Под другим углом

— Разве ты не хочешь со мной в Соламнию? — Стурм был очень расстроен отказом Карамона несколько дней назад. Ему нравился этот парень, и он лежал, не смыкая глаз, до самого рассвета, размышляя, что же он может сказать своему другу, чтобы тот поменял свое решение. — Ты же знаешь, с каким нетерпением я этого жду. Кроме того, ты обещал мне. Карамон бросил быстрый взгляд направо, а затем потупился. — Я знаю, я дал тебе слово, но это было до Рейстлина… — он закашлялся и принялся выводить носком сапога бессмысленные каракули на песке. — Мне очень жаль, Стурм. Кое-что стоит между нами на этом пути. — Да, точно. То самое удивительное путешествие, в которое Рейстлин так внезапно должен отправиться “прямо сейчас“. Странное совпадение, ты не находишь? — даже Стурм мог соображать достаточно быстро, когда хотел, к тому же за последние пару дней он услышал предостаточно загадочных намеков, поэтому он прямо спросил о цели поездки. — Почему бы тебе не рассказать мне, куда вы направляетесь. А вдруг мы сможем объединить наши усилия? Карамон с грустью покачал и головой и стал выглядеть еще более расстроенным, чем прежде. — Я обещал Рейстлину никому об этом не говорить. Стурм гневно поджал губы и подавил рвущийся наружу едкий ответ. В глубине души он надеялся, что молодой воин, наконец, избавится от разрушительного влияния своего брата, но Карамон упорно сопротивлялся всем попыткам помочь ему. Несколько долгих секунд будущий рыцарь восстанавливал самоконтроль и сопротивлялся искушению вбить хоть немного здравого смысла в толстый череп Карамона для его же блага. — Мне жаль, что ты принял такое решение. Но если ты уверен, что… — Я уверен, — Карамон посмотрел на него с облегчением от того, что Стурм пошел на попятную. — Я не могу оставить своего брата одного. Я нужен Рейстлину. Стурм сомневался в этом. Но что бы он еще ни сказал — это не имело бы смысла в любом случае. Карамон настолько зависим от своего младшего брата, что не станет стремиться к чему-либо, если Рейстлин будет против… Конечно. И почему он не подумал об этом раньше? Именно Рейстлин был тем, с кем ему нужно было поговорить в первую очередь. А вовсе не с Карамоном. Тот слышал и видел лишь то, что позволял ему его брат. И если он хочет сломать эту нездоровую зависимость Карамона от его собственного брата, он должен убедить Рейстлина, насколько тот вредит брату своей манерой поведения. И если ему только удастся убедить мага, что выполнение всех его прихотей не идет Карамону на пользу, то… –- Мне очень жаль, Стурм, но мне правда надо идти. Иначе я опоздаю на работу, — Карамон подобрал с земли камушек и принялся задумчиво водить им по нижней губе, явно разрываясь между желанием продолжать разговор и желанием сбежать подальше от неприятной ситуации. Чувство долга, наконец, одержало верх, и с взглядом, полным сожаления, он поднялся и ушел без лишних слов. Что за?.. Стурм сердито смотрел ему вслед, не вполне уверенный, должен ли он окликнуть своего друга или нет. Тогда он еще думал, что сможет все исправить. Пока Карамон будет работать в поле, Рейстлин дома один, и это значит, никто не помешает им. Тень будущей улыбки появилась на лице молодого воина, сменив прежнее печальное выражение. Он был полон предвкушения и твердой уверенности, что собирается совершить достойный рыцаря поступок. Он с нетерпением проследил, как Карамон скрылся из виду со своими друзьями, а затем отправился к небольшому домику, в котором близнецы жили после смерти их матери. Стурм был полон решимости освободить своего друга из когтей эгоистичного мага, чтобы он, наконец, смог жить своей жизнью. * * * Целый час Стурм бродил взад и вперед среди стволов валлинов, придумывая аргументы, которыми он собирался убедить Рейстлина отпустить своего брата. Но когда он наконец почувствовал, что готов к спору, то с ужасом обнаружил, что ему понадобилось куда больше времени, чем он предполагал. Уже смеркалось, когда Стурм поднялся по ступенькам к дому близнецов и громко постучал в дверь. Рабочий день скоро подойдет к концу. Солнце клонилось к закату и подсказывало рыцарю, что до возвращения работников с полей остается не так уж много времени. Он должен поторопиться, если хочет избежать столкновения с Карамоном. Невольно он бросил настороженный взгляд через плечо, но позади все еще никого не было видно. Как бы там ни было, у него нет лишнего времени в запасе. Он снова нетерпеливо постучал в тонкую ветхую дверь, и на этот раз добился реакции. В ответ на его стук раздался гневный возглас, а затем тихие шаги. Дверь распахнулась, и перед молодым человеком появился раздраженный маг, которого он, очевидно, побеспокоил в самом разгаре его исследований. Взъерошенные волосы и покрасневшие глаза явно свидетельствовали