро пропадает.       Это ты стучишься в дверь?.. Ты кричишь? Что за фальш в твоем голосе? Нет. Не фальш. Зачем пришел? Уходи. Нет! Прекрати! Не говори ничего. Твой голос. Меня тошнит от него!       Послушно замолчал, на мою безмолвную просьбу. Уходишь? Быстро. Ну я рад. Убирайся. Зачем тебе такой как я? Именно, незачем.       Снова стук. Я подбегаю к двери и слушаю. Сбивчивое дыхание. Ты что-то говоришь. Я не разберу. Волнение. Нет, это точно не фальш. Но.. почему? Зачем?       В последний момент я отскочил от двери и ты ее выбил, падая на пол моей темной комнатки. Медленно поднимаешься. Оглядываешь сначала мои лодыжки, а потом медленно поднимаешь взгляд, безостановочно, на мое лицо. Да. Я плакал. Ты это видишь. Доволен?       Убирайся!       Но ты не уйдешь. Ты поднялся на ноги и подошел. Взял мои ладошки в свои и крепко сжал, грея оледеневшие пальчики. Твои руки такие горячие...       Приподнял мои кисти на уровень своего лица и начал целовать. Просить прощение. Почему?       Уходи… все тише прошу в своем сознании, но ни разу эти слова не сорвались с уст.       Отпускаешь одну мою руку, правую, и поднимаешь левый мокроватый рукав черной кофты. Кожа окрашена в алый цвет. Порезы, сплошные порезы. Ты смотришь, проводишь по ним. Кровь на твоих пальцах, но ты не отдергиваешь руку. Почему?       Облизал пальцы. Дурак. Моя кровь на твоих губах. Ты тянешься ко мне и целуешь. Чувствую металлический привкус своей же чертовой крови.       Разум затуманился так внезапно, что я успел запомнить лишь обеспокоенный взгляд, смотрящий в душу. Я его никогда не забуду.       Холод. Тьма. Бесчувствие и не понимание реальной обстановки. Больше меня ничего не окружало. Я умер?

***

      Машина скорой помощи объезжает каждую легковушку, пытаясь успеть в больничный центр, чтобы спасти юношу, который, резав в очередной раз свои руки, задел вены. Рядом с ним в машине крутился врач и парень, что украл у без пяти минут суицидника первый и, скорее всего, последний поцелуй, ведь сердце его уже не бьется, а до больницы еще далеко.       Рукава пришлось закатать до локтя и на левой руке старательно выведено «А я ведь люблю тебя.» так, что, к сожалению, неумелый мазохист задел себе вены и не заметил. Эта надпись доказательство его вечной любви.

***

«Я всегда буду любить его. Какой бы мразью он не был. Буду хранить наш первый поцелуй в сердце. Прощай.»

      Последние слова, написанные им в его короткой жизни. Как будто он знал, что это конец. И попрощался. С любимым. С родителями. С друзьями. С жизнью.