о том, что он усердно занимался. — Карамона здесь нет. Если бы Стурм не подставил ногу, захлопнувшаяся дверь точно бы ударила бы его по лицу. Возмущенный грубым поведением юного мага, Стурм решил, что сейчас точно не время для вежливости. Вопреки своим принципам, он плечом толкнул дверь прямо на мага, которому было нечего противопоставить его превосходящей силе и напору, и тот со сдавленным проклятием отшатнулся назад, вынужденно уступая дорогу. Такое поведение не было привычным для обычно сдержанного рыцаря, но Стурма сейчас не беспокоили подобные тонкости. Он не мог позволить себе ни малейшей задержки, поскольку знал, что стоит только Карамону вернуться, и он своей тупой преданностью брату сразу все разрушит. Он не мог позволить себе вдаваться в любезности в подобной ситуации, да и не видел в них смысла. В конце концов, Рейстлин — маг и, вероятно, занимается весьма сомнительными делишками. — Что ты творишь? — Рейстлин смерил друга своего брата раздраженным взглядом и нахмурился еще сильнее. Его антипатия к рыцарю была едва ли не написана на нем, он даже не делал ни малейшего усилия, чтобы ее скрыть. — Нам надо поговорить. Стурм закрыл за собой дверь и снова повернулся к юному магу в белой мантии, который продолжал с гневом на него смотреть. — Я не представляю, о чем нам с тобой говорить. И как я уже сказал, Карамона здесь нет. — Я пришел не к Карамону. Мне нужен именно ты, — произнес твердым голосом Стурм и выдавил из себя улыбку. — Нам надо поговорить. Рейстлин стал в центре комнаты, и выражение его лица не предвещало ничего хорошего. При последних словах рыцаря его брови удивленно взлетели вверх. Похоже, он, по крайней мере, был готов его выслушать, но оставался все таким же настороженным. — Что-то случилось? — Нет, нет. Не беспокойся. С Карамоном все в порядке, — быстро произнес Стурм, понимая, как могли прозвучать для парня его слова. — Тогда нам не о чем с тобой говорить, — холодно ответил Рейстлин и шагнул к двери, открывая ее. — Убирайся. Стурм не двинулся с места. — Пожалуйста, Рейстлин. Это действительно важно. Юноша пару мгновений колебался, затем захлопнул дверь и отступил назад. — Ну. Что ты хотел? Стурм бегло осмотрелся, удостоверившись, что они действительно одни, и перешел к сути. Он хотел как можно быстрее покончить со всем этим. — Я здесь, потому что хотел попросить тебя отпустить Карамона. Рейстлин молча глядел на молодого рыцаря, очевидно, потрясенный его откровенностью. Но затем он презрительно скривил губы и отвернулся. — Я никогда не удерживал моего брата каким-либо способом, Стурм Светлый Меч. И я полагаю, ты здесь потому, что он отклонил твое предложение сопровождать тебя в Соламнию. Будь уверен, я никак не влиял на это его решение. — Хочешь, чтобы я поверил, что ты не шантажируешь брата его любовью к тебе, чтобы он остался рядом с тобой, вместо того, чтобы жить свой жизнью? — Стурм действительно не мог принять это на веру. Ничтожный маг посмел исказить факты, такое просто в голове не укладывалось. — Я не верю этому. Рейстлин равнодушно пожал плечами. — Спроси у него сам, если не веришь мне. Я был бы просто счастлив, если бы он больше не сидел у меня на шее. Но у тебя ничего не выйдет. Карамон верит в то, что он должен меня защищать, и что бы я ни говорил, что бы ни делал, это не переубедит его в обратном. — Это не правда! Ты только послушай себя, что ты несешь о своем брате! Он делает для тебя все, а ты его просто используешь. Это бесчестно. Отпусти его уже! Между двумя молодыми людьми повисла тишина. А затем Рейстлин повернул голову и тихо произнес: — Я ничего не могу поделать. Это его решение. Стурм дрожал от еле сдерживаемого гнева. — Лжец. Все видят, как мало он значит для тебя, что ты держишь его на привязи, словно домашнюю скотину! Освободи его, наконец! — Я не стану спорить с тобой на эту тему, Стурм Светлый Меч. — Не смей отворачиваться от меня! — Стурм схватил Рейстлина за плечи, развернул лицом к себе и в ярости встряхнул парня. — Вот значит как, Рейстлин! Если это не ты держишь Карамона на цепи, тогда скажи мне, у кого есть такая власть?! Злая ухмылка исказила бледное лицо начинающего мага и заставила Стурма мгновенно отпустить его. — За все, что произошло, в ответе только он. Я не принимал в этом участия. — Ты мне отвратителен. — Стурм понял, что затея провалилась. Он хотел было повернуться, чтобы уйти, но на этот раз Рейстлин удержал его в железной хватке. — Ты осуждаешь меня, не имея ни малейших на то оснований, — сказал он ледяным тоном, и в его глазах было одно лишь презрение. — Самоуверенный болван. В твоей узколобой картине мира есть только черное и белое, а границы четко продиктованы давно устаревшим кодексом чести, который указывает тебе путь, как стать идеальным рыцарем. Как маг, я принадлежу к группе, к которой ты и тебе подобные относитесь с подозрением, потому что даже не удосуживаетесь попытаться меня понять. Уйди прочь с моих глаз, мне становится дурно рядом с тобой. — Того, что я вижу, мне достаточно, — Стурм яростно дернулся и вырвался. — Ты видишь только то, что хочешь увидеть! А перед лицом правды ты становишься слепым! — Я не обязан это выслушивать! — Каждый получает то, что он заслуживает, — пробормотал Рейстлин сам себе, но рыцарь все равно его услышал. Испытывая одно лишь отвращение, он кинулся к двери и столкнулся с входящим Карамоном. — Стурм! — окликнул его здоровяк, но тот не обратил на него никакого внимания. — Куда ты собрался? — снова позвал Карамон. — Прочь! — Что тут произошло? — взволнованный Карамон посмотрел на своего близнеца, но тот лишь пожал плечами и устало улыбнулся. — Ничего, брат. Рыцарь просто немного не в себе, оттого что не смог убедить тебя пойти с ним в Соламнию. Он думал, что я могу заставить тебя передумать, и ты предпочтешь его компанию. Он играл в опасную игру, и следующие слова его брата оказались именно такими, каких он опасался. — Я никогда не оставлю тебя, Рейстлин. Никогда. * * * Тихий плеск в реке неподалеку был единственным звуком, который скрашивал Стурму его одинокое бдение. Молодой рыцарь забрел далеко в лес, находясь в полном раздрае чувств после встречи с Рейстлином. Его мысли беспорядочно метались. Он был уверен, что сможет помочь не только Карамону, но и Рейстлину. Но юный маг ткнул ему под нос зеркало, и отражение, которое он увидел в этом зеркале, ему совершенно не понравилось. Неужели Рейстлин был прав? И он видит лишь то, что хочет видеть? Возможно ли, что он видел мага в ложном свете? И тот вовсе не циничный и не эгоистичный? Есть ли у него другая сторона? Или есть нечто, что сделало его таким? Быть может, он должен попытаться еще раз. Он сдался слишком быстро, позволил ему убедить себя и выбить из колеи, спасовал перед проницательным молодым магом, который видел всех насквозь своими холодными безжалостными глазами. Ко всему прочему, на кону стояла его дружба с Карамоном, и Рейстлин может использовать его необдуманный визит, чтобы вбить еще больший клин между братом и его друзьями. Он со злостью сбил мечом несколько безвинных маков, растущих на лугу, а затем сунул оружие в ножны, стараясь унять гнев. Что он здесь до сих пор делает? Он должен вернуться и… Раздавшиеся неподалеку тихие голоса нарушили ход его мыслей, и, сам не зная зачем, он повернулся в ту сторону. — Карамон, нет. Нас скоро хватятся и станут искать. — Ну, давай же, Рейст! Это было так давно! Никто нас не будет искать, а даже если будут, то не найдут. Нахмурившись в недоумении, Стурм медленно пошел на звук. Что, во имя всего святого, близнецы здесь делали? Тем более в это время? Стурм вышел к небольшой поляне, скрытой в тени деревьев. Как он и ожидал, Карамон и Рейстлин были там, стоя лицом к лицу, так близко друг к другу. Ему было очень любопытно, но не подобает рыцарю подслушивать столь личную беседу своих друзей. Стурм хотел было уже развернуться и уйти, когда его взгляд привлекло странное движение. Рука Карамона скользнула под тонкую мантию его близнеца и медленно двинулась вверх, обнажая белую кожу брата, испуганный взгляд которого заставил рыцаря застыть камнем на месте. Что это?.. — Ты прекрасен, ты знаешь это? — руки Карамона оставили бедра Рейстлина в покое и забрались в вырез мантии, распуская воротник. Мягкая ткань сползла с плеч Рейстлина, оставляя его обнаженным в свете Солинари. Что это, ради всего святого в мире, Карамон вытворяет? Здоровяк обхватил своего брата за узкие плечи и повалил на его же сброшенную на землю мантию. Белые ноги неохотно разошлись в стороны, Рейстлин откинулся на спину и закрыл глаза, в то время как его брат встал между ними на колени и почти благоговейно погладил его узкие бедра. — Карамон, прошу тебя… Я не хочу этого. Никогда прежде он не слышал таких интонаций в голосе Рейстлина, такого ужасного отчаяния, такой боли и страха. — Прекрасный. Стурм с трудом сглотнул. Разум подсказывал ему, что он должен вмешаться, потому что Рейстлин явно не хотел того, что происходило, но он не мог двинуться с места. Пальцы Карамона скользнули между ног брата, и по резкому вздоху Стурм понял, что они нашли свою цель. Рейстлин сделал едва заметную попытку освободиться и свести ноги вместе, но его брат ясно дал понять, что не потерпит подобного. Он схватил Рейстлина под колено и отвел его ногу в сторону, открывая тем самым Стурму отличный вид на то, чем здоровяк занимался между его бедер. “Я говорил тебе, рыцарь. Не все такое, каким кажется“. Беззвучно хватая ртом воздух, Стурм развернулся, отрывая взгляд от страшной правды, и сбежал.